Ты у меня попляшешь!

Григорович 2
Ольга гнала машину по ночному городу. Злые слёзы мешали смотреть на дорогу, свет габаритных огней обгоняемых ею машин и фар встречных, сливались в одно размытое, яркое слепящее пятно. Ольга серьёзно рисковала, но ей было всё равно. «Как он мог?! – в голос кричала она, ударяя ладонями по рулю, - подонок! Скотина!».

Она уже давно не заблуждалась на счёт мужа. Двадцать лет под одной крышей, кстати её крышей, не оставляли возможности усомниться в том, что она вышла замуж за эгоистичного самовлюблённого павлина. Куда она смотрела раньше? А куда смотрят студентки первокурсницы? На небожителей старшекурсников.
 
Антон в те приснопамятные времена был на удивление хорош собой. Высокий, спортивный, с густыми вьющимися тёмными волосами, с лицом актёра Владимира Коренева в роли Ихтиандра, в фильме «Человек-амфибия». А кем тогда была она? Серой мышкой, единственными достоинствами которой были очки в итальянской оправе, которые отец, будучи на каком-то  симпозиуме, привёз ей из-за рубежа, да крепкие профессорские корни. Наивная первокурсница Оля, воспитанная в лучших интеллигентских традициях, представить себе не могла, что Антон, на шее которого ожерельем висели самые красивые девчонки универа, положил на неё глаз исключительно из корыстных интересов. Она искала в себе скрытые душевные качества («Она меня за муки полюбила, а я её за состраданье к ним…»), которые у неё несомненно были, и очень бы удивилась, узнав, что Антону было глубоко наплевать на любые её качества, впрочем, как и на недостатки.
 
Антон, обладатель новенькой белой девятки, заграничных шмоток, завидных карманных денег и контрамарок на все значимые столичные премьеры, был внебрачным сыном высокопоставленного партийного деятеля, переживавшего не лучшие времена. «Перестройка» подошла к своему логическому концу. «Молодые реформаторы» всеми копытами гребли под себя власть, оттирая от кормушки старые, беззубо огрызающиеся кадры. Доить папахена становилось всё труднее, а рассчитывать на свои способности на ниве юриспруденции, поступив на юрфак по «блату», было бы верхом легкомыслия. На носу «диплом», а угадываемые перспективы взрослой самостоятельной жизни выглядели удручающе. Брак по расчёту, единственное, что могло бы реализовать мечты Антона о сытом и безоблачном будущем. И тут подарок судьбы – невзрачная первокурсница, с глазами оленёнка Бемби, за стёклами стильных очков, дочка «выездного» профессора. Как же она легко ему досталась! Лапшу, которую он вешал ей на уши, дурёха принимала за нити бесценных перлов. Внимая его словесной диорее, словно откровениям  Дарроу Кларенса Стюарда, Сергеевского,  Нерсесянца и Федора Никифоровича Плевако в одном лице, она в восхищении щурила на него свои близорукие глаза.

Обаять профессорскую чету было сложнее, но Антон справился. Видя лучащуюся счастьем дочь, неприступная, казалось, ледяная крепость родительской привередливости растаяла, оросив талыми водами почву, на которой должно было взрасти его будущее благосостояние.

Узаконив отношения, Антон перебрался из спального района в центр, в просторную профессорскую квартиру. Не обошлось и без проблем. Умудрённый жизненным и профессиональным опытом профессор юриспруденции, не питавший иллюзий относительно присоседившегося зятька, сразу после свадьбы пригласил  Антона в кабинет, и имел с ним серьёзный разговор. Тесть в простых и доходчивых выражениях объяснил новоиспечённому родственнику, на какого государства флаг он порвёт его, Антона, анальное отверстие, если вдруг усомнится в должном отношении к своей дочери. Антон был наслышан о более, чем серьёзных, связях профессора. Собственно, их наличие и подвигло его на такой серьёзный шаг, как женитьба, а посему, сомнения в реальности исполнения обещанного, в практичной душе молодого супруга не возникли.
 
Счастье семейной жизни на поверку оказалось сродни «бальзаминовскому». Тесть серьёзно озаботился карьерой зятя, и для приобретения необходимого практического опыта, устроил его в одну из курируемых им нотариальных контор, где за смехотворную зарплату Антон постигал тонкости юриспруденции. Ольга же, вполне предсказуемо, поступила в аспирантуру.

Вопреки ожидаемому, жизнь Антона была уныла и беспросветна. Он пытался скрасить её краткосрочными интрижками, обставляя свидания со своими партнёршами едва ли не с большей конспирацией, чем Штирлиц свои встречи с радисткой Кэт, но мысли о возможном возмездии, маячившем в образе «британского флага», портили любое удовольствие.

Антон хотел было задобрить родственников внуками. Какое там! Ольга и слышать о детях не желала раньше, чем защитит кандидатскую диссертацию.

Профессор почил в бозе, когда Антону исполнилось сорок лет. Тёща, не в пример тестю, на него существенного влияния не имела. Антон наконец-то вдохнул воздуха свободы, и пустился во все тяжкие. То, что он живёт практически за счёт жены, уже доктора наук, его не смущало.
 
