Внутри стеклянного купола находились знакомые нам по кабаку лица, но только лишь лица, как с прискорбием заметил я. Два парня-шкодника почему-то были одеты в легкомысленные мини-юбочки, на их ногах красовались белые гольфы, губы были сильно накрашены помадой, они одаривали присутствующих воздушными поцелуями и кривлялись как самые настоящие представители приматов.
Марина переоделась в ярко-красное платье и стояла у стены, придерживая ее правой ногой, которая была обтянута черной сеткой. В руке у нее находилась сигарета с очень длинным мундштуком и с определенным интервалом времени, она грациозным движением руки подносила его к ярко накрашенным губам, втягивала в себя пагубный никотин и подняв голову вверх, пускала колечки дыма, с философским видом наблюдая как последние растворяются в воздухе и исчезают.
Рядом с ней стоял Михаил в красной каске и строительном комбинезоне. Он что-то втолковывал Марине, которая пускала сизые кольца дыма, а иногда надменно посматривала на него и его жестикуляцию, слова, явно осуждающие поведение дамы и не обращала на это никакого внимания.
Чуть далее можно было увидеть монашку, стыдливо опустившую голову, но поднявшую юбку до пределов приличия, личность угрюмого вида, который от безысходности давно не пользуется инструментом брадобрея и лишь держит в одной руке отмычку, а в другой связку ключей с отмычками, затерявшегося за его спиной представителя правопорядка, который отчаянно заламывает дубинку, выданную начальством в надежде самоспасения, а далее дядьку с маленькой бородкой и белом халате, бравого человека в парадной фуражке, женщину в красивом белом платье, которая держа в руке микрофон пыталась петь и т.д.
Подивившись маскараду, мы направились к Марине с Михаилом.
По пути следования к ним, я посмотрел на Борю и увидел одетые у него на руки боксерские перчатки, затем взглянул на Леху и имел счастье лицезреть у друга на голове шапочку с кисточкой, которую выдают на память выпускникам крупнейших высших учебных заведений европейского типа. На себя мне не захотелось смотреть со стороны и я старался отводить взгляд от зеркал, которые в изобилии расположились вдоль стен помещения, а так же на каждой колонне и даже на некоторых участках полового покрытия.
- Ага и Вы тоже проскочили этот Ад! - обрадовавшись приветствовала нас Марина. - Что у Вас хоть было-то?
- Да цифры какие-то дурацкие, затем загадки и коридоры, - поморщась, произнес Леха, а я поддакнул ему.
Борис же пробормотал нечто непонятное, но созвучное с нецензурной бранью и вытекающей из нее вязью, сопряженной с различными вариациями словесного оборота, который не понял бы даже знаменитый и модный профессор филологического института.
- А у нас с Мишей и этими двумя, - пренебрежительно указав рукой на веселых парней в юбочках, - какие-то острова, где жили разные люди, что-то доказывали нам, а затем вообще взяли в рабство и приказали работать на полях, после чего мы вынуждены были бежать.
- А чтобы сюда попасть, Михаил с этой нечистью, вообще построил пароход из каких-то обломков, железных листов и деталей. Вот мы и приплыли сюда, не понимая зачем, - и после этой фразы, Марина закрыла лицо руками, чтобы мы не увидели слезы и горесть столь мужественной и сильной духом женщины.
- Пора набирать номер телефона, - послышался голос сверху. - Вы все в сборе.
Я вынул из кармана тетрадь и дрожащей рукой раскрыл ее, с облегчением в душе увидел, что цифры не исчезли и попросил Лешу набрать номер сотового телефона, понимая, что Борис не сможет справиться с этим заданием, потому, что одел на свои руки неизвестно откуда-то взявшиеся перчатки. Или не одевал?
Очень медленно диктуя цифры, я заставил Бориса перепроверять их. У моего друга тек пот из подо лба, боксерские перчатки тряслись, как руки у человека, который наутро, осознав происходящие в его теле и душе метаморфозы, жаждет исправить это досадное недоразумение путем опохмеления, но тем не менее, он, проявляя достоинство, как робот повторял цифры, набранные на дисплее, которые я в очередной раз сверял с тетрадкой. Леша, с побледневшим лицом, трясущеюся рукою отдал мне трубку сотового телефона и обреченно опустил голову вниз.
Послышались гудки, я не знал с кем буду разговаривать, но почувствовал ужас, желание закончить эту нелепую и сложную игру в жизнь, которую я веду уже на протяжении тридцати восьми лет, непонятно кому пытаясь доказать, что являюсь истовым борцом за продолжение рода человеческого и, имитируя образ современного человека с двумя высшими образованиями, сочинившим собственную культуру и поведение в обществе.
Гудки прекратились и наступила зловещая тишина, подобная вакууму. Я вспотел от страха, у меня дергался глаз, к горлу подкатывала тошнота, предлагающая разродиться ненужным мне хламом, находящимся в утробе, а эгоистичный мозг так же доказывал мне необходимость перейти в мир астральных понятий, увековечив себя на холодном граните, который может быть кто-то вспомнит и навестит, ритуально положив цветы к подножию самоубийцы.
Зловещая тишина продолжалась и перенеслась в зал, в котором не было ни одного шороха, ни скрипа. Люди стояли на своих местах недвижимые, как манекены и не зная, что ожидать, я покорно продолжал слушать эту мертвенную тишину. Мне казалось, что эта тишина убивает мой разум, перевоплощая в дикое животное, затем я ощутил космическое одиночество, которое предлагало мне единственную мысль о выгоде потустороннего мира перед настоящим и поэтому я надеялся на то, что уже нахожусь на «ТОМ» свете, надеясь угодить в райские условия, поскольку очистился от грехов в священной реке.
Тишина продолжалась, а я постепенно терял сознание, но не успев упасть в обморок, заметил движение среди присутствующих в этом адском месте. Люди начали преображаться.
Весьма эротичный и недвусмысленный костюм Марины постепенно превращался в платье, предлагая ей шанс остаться в рядах человечества, полностью не понявшего слово порок.
Колготки парней превратились в узенькие джинсы с непонятными заплатками, располагающимися по другую сторону мужского достоинства. Михаил спрятал куда-то свою строительную каску и снял комбинезон, переодевшись в брюки и пиджак, хоть и старомодно, но довольно прилично выглядевший, да и остальные присутствующие выглядели вполне современно, а некоторые даже модно. Затем все зашевелились, начали вдыхать кислород, засопели и я в телефонной трубке услышал прерывистые гудки, означающие, что связь кто-то разъединил и не имеет желания общаться со мною.
В холл вошел наш недавний знакомый. Лицо его выражало торжество и лукавство одновременно. Озорно жестикулируя тростью, он ей указывал на каждого из присутствующих и опять же в его правой руке материализовался микрофон.
- Итак, господа, - непринужденно и как ни в чем не бывало, начал он. - Когда будет следующее испытание человечества на адаптацию с окружающим миром я не знаю, наверное, когда опять соберутся столь разные люди? Но Вы, на мое удивление сдали экзамен и…
Он поднял вверх трость и посмотрел сквозь остекленный купол в небо.
- Он Вам дал отсрочку и решил отложить до неопределенного срока Ледниковый Период. Люди, впредь будьте аккуратны, берегите свою планету и ЕГО. Но я еще приду к Вам, люди! - и с этими словами он громко ударил тростью о пол.
Я проснулся и увидел напротив себя веселого Борьку, который травил байки с двумя озорниками, Марину, которая ласково обнимала Михаила, после чего почувствовал облегчение и нежнейшую любовь к человечеству и всему живому на планете.