Начало http://www.proza.ru/2016/02/09/589
2.10.
В Днепропетровском комитете спорта Лиане предложили походить по институтам и самой устроиться на работу. Первым делом она зашла в университет. Там её сразу же взяли тренером по гимнастике для девочек. Беременность оставалась почти незаметной. А в декабре у студентов начались зачёты, затем экзамены по основным предметам, так что у Лианы оказались почти двухмесячные каникулы. Узнав, что Володя на несколько дней приедет к родителям, она отправилась в Запорожье. Тут и начались схватки. Вечером её отвезли в роддом, а утром туда явился Владимир.
— Жена моя родила? — с волнением обратился он к дежурной медсестре:
— Фамилия?
— Шерстюк.
— Родила.
— Кого?
— Сейчас узнаю, — просмотрев списки новорожденных, медсестра выдала: — Девочку.
— Не может быть! Смотрите лучше.
— Всем вам, мужикам, сына подавай. — Ворчливая женщина снова уткнулась в бумаги и вдруг просияла: — Мальчик! Мальчик у вас!
Конечно мальчик! Накануне Володя видел сон. Идёт он с сынишкой по улице и испытывает счастье, которое охватывает человека, когда тот ведёт своего ребёнка за руку. Называет сына Вовчиком. Уезжать в Киев Владимиру пришлось, не дожидаясь выписки жены, но перед отъездом он сходил в загс и зарегистрировал ребёнка, дав ему приснившееся имя.
Забрали из роддома Лиану с Вовчиком бабушка и дедушка. Приехали на такси, отблагодарили медперсонал и торжественно приняли в семью нового члена. Дома, развернув пелёнки, дед воскликнул:
— Наш! Такое не подделаешь!
На животике малыша — фамильное родимое пятнышко. «Ещё бы не ваш!», — отметила про себя Лиана. При её воспитании иначе быть и не могло.
Радостную весть о рождении сына Лиана тут же сообщила домой. Отпуска по уходу за новорожденным в то время не предоставляли. Марии пришлось уволиться и заняться внуком, чтобы Лиана смогла выйти на работу.
Сослуживцы удивились, узнав о рождении ребёнка. Руководство института пошло навстречу и так составило расписание, что молодая мать в перерыве между занятиями могла бегать домой кормить грудничка.
Однажды в морозный зимний день во время кормления ребёнка к Полозовым заявился мужчина с цветами и конфетами. Мария впустила его, а Лиану визит раздосадовал. Это тот самый Антон, обхаживающий её, ещё первокурсницу.
— Зачем ты приехал? Я замужем. У нас ребёнок.
— Знаю. Но в моём сердце свои резолюции. Твой муж остался в Киеве. Девчата к нему так и липнут. Найдёт себе там другую. А я люблю тебя и согласен взять с ребёнком.
— Я тебя никогда не любила. Ты это знаешь. Уходи! И подарки свои забери! Пожалуйста, не приходи больше!
Антон тяжело вздохнул, ушёл, но подарки оставил.
Владимир приезжал в Днепропетровск на майские праздники перед отправлением на военные сборы. Затем в течение двух месяцев ежедневно посылал из воинской части письма-треугольнички. Это насторожило соседей: «Какой-то военный закидал Лялю письмами. Любовник, что-ли?»
Вернулся Владимир со сборов, когда Вовчику исполнилось уже семь месяцев. Лиана с сыном на руках гуляла во дворе. Вдруг малыш начал издавать звуки, дрыгать ножками. Оглянулась она, а по двору идёт Владимир с чемоданом. Сынишка почувствовал его приближение, узнал. Бросил отец чемодан и к сыну. Взял ребёнка на руки и растаял от счастья. В умилении находился и ребёнок. Родная кровь!
В альбоме Лианы появились фотографии родни со стороны мужа, маленького Вовчика с пронзительно сияющими глазёнкками, придающими выражению умиротворённость.
