1.
– Проходи, Степан Петрович, присаживайся, – она широким жестом – малахитового цвета рукава крыльями – указала на камень из серовика.
«Любопытный какой дизайн кабинета, – подумал Степан, – выбоина большая гротом, вроде камень ломали, и под камень – мебель.»
Сел Степан – мягко и даже тепло от «камня».
– С чем пожаловал?
– В этой папке – коммерческое предложение.
Она потянула руку, осторожно взяла папку тона светлого змеевика, задумчиво-вопросительно глянула необыкновенно-зелёными глазами на Степана. И улыбнулась заговорчески.
– В нескольких словах: предложение о сотрудничестве в производстве изделий из натурального и искусственного камня, – сказал громко и заученно.
При слове «искусственный» хозяйка вздрогнула, опаловое ожерелье от её движения заструилось, переместив свечение, погаснув и вновь загоревшись другим оттенком.
– Не понимаю, чем вы сможете меня заинтересовать. Как вам известно, у меня устойчивые связи с потребителями ювелирных изделий, строительного натурального материала, поставщиками материалов для оправ…
– Это так. Но это всё в прошлом. Рынок монополизируется. Да и объёмы разрабатываемых вашими силами месторождений явно уменьшаются. Понятно, что любые запасы конечны, а на Урале…
– Степан Петрович, я свои проблемы знаю немного лучше, чем вы, – она сделала паузу, – поэтому мне странно, что о них зашла речь. Или не странно? По моим сведениям, попытки известных мне дельцов переманить поставщиков «Каменного цветка» не удались...
– Неужели? 53% акций компании «Огневушка-Поскакушка» в руках нашего холдинга. Поставки акционерного общества «Голубая змейка» для вас скоро ограничатся бросовым камнем...
– Ну, это ещё как сказать. И бросовый камень может оказаться золотым дном. Всё зависит от смекалки и честности...
– Прииск Зезюльский практически выработан, сомневаюсь, что «Синюшкин колодец» и дальше будет поставлять вам камни и золото. «Серебряное копытце» уже не стучит даже по покосным ложкам…
– Хорошая шутка. А с «Великим Полозом» что делать будете?
– А что с «Полозом»? Нам удалось его отвлечь. Завтра вам официально станет известно, что зять владельца сумел вывезти почти весь капитал в оффшор, куда нет доступа «Полозу». Только издали и будет наблюдать за островом, а ходу ему туда нет.
– Ловко, – на её лице не дрогнул ни один мускул. – Итак, вы предлагаете продать и «Каменный цветок»?
– И да, и нет. Только часть акций завода. Горные разработки «Каменного цветка» – это ваше дело. Нам в основном нужна только качественная, давно зарекомендовавшая себя технология обработки камней.
– А не земля? Не недвижимость? Не сырьё и механизмы? Да и чем именно наши мастера вас так заинтересовали?
– Школа!
– Да, ты прав, я горжусь той школой, которую создала...
– Тут, разумеется, не всё так гладко...
– Что ещё?
– Стало известно, что государственные органы заинтересовались методикой подготовки мастеров...
– Ну, методика утверждена теми же государственными органами, да и не вам о ней судить: например, ты эту школу вряд ли бы осилил...
– Да, я прекрасно знаю свои возможности! Куда мне до данил-мастеров! Но они вряд ли понимают, откуда у них эти навыки и знания. А остальные, кто был уволен или имел глупость уйти из «Каменного цветка», вообще теряли мастерство, превращаясь в ремесленников средней руки.
– Это – не в моей компетенции: разбираться, от чего у кого-то память отшибло. А разве с вашей стороны было честно переманивать специалистов к себе? И потом обманывать их?
– Они оказались не той квалификации. Это странно потому, что их работы в стенах «Каменного цветка» – это произведения искусства!
– Мало ли. Материалы, техническая база, производственные секреты, ноу-хау...
– Дело не в том... Но в наших силах остановить надвигающиеся проверки.
– Пустой разговор. – Хозяйка как бы взвесила папку на руке. – Но я просмотрю предложение...
– Я уезжаю завтра и хотел бы увезти ответ...
