Фортуна дважды поворачивалась лицом к Борису, и первый поворот произошёл на Троицу. По обычаю, на родительскую субботу или на Троицу все идут на кладбище, при этом давно известно, что поминать и проведывать покойников нужно до обеда, вечером, а тем более после захода солнца этого делать нельзя, иначе беду можно накликать.
Борис не торопясь обошёл могилы всех умерших родственников, дальних и близких, поговорил со всеми, спите мол спокойно, вы своё отработали, а за нас не переживайте, колхоз и леспромхоз у нас правда развалились, работы нет, но огород и скотина остались, так что никто не голодает, как вам в своё время довелось, и в тюрьмах по оговору никто не томится, помянул как положено каждого родственника в отдельности, никого не пропустил, к обеду набрался так, что завалился между могил покойных тестя и тёщи, не от сильной тоски и любви к ним, а оттого, что они последние были в его поминальной очереди.
Там и остался спать до позднего вечера, проснулся, кругом одни венки и тёща с портрета смотрит на него сверху вниз в формате 3Д, как живая, аж жутко стало. С трудом собрался с мыслями, стал вставать, опёрся рукой на что-то прохладное и скользкое, хотел отбросить, но пригляделся: маленький шёлковый платочек, завязанный в тугой узел, развязал узелок, а там оказалась приличная сумма денег, не иначе как тёща с того света помогла.
Хватило Борьке этих денег дом сайдингом обшить и мотоцикл старый отремонтировать, тем более, что никто потерю не искал, иначе он бы вернул. А вот не завались он между этих могил в Троицу, когда бы свой дом ещё обшил, деньги на это нужны немалые.
Ну а второй раз повезло, когда Борис поехал в райцентр получать в банкомате последние двести рублей, начисленные по безработице.
Банкомат долго булькал, потом завыл, крякнул и выдал Борьке вместо двухсот рублей, пятнадцать тысяч. Для теперешнего финансового состояния Бориса деньги очень большие, ну это всё равно что миллионер стал неожиданно мультимиллиардером. Хотя, тот бы, скорей всего и не заметил перехода в новое состояние, и раньше всё это имел, а вот его родственники точно бы порадовались, свою долю в уме прикинули и стали сильнее ждать его безвременной кончины.
Смотришь по телевизору на такие похороны и что-то не видно скорби и печали на лицах детей и многочисленных жён усопшего. После похорон долго наследство делят, жёны книжки строчат, которые охотно издаются.
Все книги на одну тему, мол с ней покойнику лучше всего пожилось, он и сам ей об этом не раз говорил: ты самая натуральная, у тебя всё своё природное, а вот предыдущие две были худые как гладильные доски, а та что за ней следовала, наоборот, худой не была, но там, где женские прелести должны находиться, всюду был селикон, до семи килограммов бедняжке приходилось таскать с собой.
Покойнику страшно было смотреть как она садиться на задницу, это всё равно что в студень сесть. И кто теперь знает от чего он умер, может этот страх, что жил с желеобразной половиной и дал толчок его неизлечимой болезни.
У Бориса совсем другое дело: жена у него одна, дом и так детям достанется, денег он не стоит больших, так что радоваться нечему, если что с ним случится.
Борис сначала задумался, откуда такие деньги на его карточке взялись, а потом решил не забивать свою голову дурными мыслями, раз пришли такие «бешеные деньги», значит Фортуна не забывает про него, второй раз лицом повернулась.
Пять тысяч он жене отложил, остальные на своё усмотрение.
Сначала надо кума проведать, живёт он в пятидесяти километрах от райцентра, автобусы в такую дыру отменили два года назад, из населения один кум там и остался, а он и без рейсового автобуса свой век доживёт.
Борис зашёл в магазин, взял водку, а на закуску кальмаров и мидий, наверняка кум никогда такого угощения не пробовал.
Таксисты скучали на базарной площади поджидая клиентов. Борька выбрал самую красивую машину-иномарку, уселся посреди заднего сиденья, руки разложил по сторонам и скомандовал:
–В Пустошь!
Разговорился с таксистом, даже подружиться успел, так вдвоём к куму и завалились.
Резиновые кальмары порезал соломкой, а мидии и устрицы на тарелку высыпал, да у кума и своей закуски хватает: сало, огурцы, куда уж лучше, чем эти кальмары, да ракушки.
-Я кум вот зачем на такси за тобой приехал: собирайся, поедем ко мне юбилей отмечать.
-Какой юбилей?
-Такой - выхожу на пенсию.
-Так у тебя же через год и зимой.
-До зимы ещё дожить надо, отметим летом, пока все живы здоровы, и деньги есть, прямо сейчас и поедем.
За каких-то полчаса на иномарке добрались до деревни.
-Зови Зинаида гостей, юбилей будем отмечать.
-Чей юбилей?
Борис схитрил:
-Куму семьдесят, что он там один будет отмечать, да и у нас с тобой тоже повод есть.
-А у нас какой?
-Так сорок лет ты со мной маешься – рубиновая свадьба.
-У нас же осенью будет.
-Так что осенью по бездорожью опять за кумом ехать? Да просто праздник устроим, душа просит, вот сегодня как раз такой день.
Все явились, уговаривать никого не пришлось, так что столы около дома буквой «п» поставили, как на свадьбе, чтобы всем места хватило. Такого гулянья селяне с советских времён не припоминают.
Поздравляли Борьку кто с выходом на пенсию, кто с юбилеем, кто с рубиновой свадьбой. Зинаида поздравила с юбилеем кума, а тот поправлять не стал, мало ли запуталась баба с этими юбилеями.
По второму кругу поздравлений гости стали кричать горько Борису и Зинаиде, а потом всем остальным, не пропустили даже деда Ивана, который со своей бабкой лет пятьдесят точно не целовался.
Пригодилась и гармонь, столько лет на шкафу без дела стояла.
-Давай Борис, врежь как раньше!
Кум не выдержал, сорвался с места с хулиганскими частушками:
-Грохали по рамам,
–Вылетали косяки.
-Неужели нас посадят
-За такие пустяки.
Бабы рассыпали дробь горохом на мостках:
-Я наряды берегу
-До самого лету.
-А по правде вам сказать,
-Так у меня их нету.
После пляски затянули душевные песни, так что слёзы у поющих, и у тех кто слушает, наворачивались на глаза от растревоженных чувств.
-Села я под вишеньку, зарыдала.
-Брага, моя браженька, медовая,
-С кем же я тя пить буду, молодая?
Хорошее гулянье получилось, почти как раньше, гости стали расходиться далеко за полночь.
Утром к дому Бориса подъехала милицейская машина.
-Вы Петров Борис?
-Ну допустим я.
-Получали вчера в банкомате деньги?
-Получал.
-Банкомат ошибочно выдал пятнадцать тысяч, в то время как у вас на счёте всего двести рублей. У нас есть запись видеокамеры, где вы деньги пересчитываете.
В банке конечно во всём разобрались, произошёл сбой автомата, вины Бориса в этом нет, но задолженность надо вернуть, хоть и в рассрочку.
Борис о тех потраченных деньгах никогда не жалел, да таких дней в его жизни наперечёт было, он и умирать будет, а вспомнит, как рассыпала его Зинка дробь на мостках, раскраснелась, как молодая, а он уж думал – разучилась, как душевно пели бабы застольные песни, бередили ими душу.
Нет, Борис не завидовал тем, кто владея миллионами, в свой смертный час, вспоминает, как менял женщин, прятал деньги в оффшорах, как думал, что за деньги можно купить всё, но, как оказалось, всё, кроме искренних чувств, настоящей радости и личного счастья.