Шаги Учителя
В Караганде отмечен 100-летний юбилей академика Абылкаса Сагиновича Сагинова. Многим читателям за пределами Казахстана его имя возможно не знакомо и поэтому сразу скажу: он тот, при котором КарГТУ вышел в лидеры и в далеком 1976 г. занял второе место в социалистическом соревновании СССР, уступив только признанному в те времена мировому гранду науки и образования - МГУ.
Сагинов возглавил горный институт в Караганде в 1956 г., оставаясь его ректором вплоть до 1987 г., когда за участие студентов Политеха в декабрьских выступлениях, прошедших во всех крупных вузах республики был отстранен от должности. Эти выступления ознаменовали фактически первые в СССР крупные протесты против горбачёвской перестройки.
Новый ЦК КПСС охарактеризовал эти события, как казахский национализм, но удивительно то, что пост ректора покинул человек, которого советская научная общественность знала как выдающегося нтернационалиста, сумевшего создать профессорско-преподавательский коллектив из известных педагогов и ученных со всего СССР. Новый же ректор, был избран на выборах профессорско-преподавательского состава.
Читая статьи о Ректоре я долго рассуждал: стоит - ли мне писать о нём, интересует - ли кого моя оценка? И раскрывать тайну его успехов казалась мне задачей слишком сложной. Но возможно я смогу осветить некоторые его шаги - подумал я, все-таки взявшись за перо.
Мне довелось беседовать с ним и будучи студентом - выпускником и стажером кафедры РМПИ, которой он заведовал, работать под его непосредственным руководством над сложной научно-технической проблемой, а через многие годы даже сменить его на посту заведующего лабораторией разработки газоугольных пластов.
Это уже происходило после декабрьских событий в институте академии наук, где он одновременно был и директором. Моё назначение на своё место он объяснил просто: "Мы старцы и должны уступать дорогу молодым, и ты должен защитить докторскую диссертацию". Сам я считал, что не оправдаю доверия Абеке, поскольку меня больше интересовала исследовательская работа в области информационных технологий добычи угля,которую надо было начинать практически с нуля. Но институт проходил государственную аттестацию было много бумажной работы и я согласился.
В последствии же стало известно, что ряд деятелей науки и образования во главе с Сагиновым обратились с письмом к руководству МОН РК по омоложению персонала в вузах и институтах академии, что и было сделано.
Прямо скажу что не все у меня получалось, и я не стал иноходцем вступившим на стезю матерого аргамака, как поговаривали тогда. Наступившие нелегкие времена постперестроечного периода изменили многие векторы в финансировании науки, как и место моей работы. Но притяжение этого Человека было таково, что и на новом месте мне хотелось получать советы так, чтобы частицу его ума, добропорядочности и интеллигентности могли ощутить и мои новые друзья. И это частично удалось.
Но Приведу фразу из яркого доклада на юбилейной конференции, заведующего кафедрой одного из ведущих вузов России, закончившего наш КПТИ. Возбужденный атмосферой зала и трудностями погоды, которые ему пришлось преодолевать, чтобы вовремя прибыть сюда он сорвался в восторженный крик разносившийся по всему залу: " Политехники завоевали Россию!". И это не преувеличение - только здесь в зале присутствовало несколько таких крупных руководителей из РФ и стран дальнего зарубежья. Зал взорвался аплодисментами и не потому, что докладчик из МИСИС сумел им управлять, и не потому, что сам был возбужден встречей со своей молодостью и годами лучших надежд, но и увиденным - Политех по прежнему жив и живы люди и традиции осуществившие мечту.
За 90 с лишним лет своей жизни А.С. Сагинов прошел все этапы, которые определила история для СССР и Казахстана. Это и освоение Целины и строительство казахстанской Магнитки, грандиозная космическая эпопея стартов и посадок космонавтов на территории карагандинской области, строительство мощной горной промышленности - от новых шахт, рудников до известных в СССР заводов горного машиностроения. Словом Абылкас Сагинович Сагинов принимал непосредственное участие в основных этапах строительства CCCР - от его восхода в двадцатые до его заката в девяностые годы.
О таких людях принято говорить, что они соединяют времена. Распад СССР был воспринят А.Сагиновым неоднозначно, но переход его бывших республик в новое состояние он не рассматривал как разрушение государств. «Дети выросли и разлетелись из гнезда» - это определение было бы для него характерно, поскольку Абеке понимал, что позитивный взгляд способствует миру и новому сотрудничеству с теми, кто составлял основу второго по мощи государства в мире, героем которого был и он сам.
