И было всё, о чем мечтал Алекс долгими зимними вечерами, лежа в клинике. Был день, полный солнца, ласково, как преданный пес, лизавший их ноги Индийский океан, манил освежиться в волнах цвета индиго. Белый песок пляжа, рыжая корова, отдыхающая на песке с величием священного существа, соленые капли на плечах Ани, и его горячие губы, собиравшие эти капли в её тела, и был вечер – тяжелый алый апельсин солнца погружался в синие тучи на горизонте и еще более синие воды. Резко упала южная ночь. Начали свой круговорот звезды.
Аня не понимала, почему, прилетев с ней в этот штат, стопроцентно похожий на Рай – колыбель человечества, Алекс, всегда такой страстный, готовый заниматься любовью когда угодно и где угодно – что творилась в туалете самолета, покраснела бы, увидев, Эммануэль, снял два номера и не прикасался к Ане почти сутки.
И сейчас он внес её в свой номер на руках.
Нежный и внимательный к её нежным местечкам всегда, он превзошел самого себя – ласки были так чудесны, что Аня уплыла в страну блаженства раньше его. Но и он быстро присоединился к ней – протяжный стон огласил спальню.
Обняв её, отдыхая, он шептал ей в ушко.
- Сегодня мы зачнем нашего первого ребенка. Это будет мальчик – я знаю, я чувствую это. Мальчика назову я. Его будут звать – Максимиллиан, как моего отца.
- Ты – католик? – Анна вдруг подумала, что совершенно забыла о том, что они люди разных религий.
- Да.
- Но у католиков можно иметь и второе имя, и я тоже назову его именем своего отца – я никогда его не знала. Но сына назову Николай. Николя.
- Чудесное имя. – Одобрил Алекс.
- И ещё - я не буду венчаться по католическому обряду.
- Почему? – Искренне удивился Алекс. - Ты фанатично верующая?
- Нет. Но я буду венчаться только в православном храме, потому что это – главное.
Алекс откинулся на подушки. Он долго молчал, и в душу Ани стали заползать сомнения, как холодные гады, что населяют глубины этого теплого океана. Ей стало страшно – если он не согласиться совершить этот обряд в православном храме, то ничего и не будет. В этом вопросе Аня ему не уступит! Она не была ортодоксом, она изредка заходила в церковь и ставила свечи, но она знала, сама не понимая откуда, что только это венчание и будет подлинным. Что клятву супружеской верности они должны произнести по-русски.
- Ты хочешь, чтобы я принял Православие?
- Да.
- Я приму. – Твёрдо сказал он. - Ты даже не представляешь, на что я готов пойти ради своей любви…
- Не ты один, - король Франции женился на дочери Киевского князя Анне и она произносила священные клятвы, положив руку на Евангелие, написанное на славянском языке. У нас есть даже такой фильм – «Анна Иоанновна – королева Франции». Кстати, там был один мерзкий епископ, который все время учинял ей пакости. Жанну Дарк тоже какой-то эпископ поджарил… Помнится. Слуги церкви.
- Ну, раз король пошел на такие жертвы, мне сам бог велел. Неплохо ваши девушки устраиваются и дурят головы нашим парням. – Со смехом заметил Алекс, пропустив мимо ушей разглагольствования про епископов.
- Между прочим, приехав из светлого града Киева, украшенного белыми церквями с золотыми куполами, красивыми дворцами и упоительными садами, поразилась, что попала в какую-то вонючую клоаку. По улицам Парижа текли зловонные реки нечистот. И господа попахивали не лучшим образом. А Анна, как все тогда православные на Руси, привыкла раз в неделю париться в бане. И вообще, гигиену соблюдала безукоризненно. Кстати, именно она стала матерью легендарного короля - Ричарда – львиное сердце.
- Молчи, я начинаю подозревать, что ты прямой её потомок.
- Да, я родилась под знаком Огня. Я – огонь. Я – страсть! – Дразня его, прошептала томно Аня.
- Это верно. Секса тебе не занимать.
Они снова и снова любили друг друга, и казалось, утро не наступит никогда.
Синяя, полнозвездная тропическая ночь мгновенно превратилась в сияющее утро. Долгого северного рассвета не было. Была ночь, и тут же стал день.
