Глава 1. Египет
Часть 1.
Ранее зимнее утро в Каире. Прохладно +10С. Густой туман стелился по узким улочкам района Замалек, где проживали сотрудники ГКЭС и Торгпредства СССР.
Молодой переводчик английского языка Владимир Иванов вышел из подъезда многоэтажного дома и наткнулся на сидящего у дверей баваба (сторожа), замотанного в тряпки и с шерстянным платком на голове, который что-то сонно пробормотал.
-Салам- ответил ему Владимир и направился к автобусу египетской компании, стоящему невдалеке. У автобуса уже несколько советских специалистов курили, а другие сидели на своих местах и ждали профорга группы Роженко, опаздывающего, как всегда. Наконец из тумана появился пожилой толстяк с авоськой в руке, он тяжело залез в автобус и плюхнулся на переднее сидение.
Водитель-араб улыбнулся, закрыл дверь и автобус тронулся в путь на Хелуанский коксо-химкомбинат, что в 70 км от Каира мимо древней цитадели и города мёртвых, в склепах которого жила каирская беднота, и выехал на широкое шоссе, пролегающее вдоль реки Нил.
Сквозь туман проглядывало жёлтое восходящее солнце и теперь можно было различить очертания пальм и конуса пирамид Гизы на другом берегу Нила. Вдруг автобус обогнал группу солдат с голыми торсами и с блондином во главе.
-Наш прапор учит арабов, как надо бегать и воевать,- прокомментировал громко и гордо Роженко, повернувшись лицом к спецам и добавил – президент Насер после поражения в шестидневной войне 1969г обратился к СССР за военной помощью и получил её. Сейчас наши ребята готовят египтян к реваншу и возвращению захваченного Израилем Синайского полуострова.
Владимир молча смотрел в окно и не участвовал в разговоре спецов о последних новостях и сплетнях. Он видел бедные дома, из которых выходили люди в длинных до пят галабеях и с замотанными головами, как у знакомого баваба в его доме. Они садились на корточки вдоль берега тёмного канала спиной к воде и закидывали за головы подолы галабей, как бы стыдливо прячясь от других во время справления нужды.
В их домах не было ни туалетов, ни воды, ни ванн – всё заменял этот грязный канал. Каждый день здесь они испражнялись, умывались, чистили зубы, купались, стирали бельё, мыли посуду и животных, а также набирали воду для чая и пищи. Каждое утро Владимир чувствовал себя больным от этих сцен и никак не мог к ним привыкнуть.
Наконец, автобус въехал на территорию коксо-химкомбината, окутанного густым едким дымом и засыпанного гарью, смешанной с песком, и остановился у здания администрации.
Ответив на приветствие инвалида Хасана, совспецы разошлись по своим рабочим комнатам, продолжая обсуждение горячих тем.
Руководитель группы Пушин – худощавый блондин пенсионного возраста с глубокими морщинами на лице приехал на работу позднее на маленьком автомобиле в сопровождении переводчицы арабского языка Гули – молодой, весёлой толстушки. Она только что окончила Иняз в Москве и сразу была командирована заграницу по протекции своего дяди – Генконсула Посольства СССР в Египте. Пушина же послали сюда перед пенсией в качестве поощрения за многолетнюю работу в должности гл. инженера одного из коксо-химкомбината на Украине и он относился к Гуле по-отечески тепло , но подобострастно.
Позднее он заменил Гулю на переводчика Владимира Иванова, так как она не выдержала и пожаловалась своему дяде на режим работы пенсионера Пушина, который целый день водил её с собой, как немой поводыря, по душному и жаркому коксохиму.
И с тех пор Владимир почти каждый день поднимался с Пушиным на верх коксовой батареи- печи, надев специальные ботинки с деревянными подошвами, чтобы не жгло ноги, задыхаясь с непривычки от жары, гари и угарного газа, и переводил арабам то, что говорил им по-русски Пушин.
Когда он возвращался в грязный офис без кондиционера, то чувствовал некоторое облегчение, хотя тут тоже было жарко.
В офисе уже находились почти все спецы. Инженер Симов из Харькова опять страдал от острого приступа почечной колики. Он сидел за столом, скорчившись от боли, и пил красноватый напиток, настоянный на местной траве, которую принёс ему инвалид Хасан, узнав об его страданиях от Гули-арабистки.
Симов мужественно терпел боль, так как никакие лекарства и напитки не помогали. Он приехал в Египет с этой болезнью, чтобы заработать на автомашину «Москвич» - мечту любого советского человека. Но в жару болезнь почек обострилась и стали выходить острые мелкие камешки, вызывая невыносимую боль, от которой он дома катался по полу. Через 4 месяца Симов должен был уже вернуться домой в Харьков, где он мечтал ездить с семьёй на Москвиче на дачу. Ему оставалось перетерпеть эти 4 месяца, так как он знал, что при обращению к местным врачам ему операцию всё равно не разрешат в посольстве, а срочно отправят домой – а он ещё не скопил нужную сумму на покупку Москвича. И он терпел изо всех сил ради этой мечты, а ему все вокруг сочувствовали и понимали.
А вот профорг Роженко думал только об автомашине «Волга-21», так как Москвич у него уже был после первой загранкомандировки в Индию.
Он был суетлив, услужлив для руководства, а в группе его не любили и даже побаивались как профорга по конспирации или секретаря парторганизации.
Это была практика ЦК КПСС скрывать всех своих членов КПСС в капстранах за ширмой профсоюзов, а комсомольцев называть физкультурниками. Кроме того, существовал запрет не обсуждать публично заграницей политику КПСС и правительства СССР, её лидеров, уровень жизни в СССР, а также низкое финансовое положение совспециалистов по сравнению с их коллегами из других стран.
Контакты с иностранцами заграницей также ограничивались, о них надо было сообщать в посольство или консульство СССР и получать разрешение. За всеми советскими людьми посольство вело наблюдение и контроль, чтобы, как там объясняли, предотвратить возможные провокации и защитить их от разных угроз заграницей, особенно в капстранах. Ведь шла холодная война!
(продолжение следует)
(Из сборника «Рассказы Эмигранта», который можно купить и скачать по ссылке:
Рассказы Эмигранта
Пожайлуста, оцените не только обложку, но и саму книгу!
Приятного чтения!)