На железнодорожном вокзале, несмотря на сентябрьские дни, было солнечно и тепло. На перроне было людно, сегодня были проводы в армию. Молодые ребята в окружении своих родственников, слушали наставления родителей и поглядывали на своих девушек. Некоторые девушки жались к парням, прилипнув к ним, плакали и мочили рубашки слезами. Призывники, кого никто не провожал, кучковались и пили пиво. По мере выпитого, все громче звучал смех и крики. На скамейке, в ожидании поезда, сидела старушка. На вид ей было уже за восемьдесят, аккуратно повязанный цветной платок, теплая вязаная кофта, рядом, у её ног стояли дорожные корзины. Она с интересом наблюдала за молодежью. На лавочку к ней подсели две девушки. Одна из них, была явно чем- то расстроена, на глазах блестели слёзы, другая ее уговаривала.
- Ну, что ты Ленка, подумаешь, Светка к нему подошла. Вон, смотри, она теперь возле Левки крутиться. Она пока всех парней не обойдет, не успокоится. Посмотри на Вовку, он сам не свой. Подойди к нему, ведь это ты психанула, а не он.
Лена поджала губы и чуть не плача, сказала:
- Ему надо, пусть и подходит.
Бабушка подвинулась поближе к девчонкам и заговорила.
- Я помню сорок первый год, тогда так же провожали, только на войну. Мне лет шестнадцать было, взрослели в то время деревенские девчата рано. Труд тяжёлый был, я и на тракторе работала и в лесу на заготовке дров и на покосе, работы хватало. Наработаешься до упаду, а вечерние посиделки не пропускали, почти каждый вечер. Плясали под гармошку, песни пели, расходились уж поздно. Так пойдем мы по домам, а за нами парни, подходить не подходят, а идут на расстоянии. Так до дома меня двое наших парней провожали. Один невысокого роста, Егором звали, а другой высокий, да здоровый, бог силушкой не обидел, Степаном звали. Так и ходили за мной, подходить стеснялись, но и уступать друг другу не хотели. Наверное думали, что я сама должна выбрать. Но я смешливая была, меня забавляло, что два таких парня за мной ходят. Как-то Петька, большой ходок за девками, решил за мной приударить, но не тут-то было, мои провожатые отшили его. Мне они оба нравились и выбрать кого- то из них не могла, думала время рассудит, кого женихом назову. Но тут нагрянула война и никто не знал, что растянется она на целых четыре года. В деревне началась мобилизация, забрали и Егора со Степаном. Вот так же пришли мы на этот вокзал провожать мобилизованных. С ними вместе забрали и отца моего и двух его братьев, значит дядей моих. Проводы были шумные, не так как сейчас провожают, гармошка играла, пляска, плач и слёзы. Все было. Я как будто замороженная была, обнимала отца, поддерживала мать, которая плакала не переставая. Смотрела на Егора со Степаном, которые стояли неподалеку. Мне бы подойти к ним, пожелать возвращения, руки им пожать, стеснялась подойти. И они смотрели на меня, мы как будто разговаривали глазами, на меня оба смотрели, а я по очереди, то на одного, то на другого. Так и проводили друг друга глазами. Погибли на войне оба. Степан в сорок третьем под Курском, Егор погиб в сорок четвертом под Ленинградом. Отец вернулся живой, израненный и без руки. Я замуж так и не вышла. Сколько годов прошло с тех пор, а простить себя не могу, что не подошла тогда на вокзале к ним. Вот решила еще раз, последний, могилки их навестить, одна то уж не могу, сопровождает меня родственник Егора.
Только сейчас девчонки заметили мужчину лет сорока, который тоже слушал бабкин рассказ. Минуты две все молчали. До этого девочки слушали рассказ с широко раскрытыми глазами, у обеих навернулись слёзы на глаза.
- Вовка!- вскрикнула Ленка и опрометью бросилась к одиноко, стоявшему парню, не сводившего с нее глаз.
Подруга тоже вскочила и бросилась вдогонку за Леной, крича на ходу:
- Спасибо бабушка, здоровья вам!
Тут объявили посадку, на платформе зашумели еще громче, бабушка, в сопровождении мужчины суетливо засеменила к поезду. Нашла все-таки время поискать глазами молодых людей и удовлетворенно улыбнулась, увидев их крепко прижимающихся друг к другу.