2.11.
По окончании учёбы в институте оба Владимира получили направление на работу в Запорожье. Туда переехала и Лиана с сыном. Дудник к тому времени уже женился на присмотревшей его Лидии. Сыновья Владимиров оказались ровесниками. Дружить стали семьями.
Владимира Харламова зачислили в штат педагогического института. Лиану, имеющую уже годовой стаж тренерской работы, охотно взяли почасовиком и в педагогический институт, и в машиностроительный. Преподаватель машиностроительного института, Иван Федосеевич, присмотревшись к Лиане, посоветовал зайти к заведующему кафедрой физической культуры и попроситься в штат.
— Он же никого из женщин не берёт!
— А ты сходи!
Сходила. Тот, взглянув на Лиану, сказал:
— О! Я вас знаю. Видел ваши занятия. Зарекался не брать в штат женщин, а тут придётся сделать исключение.
«Странно, — подумала Лиана, — где и когда он видел мои занятия?» И поняла. Спортзал имеет высоту в два этажа. На уровне второго — балкон. Мог там бывать и заведующий кафедрой Пётр Петрович, называемый и студентами, и преподавателями «ПП».
Теперь на кафедре физической культуры работало шесть человек: «ПП», Лиана, которую с лёгкой руки «ПП» весь институт стал называть «Шерстючка», игровик Валентин (тренер по спортивным играм) — почти незаметный человек на кафедре, и три Ивана.
Иван Иванович — человек огромного роста со спокойным характером. В его глазах мелькала искра иронии, а когда он говорил она разгоралась и освещала всё лицо, отчего взгляд менялся, становился добродушно серьёзным. Обучаясь ещё в седьмом классе, удивлял своими результатами по метанию. Заезжий киевский тренер настоял, чтобы родители отпустили мальчика со столь значительными успехами в киевский спортивный интернат. Восемнадцать лет никто не мог улучшить его юношеский рекорд по метанию копья. А в студенческие годы (учился он на одном курсе с Владимиром Харламовым), будучи на военных сборах, не на шутку испугал генерала.
На стадионе принимали нормативы по метанию гранаты. Стартовое место определили в начале поля, а стол с комиссией поставили почти в конце. Гранаты долетали обычно до середины поля. Подошла очередь Ивана. Он взял в руки гранату и заявил:
— Уберите стол и генерала.
— Да вы что, с ума сошли, —рассердился генерал и даже осмотрелся с важным недоумением. — С того конца стадиона!
— Ну, ладно. Пусть сидят.
Иван замахнулся, граната полетела. Вот она уже подлетает к столу. Тут все члены комиссии полезли под стол. Граната приземлилась далеко за столом. Генерал, ошеломлённый результатом, вскрикнул: «Ничего себе мальчик! Три обеда ему!»
Высокий Иван Дмитриевич и низкорослый Иван Федосеевич — киевляне. Окончили школу в 1941 году и их мобилизовали на фронт. Попали в пехоту. Едут на броне танка, а навстречу, откуда ни возьмись, немцы. Завязался бой. Ребята, спрыгнув с брони, потеряли друг друга. Встретились спустя десять лет на одной кафедре уже в Запорожье.
Тренеры кафедры физподготовки работали дружно, творчески, а летом, как и положено преподавателям, отдыхали.
2.12.
Владимир Харламов купил мотоцикл с коляской. Сначала семьёй ездили по городским окрестностям, потом решили отправиться в Крым. К морю. Дорога дальняя. Заночевали в Старом Крыму, расположенном в центре полуострова. Утром отправились дальше. К полудню подъехали к повороту на мыс Айя. Тут-то оно и случилось.
Впереди наших героев тоже на мотоцикле мчалась пара: парень и девушка. Поднявшись на пригорок, они вдруг резко остановились и издали оглушительный вопль. Через несколько минут так же, если не громче, закричала и наша чета.
