(Из автобиографической повести в миниатюрах «Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не говорю»)
Я нарисую образы из звуков,
Я наиграю цветом томный вальс:
И вы – почувствовав,
Услышите
Поймете –
Всё то чего не может слышать ум.
А внутреннее ваше знает больше света;
Когда творю – я слушаю мечты.
Не подчиняясь разуму и смыслу,
Не иллюстраций ярких простота,
Но – образов наполненность живая.
…Когда-то, когда я была ещё совсем маленькой, запах из коробки цветных карандашей вдохновлял на рисование – пусть самое примитивное – цветы, деревья, дома, животные: «что вижу, то пою»… Я рисовала тогда просто потому что хотелось вдыхать запах разогревшегося графитового стержня, скользящего по бумаге. И меня завораживали эти линии – то толстые, то совсем лёгкие, еле заметные, – волшебство отражения на плоскость объемных фигур…
Позже появились акварельные краски, но их запах не воодушевлял, они интересны были только тем, что разводы и брызги на бумаге получались завораживающими. А на ткани ещё эти кляксы растекались, к ним можно было еще «клякснуть» – и получить что-то покруче «теста Роршаха». С того времени мне нравится восстанавливать из клякс целые картинки.
…А однажды мне купили масляные краски. Их запах слишком сильный и резкий, ассоциаций с рисованием не вызывал. Но плотность и объёмность мазков и рисунки, которые получались, – очень много дали мне для ощущения-понимания живописного процесса. Тогда была проиллюстрирована «Царевна-лебедь» Пушкина. Мне нравилось водить кисточкой по бумаге, и смешивать краски. И тот момент – после рисования, когда на тряпочке, о которую вытираешь кисти, и на палитре – свой невероятно шикарный образ – повторить его специально было невозможно…
Уже в школе, самостоятельно, научилась рисовать тушью. И рисунок пером – одним только чёрным цветом – оказался для меня самым внутренне актуальным, самым сильным и творчески погружающим. Но в то время не было таких возможностей иметь множество материалов для творчества, я рисовала в тетрадках в клеточку, там же, где делала задачки, и потом приходилось переписывать уроки в чистые тетради. Были и тетрадки для таких рисований, но мне нравилось не просто рисовать, но и чтобы был какой то текст, буквы, просто «образ написанного», поэтому в таких тетрадках много было двустиший и четверостиший, а часто и просто полных стихов…
…Никогда особо не ценила своё творчество – нарисовал, написал – можно забыть. И пока однажды на новый год мне не подарили большую красную тетрадь, я и стихи записывала где попало, и выкидывала листочки потом очень часто. Много стихов было в детских и подростковых дневниках, в письмах друзьям. ...И то и другое – уничтожено… Только много позже стала более сознательно относиться к записям, а вот рисовать в тетрадках совсем перестала.
Отдельно – рисовала, освоила гуашь – и полюбила её пластичность, но шершавость высохшей краски, и её цветовая блеклость сильно портили отношение к этому материалу... При поступлении в Российский гуманитарный университет, на курс культурологии, много работали над темой формы, цвета, образами, и структурой словесного творчества. И одним из заданий было – нарисовать несколько картинок к «Евгению Онегину». Мои рисунки получились, как я сейчас понимаю, в вариации китайского стиля се-и, только акварелью и чёрным карандашом.
…К сожалению, культурологическое образование завершить тогда не получилось: экономический кризис в стране внёс свои коррективы, и курс закрылся. Это и к лучшему, наверное, учились мы по европейским образцам живописи и словесности, а мне близка всегда была китайская и японская поэзия и живопись. Да и просто восточная культура. Омар Хайям, Руми, Басё – разного плана поэты, но единое между ними – ярчайшая образность.
Много позже увидела работы китайских художников древности в стиле «душа предмета» и японских – суми-э. И тогда поняла, что же я искала с раннего детства, и в каком ключе всегда стремилась рисовать. ...Для меня всегда было важным видеть оттенки цветов, я видела больше чем обычное зрение могло отличить: разные оттенки одного цвета, даже если казалось, что они похожи, и даже если не рисовала – мне важен был мир цвета...
...Когда потеряла остатки зрения – особенно трагично осознавался факт невозможности рисовать. А из того, что мне предлагали профессиональные художники – лепка, войлок, вырезание из цветной бумаги, и резка с канцелярским ножом по пенопластовым панелям – контурные образы – ничего не грело, и не вдохновляло... Хотя я всё это пробовала, и многое у меня даже получалось. На какое-то время заинтересовала цветная пластика, когда можно было из цветных кусочков творить картинки-имитации поверхности поделочных камней, а потом выкладывать уже из них фоны под другие картинки. Но и это не могло удержать меня надолго: рукоделие – это рукоделие, а мне хотелось рисовать кистью...
Когда неожиданно попала на курс китайской живописи – сомневалась, что смогу, так как к тому времени я уже оставила мечту когда-либо снова иметь возможность рисовать вживую. Но – смогла! И – снова кисточка в руке, снова ощущение полёта, когда не контролируешь руку, и ощущения полностью раскрываются и передаются на бумагу в образах бамбука, цветка сливы мэй, пионов, орхидей, или черно-белой панды...
Китайская живопись – это искусство древних даосов, созерцавших мир в его истинности, и передававших не фотографичную оболочку предмета или явления, а внутреннюю природную суть вещей и явлений: поэтому её ещё называют «живописью идей», и её основное качество и отличие – спонтанность лаконичного рисунка, призванного выразить сущность предмета.
Когда держишь в руке настоящую китайскую кисть, обмакнутую в чёрную китайскую тушь, и знаешь, что у тебя есть только один шанс нарисовать то, что хочешь – на чистом листе перед тобой. Ибо в этой технике «в одну воду дважды не войдешь» – правки не предполагаются – сосредоточение и расслабление присутствуют одномоментно. …Ты просто растворяешься в течении – в движении кисти с тушью...
Гармония между мазками и их отсутствием, между заполненным и пустым пространством – выделение сути и квинтэссенции смысла в нескольких движениях. ...Можно ходить и собирать ощущения, по нескольку дней смотреть на одно и то же дерево, а потом парой движений на чистом листе – выплеснуть всё то что собиралось за эти дни тишины и наблюдений...
Иногда меня тянет рисовать цветом – и я беру акрил, у этого материала нет таких проблем, как у масла, и цвет акрила мне нравится больше чем у гуаши. И рисую – пейзажи или – что-то в стиле экспрессионизма, никогда не любила делать детальные проработки предметов – для меня и фотография была любимым делом, а повторять то что можно качественно сфотографировать – мне просто не интересно... Когда ещё как-то видела – очень любила также компьютерную художественную графику, делала картины, и даже получала награды, теперь это – в прошлом. Но – работа с живым материалом – кистью – намного более душевна и творчески раскрепощающа.
Для художника, рисующего в стиле китайской живописи, – очень важна и авторская печать, с подходящими по духу иероглифами. Вот и у меня есть такие каменные печати, и они хорошо придают картинам завершенность. Это именная печать «Фиолетовая Фея Феникс» (Цзи Фэн Сяньгу) и печать «Бесконечная судьба» (Вэйляоюань). Они связаны между собой, и передают мой дух, внутренний мир, и устремления, и мои пожелания другим существам Тысячи Миров – возрождения и долголетия.
2016 г.