Пройдя еще немного вперед, мы опять увидели павильончик, предлагающий нам очередную загадку и из которого далее отходило еще два одинаковых коридора.
Посреди помещения на троне важно восседал лысый мужчина и сквозь глубокие провалы его глазниц можно было почесть цинизм, кровожадность, ненависть и стремление уничтожить вокруг себя все живое. Недалеко от трона со свода свисали ржавые цепи, в углах находились дыбы, была гильотина и прочий инструмент, который пришелся по нраву европейскому жрецу мира и любви.
- Добро пожаловать, - улыбнулся мужчина, поглаживая отполированный до блеска череп, покоящийся у него на коленях и тут же вокруг трона материализовались мягкие, из черной кожи кресла. - Присаживайтесь господа, - мягко продолжал он, кивнув нам своим аскетического вида головой и оскалился, пытаясь изобразить придуманную лжецами улыбку.
Мы уселись в креслах, а он же, как заядлый футболист неопределенного но явно позорного стажа подкинул череп в воздух и ударом ноги направил его в сторону кладки из черного кирпича, надеясь разбить последний в прах. Череп разбился о стену и на пол осыпалось множество осколков.
Мужчина очень долго молчал, пристально разглядывая нас, затем поднялся с трона и пожал нам руки.
- Я великий Бакс, - представился он, когда церемония рукопожатия была закончена и он вновь взобрался на свой позолоченный пьедестал.
На душе у меня опять потемнело и вспоминая реку, я чувствовал раздражение и неуверенность, поскольку она казалась мне лишь досадным недоразумением, которое я совершил по скудоумию и поэтому наделал много глупостей.
- Итак, - молвил Бакс, - я имею честь презентовать Вам неимоверную силу, неприкосновенность, могущество, власть, умение подчинять себе людей, животных и как ее зовут? Ах да, природу, вечно мешающую всему деловому человечеству. Взамен от Вас, я ничего не потребую, разве лишь… - он почесал начисто выбритый подбородок и добавил. - Но об этом потом, а сейчас приступим к практике. Извольте лицезреть первый пункт нашей программы - унижение.
Около трона материализовался опутанный цепями, изможденного вида, бородатый и по пояс голый человек, который с ненавистью смотрел на Бакса.
- Чтобы овладеть им, - вещал великий циник, - для начала надо его унизить, тогда сброд подчинится и станет рабом белого человека.
Пренебрежительно ткнув указкой в область паха бедолаги, он зловеще добавил:
- Это слабое место плебея. Но чтобы вызвать у него полный ужас, надо пообещать ему то, что в любой момент белый господин сможет отнять у его тела мужское достоинство и тогда раб с радостью и удовольствием подставит свою спину под упругую и безжалостную плеть, лишь бы не лишиться самого радостного и сокровенного. Он будет благодарить Вас за каждый удар плетью, но этого мало. Ужас который он испытывает - это малая толика в программе завоевания и подчинения себе людей. Следующий этап это заставить существо полюбить себя.
Резко хлестанув бородатого человека плетью по обнаженной спине, Бакс протянул бедолаге маленькую монетку, тот упал на колени и начал целовать ноги владыке. Получив ногой удар в лицо, раб отпрыгнул в сторону и запутался в цепях, поскользнулся, упал, попытался отползти в сторону, но шальная, недружелюбно настроенная к нему паутина цепей предложила ему иной исход ситуации, опутав шею бедолаги. Он сильно побагровел лицом и распластался недвижимым остатком, некогда разумного существа на бетонном полу. Я увидел прядь седых волос на Бориной челке.
- Ничего страшного, - продолжал как ни в чем не бывало Бакс, - было и похуже, просто нам достался слабый образец.
И в ту же минуту перед ним возник небольшого роста и европейского вида мужчина в коричневом пиджаке и котелке, который он любезно снял перед нами. Он чувствовал себя уверенно и свободно, хитро прищурясь пожал руку Баксу, обменялся с ним несколькими биржевыми анекдотами и о чем-то залопотал, перемежая обычные слова с юридическим сленгом.
- Это тоже раб, - не обращая на него никакого внимания, продолжил просвящать нас Бакс. - Но он не знает об этом досадном для него недоразумении, - и многозначительно поднял указательный палец вверх.
- А не сделать ли нам еще немного денег, любезнейший? - обратился уже к нему Бакс.
Мужичек в ответ на его слова потер свои маленькие потные ручки и звонко причмокнул губами. На стене загорелись какие-то таблички, на них можно было увидеть цифры, графики различного цвета, колонки и какие-то непонятные названия.