Аня проснулась и увидела, что Алекс стоит к ней спиной, и удивилась, даже сердце екнуло – со спины он был так похож на Сандро. Худощавый, стройный, такого же роста и телосложения. Только светлые волосы – в солнечном луче они окружали его голову золотым нимбом, разбивали иллюзию. Оба были Александрами, но это был Алекс. Это был не Сандро.
- Я должна забыть его! – с тоской подумала Аня. – Я его должна забыть. Расстаться с миражами. Есть Алекс. И он будет моим мужем. Любовником. Другом. Отцом моих детей. Но никогда - возлюбленным.
Но почему, почему моя душа глуха? – снова и снова вопрошала себя Аня и не находила ответа. – Может быть она – однолюб и тогда всё становится нас свои места.
Ишь, чего захотела – новой любви. Тебе и так дано сверх меры – тебя страстно полюбил красивый, умный, богатый парень. Твои подруги сейчас уже имеют по двое детей, байковые халаты, мужей-алкоголиков. Кстати и Сандро был не дурак выпить. Ты несколько раз видела его полностью пьяным. И не факт, что ваша с ним жизнь была бы лучше, чем у твоих подруг. Халат, пеленки, вечное безденежье, вечная усталость от стояния в очередях за самым необходимым, вечный бой за более-менее приемлемый быт, и романтическая юношеская любовь испарилась бы быстрее миража в пустыне.
Это сейчас он так силен, потому что в твоем буйном воображении стал лучшим из мужчин. Потому что недоступен. Только и всего. – Так говорила себе Анна, так уговаривала себя Анна. - Алекс предложил тебе весь или почти весь мир в кармане – ради него ты пойдешь на компромисс со своей совестью. – Почувствовав излишнюю патетику своих мыслей, ироничная Аня добавила. – И даже на компромиссис.
Но разве вопрос в том, чтобы быть богатой? Вопрос в том, чтобы не быть бедной!
А ты и так уже не была бедна – чудесным образом возникший камешек- бриллиантик принес тебе немалую сумму. Даже здесь, в процветающей Европе ты получила сразу деньги, которые зарабатывает средний служащий за десять лет. И тебе показалось мало. Вернее ты промотала солидную её часть!
Легко пришло - легко ушло. И потом, «очень вредно не ездить на королевские балы, если ты их заслуживаешь».
Проведя неделю на Гоа, Аня сообщила Алексу, что чувствует себя беременной. Войдя в дорогой, славящийся самыми изысканными кушаньями, ресторан, Аня, едва вдохнув запах пряной пищи, опрометью бросилась в туалет. И там, стоя над унитазом, вдруг поняла, что в глубинах её тела началось самое сокровенное таинство в мире – зарождение новой жизни.
Почувствовав себя матерью их общего ребенка, великий покой снизошел на её душу - она приняла Алекса. Той страстной, романтической любви, которую она питала к Сандро, она не могла испытывать к Алексу, но мягкое, теплое чувство стало расти в её душе – она поняла, что спасена, что жизнь с Алексом будет полна тихой, любовной привязанности, любовной привычки. Их дети родятся и вырастут в очень хорошей атмосфере.
Аня поблагодарила Бога, за то, что Он дал ей самое лучшее, что может дать женщине – сильного, любящего, умного мужчину. И попросила дать ей ещё лучшее - хороших детей от этого мужчины.
Вечером Аня, смущаясь и оговариваясь, что может ошибаться и принимать желаемое за действительное, сообщила Алексу, что беременна.
- Но мы же сюда за этим и приехали. – Просто сказал Алекс и, нагнувшись, выдвинул верхний ящик тумбочки.
Он протянул Ане маленькую коробочку из красного бархата в виде сердца.
Аня открыла её и ахнула. «Фиалка вечности», её великолепный бриллиант, лежал на белом атласе и засиял так неистово переливами всех земных и неземных цветов и солнц, словно сконцентрировал в себе сияние полярной огней, но оправа была проста и элегантна – тонкое белое золото не отвлекало внимания от великолепного камня.
За бортом самолета остался сказочный штат Гоа. Аня дремала в объятиях Алекса – он стал еще более заботливым и нежным. И на её руке сиял роковой камень – они еще не знали, какой страшный подарок вручил барон Александр-Игор де Нортбург своей прелестной невесте.
В маленькой церкви, что под Парижем венчался раб божий Александр рабе божьей Анне.