Быть позитивным проявлять сдержанность и терпение есть главное качество Учителя и Государственного деятеля, передаваемое из поколения в поколение. Говорят, что в случайностях кроется закономерность: не один человек определяет судьбу вуза, города, государства, но судьба подводит таких людей друг к другу, чтобы они обменялись заповедями, чтобы создалась необходимая для нового роста атмосфера. Поэтому в 56 году в Горном институте, который он только, что возглавил стал работать, после 18 лет пребывания в лагерях, Алимхан Ермекович Ермеков.
Видный деятель Алаша (партии Казахстана национального толка), и первый казахский профессор математики. Вопрос о взаимодействии А. Сагинова и А.Ермекова из всех многочисленных публикаций к юбилею поднимает только один автор - В. Могильницкий - известный в Казахстане писатель, который был хорошо знаком с Сагиновым. Но этот вопрос всегда вызывал интерес у казахстанского читателя и вот почему.
В 20-е годы в составе партийной делегации от Алаш А. Ермеков встретился с В.И. Лениным. Профессор в том далеком визите обсуждал, один из главных вопросов будущей государственности Казахстана – его границы. Делегаты Алаша рассказывали Ленину о народе евразийских степей, их сдержанности и терпимости, их древней истории.
Какие силы подвинули Ленина на принятие решения о самоопределении наций: то ли старые договора о добровольном вступлении в царскую Россию многочисленных народов окраин, то ли голос его крови из смеси славян, германцев, тюрков и иудеев. Не очевидно-ли, что, не имея серьёзных фактов о истории казахских племен, обширной документальной основы о их прошлом, Ленин не смог бы подойти к утверждению, контуров границ этого огромного евразийского, степного государства.
Но какие документы представлялись Ленину и кто был их хранителем - история не упоминает. Считают, что мирному решению основного вопроса 20 в. способствовало своевременное введение в конституцию права нации на самоопределения.
Многие годы мы считали его формальным, и иной раз и посмеивались над ним. Те же, кто отстоял его тоже вероятно не раз задумывались о формальном и реальном, но всегда знали: придёт момент и это право понадобится. А. Ермеков и его партийные друзья, конечно же, не могли обойти и этот вопрос, и не потому, что их притесняли в царской России, но потому что свобода творчества и свобода выбора могли принести максимальную пользу людям не только Казахстана, но и всей империи, ибо она принуждала их отвечать за свои поступки.
Многие лишения, страдания (о которых известно далеко не всё), пересылки по лагерям, с 38 по 50–е годы, не уменьшили в Ермекове дух Учительства и здесь он продолжает свою работу, не устает говорить о том, что нацеленность и содержание любой работы - это благо народа и оно достижимо через компромиссы и согласие, в основе которого терпение и сдержанность. Понятие народа для него не некая абстракция, но люди с кем оттаивает душа, чьи песни и говор возвращают тебе былое, где царит запах матери и отца, запах родной земли, которые вынянчили тебя с любовью...Один миг возвращения в народ заставляет забыть слёзы, муки и унижения лагерей.
В лагерях Ермеков переживает крестные муки. О них он говорил скупо. Что это - понятие необходимости для человека перенести трудности, пройти этапы закалки, постичь тайную мудрость? Сегодня об этом написано далеко не все - со слезами на глазах рассказывала нам его вдова. А то, что он консультировал по математике для последующего поступления в вуз службистов лагерей было для него не большой отдушиной да и пришло это позже.
Желание быть учителем Ермеков сохраняет до последнего дыхания. О назначении человека и роли национальной интеллигенции он говорит и на занятиях и в случайных встречах с молодежью и это в какой то мере настораживает тех, кто должен следить за порядком. О простоте общения Ермекова с молодежью не раз рассказывал и мой брат будучи студентом мед. института и бывавший на таких встречах у него дома, дядя моей жены Меирхан Кенжебаев - близкий его родственник и знаток национальной культуры.
Политех становиться для Ермекова последним отсчетом в этом мире, а для Сагинова новым измерением, укрепляющим то, что уже было достигнуто. Независимости страны, как ни странно способствуют не националисты, а интернационалисты, ибо в них доверие десятков национальностей проживающих в ней и государств - соседей с кем она должна найти взаимопонимание, но интернационализм если его воспринимать как любовь к Миру затруднен без умения почитать своих близких, ибо с этого и начинается любовь. Именно так понимали эти жизненные принципы два Учителя, сведенные временем.