Две пары широко раскрытых глаз устремились к горизонту, два вздоха соединились в один. Восторг и блаженство оказались частью великого пейзажа, который выглядел нереальным. Синяя бездна до самого горизонта, переходящая в голубое небо, где таяли ослепительно белые облака. Яркое солнце дробилось в бликах воды, отсвечивая стразами. Таинство силы. Природной. Немереной. Ощущение такой свободы, будто душа, оставив тело, возносится в чарующую даль.
Так вот оно какое, Чёрное море! Понт Эвксинский, что в переводе с греческого означает «Гостеприимное море»! Наши герои полюбили его с первого взгляда. Понравилась им и природа Крыма с духмяными можжевельниками, реликтовыми соснами, экзотическими земляничными деревьями, демонстрирующими свою наготу, кустами благородного лавра, с расстилающейся морской гладью и небом непомерной высоты.
А лунный свет в Крыму летними ночами особенный, колдовской. Он сходит с небес и изменяет всё вокруг. В воздухе веет сладким ароматом и он сам так густ, осязаем, что кажется, будто источает его лунный свет, царящий надо всем, всюду проникающий и оживляющий легенды Крыма.
2.13.
И снова работа и многочасовые тренировки. Лиана выступала на соревнованиях и за институтские команды, и за город, и за область. Участвовала во Всесоюзных соревнованиях. Дважды выполнила программу мастера спорта.
Как-то с командой Запорожья была на соревнованиях в Киеве. Наконец-то выдался свободный день. Активная Света, работница трансформаторного завода, предложила пройтись по столичным магазинам. У Лианы денег с собой в обрез, так что эта прогулка больше для того, чтобы посмотреть на столичные товары, чем что-либо купить. А тут вдруг по магазинному радио прозвучало: «В отдел «Меха» на втором этаже универмага поступили в продажу французские шубы». Света потащила Лиану за руку со словами:
— Пошли скорее! Хочу французскую шубку! Когда ещё на них попадём?
Примерила пушистую красавицу. Сама блондинка и шуба белая.
— Ляль, примерь ты. Хочу посмотреть со стороны.
Нехотя Лиана согласилась. В зеркалах едва смогла узнать себя — такая красота из них на неё смотрела. Парижанка: с чувством величия и с естественным изяществом! Её лицо, обычно замкнутое, раскрылось от счастливого удивления.
— Великолепно! Тёмные волосы, белая шуба. Ты вся дышишь счастьем! Берём! Муж тебя не узнает.
— Как это берём? У меня денег нет!
— У меня есть! Мне надавали от всего цеха. Заказов длиннющий список. Я ещё ничего никому не купила.
— Покупай. Это же чужие деньги.
— Ляля! Такое бывает раз в жизни. Бери шубу! Приедем, получим зарплату. Отдадим деньги.
Домой Лиана заявилась в обновке. «Молодец!» — одобрил муж, любуясь красивым открытым лицом, стройным привлекательным телосложением в элегантной белой шубке.
А тут и награда подоспела. В спортзале общее построение. Лиана недоумевает, почему все (человек сто) хитро улыбаются. Скрипнула дверь. Вошёл заведующий кафедрой с цветами. «У нас приятная новость, — начал Пётр Петрович. — Позвонили из Киева. Нашему преподавателю Шерстюк Лиане Александровне присвоено высокое звание «Мастер спорта СССР». Новость приняли с восторгом, сопроводив громкими аплодисментами.
2.14.
Годы шли. Происходили перемены и в жизни Лианы, и в жизни её родственников. Подрастал сын. Он тоже занимался спортом. Пошёл по стопам отца: фехтование, плавание, стрельба. Участвовал в соревнованиях по троеборью.