В Мэрии маленького французского городка барон де Нортбург женился на девушке простого сословия – Анне Таубе.
- Почему ты не познакомишь меня со своей матерью и братом? – как-то поинтересовалась Аня.
- Познакомлю, как только сдам объект, - ответил Алекс. Мрачный он вернулся со строящейся виллы, которую ему заказал новоиспеченный нефтяной миллиардер арабского происхождения. Тот купил приличный кусок Альп и нанял одного из самых известных архитекторов создать ему странный гибрид – средневековый замок являющийся одновременно и дворцом из сказок тысячи и одной ночи. Задача была трудна – нужно было угодить разноперым вкусам магната и не изуродовать ландшафт. Алекс полностью отдавался работе – Аня чувствовала себя покинутой. Одиночество и полная зависимость от мужа тяготили её. Она была слишком самостоятельная, слишком живая, чтобы просто жить и наслаждаться жизнью. Обладая кредитной картой мужа, она ходила по магазинам и уже не получала от покупок того острого удовольствия, которое испытала в Милане. Впервые в жизни покупая те вещи, которые она видела только в редко просачивающихся в СССР шикарных журналах. С грустной улыбкой она вспоминала, как покупала себе первые дорогие вещи – всего-то три сумочки! И несколько пар обуви. И, пусть хорошего качества, но не самую лучшую одежду. Сейчас её шкаф был набит сумочками на все случаи жизни – из крокодиловой кожи, из тончайшей лайки, из кожи змеи и мягкой, великолепной выделки замши. А вершиной коллекции была сумочка сплетенная из серебряных чешуек и разноцветного некрупного жемчуга. К ней полагался и пояс. И даже пряжки на туфлях. Жаль, что на шестом месяце беременности она не могла себе позволить надеть этот пояс и туфли на высоком каблуке. Беременность была тяжелой – на четвертом месяце появилась угроза выкидыша и Аня провела несколько недель в больнице, лежа на кровати с поднятыми вверх ногами. Но кризис благополучно миновал, и она снова получила свободу - ещё четыре месяца и у нее появится тот человек, любовь к которому не будет зависеть ни от времени, ни от каких меркантильных расчетов – возникнет нерассуждающая безграничная материнская любовь.
Алекс был бледен, когда вел машину, несшую их к дому его матери. Аня молчала, она уже хорошо узнала характер своего мужа – он был очень мягким и добрым, но иногда настроение его менялось и в тот момент он пугал её. Что-то жестокое появлялось в его лице – складки у губ, холодные, даже ледяные, голубые глаза – смотрели на неё, словно оценивающе, словно в его душу заползали могильные черви сомнений: – А, вообще-то, любит ли меня эта женщина? Или она продалась мне?
Но перепады настроения, к счастью, были редки. Он сам с нетерпением ждал ребенка.
- Я не представляю, как возьму на руки своего сына. Он, наверное, будет таким хрупким, как… как… - он поискал эпитет и не нашел, но говорить «как драгоценный хрусталь», это сравнение показалось ему банальным, не стал.
- Подумай сам, как могло бы выжить человечество, если бы дети были так хрупки. Нет, даже новорожденный малыш очень крепок – он может ручками вцепиться в пальцы отца, держаться только на этих пальцах какое-то время.
- Правда? – Алекс сделал страшные глаза. – Ты – шутишь!
- Я сама это видела – у одной моей подруги старшая сестра родила младенца и показывала нам этот трюк.
- Что за изуверство – а вдруг бы он упал!
- Это гимнастика, и, потом, она это проделывала над кроватью малыша.
- Мне стало намного легче. - Засмеялся Алекс. На его лице, едва рука легла на её живот, появилось выражение блаженства.
- Вот здесь сидят целые поколения барончиков, но они сами еще не подозревают об этом.
В этот момент Аня любила своего мужа!