Перед Сагиновым же стояла обновлённая задача создать вуз достойный идеи, которую затем назовут евразийской. Сам Абеке скупо рассказывал о взаимоотношениях С Ермековым. Книга о "Пройденом пути" издавалась дважды, причем мы в ИПКОН (Институт проблем комплексного использования недр) видели и читали её электронные копии еще до выхода - и Абеке не скрывал от нас её содержание.
Рассказывали, что он даже просил прооппонировать книгу - среди нас были и те, кто владел пером, например известный в Караганде краевед и ученный горняк Новиков В.Я. От нас были и замечания: добавить перцу, ведь Абеке знал всю подноготную страны, республики и области. Но Абеке не был сторонником эффектных разоблачений - он всегда искал причину поступков и боролся с причинами, а не с людьми. Знаю это, как говориться, "на собственной шкуре".
Свою точку зрения о взаимоотношениях с А. Ермековым представляет и В. Могильницкий. Сложность этого вопроса заключалась в том что они оба - представители противоположных полюсов. Ермеков - деятель осужденной партии Алаш, которую в те времена относили к националистической, а Сагинов - представитель преуспевающей республики и КПСС. Существовало мнение, что не смотря на отбытие наказания и официальную реабилитацию партия не во всем доверяла бывшим алашовцам и с ними следовало быть осторожным. Роль же А. Сагинова в трудоустройстве А. Ермекова и создании вокруг него атмосферы почета и уважения, хотя это и не приветствовалось властями. Но Сагинов не считал нужным писать в книге то, что могло возвеличить его - не позволяла природная скромность и в этом я убеждался не раз.
Караганда это пуп земли сказал в свой первый приезд на Карагандинскую землю патриарх русской православной церкви Пимен (патриарх всея Руси), за то, что здесь во все времена находили приют многие гонимые, но пуп земли это нервный центр её цивилизаций, куда стекаются тысячи дорог и судеб всех времён. Он был таковым и тысячелетие назад. И именно такой смысл придавали ему божьи люди, ибо в монастырях учили истине, а не временной истории.
Не далеко от Караганды и священная Акмола, ставшая столицей Казахстана - Астаной. Смысловой перевод столицы не белая могила и не белое изобилие, но святой город, находящий покровительство великого аруаха степной цивилизаций, оставившего в генах его людей незабываемый след. И те, кто прибыл теперь сюда, тоже были его людьми и у многих из них были древние книги. Они находили свой удел не только в Караганде и Акмолинской области, но и в Каркаралинске, на землях Баян Аула..Не случайно А. Ермеков уделял время соединению цивилизаций работая вместе с ними и в открываемых училищах не больших поселений и только что созданных вузах городов автономной республики.
Некоторые из прибывших затем составили основу первого преподавательского состава Политеха. В те годы уже в союзной республике, уставшей от атмосферы подозрительности и очередного «делания» виновными то одной то другой группы управленцев, вырабатывался механизм гуманизации и компромиссности решений. К педагогической работе были допущены многие сосланные не только в Караганде, но и районных центрах, чему, судя по отзывам ветеранов образования, немало способствовали и руководители, возглавлявшие в те нелёгкие годы отдел образования города.
Свидетельство этому уникальные раритетные книги о народах российской империи и учебники, привезенные ссыльными, которые мне довелось читать в Каркаралинске у Меирхана Кенжебаева... Абеке же всегда хотелось создать в этой степи имевшей древние корни от Гунов, Руси, Хазарии и страны Чингисхана то, что достойно продолжило бы их Путь, кому они могли бы передать свой опыт и свой дух, ибо они знали историю нашей древней земли, ибо Учитель знает своего ученика. Это Сагинову удалось. И только скромность Ректора сдерживала, многочисленны эпитеты и восхваления которые готовы были обрушить средства массовой информации.
«Бойтесь данайцев дары приносящих» говорил он иногда, хотя его реальные дела в огромном СССР сумели привести вуз к завоеванию Красного знамени в социалистическом соревновании и соответственно 2 - го места после МГУ им. Ломоносова. Для провинциальной Караганды тех времён это являлось шокирующим фактом, тем не менее, воспринятым скромно и даже не заметно. Сагинову тогда было не более 50 лет, но встречи с людьми, такими как А. Ермеков, многие годы остававшимися в безызвестности, научили его терпению.