– Я прекрасно знаю, чем занимается фирма, в которую ты влип... Предложение или ультиматум?.. – пробормотала она и сразу же, без перехода: – Ты где остановился?
– В «Гумешках».
– Сегодня есть ещё дела?
– Нет.
– Удивительно! В прошлый раз ваши коммивояжёры неделю уговаривали целую бригаду рабочих... Но если есть время, хочу тебе предложить экскурсию. Иди в приёмную, провожать не буду, только, чур, не оглядывайся.
– А ежели оглянусь?
– Не видать тебе контракта! – она улыбнулась.
– Деваться некуда. Не оглянусь.
– Не забудешь? Как в прошлый раз? Знаю ведь твоё любопытство и импульсивность.
– Постараюсь не забыть.
Она встала. И как деловые женщины ухитряются прекрасно выглядеть? Где берут такие самобытные наряды? Ведь на ней не набившая оскомину европейская мода от-кутюр, не замысловатые поделки итальянских или французских портных и южноафриканских ювелиров. От неё глаз не оторвать! И каменное спокойствие. А помнится, что раньше была егозой, бой-девчонкой, только коса и была у неё как бы приклеенной к спине...
Подскочил Степан – с опозданием – со своего места, увидел укоризненное недоумение в зелёных глазах Хозяйки: сидел в присутствии женщины.
– Спасибо за предупреждение, помнится в прошлый раз... – улыбнулся.
– Ты погодь «спасибо» говорить, – и она направилась из гостевого уголка, где беседовала со Степаном, к своему рабочему столу, на котором стоял огромный моноблок цвета чёрного мрамора.
А Степан подошёл к выходу, открыл дверь, вышел и, хотя и знал, что его ждёт, остолбенел: хозяйка спокойно ожидала его в приёмной... Как в прошлый раз, раздвоилась! Обернулся было, но дверь уже закрылась. Успел только заметить тень убегающей ящерки.
– Вот и верь после этого мужскому слову! – рассмеялась Хозяйка. – Обещал же не оборачиваться! Нехорошо, Степан Петрович!
2.
В приёмной шелестел принтер, молоденькая девушка мелодично, без уральского оканья отвечала на телефонный звонок, одновременно легко касаясь сенсорной клавиатуры. Комната была обставлена строго и по-деловому, в серых тонах с чёрными вкраплениями. Стояли глыбы кадок с высокими тёмно-зелёными растениями, в окно било послеполуденное зелёное солнце, которое висело высоко над недалёкими горами, густо поросшими чёрным лесом.
Хозяйка вывела Степана в коридор, но повернула не направо, к лестнице, по которой Степан поднимался на второй этаж административного здания, а налево, где неожиданно оказалась лифтовая площадка. Немного подождали у дверей, а потом поехали куда-то вниз. И ехали долго, этажей пять или шесть.
Хозяйка молчала, даже не смотрела в сторону Степана. По всему – о чём-то сосредоточенно думала. Неужели о деловом предложении? Теряет она бизнес, теряет. И всё производство будет остановлено и в лучшем случае перепрофилировано. А жаль... И он, собственно, для того и приехал, чтоб попытаться предупредить о надвигающейся беде. И при этом суметь ни слова прямо не произнести: его переговоры прослушивались, а передвижения отслеживались.
– Так ты серьёзно не собирался ехать в эту командировку? – неожиданно спросила хозяйка.
Помолчал Степан, удивился не сколько вопросу, сколько осведомлённостью. И в самом деле, вызвал директор его внезапно, цель и задачу объявил наскоро, только что максимальные и минимальные рубежи наметил и вариант «отхода». Степан понял, что готовится, решил, что это неправильно, посопротивлялся для виду и «согласился». Заместитель, который готовил проект поглощения завода, поехать не смог. Причина была нелепой – несогласие Хозяйки с предложенной кандидатурой вояжёра. Директор на ходу сымпровизировал, поменял посланца, чтоб не дразнить гусей раньше времени.
– Вышло по-моему, – она усмехнулась, глядя прямо в глаза Степану. Мысли что ли прочла? – Послали сюда именно тебя. ведь ты приехал не за контрактом...
