Примерно в то же время, когда происходил захват дачного дома, микроавтобус подкатил к дому-интернату для инвалидов. Как только он остановился, вокруг, словно из-под земли появились люди в масках и камуфляжной одежде. Водитель попытался развернуть микроавтобус и скрыться, но выезд уже успел заблокировать милицейский транспорт. Фёдору и «громиле» были надеты наручники. Сотрудники милиции проникли в здание дома инвалидов, обошли все комнаты, кабинеты, но никого из персонала там не обнаружили. Один инвалид, сидящий в комнате отдыха, вдруг молча показал пальцем на массивный старый трёхстворчатый шкаф. Сыщик распахнул его дверцы. Внутри висела одежда. Он протянул руку глубже и стал шарить ей по задней стенке. Когда он нащупал чьё-то тело, то женский голос из шкафа сказал с раздражением:
— Не трогайте меня, я сама выйду!
Через мгновение из него вылезла женщина в медицинском халате, с наглым выражением лица и гордо задранным носом.
— Кем вы работаете здесь? — спросил её страж порядка.
— Медсестрой.
— Где сейчас находится ваш директор?
— А я должна знать? Она мне об этом не докладывает, — отвернулась она к стене, увидев в его руках видеокамеру.
— Тогда назовите мне адрес, по которому она проживает.
— Я вам не справочное бюро! — дерзко ответила она.
— Советую вести себя тактичнее и не осложнять своё, и без того непростое положение, — жёстко предупредил её сотрудник милиции.
Она неторопливо прошла к письменному столу, достала из ящика ручку, оторвала от пачки стикеров один листок, написала на нём адрес директора и протянула ему. Он передал его своему коллеге и попросил:
— Сгоняйте с Петровичем на машине по этому адресу, и привезите руководителя сюда.
Директор проживала в этом же посёлке и находилась в это время дома. Она была крайне удивлена тому, что к ней в дом постучал неизвестный милиционер.
— Вы директор дома-интерната для инвалидов? — спросил он, когда та открыла дверь.
— Я. А что случилось?
— Вам придётся проехать с нами.
В двери появился мужчина.
— Никуда она с вами не поедет. Покажите сначала ваши документы и объясните причину, по которой вы пытаетесь её забрать из дома.
Документы им показали. А причину пообещали рассказать по месту прибытия.
— Без меня она всё равно никуда не поедет!
— Я не возражаю, если вы тоже поедете с нами, — терпеливо ответил милиционер, — только поторопитесь.
Петрович в это время наблюдал за домом, чтобы никто не улизнул из него другим путём. Но таких попыток никто не делал. Директриса с мужем вышли через пару минут. Усевшись в машину, женщина спросила:
— Куда мы едем?
— В дом-интернат для инвалидов, в котором вы работаете.
В её глазах появился испуг.
— Что там произошло? Пожар?
— Нет, — ответил Петрович. — Узнаете всё позже.
Машина подъехала к крыльцу интерната.
— Вам знаком этот микроавтобус? — спросил Петрович, показав на него рукой.
— Да. Его хозяин устроен у нас в интернате на треть ставки водителем. Ещё мы доплачиваем ему средства на содержание этого транспортного средства за время работы у нас. А что с ним случилось?
Не получив ответа, женщина с мужем вышли из машины и, в сопровождении работников милиции, прошли в здание. В фойе находились инвалиды, привезённые с рынка, четверо «рабов» из дачного дома Пущина, водитель микроавтобуса, его подельник, медсестра, люди в камуфляжных костюмах и масках, сотрудники милиции. Директор побледнела, опустилась на стул и спросила сдавленным голосом:
— Что здесь происходит? Объясните, наконец!
Сотрудник милиции спросил, показывая на водителя и «громилу»:
— Вам известны эти люди?
— Да, ответила она и назвала их фамилии, имена и отчества.
— Откуда вы их знаете?
— Первый подрабатывает у нас водителем. А второй, — кивнула она головой в сторону «громилы», — выполняет в нашем доме-интернате различные работы: за плотника, столяра, дворника. В субботние и воскресные дни он остаётся здесь на ночь за сторожа. Да в чём всё-таки дело?
— Это вы давали им указание возить вот этих ваших инвалидов, — показал он на них рукой, — на рынок и железнодорожную станцию, чтобы просить подаяние?