В 2000 года в Казахстане открывались частные вузы и в частности, Б. К. Шаяхметовым в одном из них интенсивно внедрялась кредитная система, и я, тогда - его работник, обратился к Абеке за помощью в подготовке статьи о кредитных технологиях. Анализируя особенности развития Казахстанского образования, роли в нём частных вузов, мы нашли отклики прессы на значимость достижений Политеха в советское время.
У нас были также показатели образованности среднего казахстанца, что давало основание говорить о том, что его ведущее место среди вузов СССР вполне реально. Абеке решительно вычеркнул эти строки из статьи и даже не на шутку рассердился. Тогда мы решили убедить Абеке более обоснованно, утверждая, что сказанное подтверждается практикой, и наш угольный бассейн на тот момент был одним из лучших в СССР. К достижениям приложили руки многие выпускники Политеха и некоторые из них защитили диссертации, возглавили угольные и машиностроительные предприятия. КАРГОРМАШ был одним из лучших машиностроительных заводов СССР, а на шахтах Караганды делались мировые рекорды. Все руководство объединения это выпусники вашей кафедры и в , частности кафедры Горных машин и оборудования: Э.Г. Шартнер, В.В. Бондаренко, Б.Ф. Тополь, С.А. Жакенов с которыми мы непосредственно работали. Мне даже пришлось, пойди на лесть, сказав, что Вы, Агай, сами говорили об этом на Тентекской, (там проходило чествование одного из мировых рекордов) и вас поддерживали и Г.Презент и Н. Дрижд и П. Нефёдов (руководители объединения "Караганда Уголь").
«А ты знаешь как делаются рекорды и что об этом говорят шахтеры ?» - не сдавался Абеке (имелось ввиду, что участку делавшему рекорд помогала вся шахта, например предоставляя свободный путь для груза из участка и необходимые материалы для его бесперебойной работы, что в глазах шахтёров снижало ценность рекорда). Тогда нам пришлось найти в Интернет ссылки и на то, что и в США и в Германии к рекордам приложены руки многих. И, наконец, мы напомнили, что наши патенты не хуже западных, и даже превосходят их. Разговор заинтересовал Ректора, и он спросил о уровне развития методик расчета горных машин, не отстают ли они от мировой практики, впрочем, уточнил он, я ведь знаю Серикпая Тутанова и Юлиана Абрамовича Векслера. Конечно, у Сагинова эти данные были, но ему ещё раз хотелось убедиться, что в Караганде об этом забыли не все.
В своем стремлении убедить Ректора в блестящем состоянии нашего обра-зования мы понимали, что несколько переусердствовали и Абеке своими репликами спокойно возвращал нас на землю. Но желание возвестить миру об успехах Республики было всё ещё сильно, поскольку средние показатели с учетом расплодившихся частных вузов выводили Казахстан в первую десятку.
Мы ещё решили привлечь на помощь одного из руководителей Мед. академии, ведь известно, что в то время врачи Караганды весьма ценились и в своё время она была награждена на Союзном уровне. Тем более, что кредитные технологии в мед академии были уже внедрены, и там готовили специалистов для зарубежья. Данные которые он сообщил нам подтверждали, что с образованием в Караганде обстояло не так уж плохо и также как у нас награды Мед. академии подтверждались авторитетом её выпускников. Хотя это, в большей степени, относилось к уже прошедшему советскому периоду, влияние которого всё ещё продолжалось. Доклад был написан и в нём был обобщен наш и опыт Мед. Академии, включая опыт работы А. Сагинова с частными вузами, его предложения о попечительстве со стороны акиматов и крупных предприятий. Мы оставили последнюю правку для Абеке и были весьма довольны собой. На следующий день я зашел к Абеке домой, чтобы забрать правку, но наши замечания он вновь вычеркнул, что стало для меня большой неожиданностью. «Рано петь дифирамбы» - таков был его лаконичный ответ на мой недоуменный взгляд. Данные, о месте казахстанского образования лишь частично увидели свет через несколько лет в его последней книге «О пройденном пути», но и тут Сагинов своевременно и правильно поднимал вопрос о качестве и особенно частного образования. Не однократно им ставился вопрос о совершенствовании системы контроля со стороны МОН РК, а также вопрос о формах объединения частных вузов с целью реального повышения качества образования, более эффективного использования кадрового состава объединяемых университетов. В частности поднимался и вопрос о создании Карагандинского отделения Ассоциации частных вузов, имелись мнения, что эффективность её стала бы выше, поскольку регион имел свои явные отличия и особенно в промышленном развитии. Но особенным вопросом