В течение двух дней Федуловы привезли ещё шестерых бомжей мужского пола, отмыли их, вытравили всех вшей, нарядили в старые вещи, показали им для устрашения фотографии и посадили в подвал. Несколько дней их только кормили, но пищу они почти не ели, их воротило от её запаха. Алкоголя и курева им не давали. Всех семерых, вместе с женщиной, их трясло и корёжило. Все орали, стучали в дверь, просили дать им похмелиться хоть немного. Пущин заходил к ним периодически, наблюдал этот коллективный абстинентный синдром с психозом, и ему было не по себе от вида этого зрелища. Казалось, что вот-вот кто-нибудь из них отдаст Богу душу. Через неделю, в субботу, когда состояние бомжей стало поспокойнее, состоялись два пробных выезда на рынки с целью, просить у прохожих подаяния. Задумка удалась. Семь постояльцев дома Пущина принесли доход за одну только субботу почти сорок семь тысяч рублей. В воскресенье вечером, когда все «рабы» уже сидели в подвале, Федулов старший толкнул пламенную речь:
— Мы не можем вывозить нашу «семёрку» только по выходным дням на заработки! Это надо делать каждый день! У меня есть брат, который занимается частным извозом на своём микроавтобусе. Имеет от этого много проблем от конкурентов и милиции. Я предложу ему работать с нами. Возможно, и вторую подвальную комнату скоро задействуем. Привезём ещё человек шесть бомжей.
— Нет, нет и нет! — категорично заявил Александр, — больше никого не привозите! Не забывайте, что я ещё работаю в доме-интернате для инвалидов. Оставляю здесь бомжей одних без присмотра. Долго ли им вышибить всем вместе дверь? Тогда ситуация выйдет из-под контроля, и все бомжи взбунтуются и выберутся наружу. Они же меня убьют. Дом спалят. Я и так задолбался на семерых каждый день ведро каши варить, дерьмо из-под них выносить да два раза на день печку топить! По ночам почти не сплю, к каждому шороху прислушиваюсь. Как только открываю дверь их комнаты, так трясусь, как собачий хвост от страха. Вы поймите, мне же одному с ними приходится управляться!
— Я же сказал, что пришлю к тебе в помощники брата. Чего ты начинаешь бузить? Он будет жить с тобой в доме, ставить во дворе свой микроавтобус. Увольняйся из дома-интерната и занимайся только бомжами. Кстати, сколько ты там зарабатываешь?
Пущин назвал сумму.
— Это что, за месяц или за один день?
— За месяц, — развёл он руками.
Василий прыснул в ладони:
— Ну, насмешил! За такие деньги можно только приходить на работу, но ничего не делать. Увольняйся, не морочь себе и нам голову!
Утром Александр отправился в дом-интернат забирать трудовую книжку. Директор выслушала его и спросила:
— Почему вы решили от нас уволиться, Александр Андреевич? Мы к вам так уже привыкли. Нам без ваших, мужских и умелых рук будет плохо.
Он улыбнулся, довольный похвалой, раскинул в стороны руки и произнёс:
— Посмотрите на меня, Вера Олеговна! Разве такой здоровый мужик сможет прожить на такую маленькую зарплату, какую вы мне установили? Мне её даже на питание не хватает.
Вера Олеговна опустила глаза, вздохнула. Она понимала, что платит ему мало, но такие установили ставки в доме-интернате. Отпускать Александра она не хотела. Женщина много раз наблюдала, как ловко он орудовал инструментами во время ремонта дверей и стульев. Как легко летали в его руках метла, лопата, грабли при уборке дворовой территории. Для неё он являлся олицетворением настоящей мужской силы на фоне немощных больных инвалидов. И даже придавал ей уверенности в руководстве домом-интернатом. Знала, что человек он образованный, даже преподавал в педагогическом университете. Записи в трудовой книжке имел хорошие. Не понимала только, почему оказался здесь, но спрашивать его об этом не пыталась.