— Что? — растерянно спросила директор, изменившись в лице. — На какой ранок, на какую железнодорожную станцию? О чём вы говорите?
Она перевела взгляд на своих подопечных, которых со слов милиционера возили на рынки попрошайничать.
— Это правда? — спросила она их.
Но те молчали, опустив головы. Ведь они были уверены в том, что бывают там по просьбе директора интерната. А сейчас в их присутствии директриса делает вид, что не просила их об этом.
— Вы хотите сказать, что вы не знали о том, что каждую субботу и воскресенье вот эти двое, — указал сотрудник милиции на «громилу» и водителя, — вывозят шестерых ваших подопечных на рынок просить подаяние?
— Даже предположить не могла! — задохнулась она от ужаса.
— Всё это снято на плёнку, — продолжил милиционер. — На ней отчётливо видно, как эта медсестра, — показал он рукой на Клару Фёдоровну, — помогает их усаживать в микроавтобус.
— Дайте мне воды, — сиплым голосом произнесла директор и опустилась в кресло.
Ей принесли стакан воды. Директор выпила, повернулась к медсестре и спросила:
— Клара Фёдоровна, это правда?
Та молчала.
— Так вот зачем вы всегда просили меня ставить вас в дневные смены выходных дней! А я-то, глупая, нарадоваться не могла, что приобрела такого ценного работника. Считала, что благодаря вам я не имею проблем с графиком работы медсестёр в выходные дни. Обычно люди стараются отказываться от таких дежурств, чтобы побыть дома с семьями.
— Вызывайте на работу других сотрудников, — предупредил сотрудник милиции директора. — Когда они появятся здесь, все вы, — показал он на группу присутствующих людей в фойе, — поедете с нами в отделение милиции.
Директор дома-интерната начала обзванивать своих работников. Сотрудник милиции связался с Мазуром:
— Андрей Иванович, поезжайте с Хитровым за Анатолием Пущиным и привезите его в отделение милиции. Пока по поводу случившегося ему ничего не говорите. Мы все скоро тоже подъедем туда.
Когда Хитров нажал кнопку звонка квартиры Пущина Анатолия — известного оперного певца, за дверью послышались шаги. Дверь открыл он сам.
— Здравствуйте, Анатолий Андреевич, — поздоровались с ним одновременно Хитров и Мазур.
Хозяин квартиры ответил на приветствие.
— Вам необходимо проехать с нами в отделение милиции.
Певец заволновался:
— Светланочка нашлась? Она жива?
— С вами обо всем поговорят на месте, — вежливо, мягким тоном попытался успокоить его Хитров. — А сейчас собирайтесь, пожалуйста. Мы вас подождём.
Пущин быстро оделся и с какой-то надеждой и одновременно тревогой в глазах вышел из квартиры.
— Я готов. Поехали.
Сглотнул слюну и добавил:
— Быстрее.
Сыщики переглянулись, словно говоря:
— Либо он актёр хороший, либо действительно ждёт встречи с женой.
Анатолий уже час сидел в кабинете Мазура и не понимал, почему его здесь столько времени мурыжат и ничего не говорят о жене. Наконец дверь открылась, и в неё ввели Федулова Леонида, его сына, водителя микроавтобуса и «громилу», выполняющего на рынках роль «смотрящего» за «рабами». Певец встретился взглядом с этим «громилой».
— Брат, ты, почему в наручниках? Что случилось?
Тот молчал.
— В чём вы его обвиняете? — с тревогой в голосе обратился Анатолий к Мазуру.
Опер встал и вышел в коридор. Через минуту вернулся, пропуская вперёд Светлану Веселову.
— Светочка, — бросился к ней певец, схватил её в охапку и прижал к себе.
На лице его жены не дрогнул ни один мускул. Потухшие глаза ничего не выражали. Руки висели, как плети. Обнимать мужа она не собиралась. Радости от встречи с ним не испытывала.
Зато глаза «громилы» готовы были вылезти из орбит. Он был в глубочайшем смятении.
— Дорогая моя, — причитал певец, — где ты столько времени пропадала? Я уже почти потерял надежду увидеть тебя вновь.