оставался вопрос о бережливом отношении к кадрам, возможности исполь-зования японского менеджмента в условиях Казахстана, разработки форм, обеспечивающих работу ППС на основе самомотиваций, исключающих формальное отношение к делу как ответ на бюрократический нажим, что нашло отражение в одном из наших докладов. Но замечу, Абеке был не во всём согласен. И это был единственный случай, когда он уступил моим уговорам, разрешив не менять первоначальную версию, внеся лишь не большие поправки. В те годы частное образование в Казахстане достигло в количественном отношении своих высот (40 % от всех выпускников получали дипломы в частных вузах). Такого не было ни в одной стране, и поэтому многие специалисты выражали беспокойство условиями обучения, его техническим обеспечением, возможностью коррупционных проявлений. Но стремление к образованию имело своё объяснение. Мощный интеллектуальный потенциал Казахстана ещё от советских времен, остался без развитого производства, которое рухнуло в одночасье, и переход к рынку осуществлялся созданием мощных зарубежных корпораций, разрабатывающих богатые месторождения угля, нефти и руд. При этом малый и средний бизнес в промышленности оказались не удел, в основном сосредоточившись на услугах. Но образование всегда было приоритетным для советского человека и ленинский (а затем и партийный) призыв «Учиться, учиться и еще раз учиться» прочно сидел в его сознании. В этих условиях разрешение вкладывать деньги в частное образование было возможностью обеспечить работой интеллигенцию, отвлечь от улицы сотни тысяч молодых людей. Не случайно, Первый президент республики в те сложные годы сосредоточился на двух направлениях:
- духовность народа (активно развивались институты единобожия);
- образование народа;
- обеспечение всем хотя бы минимального прожиточного минимума.
Нет сомнений, что по первым 2 пунктам Казахстан стал лидером среди всех постсоветских республик, а это способствовало и обеспечению его общественной стабильности.
Что и говорить имена А. Сагинова, П. Поспелова (ректор и основатель мед. института) в советские времена были известны карагандинцам не менее чем имена партийных руководителей области. Это не просто слова, нам приходилось об этом слышать от многих и поступить в Политех и Мед. академию было почетно и не просто. Об этом говорил нам вначале 2000 г. и Жалел Шубаевич Калмагамбетов бывший второй секретарь карагандинского обкома партии. Как-то находясь в г. Жезказган, где он теперь проживал, мы позвонили ему, передав привет от Абеке. В ответ он оказал нам поддержку в проведении агитационной работы в школах города и пригородах (с этой целью мы сюда и прибыли), предоставив свою Волгу для поездок по городу. Пытаясь как то его отблагодарить мы решили воспользоваться его хорошим отношением к нам и пригласили в ресторан на обед, на что Жалел Шубаевич любезно согласился и даже помог выбрать заведение, где в свое время принимался партийный актив страны, включая и Леонида Ильича Брежнева. С нами также была одна из известных работников, ветеран образования Жезказгана Вера Ивановна Чернышева. Классическая обстановка ресторана советского стиля располагала к беседе об образовании и людях его осуществлявших. Жалел Шубаевич прекрасно понимал нынешние проблемы и знал ситуацию, которая имела место ранее. Особое место занимал Политех выпускники, которого возглавили многие направления горняцкого города и области. Скажу прямо, никогда ни о ком больше я не слышал таких высоких отзывов как об Абеке. Сагинов - говорил Жалел Шубаевич - от бога и не только потому, что поднял Политех, а в месте с ним и всю горную отрасль Республики, но и потому что был образцом руководителя старой закалки, настоящим интеллигентом. А каковы его профессора – все как на подбор, их знания их человеколюбие, умение выслушать посетителя, показать себя наравне с ним и в тоже время воодушевить и убедить в возможности решения проблемы. А. Сагинов умел ценить и уважать мнение людей и практически ни один вопрос о будущем шахт и горной угольной технологии не решался, например, без С. Квона и других специалистов. Сагинов многократно возвращался к проблемному вопросу, делая многосторонние попытки разрешить его то с одной, то с другой стороны, выслушивая в присутствии оппонентов противоречивые мнения. Причем возвращение к обсуждению вопроса делалось обоснованно с выделением достаточного времени для подготовки новых фактов и привлечения специалистов из НИИ, вузов, шахт. С.