Вот в этот-то период окрыляющей его вольной жизни, Антон и повстречал женщину своей мечты. Она была молода, красива, жизнерадостна и безрассудна, являясь полной противоположностью Ольги – чопорной ученой зануды, от общения с которой у него от скуки сводило скулы. И что очень важно, отец его фемины был владельцем крупного адвокатского агентства. Антон решил закрыть неудачный проект первого брака, и озадачился созданием второго, тем более, что несмотря на значительную разницу в возрасте, его избранница была от него без ума, и хоть завтра готова была под венец, а уж он изрядно постарался, чтобы она не передумала.

Ольга тщетно пыталась взять себя в руки. «А Людка-то хороша! Знала всё, и молчала. Лучшая подруга называется! «Я думала, что как-то всё образуется…», - противным голосом передразнила она товарку. – Думала она! Курица!" Нет, то что Антон жалкое ничтожество, она поняла давно, и терпела его присутствие рядом с собой, как терпят в интерьере безвкусную вещь, подаренную мнительными и обидчивыми родственниками. Она ссужала его деньгами, этот бездарь так и имитировал работу в конторе, куда его пристроил её отец. Но измена… Ольга восприняла это, как смертельное оскорбление.

Она ворвалась в квартиру, клокоча праведным гневом. Антон был дома. Не стесняясь в характеристиках и эпитетах, она выложила всё, что о нём думала. Реакция мужа повергла Ольгу в шок. Антон выслушал её относительно спокойно, только иногда вяло парируя особо резкие выпады в свой адрес, а потом, воспользовавшись паузой, спокойно сказал:

- Хорошо. Я дам тебе развод. Вот только квартиру разменяем…

Взрыв гомерического хохота не дал ему возможности договорить. Отсмеявшись, Ольга, вытирая слёзы, уже в который раз за эту ночь напомнила ему, что он имбецил, который не в состоянии осознать тот факт, что его жена доктор юридических наук, и что она уже давно обезопасила своё имущество от его загребущих рук так надёжно, что ни Кучерена, ни Штейнберг и ни Гофштейн, вместе взятые, не возьмутся отсудить для него даже угол в сортире её квартиры.
      
- Надеюсь, свою машину я могу забрать? – внешне стойко принял удар Антон, хотя его внутренние органы в тот момент распадались на атомы, и с дробным стуком, разноцветным драже, ссыпались куда-то в район копчика.

- Ты имеешь ввиду развалюху, которую я переписала на тебя лет пять назад, когда купила себе новую машину? – Ольга сочла необходимостью окончательно растоптать его достоинство, - сделай милость, забирай! Это мой тебе подарок… на свадьбу. Даю тебе час на сборы.

Она бросила на него испепеляющий взгляд, и удалилась в спальню, театрально хлопнув дверью.

Ближе к обеду, проснувшись в пустой квартире, мать уже неделю жила на даче, Ольга припомнила события сегодняшней ночи, и взрыкнула, как разгневанная пума: «Как? И это всё? Этот мерзавец будет теперь преспокойно нежиться в постели с молодой любовницей, не испытывая ни малейших угрызений совести? Нет, она этого не допустит. Она приложит все свои силы, чтобы превратить жизнь бывшего мужа в ад. Он должен ответить за каждый её бездарно прожитый с ним год".
 
Ольга очень изменилась со дня окончания университета. Встреть её сейчас кто-нибудь из однокурсников, вряд ли он признал бы в этой стильной, ироничной, уверенной в себе женщине очкастую серость, которую и запомнили-то лишь потому, что она отхватила в мужья самого видного парня старшекурсника. Она даже очки теперь не носила, пользуясь контактными линзами.

Деятельная натура Ольги требовала действия. Съездить на дачу к матери, поплакаться в жилетку? Но она не испытывает необходимости поплакаться, и услышать банальное: «Всё наладится доченька», она и без подобных успокоительных «пилюль» ни на йоту в этом не сомневалась. Ольга уже давно привыкла к тому, что пользуется неизменным успехом не только у зрелых представителей мужского пола, но и у желторотых студентов. Ей сейчас нужно другое. Она нуждалась в общении, как минимум с равным собеседником. Людка, дурында  не годится. Во-первых она на неё чертовски зла, а во-вторых, для разговора предпочтительнее мужчина. Михаил Андреевич! Услужливо подсказала память. Папин ученик и друг, который всегда к ней неровно дышал, но она, увлечённая пустышкой Антоном, дала ему понять, что его надежды тщетны… Дура!

Ольга полистала страницы отцовской записной книжки, набрала номер…

Они сидели в уютном кафе. Ольга говорила, а Михаил Андреевич слушал, не скрывая восхищённого взгляда.

- Ну, а вы… ты-то как? А то я всё о себе и о себе, - спохватилась она.

Михаил Андреевич негромко рассмеялся:

- Ты мне сейчас напомнила одну голливудскую кинодиву. Та тоже решила проявить такт: «Ну что мы всё обо мне и обо мне. Давайте поговорим о вас. Как вам моя роль в последнем фильме?».

