Эпизод из Первой Мировой
Дедушку звали Филипп Пафнутьевич. Деревенским ребятишкам его имя и отчество казались очень древними, смешными. А он и вправду был родом из ушедшего Х1Х века. Дедушка с гордостью говорил своим внукам, жене и своим детям: «Мы со Сталиным в одном году родились.» Дни рождения этих великих людей мы знали приблизительно, да и точность была ни к чему - в военное и послевоенное время в деревнях не принято было отмечать дни рождения, это потом кое-кто скромно поздравлял своих именинников. Но мы и без особых нежностей любили старших просто за то, что они есть и о нас заботятся. Позже узнала, что Иосиф Виссарионович и Филипп Пафнутьевич родились в 1878 году.
Дедушка был крестьянином из Калужской губернии, не знал грамоты, как и большинство простого народа во времена царизма, но от кого-то научился выводить цифры, писал их с удовольствием простым карандашом на каком-нибудь клочке обёрточной бумаги или на листке отрывного календаря, подписывал, когда корова отелится, мог подсчитать, на сколько рублей «потянул» бычок, проданный соседями на базаре. Наверное, изучил цифры, когда работал на хозяина в трактире: ставил самовары, чистил селёдку.
В советское время в колхозе работал ночным сторожем. Днём он готовил фонарь «Летучая мышь»: заправлял керосином, снимал нагар с широкого фитиля, газетами прочищал стекло от копоти. Во время дежурства дедушка проверял конюшню и коровник - все ли в сохранности, не телится ли корова и тогда надо идти за дояркой, чтобы принимала телёнка. Трудодни задаром не получал, обязанности выполнял аккуратно, несколько раз за ночь обходил свои владения, которые друг от друга отделяла речка. Тем не менее однажды цыгане его перехитрили и угнали с конюшни лошадей, догнали их за пятнадцать километров от деревни.
После освобождения от немецкой оккупации, дедушка ходил на работу в соседнюю деревню за три километра. Там в артели мужики вручную валяли валенки для воюющих солдат.
Несколько лет Филипп Пафнутьевич пас скот деревенских жителей, в этом деле знал толк. Стадо не малое, одних коров было 40 голов, по одной в каждом доме, а там телята, овцы, но справлялся без подпаска, не потерял ни одного маленького ягнёнка, не допустил потравы колхозных посевов. Он отлично знал каждый уголок в окрестностях деревни, даже в засуху находил у речки, в овражках места с густой травой. Хозяева радовались, что коровы «не урезали» молоко, значит, скот на пастбище не голодал.
Пастух просыпался раньше всех в деревне, шёл к деревянной избе правления колхоза, которая стояла посреди деревни на горе. Там около старой липы на специальной перекладине висел буфер от вагона поезда. Бригадирка утром била по нему обломком железного прута, созывая колхозников выходить на работу.
Дедушка хотя и работал пастухом, но рожка у него не было. Он подходил к правлению колхоза и на полную мощность включал свою глотку и орал: «Ого - го-го!» Его голос разносился по всей деревне. Бабы ему говорили: «Филипп, ну и глотка у тебя - лужённая!» Услышав сигнал пастуха, хозяйки торопились закончить утреннюю дойку, кричали соседям: «Тань, Наташ, Филипп орёт! Выгоняй скорей!» Знали, Филипп любит дисциплину, если опоздают пригнать на деревенский выгон, придётся догонять стадо на лугу.
Перед войной дедушка работал на конной косилке и поранил ногу. Долго ходил с помощью двух костылей. Из-за больной ноги его не взяли на войну, в числе пяти стариков он оставался с бабами и ребятнёй во время оккупации.
Когда над деревней тяжело гудели немецкие бомбардировщики, мы бежали прятаться в колхозный погреб, где собиралось несколько семей. Дедушка оставался дома. Он говорил: «Убить могут везде, хоть дома, хоть в погребе. Да чего бояться немцев, что я их не видел? Братались мы с ними под Барановичами в Белоруссии, наши позиции там стояли». Было это 27 лет назад, какие теперь стали германцы, придя в глубь России? Оккупанты заняли наш дом, но нас на улицу не выгоняли. Соседу пришлось жить на погребе при 40-градусном морозе, он заболел воспалением лёгких и умер.