Квон в горной проблематике часто имел собственное мнение, но не помню случая, когда бы решение противоречий происходило, не подготовлено, или не корректно. Умение Абеке подготавливать вопрос, находить все новые и новые доводы в пользу него или улучшить, выслушав аргументацию оппонента, умение отойти, если все доводы аргументировано, отвергнуты, еще долго будут занимать умы аналитиков ищущих методологию нахождения правильных решений. При этом следовало глубоко знать людей вплоть до их капризов (а их, в связи со слабостью в быту некоторых фанатиков–ученных, было не мало). Следовало знать и специалистов, к кому можно было бы обратиться за консультацией. Общеизвестно, что Абеке никогда не повышал голос на своих подчиненных, что могу подтвердить и сам, хотя начинал работу с ним, будучи простым стажером и аспирантом. Сагинову были чужды крик и грубость и, если люди приходили к нему с просьбой разрешить конфликтную ситуацию, их жалобы друг на друга поднимали в нём волну недоумения, оттого что они не могут разрешить спор и договориться. Он молча подходил к своему окну, долго и грустно глядя на тихую волнующуюся зелень Бульвара Мира, глухо покашливая, давая людям понять о необходимости соглашения, необходимости конструктивных дел. Видно, не случайно самая широкая улица города, которую он видел каждый день, называлась Бульваром Мира и вызывала в нём соответствующие ассоциации. Впрочем, известен случай, когда он не сдержался и накричал на своего главного бухгалтера Ивана Кондратьевича Падиярова. Говорят, что на следующее утро Сагинов лично зашел в кабинет Кондратьича (так его у нас называли) и извинился. Люди не боги и склонны к ошибкам, но они приближаются к ним, когда способны к покаянию. Вежливость и интеллигентность вовсе не означали отсутствие ответственности и дисциплины. Сам Сагинов не обещал золотые горы, но то, что он мог, сделать выполнялось неукоснительно и это возбуждало в человеке ответную реакцию.
В начале восьмидесятых годов, продолжал Жалел Шубаевич, Абеке тяжело заболел, (я и сам помню тот период и как мы переживали за Абеке). Сам Кал-магамбетов активно участвовал в организации приезда бригады врачей из Москвы для сложной операции. Многие считали, что Сагинов операцию не выдержит, но после некоторого перерыва он поднялся и вновь возглавил работу.
Возвращаясь назад к событиям 80 годов вспоминаются, трудности которые приходилось преодолевать всем нам и нашему Ректору. Они были и в науке, где происходило противоборство взглядов на техническое развитие бассейна с центра и на местах. Оно было и между местными и республиканским отделениями. Оно было даже в отдельно взятом вузе. Возглавляя крупнейший технический вуз региона, имевший многомиллионные договора с шахтами, рудниками и производственными объединениями, Сагинову приходилось регулировать эти отношения, поскольку одной из задач вуза являлось развитие науки. Иной раз даже было не понятно кого слушать: республиканские или союзные образовательные центры, академию наук или такой столп как МУП СССР (министерство угольной промышленности), от имени которого утверждалась существенная часть хоздоговоров вуза. Близость производственной базы, близость руководителей возглавлявших шахты и рудники, наличие мощного па-тентного и издательского отдела производившего многочисленные изобретения и научные статьи и практически невозможность внедрять их без решения центра сильно смущали Сагинова. Специалист создавший уникальную технику обычно выносил обсуждение и результаты её исследований в виде диссертации, к которой назначался оппонент из центра и где, затем она утверждалась (ВАК СССР). Поговаривали, что работы, которые в центре не собираются внедрять могли быть не утверждены, или защите соискателя чинили препятствия пока он под тем или иным предлогом не откажется от внедрения. Это мол и было регулирующим механизмом центра. Но заметим, противоречия центра и провинции не означали противоречия национальностей, они лишь отражали иерархию управленческой структуры СССР, но в ней находились и оптимальные решения – ибо за структурой стояли ЛЮДИ. Абеке же мог ладить со многими и в провинции и в центре и главным механизмом его умения были СДЕРЖАННОСТЬ, ТЕРПЕНИЕ, УВАЖЕНИЕ. И это позволяло устранить лишние преграды. Мне и самому удалось почувствовать, что жесткая структура это не всегда остановка. В командировках мне не раз помогали люди центра: заслуженный деятель науки Степан Тимофеевич Кузнецов из Ленинграда. Крупный специалист в области фотомеханики (ныне не заслуженно забытой в КарГТУ) Владимир Федорович Трумбачёв из Москвы, книги которого не залеживались в нашей библиотеке и др.Все они прекрасно знали Абеке и уважали его, тысячи нитей связывали нас.