— Александр Андреевич, — обратилась она, глядя ему прямо в глаза с надеждой, — а что если я установлю вам свободный график работы?
— Свободный график? Это как?
— Предположим, вы найдёте себе ещё одну работу и начнёте на ней трудиться, а к нам будете приходить либо вечером, либо рано утром. Как вам будет удобнее. Лишь бы вы работу свою выполняли. Двор убирать придётся, конечно, каждый день, а вот другие работы вы сможете выполнять и в выходные дни. Что скажете по поводу моего предложения?
Пущин задумался.
"Предложение заманчивое. Если я совсем уволюсь, и буду заниматься только бомжами, — прикинул он, — то у меня не будет идти трудовой стаж. А здесь работа лёгкая. С уборкой двора я за полтора часа управляюсь. По ходу дела буду и всё другое выполнять. Главное — это то, что мне не нужно будет находиться здесь целый день.
— Пожалуй, я соглашусь, — ответил он, но на всякий случай приврал: — Правда, если пойму, что не успеваю работать на двух работах, то уволюсь. Честно вас, Вера Олеговна, предупреждаю вас об этом сразу.
— Вот и договорились, Александр Андреевич. Тогда, пожалуйста, подметите сейчас двор и поезжайте искать вторую работу.
Двор он убрал и, довольный тем, что ловко договорился с директрисой о свободном графике работы, вернулся домой. Через пару часов к его воротам подрулил микроавтобус и посигналил. Пущин вышел посмотреть на того, кто нарушает тишину.
— Ты, что ли будешь Александром Пущиным? — услышал он вопрос от мужчины крепкого телосложения с самоуверенным выражением лица.
— Ну, я.
— Я Фёдор — брат Леонида Федулова. Открывай ворота, автобус загоню.
Александр помог загнать микроавтобус и пригласил гостя в дом. Тот огляделся по сторонам, уселся на стул и попросил:
— Расскажи мне суть дела. Лёнька по телефону говорить не стал, просто назвал твой адрес и предложил с тобой пообщаться.
— Брат твой с племянником привёз в этот дом шестерых бомжей и одну бомжиху, — начал он рассказ. — Сказал, что и тебя сюда пришлёт.
— А тебе что здесь одному скучно без меня с ними? — съязвил гость и расхохотался.
Пущин рассмеялся тоже:
— Раньше было скучно, а сейчас очень весело. Вожусь с ним, как нянька. Сначала жрать им почти ведро на день варю, а потом ведро их дерьма выношу. Бабу усмиряю, когда она вопит. Короче, работёнки хватает.
— А чего она вопит?
— Так она же одна на шестерых мужиков, — заржал Пущин. — Отдыхать не успевает и отбрыкиваться от них.
— Почему-то мне не смешно, — сделал серьёзное лицо Фёдор. — Ну, да ладно, рассказывай дальше.
— Бомжей этих мы дважды вывозили в людные места просить деньги у прохожих.
— А они это делают по собственному желанию? — перебил Александра гость. — Или вы их заставляете?
— Ага, прямо рвутся пообщаться с народом по денежным вопросам! — с иронией выпалил Санёк. — Конечно, заставляем.
Он взял с полки и швырнул ему на стол пачку фотографий.
— Они пытались протестовать, но я усмиряю их с помощью этих весёлых картинок. Взглянув на них, все шёлковыми становятся.
Фёдор взял фотографии в руки и с затаённым дыханием стал рассматривать на них изуродованные тела людей. Когда они закончились, он спросил:
— Кто это их так отделал? И вообще, ребята, во что вы пытаетесь меня втянуть?
При этом его вид стал уже не таким уверенным и нахальным.
— Не пугайся, эти фотографии твой племяш из Интернета скачал для устрашения наших бомжей.
— Вы уверены, что все эти люди бомжи, и их никто не начнёт искать? — засомневался Фёдор.
— Твой брат уверен в этом, тебе этого недостаточно? Это он их где-то подобрал и привёз сюда.
— Сань, а от меня-то, что требуется?