Почти два месяца немцы хозяйничали в деревне. Боёв не было, поэтому больших бед не натворили, но двое погибших. После своего бегства завоеватели на память нам оставили вшей, блох, клопов и слово «ферда» ( Пферд, по-немецки лошадь).
Всегда в нашей деревне отмечали религиозные праздники, коммунисты не думали, как теперь говорят, запретить Рождество, Пасху, Николу, Владимирскую, никому в голову не приходило спрашивать разрешения. В каждом доме готовили холодец, щи с мясом, пекли пироги с капустой, иногда с калиной, встречали гостей. К нам приходили повидаться дедушкина сестра Катерина и дочь Татьяна, которые жили в разных деревнях - одна за пять километров, вторая за 8 километров.
Для «веселья» ставили на стол бутылку водки, на большее не было денег, а самогонкой в деревне не занимались. После стакана «Московской» дедушка запевал свою любимую песню про Ваньку ключника: «В саду ягода малинка под прикрытием росла. А княгиня молодая с князем в тереме жила.» На словах «Ванька ключник злой разлучник« его переполняли чувства, на голубых глазах блестели слезинки и, чтобы не заплакать, последнюю строчку куплета он произносил протяжно по слогам: «…Разлучил кня-зя с же-ной». Заметив, что женщины сидят, поджав губы, ему не подпевают, дедушка обрывал песню. Однако лидерства в семейной компании не уступал, начинал вспоминать самое дорогое, что он пережил - участие в Первой Мировой войне, её ещё называли - Империалистической.
Эта тема ни взрослых, ни нас, младших школьников, не интересовала, не волновала. Те события казались нам очень далёкими, чужими. Перед глазами стояла война Отечественная: немецкая оккупация, вражеские солдаты в нашей избе,
гибель отца при прорыве блокады Ленинграда, трудности нашей военной и послевоенной жизни. Но дедушке очень хотелось вспомнить ту, Мировую.
Не обращая внимания на то, что женщины тихо обсуждали свои вопросы, Филипп Пафнутьевич беседовал как бы с самим собой. Мы, дети, становились невольными слушателями неинтересной для нас истории, тем более о «позициях под Барановичами» слышали от него не один раз.
Я не могу себе простить за то, что плохо слушала деда, не задала ему ни одного вопроса, как бы сейчас это пригодилось. В 2014 году отмечалось 100 лет со дня начала Первой Мировой войны, что бурно обсуждалось в средствах массовой информации. Больше всего говорилось о героизме русских солдат, которые из-за большевистской агитации отказывались воевать, не довели войну до победного конца. В результате в 1917 году две революции: Февральская буржуазная и Октябрьская социалистическая, падение самодержавия, о чём очень сожалеют нынешние правящие классы. Примерно так я восприняла все праздничные мероприятия, но не услышала причин бурных исторических событий, которые носят социально - экономический характер, они не столь радужные. Поражение в русско-японской войне 1905 года, революции 1903, 1905 годов, через 9 лет новая война, затянувшаяся на четыре года. В семьях ждали возвращения кормильцев, но войне не видно конца. Солдаты устали от войны, не хотелось погибать непонятно за что.
Боевой дух покинул и немецких солдат. Началось братание, вроде сегодняшних Всемирных фестивалей молодёжи и студентов, участники которых возглавляют борьбу за мир. Тогда и произошли события, редко встречающиеся в истории: о мире заявили не политики, а солдаты! Один из них мой дедушка Филипп Пафнутьевич. Привожу отрывок из его воспоминаний.
Мы не знали, за кого мы воевали, вроде принца застрелили.