Задор республиканской науки был высок, что стимулировалось и развитием Национальных академии и, часто, пожелание Сагинова вновь испеченному диссертанту было в том, что бы его работа не заканчивалась на книжной полке. Но, увы, внедрение работ встречало сильные затруднения. Впрочем, было и иное мнение: трудности внедрения создавали систему фильтрации от некачественных решений и тот кто, в самом деле, хотел внедрения, и кто это мог, покидал родные пенаты и уезжая работать туда, где для неё существовали условия (обычно в центр). Так, например, поступил Ю. Худин, Н. Бриллинг и др. в своё время являющиеся руководителями подразделений Карагандинского угольного института КНИУИ. Аналогичные предложения поступали и доценту С. Жетесову, возглавлявшему проект разработки механизированных крепей. Являлось ли это выходом из положения или лишь частным вопросом – трудно сказать…Но были и другие решения и не случайно в конце 70 начале 80 встал вопрос о создании в Караганде Центрально-казахстанскогого отделения академии наук. Это было продиктовано стремлением улучшить горное и металлургическое производство на местах с учетом того что накопилось множество вопросов требующих оперативного решения с учетом частных условий производства на шахтах рудниках и заводах. Промедления в решениях часто возникающих проблем часто приводило к крупным остановкам производства не эффективной работе шахт в Караганде и крупного металлургического завода в Темиртау (Казахстанской магнитки). Выход из создавшегося положения виделся в смелости руководителей в принятии самостоятельных решений на местах, поднятия проблемы в союзной прессе и в ЦК КПСС. Однако решительностью обладали далеко не все руководители, что приводило к скрытию недостатков и застою производства. 29.1976 в Правде была опубликована статья секретаря парткома темиртауского металлургического комбината Н.Назарбаева "Причислен к отстающим" в которой проанализированы причины существенных недостатков работы, указывалось что на комбинате ведется переработка высокофосфористых концентратов из Лисаковского месторождения бурого железняка. "Сейчас в шихте комбинатовских аглофабрик до 90 процентов лисаковского концентрата. Тем более странно, что лаборатории и институты черной металлургии СССР своевременно не исследовали характер этого сырья не предложили надежную технологию переработки. Только когда начали действовать цехи выяснилось: многое надлежало строить по новому..". Решительность секретаря парторганизации позволила снять не легкие проблемы, но очевидно, что улучшении работы в будущем могло строится на тесном взаимодействии союзных институтов с местными и в част-ности с лабораториями химико-металлургического института АН республики, созданным в Караганде.
В 80-е годы в Караганде было организовано Центрально казахстанское от-деление академии наук, где А. Сагинов был назначен первым Председателем отделения. Абеке в 1981 – 1982 г. предложил «поднимать» ЦКО, Базылбеку Туменовичу Беркалиеву, ныне профессору кафедры РМПИ (скончался в 2011 г.) Базылбек Туменович, будучи общим организатором и руководителем горного отдела непосредственно курировал проблемы разработки рудных месторождений, а Жорж Павлович Вареха - парторг, возглавил лабораторию безлюдных способов выемки угля, где стал работать и я. Здание кооперативного института в припарковой зоне как нельзя лучше подходило для этих целей. Но в нём в основном имелись лекционные залы и что бы обеспечить лабораторную базу для институтов Углехимии и орг.синтеза, Экономики, Прикладной математики которые предполагалось открыть в ближайшее время, силами горного отдела было начато переоборудование здания. Нам приходилось быть не только научными работниками и, но и выполнять работу каменщиков и штукатуров, доставлять материалы как профессиональным строителям. А наш, Базылбек Туменович не посрамил школу Политеха и сумел руководить нами и как опытный прораб. ЦКО НАН РК быстро приходило в тот вид, которое оно имеет сегодня. Именно на этот период и пришлась болезнь Абеке но, встав на ноги, он не раз посещал стройку. Что-то, в нём изменилось, хотя все также находилось нужное слово, которое поддерживало и настраивало на работу. А потом было отремонтировано и здание будущего института проблем комплексного освоения недр ИПКОН НАН РК, но он был уже открыт после декабрьских событий.