Брат Лианы Игорь успешно защитил диссертацию, которую оценили как докторскую. Он заметно возмужал. Сложенный красиво и сильно, двигался, как порыв ветра, говорил громко и медленно. Широкое лицо с прищуренным, как на солнце, взглядом отражало весь его беспокойный неукротимый характер. Его пригласили работать заместителем ректора металлургического института, который открылся в Запорожье. Мария и Серафима тоже переехали в Запорожье, поменяв свою квартиру. Теперь вся родня оказалась в одном городе — крупном индустриальном центре, где всё кипело, строилось, работали огромные заводы союзного значения.
Ректор машиностроительного института, где работала Лиана, одержимый мечтой о спортивных победах, как только заочникам разрешили выступать на соревнованиях в студенческой команде, предложил ей поступить на заочное отделение. Она согласилась. Учитывая диплом киевского физкультурного института, её зачислили сразу на третий курс. По совету брата выбор пал на факультет металловедения.
Институтская команда заняла на соревнованиях почётное третье место. Ректор остался доволен. Подарил Лиане два кубка и заявил:
— Ну, спасибо. Теперь можешь отчисляться.
— Нет! — возразила она. — Я доучусь до конца.
— Зачем тебе это? Математика, физика. Сопромат!
— Если не сдам — отчислите.
Зачем ей это? Чтобы самоутвердиться. Лия окончила металлургический институт. А сможет ли она? Вспомнила, как брат пришёл как-то домой возмущённый: «Парень сегодня заявил: «Физкультурники! Что они понимают? Они такие глупые». Я ему: «Неправда. Я не глупый!» А он: «Да при чём тут вы?» «При том, — отвечаю, — что всю жизнь спортом занимаюсь».
Работа,учёба, тренировки заканчивались поздно. Свекровь Лианы, которая никогда не работала, не занималась спортом, не могла понять, как можно замужней женщине, имеющей ребёнка, пропадать где-то до полуночи, а то и позже. Ей казалось, что невестка «смотрит на сторону». Лиана понимала свекровь, но отказаться от установленного образа жизни не могла. Как ей хотелось иметь свою квартиру, жить отдельно от свекрови!
Мечта сбылась. В Запорожье открыли медицинский институт, куда и переманили нашу пару, пообещав квартиру. Лиана подала заявление на увольнение. Её посчитали сумасшедшей: отработала на одном месте двенадцать лет! Осталось три года, чтобы получить выслугу! На что Лиана отвечала коротко: «Квартира!», и все понимающе умолкали.
— Жалко, что ты уходишь, — посетовал Пётр Петрович, заведующий кафедрой. — Хорошая ты баба. Чистая.
Хотя и был повод для скандала. Как-то Лиану вызвали в партком института.
— На вас жалоба. Вы мужа отбиваете.
— Кого? — недоуменно спросила Лиана.
— Ивана Федосеевича.
— Первый раз об этом слышу.
— Смотрите. Чтобы без неприятностей.
Иван Федосеевич никогда не говорил Лиане о своих чувствах, а жене зачем-то сказал. Та и пошла, как тогда было принято, искать защиту в парткоме. Теперь, расставаясь с Лианой, он признался:
— Эх, ты! Так ничего и не поняла. Я двенадцать лет в тебя влюблён.
— Это неправда.
Он внимательно посмотрел на коллегу, вздохнул, произнёс: «Это правда» и торопливо ушёл.
Лиана с грустью покидала машиностроительный институт. Ей нравился и коллектив преподавателей, и учащиеся. Спустя некоторое время встретился на улице бывший студент. "Лиана Александровна! Рад вас видеть! Вы ничего не знаете! Все ребята нашей группы влюблены в вас". Она помнила эту группу. Литейщики. Двадцать два парня и три девушки. Удивительно послушные на занятиях, посещающие все соревнования, где она выступала, болеющие за неё.
2.15.