Только человек с самым мрачным воображением мог построить этот дом – он был темен и груб снаружи и гнетуще-неуютен внутри. Когда они подъехали к парадному входу, Аня посмотрела на мужа и тихо вздохнула. Какое-то странное чувство кольнуло сердце. Да, неприветливый особняк с первого же взгляда не понравился ей, но она и не собиралась здесь жить, а чувство какой-то неясной угрозы, исходящей от этих стен, она постаралась подавить и лучезарно улыбалась, когда открылась дверь и на пороге показалась женщина. Ане она показалась довольно приятной – высокая дама заботливо ухоженная и выглядевшая значительно моложе своего пятидесятитрехлетнего возраста. Встретив её в другой обстановке, Аня подумала бы, что ей лет сорок-сорок два. Ярко-рыжие волосы были подстрижены и уложены модную прическу. Бирюзово-голубые глаза глядели на жену сына с холодным любопытством, и даже какое-то странное выражение промелькнуло в них. С лица Ани она перевела взгляд на её живот и невольно прикусила губу. Жест был так мимолетен, что Аня и не заметила бы его, но следом, протянув руку для знакомства, она увидела, что глаза свекрови уставились на её кольцо и глаза эти наполнились гневом. Еще и двух слов не было сказано между женщинами, но беременная Аня, обретя невероятную сверхчувствительность, как мощнейший радиотелескоп, направленный во Вселенную, поняла, что эта женщина возненавидела её с первого же взгляда. Непонятно почему? Непонятно за что?
Но слова её были приветливы. Она приказала слуге отнести чемоданы в «апартаменты барона», как выразилась она и пригласила всех к столу в семь часов вечера.
- Я не понравилась ей! – Сказала Аня, когда они расположились в комнатах, и глядя в окно. Даже на втором этаже были решетки. – Мы долго здесь пробудем?
- Анна, я не хотел говорить, но мне придется уехать недели на две. Возникли серьезные трудности – мой шейх снова забраковал проект.
- Какого рожна ему еще надо?
- «Рожна»? Что это такое?
- Я сама не знаю. Просто выражение. Я боюсь твою мать – она почему-то сразу же невзлюбила меня. И она не хочет нашего ребенка.
- Ты преувеличиваешь – у беременных вечно какие-то прихоти и страхи. И, потом, кого здесь интересуют её чувства? – С досадой сказал Алекс. - Она будет свести себя вежливо. Так что расслабься и получай удовольствие.
- В этом мрачном доме? Где везде на окнах решетки?
- Ты сама хотела познакомится с моей матерью, а теперь недовольна.
- Я уже познакомилась, мне этого достаточно! Я не хочу оставаться одна под этой крышей. Возьми меня с собой.
Он подошел и обнял её.
- Анюта, голубка моя…
Когда он назвал её голубкой, Аня вздрогнула. Сандро всегда её так называл.
- Никогда не называй меня так… - Резко сказала она. И подумала – это милое прозвище осталось там, в Москве, на Чистых прудах, в переулочке детства. А здесь есть мрачный дом, свекровь, которая с непонятной ненавистью отнеслась к беременной жене сына, и разлука с тем, кто любит меня. И кого я… люблю?
Он не стал спрашивать, почему ей не понравилось это ласковое название, он хотел объяснить ей, что там, куда он летит слишком жарко для беременной, палящий зной не стихает даже в январе. А так же не безопасны для неё перепады давления в самолетах, все эти факторы могут негативно сказаться на женщине и её ребенке. А он не мог рисковать!
- Анна, пойми же, здесь ты в полной безопасности. И какие бы чувства ни одолевали мою матушку – она будет их тщательно скрывать. И тебя окружит комфортом.
- Это что – материнская ревность? – Поинтересовалась Аня.
- Нет, – горько усмехнулся Алекс, – это зависть.
За ужином – стол был великолепно сервирован, и подавались самые изысканные кушанья - Аня поняла, что все эти омары и устрицы были специально выбраны мамашей, чтобы поставить девушку в неловкое положение – продемонстрировать сыну, что он выбрал себе в жены невоспитанную особу, не соответствующую строгим нормам его круга. Он будет стесняться её плебейских манер, едва утихнет его страсть. Но любезная матушка, не могла знать какую школу прошла Анна. Уроки тетушки Марты были усвоены ею на пять.
И никакие щипчики для разделки омара не могли её смутить!
Омар, кстати, был похож на резиновую вату.
Выкатив пробный шар, мать Алекса поняла, что девица не так проста, как показалась с первого взгляда. Не моргнув глазом, виртуозно орудуя приборами, она расправилась с омаром
После того, как Аня, сославшись на головную боль, удалилась в спальню, мать и сын остались наедине. И между ними произошел разговор, который, услышь его Аня, бросилась бы бежать из этого дома без оглядки.