– Ты ошибаешься.
Она, наверное, поняла его опасения. И ничего не ответила, только усмехнулась.
Остановился лифт, двери раздвинулись, и всё пропало в ярком жёлто-зелёном свете, бившем извне. Хозяйка вложила свою холодную ладошку Степану в руку, и, как слепого, куда-то повела. И только они остановились, свет померк. Глаза постепенно привыкли к новому освещению, и Степан с удивлением увидел небольшой цех. Помещение было высоким. Свет – теперь рассеянный – падал откуда-то сверху, отчего казалось, что тут, в центре цеха царил полумрак.
Пусто тут было: ни людей, ни движения транспортёров, ни гула механизмов, ни стона разделываемого камня. Станки, чуть покрытые пылью, двумя рядами стояли вдоль стен.
Тут было гулко, как в любом пустом помещении, – эхо шагов разносилось и возвращалось несколько раз. Каждый шаг поднимал маленькое облачко пыли. А она была всюду на узорчатом каменном полу, какая-то тонкая-тонкая, а кое-где в углах под станками она лежала паутинными комками.
Остановилась Хозяйка, посмотрела в глаза Степану и улыбнулась. И Степан с ожидаемым удивлением полюбовался на её новый наряд: она была теперь в светло-жёлтом платье, на плечах – лёгкая зеленоватая шаль чёрным замысловатым узором и длинной чёрной же бахромой.
– Я ничего не понимаю, – ответил он, опомнившись. – Куда это ты меня привела?
– Разве не понятно? Это цех ручных изделий. Тот самый, который вам так не нужен. – Рассмеялась. – Нет тут данил-мастеров... Ты ведь сам нарисовал безрадостную картину: «объёмы разрабатываемых вашими силами месторождений явно уменьшаются...» – процитировала она. – Я думаю, что ты нам даже польстил. Мы вообще больше никаких месторождений не разрабатываем. Сторонних поставщиков вы перехватили. И мы свернули своё камнерезное производство. Остаётся только строительный камень: плиты, панели, да и те мы научились делать из искусственных материалов. Дешевле и практичнее. Но ведь вы против того, чтоб за нами оставался и этот сектор? Выгоднее привозить всё из-за границы?
– Ты заблуждаешься, цели холдинга иные...
Не ответила Хозяйка, похоже, что досадуя на непонятливость Степана. Повела плечом, вытянула руку, показала в сторону незаметной двери справа. И направилась туда. Провела карточкой по незаметному считывателю, и дверь с лёгким шелестом раскрылась, сверкнув отражённым светом и подняв небольшое облачко пыли..
Вошли.
За дверью – кромешная мгла. Только какой-то странный звук, будто камешки о камешки в морской прибойной воде бьются. А ещё лёгкий чуть слышимый звон, будто в голове он. Рука хозяйки вновь нащупала ладонь Степана, сжала её и потянула куда-то. Степан сделал несколько шагов и тут...
Увидел справа внизу маленькую огненную змейку. Она мелькнула и исчезла. Степан даже подумал, что померещилось в темноте-то. Но тут левее промелькнула ещё одна. Потом ещё и ещё. И от этого огненного золота вокруг стало светлеть, больше и больше, шире и выше. Как призраки проступали огромные каменные деревья, ветвистые, покрытые листьями. И ветерком повеяло, свежим таким, как после грозы, и с запахом прибитой дождём пыли. Листья на деревьях вдруг поднялись как настоящие, будто их ветром колеблет. И стук камешков участился, а потом почти прекратился, когда утих ветерок.
Степан и Хозяйка стояли на охристой с белыми росчерками дорожке, которая вела вдоль леса возле сплошной разноцветной каменной стены, верх которой терялся в темноте. И из этой стены росли дивной красоты огромные цветы. Не сразу поймёшь, что они высечены. Прожилки и просветы и даже «высохшие» края лепестков в этих каменные «чашах» так были точно выявлены мастерами, что камень казался естественным живым телом растений, а не резанным. И ни один цветок не повторял другой! Даже листья на стеблях этих цветов различались размерами и формой.