Мы стояли на позициях под Барановичами, произошёл такой случай. Сидим в хате кашу едим. Один солдат из Тамбова бросил есть, вышел на крыльцо и выстрелил себе в рот. Все мы были крестьяне, неграмотные, а с нас командиры требовали объяснить, как устроена винтовка. Я был сообразительный, быстро запомнил, отвечал правильно, а он не умел двух слов связать, его допекли и он застрелился. Жалко было человека, у него дома дети, жена, хозяйство, и так из-за пустяка пришлось погибнуть, не дожил до конца войны, мы догадывались, скоро домой отпустят, уже началось братание, воевать никто не хотел. Они к нам в окопы бегут, мы к ним, обнимаемся, дарим подарки. Я немцу два куска сахара отдал, а он мне подарил курительную трубку. Я не курил, привёз домой, потом Гришке Суржику подарил, вы его знаете, на станции живёт.
От таких дел и на душе веселей, пошли шуточки: «Живы будем, не помрём!» Но у немецких командиров другие планы- стали нас газом травить. И получилось, как в Библии: враг возлюбил врага своего, жалели друг друга, потому что они бедные и мы бедные,
Когда отравляющий газ пошёл низом по земле, мы не знали, как от него спасаться. Сами немцы нам помогли. Чужой язык мы не знали, помогла смекалка. Глянули на ихние позиции, а немцы залезли на деревья и кричат: «Кукареку!» Ничего не понимаем, почему по деревьям лазают и кричат по-петушиному, с ума они что ли посходили? Но вскоре догадались: они подсказывают, что газ не отравит, если залезть на высокое место, как куры на насест. Как не сказать за это спасибо нашему неприятелю? Благодаря им, у нас многие остались в живых, не стали инвалидами.»
За ту войну Филипп Пафнутьевич не получил ни крестов и медалей, зато вернулся домой с заболеванием - эмфиземой ,по-народному, растяжением лёгких. Временами, когда он дышал, у него всё свистело и хрипело в груди, словно внутри кто-то разговаривает на непонятном языке. К врачам дедушка не обращался, занимался самолечением. Единственным лекарством у него был хлористый кальций, который свободно продавался в аптеках в бутылках в жидком виде.
Благодаря братанию и немецким «Кукареку» Филипп Пафнутьевич вернулся с войны домой и не переживал, что царь не довёл войну до победного конца, ему была дарована Богом долгая жизнь до 92 лет. Дедушка любил говорить: «У меня четверо детей, 11 внуков, а правнуков не считал, далеко живут.»
За что же недобрым словом вспоминать большевиков, которые, придя к власти, остановили войну, заключили мир с Германией? Неужели было мало 2250 тысяч погибших, не считая сотни тысяч раненых? Если брать среднестатистическую цифру потерь, то новый год войны мог бы пополнить российский мартиролог более чем на 500 тысяч человек. Кому это было надо?
В ХХ! веке властители не хотят извлекать уроки из 1-й и 2-й Мировых войн, в мире обильно льётся кровь невинных людей - на Украине, в Сирии, в других странах. Весь мир, начиная с Организации Объединённых Наций, ощущает запах пороха. Бикфордов шнур зла, ненависти, жадности в руках планетарных банкиров, готовых в любую минуту чиркнуть спичкой, чтобы сжечь в огне пожарищ всё человечество. Не лучше ли простым людям взять ситуацию под свой контроль, как в 1-ю Мировую: крикнуть «Кукареку!» или более современное, обняться по-дружески с теми, кого лжецы от политики называют врагами? И тогда народы будут считать не миллионы убитых и изгнанных с родной земли, а миллионы родившихся детей, внуков и правнуков, особенно там, где есть демографические проблемы
Постскриптум. Потери стран участниц !-й Мировой войны.
Россия 2250 тысяч солдат.
Германия 1808 тысяч. Австро-Венгрия 1 миллион. Франция 354 тысячи. Великобритания 869 тысяч. И другие.
В результате войны пали четыре империи: Российская, Османская, Австро-Венгерская, Германская.