— Да не много. Жить здесь со мной, помогать мне, и каждый день вывозить на твоём микроавтобусе наших «постояльцев» на рынки и железнодорожные станции соседних городов. "Нива"- то все пять рабочих дней под задницами твоего брата и племяша находилась. Только в субботу и в воскресенье удавалось её задействовать здесь в два заезда.
Фёдор закурил, прищурился и призадумался. Когда сигарета потухла, он подошёл к камину, бросил щелчком окурок в него.
— Затея-то ваша хотя бы выгодная? Стоит рисковать?
— Вполне. Подсчитай сам. За два выходных дня мы собрали девяносто две тысячи рублей. Думаю, что в рабочие дни доход будет меньше, но не на много. Даже, если он будет вполовину меньше, то это всё равно выгодно. Уверяю тебя.
У Фёдора загорелись глаза.
— Как вы решили делить бабки?
— Нас четверо. Поровну на всех и будем делить за вычетом расходов на содержание бомжей.
— А я считаю, что это не совсем справедливо!
— Это почему же? — не понял Санёк.
— А ты сам посмотри, что получается? Значит, мы с тобой всю неделю будем заниматься этими бомжами, а Леонид с сыном, ничего не делая, станут присваивать себе половину денег?
— Ты не прав, — возразил категорично Санёк. — Они тоже приедут работать с нами в выходные дни.
— Вот именно, Саня! — перешёл он на крик. — Они будут работать только в выходные дни, а мы все семь дней в неделю! Чувствуешь разницу? Вот пусть за выходные дни бабки и получают!
— Ты не забывай, кто этих бомжей привёз сюда! — стал защищать Александр своего друга и его отца. — Как ни крути, а главная рабочая сила, приносящая доход, принадлежит вашему брату и его сыну. Они привозят сюда чистые простыни и пижамы из больницы, а грязные увозят и сдают там в стирку. Матрасы и подушки для них привезли. Это тоже рискованно делать. Там могут заметить недостачу. Все продукты тоже они доставляют.
Он замолчал, ожидая, что скажет на это Фёдор, но тот молчал.
— Так ты согласен, с нами работать на таких условиях или нет? — не выдержав долгой паузы, спросил Пущин.
Фёдор вытащил блокнот, ручку и деловито начал подсчитывать:
— Сколько ты говоришь, вы заработали за два дня?
— Девяносто две тысячи рублей.
— А в рабочие дни предполагаете сколько зарабатывать?
— Возьми по тридцать тысяч.
— Тридцать умножить на пять, плюс девяносто две тысячи получается двести сорок две тысячи в неделю,— начал подсчитывать Фёдор.— Разделить на четверых. Получается, по шестьдесят тысяч пятьсот. Умножить на четыре недели месяца. Итого на рыло приходится двести сорок две тысячи рубликов в месяц. Ну, что же, деньги неплохие. Думаю, будем работать вместе. Мужик я холостой, ни от кого не завишу. Времени свободного полно. Думаю, что с тобой поладим тоже. Ты не жлоб — это видно сразу. Родичей моих правильно защищал.
И они начали каждый день вывозить бомжей в различные общественные места. Вечером, а иногда рано утром Фёдор доставлял на микроавтобусе Александра в дом-интернат на подработку. Там Фёдора приметила медицинская сестра Клара Фёдоровна — энергичная сорокалетняя вдовушка, уже несколько лет страдающая от одиночества. Была она необычайно привлекательной, грудастой, с крутыми бёдрами и тонкой для её комплекции талией. Длинные пышные волосы рыже-каштанового цвета она собирала в высокую причёску. Её большие зелёные глаза смотрели проникновенно и притягивали взгляд собеседников своей неповторимостью и блеском. Женщина не любила положительных, спокойных мужчин. С ними ей было скучно. Именно нахальный вид Фёдора привлёк её внимание. Однажды вечером, когда Пущин заканчивал мести территорию, она подошла к нему и произнесла сладким голосом:
— Саша, я чаёк вскипятила, пирожков принесла, зайдите со своим товарищем в мой кабинет, перекусим.