Но Светлана молчала. Она была уверена, что всё, что с ней случилось, произошло по просьбе её мужа. Поэтому считала, что бессмысленно и унизительно вступать с ним в разговор. Женщина нутром чувствовала, что здесь разворачивается хорошо сыгранное актёрское действие.
"Жаль, что не в оперном исполнении", — усмехнулась она про себя.
— Где вы её нашли? — обратился Анатолий к Мазуру, подрагивая от волнения.
— А вы разве не знаете, где она находилась всё это время, и что с ней происходило? — с иронией спросил Андрей Иванович.
Певец опешил.
— А я должен был это знать?
— Ну, если вашу жену содержали на вашей даче и эксплуатировали, как "рабыню", заставляя побираться на рынках соседних городов, значит, вам это было известно, — ошарашил его Мазур.
Анатолий перевёл ничего не понимающий взгляд на «громилу».
— О чём это он говорит?
— Толик, брат, прости, я не знал, что она твоя жена! — взмолился «громила». — Мне её привезли вот эти двое, — указал он подбородком на Федулова Леонида и его сына, — сказали, что подобрали её пьяную, почти голую на улице возле больницы. Ты не поверишь, но она и на самом деле была сильно пьяной в одном платье, без обуви и нижнего белья! Её нельзя было отличить от бомжихи.
Анатолия затрясло ещё сильнее, и он взревел:
— Она с горя запила! Понимаешь? Ребёнка нашего потеряла! А вы, подонки, воспользовались этим горем и решили совсем женщину добить? Шайка разбойников!
— Анатолий Андреевич, вам было известно, что в вашем дачном доме содержали группу «рабов» и заставляли их просить деньги в общественных местах? — теперь уже официально спросил его сотрудник милиции.
Певец сжал кулаки.
— Скажи, что это не правда! — процедил он сквозь зубы, обращаясь к брату.
— Правда, — виноватым голосом подтвердил тот.
— Прошу прекратить перепалку, — потребовал милиционер, — и отвечайте только на мои вопросы.
Но певец уже не мог остановиться.
— Зачем? Ну, скажи, зачем ты этим занимался? Почему ты не можешь нормально жить? Ты пришёл ко мне, как побитая собака. Сказал, что потерял своё жильё. Я разрешил тебе жить в моём загородном доме. Мне некогда было в нём появляться из-за своей занятости. Я надеялся, что ты будешь присматривать за ним. А ты что там устроил?
Вдруг глаза Александра налились кровью, и он с остервенением начал выговаривать брату:
— Я не жалею, что так произошло с твоей женой. Ты не забыл, почему мы с тобой четыре года не общались?
Певец опешил.
— Молчишь? Чистеньким хочешь казаться? — взревел «громила». — А не ты ли в моё отсутствие пытался изнасиловать мою, тогда ещё жену?
— Замолчи, прошу тебя, — стал успокаивать его Анатолий, — ты ведёшь себя недостойно.
— Нет уж, пусть все это знают! — торжествующе прокричал Александр.
Анатолий весь сжался. Ему очень не хотелось, что бы всё это слышала его Светлана.
— Ты же простил уже меня, — с упрёком сказал он, — зачем опять поднимаешь эту тему?
— Ты думаешь, что я действительно простил тебя? — взвыл Александр. — Ошибаешься! Мне просто негде было жить! Вот я и пришёл к тебе, вспомнив, про твой загородный дом. Но я никогда не забывал, как моя жена кричала и звала на помощь? И не забуду.
Певец молчал.
— Хорошо, что я вовремя тогда вернулся домой! — продолжил разъярённый Александр. — И ты не успел сделать своё грязное дело!
Он вдруг разразился истерическим смехом.
— Зато твою жену каждый день любили шесть бомжей. Ты заслужил это!
Услышав эти слова, Светлана почувствовала, как теряет последние силы. Ужас вдруг охватил её всю. Она как будто впервые осознала всё случившееся с ней, её мужем, его братом. Тошнота подступила к горлу. Ей показалось, что она умирает или тонет. Словно цепляясь за соломинку, Веселова вспомнила о Боге. Сползая на пол, она еле слышно произнесла:
— Вразуми нас всех, Го...
И потеряла сознание. Анатолий бросился к ней на помощь. Сотрудник милиции вызвал скорую помощь.
Продолжение в гл. 15 http://proza.ru/2016/02/20/1086