Степан и Хозяйка шли – рука в руке – вдоль этих удивительных изваяний, уже Степан не удивлялся чудесам. Он ждал и, наконец, увидел, как наряд у Хозяйки вдруг стал светло-багровым, ткань заструилась, переливаясь и отражая блики золотых змеек.
Привела дорожка к полянке. Света тут было поболе, змейки спокойно и размеренно вертелись в каменной траве, листве, появлялись на стенах, в чашечках изваянных мастерами цветов.
Бесшумно тёк ручей, через который был перекинут мостик с перилами ажурного металла. Перешли они на ту сторону... Откуда ручей тут, в цеху?
А на полянке... Понял Степан: вот тут вдохновились мастера, именно здесь, в густых зарослях по краю поляны под деревьями растут каменные цветки: крупные зелёные колокольчики на чёрных веточках, а внутри каждого – слепящая сердцевина в виде многолучевой звёздочки, просвечивающая сквозь камень. Змейки как бабочки порхали вокруг и внутри венчиков, касались «тычинок» и «пестиков», и те гнулись и слегка позванивали, гасли, разгорались заново...
– Как тебе наш заводской музей?
– Данилы-мастера постарались?
– Конечно. И каждый видит каменный цветок по-своему.
– Даже я? Я же не мастер!
– А тебе захотелось вырезать каменный цветок?
– Пожалуй, нет. Я восхищён, но не больше.
Они подошли к гроту недалеко от полянки. Там, на бережке стояла изящная лавочка литого чугуна. Присели.
– В том-то и дело, что не созидатель ты, а разрушитель. Конечно, это богатство не пропадёт, найдутся знатоки. Но нового уже ничего создать не получится: каменные цветы вырождаются, не давая плодов...
– Ты серьёзно?
– Послали тебя сюда не затем, чтоб заключить контракт. Хотят убедиться, будет ли каменная девка цепляться за своё «приданное»? А ведь его уже нет. Школа мастеров закрыта. Завод вы заберёте просто за долги. А технологии, которые ты упомянул, уже никому не нужны. Зачем нужен камнерез, если каменный цветок можно напечатать?
– Здесь безопасно говорить?
– Осмелел, смотрю. Давно ведь что-то у тебя на уме невысказанное вертится. И я специально привела тебя сюда, где никто нас не подслушает. Твой микрофон перестал работать, как только мы вошли в лифт. Но отсутствие информации тебе всё равно не поможет. Даже навредит. Тебе ещё напомнят «душного козла»!
– Тогда, несколько лет назад, я в точности исполнил твою просьбу. И потерял работу. Пришлось даже уехать. Но я не жалею. Завод-то тогда продолжил работать, вышел из кризиса. И теперь говорю: берегись, Хозяйка, твоё добро рейдеры захватить должны. Три дня сроку. Знают же, что контракт не подпишешь. И тебе нужен новый план.
– К этому шло... Ну что ж. Тебя, значит, на разведку посылали, спокойно тут али как. Права я. А тебя вон что гложет!
– Прислать-то прислали, но о захвате узнал совершенно случайно. И по этой причине не стал упираться и приехал.
– Только по одной ли причине? – она опять взяла его за руку. Ладонь у неё теперь была горяча. Сжала и отпустила.
– Нет, не только. На тебя вот захотел посмотреть.
– А за погляд-то деньги берут!
– Сколько нужно?
– Ты теперь делец, не романтик. Но у тебя средств не хватит, – рассмеялась было она, но сразу погрустнела. – И у твоих хозяев тоже. Но я не жадная, знаешь же. Награжу, если увижу достойного моей награды. Но тебя я хотела бы не наградить, а уберечь. Вижу твоё предназначение, хотела бы, чтоб не избежать тебе его. Но всё зависит и от тебя.
– Не меняешься... Загадками заговорила.
– Если всё получится, слова мои тебе откроются, – она вдруг прижалась к нему и отпрянула. Степан увидел слёзы на зелёных глазах. Цвета медного изумруда. Отвернулась. Промокнула глаза шитым красным узором белым платочком. – Иди. Пора тебе!