Квартиру наша чета получила однокомнатную, значительно удалённую от места работы. Но это же своя собственная квартира! Лиане уже тридцать пять. Она оставила большой спорт, но регулярно продолжала многочасовые тренировки, чтобы быть, как и положено преподавателю, в отличной форме. Теперь после тренировок дома встречал её не осуждающий взгляд свекрови, а понимающий и всё прощающий взгляд любящего мужа.
Считают, что с годами любовь проходит. Нет! Чувство это вызревающее. Настоящая любовь со времени приходит! Не сразу, а постепенно любящие постигают радость сближения. Это как с хорошим старым вином. Надо к нему привыкнуть, долго пить, чтобы понять его прелесть.
Зима в тот год выдалась снежная. Сугробы намело немалые, а снег всё сыпал, сыпал. У Лианы выдался свободный день. Она управилась с домашними делами и с интересом уставилась в окно, наблюдая, как ветер кружит снежную карусель. В поле её зрения попал человек. Он усиленно боролся с метелью, бившей в лицо вихрем белых снежинок. Вдруг она узнала этого человека. Муж Лии! Что же занесло его из Кривого Рога?
Толик, запорошенный снегом, едва переступив порог, заявил: «Ляля, только ты можешь меня спасти». В эту минуту чрезмерного душевного напряжения во всём его облике просматривался трагизм. Лиана машинально кивнула головой, как бы давая согласие на спасение. С обескураженным видом тот продолжил: «Поговори с Лией. Хочет уйти к любовнику».
От этих слов Лиана не испытала ни потрясения, ни даже удивления, но замешательство всё же возникло. Чтобы как-то оттянуть неприятный разговор, предложила гостю войти и отогреться. Налив Толику чашку горячего чая, тяжело вздохнув, спросила:
— Кто же он?
— Начальник цеха, где она работает. У нас двое детей! У того тоже семья, тоже двое детей. Ляля, останови её.
Сёстры давно не встречались. Скудная их переписка велась в основном в канун праздников. Лиана знала, что второго сына Лия родила три года тому назад. Вот и всё. Могло показаться, что Лия достигла того критического возраста, когда женщина начинает раскаиваться, что верна мужу, которого в сущности никогда не любила. Но, зная сестру, Лиана чувствовала: что-то здесь недосказано и была уверена, что изменить ничего уже нельзя.
— Толик, — выдержав паузу, Лиана продолжила: — поверь мне. Говорить с Лией бесполезно! Если она надумала уйти, уйдёт. Её ничем не удержишь.
Спустя год сёстры случайно встретились в Депропетровске. Лиана сопровождала мужа в автомагазин (подошла очередь на приобретения автомобиля). Харламов задержался в магазине, а Лиана остановилась у витрины. Неожиданно её окликнула Лия:
— Лялечка! Вот так встреча!
Сёстры обнялись, затем внимательно оглядели друг друга. Лиана всё такая же лёгкая, стройная. Лия потяжелела.
—Идём! Познакомлю с мужем, — прервала Лия возникшую паузу.
Подошли к стоявшей невдалеке машине . Лия открыла переднюю дверцу со словами: «Это Нил. Располагайся рядом». За рулём сидел грузный мужчина. «Еврей», — первое, что пришло Лиане в голову. Лия села на заднее сидение рядом с мальчиком и продолжила представление: «А это наш сын».
Слова Лия произносила так спокойно, с улыбочкой, что Лиане оставалось только удивляться. Оказывается, на одно и тоже событие можно смотреть по-разному: трагически, делая из него мучение, или просто и даже весело. Мальчику на вид года четыре. Значит Толик не знал, что это не его ребёнок, три года нянчился с ним, считая своим сыном!
Разговор не клеился, что обычно бывает, когда говорят не то, о чем думают, и что хотят сказать. Пути сестёр постепенно, но уверенно расходились. Одна творчески трудилась, становилась духовно богаче и сильней. Другая уходила в мир наслаждений и личного благосостояния. Пожелав друг другу успехов, они расстались.
Продолжение http://www.proza.ru/2016/02/20/2076