- И тем не менее? – улыбнулась Ольга. Как же она соскучилась по беседам по душам с умным, достойным мужчиной. Как он её сейчас изящно «умыл». И поделом! Она тоже хороша. Столько лет не виделись, а она, что называется, прямо  с порога высыпала на него все свои проблемы, не удосужившись даже поинтересоваться, не оторвала ли она его от важных дел.
 
- Да всё у меня  в порядке, - по нему было видно, что так оно и есть, огра-ничился  Михаил Андреевич расхожей фразой.

- А как в личной жизни? – Ольга неожиданно для себя почувствовала укол неуместной ревности.

- Никак, - пожал он плечами.

- Что так? – расслабилась Ольга.

- Тебя дожидался, - Михаил Андреевич посмотрел ей прямо в глаза, и она почувствовала, как он внутренне напрягся.

- Сейчас не самый подходящий момент, Михаил, - потупилась Ольга.

- Да-да. Извини. А у меня тут дочь образовалась, - сказал он первое, что пришло ему в голову, чтобы заполнить неловкую паузу, и сменить щекотливую тему на более нейтральную.

- Это как? – Ольга была благодарна Михаилу, давшему ей повод скрыть смущение.

- Да случился у меня скоротечный роман, лет двадцать назад, но не срослось. Нет, она была достойной женщиной, но излишне самолюбива. Когда мы расставались, она ничего мне не сказала…

- Ты сказал, была?

- Да. Она умерла в прошлом году. Я не знал, - Михаил Андреевич поморщился, досадуя на себя. Мне сказала Кристина…

- ?

- Дочь.

- А ты уверен, что… - осторожно начала Ольга.

Он не дал ей закончить.

- Да. Абсолютно. Та ещё штучка! – Михаил неодобрительно покачал головой, - тут поставила меня в известность, что выходит замуж.

- А ты?

- Полагаешь, у меня есть право учить её жизни? Тем более, она беременна.

Они ещё немного поговорили ни о чём, обменялись номерами мобильных телефонов, обещав друг другу созваниваться.

- Если тебе понадобится помощь, всё…

- Я знаю, - Ольга не удержавшись, клюнула его в щёку, и пошла в сторону припаркованной неподалёку от кафе машины.

- Какой же я всё-таки была идиоткой! – корила она себя, выезжая на шоссе.

Потом был развод, неуклюжие, вызывающие чувство брезгливости попытки Антона отсудить хоть что-то в свою пользу. Знакомая судья лишь вежливо улыбалась на его потуги, незаметно для других, подмигнув Ольге.

Ольга привыкала к своему новому статусу разведёнки, работала, занималась домашними делами, перезванивалась с Михаилом. Она с радостью приняла его приглашение пообедать вместе.

- Как, ощущаешь себя дедом? – Ольга не без удовольствия посмотрела поверх букета цветов на подтянутого, представительного мужчину, в очках с тонкой золотой оправой, и с благородной сединой в тёмных волосах, сидящего напротив неё.

- Я и отцом-то, если честно, себя не чувствую, - улыбнулся Михаил.

- А когда свадьба?

- Наша?

- Мы обсудим этот вопрос позже, а то разоришься, - рассмеялась Ольга.

- Я? Да я сборную по синхронному плаванию замуж выдам, не замечу.

- Мошной потрясаешь?
 
- Это я тебя так прельщаю, - смутился Михаил Андреевич.

- Ну, для меня это не главное…

- Я знаю, - он мягко накрыл её руку своей.

- Ну, так когда бракосочетание молодых?

- Через месяц. Ты бы видела жениха. Тот ещё прощелыга! – засмеялся Михаил.
 
- А как бы мне на твою дщерь неразумную посмотреть, когда-то "и я была девою юной", неразумной. Но так, чтобы без официоза и посиделок, - спросила Ольга.

- Чего проще? Завтра мы к двенадцати часам за свадебным платьем поедем, в салон на Смоленской… кстати, там и жених будет, - смешно скривился  Михаил Андреевич.

- Я подъеду, - пообещала Ольга.

На следующий день она уже собралась выходить из машины, когда заметила автомобиль Михаила. Из-за руля вышел хозяин, из задней двери выпорхнула стройная девица в диковатом макияже, а за ней… Ольга не поверила своим глазам. Она даже зажмурилась, и потрясла головой: «Антон! Вот сукин сын!».

Ольга почувствовала, что её начинает трясти.

Она немного посидела, приходя в себя. Потом достала телефон, выбрала контакт, и нажала кнопку вызова.

- Миша! Твоё предложение в силе? Я рада. Но у меня первое и последнее к тебе условие. Мы должны расписаться на этой неделе, но чтобы ни одна живая душа об этом не знала. Ну, на Северном полюсе, в обществе белых медведей, думаю, это перебор… Да ничего особенного не случилось. Я тебе потом всё объясню... Нет не подъеду. Как освободишься, сразу приезжай ко мне. Целую. Пока.

«Ну, ты у меня попляшешь, зятёк!», - с какой-то мстительной радостью подумала Ольга, выруливая со стоянки.