— Спасибо, Клара Фёдоровна, я так намахался метлой, что просто умираю от жажды.
— Понимаю, — произнесла она и, на всякий случай, ещё раз повторила, — только друга своего тоже приводите. А то я так много пирожков в этот раз принесла, что вдвоём с вами мы их не осилим.
Она повернулась и медленно пошла в свой кабинет, старательно покачивая бёдрами.
— Фёдор, нас с тобой пригласили пить чай с пирожками, — сообщил Пущин, открывая дверцу кабины микроавтобуса. — Вылезай, пошли.
— Пошли, — сказал Фёдор с ехидной улыбочкой, — иначе эта зараза от нас не отвяжется. Уже все свои глазки об меня сломала.
— Чего это ради? — удивился Александр.
— Чего ради, чего ради? — передразнил его Фёдор. — Понравился я ей! Вот, чего ради!
В кабинете на столе в трёх больших тарелках лежали румяные, блестящие пирожки разных форм, печённые в духовке: треугольные, квадратные и обычной формы, но с закрученным по верху руликом. Клара Фёдоровна с напыщенным видом разливала чай в чашки, при этом, не забывая бросать многозначительные взгляды на Фёдора. Усевшись за стол, она повернулась к Фёдору и предложила:
— Давайте познакомимся. Меня зовут Кларой.
— Фёдор, — ответил тот и улыбнулся ей, не сводя взгляда с аппетитных пирожков.
Женщина растаяла.
— Берите, пожалуйста, пирожочки, пробуйте. Вот эти — с мясом, эти — с грибами, а эти — с клубничным джемом, — кокетливо показала она пальчиком на тарелки по очереди.
Соскучившись по нормальной домашней пище, мужчины быстро опустошили их и стали дружно выражать свой восторг по поводу того, какими они были вкусными и красивыми.
— Да ладно вам! — игриво махнула ручкой Клара. — В этот раз они у меня получились не самыми лучшими.
Ей безумно хотелось выведать, женат Фёдор или нет. Поэтому она намеренно произнесла, глядя на него:
— Думаю, что ваша жена пирожки печёт не хуже, чем я.
Мужчина правильно понял её вопрос и решил обнадёжить женщину.
— Жены не имею. Так что вкуснее ваших пирожков я точно ничего не ел.
— Вы откуда к нам сюда приезжаете работать? — взглянула она пытливым взглядом на Пущина.
Из дачного посёлка, который находится напротив по ту сторону шоссе, — доверчиво ответил за него Фёдор.
— Правда? — удивлённо воскликнула медсестра. — Я бываю иногда там в гостях летом. А какой у вас номер дома?
— Фёдору ничего не оставалось делать, как только сказать:
— Пятьдесят седьмой.
Нет, Клара не собиралась, сломя голову, нестись к нему в гости. Женщиной она была осмотрительной. Сначала она хотела узнать всё о нём, а уж потом решить, заводить с ним дружбу и более близкие отношения или нет. По опыту знала, что расспрашивать мужчину о нём же самом не стоит. Наврёт с три короба, обнадёжит, а потом расхлёбывай. Поэтому ей захотелось немного поиграть в детектива и самой узнать, где и кем работает Фёдор, женат или нет? Водятся ли у него деньжата, которые она так любила? Сама она, хоть и овдовела несколько лет тому назад, но жила неплохо. Имела добротный дом, гараж, машину, кое-какие сбережения на чёрный день.
— Я смотрю, вы неразлучны друг с другом, — закинула удочку Клара. — Наверное, работаете вместе где-то?
— Да, вместе, — подтвердил Александр.
— А где, если не секрет?
— К сожалению, Клара Фёдоровна, секрет, — опередив Пущина, ответил Фёдор с улыбкой на лице.
Мужчины ещё раз поблагодарили Клару Фёдоровну за вкусные пирожки и уехали домой.
Продолжение в гл. 20 http://proza.ru/2016/02/20/1114