Заметим, что ярый приверженец и организатор Советов по защите доктор-ских диссертаций в КарГТУ А. Сагинов не раз упрекал меня за промедление в этом вопросе, что впрочем, не мешало ему быть принципиальным при заслушивании докторских диссертаций на семинарах ИПКОН, но в 2000 годы эта система разочаровала и его. И в одной из последних бесед со мной он сказал «А может ты правильно поступил, что тогда не стал защищаться», хотя в книге «О пройденном пути» упреки в не подготовке диссертационных работ некоторых учеников он так и оставил. Я же решил выполнить желание Сагинова и в 2010 г. защитил докторскую диссертацию.
Здание КарГТУ, словно корабль, плавно разделяет Бульвар Мира на две ветви. Слева остается Старая часть города, а справа - Новая. Окна кабинета Ректора выходили на новую часть, и в суровый декабрь 1986 г. А. Сагинов, смотря на зимнюю панораму города, не раз задумывался о предстоящей сложной судьбе его Страны и Университета, а также о соратниках, которые останутся в нём, и о новых людях, которым предстоит прийти. Он понимал, что образование – главная сила народа и его качество надо сохранить...
Не знаю насколько трудно быть в струе нового в восемьдесят лет. Но Абеке, как будто заранее готовил себя к переменам и даже его болезнь на удачу пришлась до событий декабря и затем и роспуска СССР, и поэтому перемены он встретил относительно здоровым. Конечно, не состояние здоровья стали причиной для отстранения Абеке от должности Ректора. Ему истинному интернационалисту казалось бы и следовало возглавлять Политех еще много лет. Абеке не стал отвечать на этот вопрос и в своей книге. Можно лишь понять его возможный ответ, читая в книге теплые строки о Динмухамеде Ахметовиче Кунаеве, с кем он был дружен и кого духовно поддерживал. Но это не означает, что он как, то способствовал студенческим выступлениям, продолжившим на площади перед КарГТУ события в Алма-Ате. Это не в характере Ректора и даже если бы он этого хотел, то и тогда бы не стал призывать или как то намекать на проведение митингов (конечно это моё мнение). Люди народа знают, что в тот декабрь никого просить выйти и не надо было, большинство людей жаждали выйти без призывов, скорее всего, наоборот следовало прилагать усилия сдерживания, что бы выступления не превратились в хаос и тогда стабильному Казахстану не бывать…
О комплексном использования недр ввиду его значимости для мира можно говорить как об идеологии, и она, активно поддержанная А. Сагиновым, осталась недооцененной, хотя её значение с каждым годом возрастает. Уже тогда наши Ученные понимали, что безудержная эксплуатация недр не полезна государству, расслабляет его, уводит от каждодневной гимнастики Ума, требующего продуманной на много лет вперед энерго и ресурсосберегающей политики, разработки интеллектуальных конструкций. Было понимание что грубый принцип «Динозавра», основанный на гигантизме и силе должен быть отвергнут. Идея комплексной отработки месторождений состояла в создании основных принципов разработки полезных ископаемых гармонизированных с состоянием геосистемы. Генезис комплексности приходил на смену традиционному подходу к разработке, рассматривая более протяженный жизненный период существования системы, используя для оценки эффективности работ большее количество факторов, когда количественные характеристики добычи перестают быть главными, и можно выбрать более жизнеспособное существование. Поэтому отработка месторождения включала вопросы экономики охраны окружающей среды, использования попутно добываемого сырья, размещения отходов промышленности в недрах. Она представляет собой систему способную к самоорганизации и генезу. Понятно, что построенные по принципу КИМС системы могут давать резкий в ряде случаев нелинейный рост эффективности её подсистем. Что и имеет место в некоторых современных технологиях из – за соответствующего выстраивания элементов системы, когда благоприятные факторы перемножаются, порождая нелинейный рост эффективности. Необходимость КИМС становиться очевидной на фоне последних природных катаклизмов, и промышленных катастроф, показывающих недопустимость односторонних действий человека. И не случайно ИПКОН, созданный при непосредст-венном участии академика А.С. Сагинова и его последователей избрал эту тематику приоритетной.
А. Сагинов не любил дифирамбы и по отношению к стране. Не позволяя публиковать статистику о высокой образованности среднего казахстанца, он призывал вначале добиваться осязаемых видимых народу успехов, и особенно в направлении качества. Не слова, но дела ценил Ректор. Казахстан несколько десятилетий назад бывший одной из основ государства, претендовавшего на мировое господство, не во всём может быть развивающимся – вытекало из его рассуждений. Другое дело, что по ряду причин он стал отставать, но тогда следует говорить о восстановлении на более высоком уровне того, что было, и что по ряду показателей должно превышать мировые достижения, ибо таковы правила независимости.
Караганда 2002 - 2011