Встал Степан сам не свой, взял было её за плечи. Но не решился, отвернулся и ушёл. Шёл по тёмному каменному лесу, шёл, и вдруг перевернулся мир, и он оказался в настоящем лесу. И там, чуть впереди виднелось административное здание завода.
3.
Постоял немного, ошарашенный колдовством Хозяйки. Пошёл к заводоуправлению и ничего не узнал. Вместо ухоженного дома – обшарпанные продырявленные стены, проваленная крыша.
Степан осторожно обошёл вокруг, постоял возле разорённого входа – будто взорвали его, оглядел загаженный и замусоренный двор.
Обернулся на шум и еле успел отскочить: что-то внутри здания обвалилось, вылетели из проёма окна целый клуб пыли и лавина из обломков кирпича. Оступился и чуть растянул мышцы на ноге. Хромая, вышел со двора, пошёл по улице.
Заводской посёлок тоже заброшен. Даже собак не было слышно. От гостиницы, где он остановился, не осталось даже стен. Хорошо, что документы с собой. И как теперь выбираться? До шоссе несколько километров!
Хромая, пошёл в нужную сторону, по заросшей бурьяном заасфальтированной когда-то дороге. Чёрный лес тянулся вдоль просеки высокими елями. И Степан сообразил, что прошло несколько лет с тех пор, как он приехал в эту командировку. Оглядел себя – нет, одежда в порядке. Нелепо выглядел он тут в этих зарослях в своей офисной одёжке...
И тут заметил движение слева, в лесу. На дорогу вышла русая девочка лет десяти с лукошком, наполовину наполненным грибами.
Степан обрадовался:
– Девочка, девочка!
Та остановилась и из-под чёлки с недоумением посмотрела на странного человека. Потом как будто что-то вспомнила и без особой боязни подошла.
– Девочка, я правильно иду? Хочу уехать в город.
– Да, дяденька, правильно, – девочка была одета платье, поверх которого – джинсовая куртка, для неё великоватая. На ногах – красные колготы и сапоги, малинового цвета с цветочками. А в кармане куртки запиликал телефон. Девочка вытащила его и ответила что-то. Степан подошёл поближе и терпеливо ждал. «Да... Да... Возле конторы вышла... Есть немного... Встретила... Да точно так, как ты, деда, рассказывал. Большой дядька с бородой, в пиджаке и с сумкой через плечо... Нет... Ничего не сказал... Хорошо, провожу...» Девочка спрятала брусок телефона в карман, посмотрела вверх в лицо Степану и сказала: – Деда велел вас отвести к шоссе.
Степан вдруг понял, что это именно о нём говорила девочка с кем-то. Его тут ждали? А девочка, не произнеся больше ни слова, пошла по дороге вперёд. И ничего Степану не оставалось, как брести, хромая, за ней.
– Подожди!
Она остановилась, обернулась и вопросительно посмотрела.
– Ты знаешь, кто я?
– Вы потерялись, а теперь нашлись. Говорят, что Хозяйка вас забрала в гору и не отпускала. Больно люб был ей, сказывают.
– А посёлок?..
– Ой, а тут давно не живут, не работают. Как завод разорили пришлые. Работы не стало, все разъехались. Деда тут лесует, я к нему вот на каникулы приехала. Меня Дарьей зовут. А вы ведь Степан...
Они ещё долго шли по этому заброшенному краю. Потом Степан сообразил, что это не его надо вести, а ему надо отвести эту девочку к деду, поговорить с ним, понять, что произошло, решить, что делать... И девочка согласилась. Свернули в лес, по тропке прошли к избе лесника. И по дороге думал Степан, от чего уберегла его Хозяйка? И что ему напророчила тогда, в её святая святых? Одно понятно: обязательно найдёт он то самое дело, предназначенное ему. Плод должен вызреть, прежде чем даст семя.
А Хозяйка... Как там говорилось в старину: худому с ней встретиться – горе, и доброму – радости мало? Может быть. Только верит Степан, что доброму всё же придёт достаточно радости, хоть и не сразу. Надо просто быть добрым.
Февраль 2016