- Умножь мое состояние в десять раз, а я в свою очередь поделюсь с тобою, - молвил Бакс, предлагая ему купюры.
Мужчина ловким движением, вынул из его руки деньги, заспешил к табличкам и начал энергично жестикулируя руками набирать номера телефонов, с кем-то и о чем-то договариваясь. Со счастливой улыбкой на лице и ехидством в глазах, он вернулся к хозяину и протянул ему очень внушительных размеров чемодан.
Бакс открыл чемодан и с брезгливой улыбкой кинул одну из пачек купюр человечку, который подобострастно расположился у его ног.
- Ну вот и все, - опять обратился к нам Бакс, - он уже мне не нужен и не представляет к своей особе ни малейшего внимания.
- Поздравляю коллега, - криво ухмыльнулся великий комбинатор, - назначаю Вас губернатором штата.
Услышав столь хвалебные речи в его честь, человечек поднялся с бетонного основания и высокомерно посмотрел на нас.
Бакс обернулся к нам, подставил ладонь к щеке, таким образом, чтобы не было видно его рта со стороны человечка, зорко поглядывающего на мимику, жестикуляцию и поведение владыки и прошептал нам лишь одну фразу:
- Ему осталось жить не более недели, а я еще больше разбогатею, потому что придумал этакую комбинацию, благодаря которой можно разжиться немалым состоянием, продав умершего губернатора определенным людям.
Человечек повалился на пол и захрипел, а рядом с великим злодеем оказался второй чемодан, из которого бессовестным образом высовывались купюры.
Я сидел в кресле и с оцепенением в душе, преклонялся перед коварством и циничностью Бакса.
- Ну каков я все же красавец? - продолжил монолог Бакс, натянув на свое лицо неискреннюю, но слащавую улыбочку человека, который мечтает находиться по ту сторону жизни. - Хотите так же как я действовать и изобретать свои правила мира, не гнушаясь никчемной моралью завоевывать и побеждать?
- Нет! - рявкнул Борис и направился в сторону коридоров, а вслед за ним встали с кресел и мы, повинуясь душевному порыву и стараясь не осквернить наши светлые души смертоубийством.
Великий Бакс вычислил наши действия а затем предался самой низменной и банальной панике. Ничего не придумав лучше, он начал шипеть на Бориса, брызгать слюной от отчаяния, агрессивно поглядывать на нас и… заложил кирпичом один из коридоров.
- Этот великий хитрец, однако дурак, - зло рявкнул Боря, - если показал коридор.
- Но что же нам делать? - в недоумении развел руки Леха. - Проход то закрыт?
- Не бойся никого, кроме себя, - ответил Борис и направился к великому аферисту.
Удивление и уважение к Борису-Борисовичу у меня увеличивалось в геометрической прогрессии.
- Слышь ты умник, - обратился Борис к негодяю. - Ты только ложью и хитростью свои непонятные делишки обделываешь или есть и другие методы?
Бакс в удивлении раскрыл рот и заморгал глазами, явно не понимая о чем его спрашивают. Борис багровел лицом и сжимал кулаки, не забывая при этом улыбаться, явно переняв мимику от великого прагматика, который вдруг придумал себе роль мелкого лгунишки и хитрого, но слабого умом человека.
- Я дам Вам много денег, великое множество денег, - лепетал бледный, некогда могучий и жестокий инквизитор человеческих душ, сжимая колени. Он явно боролся с энурезом, но старался сохранить хорошую мину при отвратительной игре. У него этого не получалось и под правым ботинком олигарха образовалась маленькая лужица желтого цвета, поэтому глядя на это жалкое создание, Борис, ударом в челюсть оппонента, лишил его дара речи и с величайшем изумлением смотрел на его глаз, покинувшем штатное место, которое определила сама природа. Глаз висел на нерве, а некогда великий человек пытался приладить его обратно, но это никчемное занятие привело к тому лишь, что некогда могучий махинатор заскулил и потерял сознание.
Я оторопело смотрел на происходящее, а Боря знал, что делать в этой ситуации.
Подойдя к забаррикадированному коридору, он произнес лишь одну фразу:
- Пока он в отключке, воспользуюсь, - и мощным ударом ноги сломал перегородку.
Путь был свободен и мы поспешили покинуть это мрачное, полное скорби и насыщенное злобой помещение, вспоминая реку и нашу никчемность, которую мы навыдумали в своих, просвещенных котелках.
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2016/02/20/2335