Мать Ивана вновь посетила опорный пункт милиции, в котором когда-то работал её сын. Ей вдруг захотелось реабилитировать покойного сына в глазах его коллег, пусть даже посмертно. Ну никак она не могла смириться с тем, что он имел отношения с невзрачной замужней женщиной, которая, к тому же, нахально водила его за нос несколько лет, манипулировала им. Феодосия Ивановна догадывалась, что эти самые коллеги знали о его шашнях с Егоровой и тоже не могли понять его увлечения ей.
Сергей Егоров приветливо встретил её и снова спросил:
— Нужна какая-нибудь помощь, Феодосия Ивановна?
— Нет, Серёженька, — грустно ответила она, — в этот раз я принесла тебе показать результаты всех трёх экспертиз. Заодно и поблагодарить за помощь в проведении их.
— Да я-то, какую помощь вам оказал, Феодосия Ивановна? — засмущался он.
— Огромную! Ты правильно подсказал, куда мне обратиться и как.
Она протянула ему листки. Рассмотрев их, Сергей схватился за голову:
— Кошмар! Людка почти несколько лет терроризировала Ивана беременностью и ребёнком, якобы рождённым от него, а он из-за этого никак не мог от неё отвязаться!
— Так он что, не хотел связи с ней? — вдруг прозрела она. — Эта бесстыжая женщина шантажом принуждала его приходить к ней домой?
— Конечно, не хотел! — с чувством выпалил Сергей. — Она обещала убить его сына, рассказать мужу, что Иван её изнасиловал. Пожаловаться нашему начальству. Требовала оставаться у неё ночевать, когда муж уходил в ночную смену.
— Кошмар! А Людмила знала, что Иван женился?
— Что вы! Он боялся признаться ей в этом. И ему, и его Оксанке была бы хана! — чиркнул он пальцем по своему горлу. — Людка достала бы их обоих! Да чем только она его не стращала! И вот теперь, оказывается, что общего с ней ребёнка у Ивана не было никогда. А семья его из-за её вранья распалась. Он ведь по-настоящему любил Оксанку. Места себе не находил, когда она его выгнала из дома. Какое-то время даже оставался ночевать в опорном пункте, чтобы не говорить вам о том, что жена не пускает его в квартиру. Всё надеялся, что простит его и позовёт обратно.
— Да где и как он с этой Людкой познакомился? — не унималась мать Ивана. Ей вдруг захотелось узнать всё об их отношениях.
— Я бы не хотел говорить вам об этом, а врать не хочу, — откровенно признался Сергей. — Ивана уже нет, а вам эта история ни к чему. Уж поверьте мне, Феодосия Ивановна.
— Серёжа, не щади меня, — попросила она настойчиво. — Расскажи всё, как есть. Может быть, тогда я пойму своего сына, и мне станет легче. Я очень нуждаюсь в этом сейчас.
Участковый был в замешательстве. Он стыдился рассказывать матери друга о его юношеских проблемах?
— Ну! — поторопила его Милованова властным голосом и пристукнула по столу ребром ладони. — Рассказывай всё, как на духу!
— Ладно, слушайте, Феодосия Ивановна, коли так настаиваете, — начал он стеснительно, — и простите, если то, что я расскажу, вам не понравится. Об этом мне рассказал сам Иван вскоре после того, как поступил к нам работать и начал отлучаться во время дежурств к этой женщине. Меня он неоднократно просил прикрывать его отсутствие в опорном пункте перед начальством. Приходилось врать. Спустя какое-то время меня это достало, и я начал возмущаться его нахальством. Вот тогда он и поведал мне о том, как вляпался в зависимость от Егоровой.
Сергей замолчал, всё ещё не решаясь начать рассказ о главном. Милованова терпеливо ждала, "переваривала" услышанное.
- Вы же знаете, что ещё в школе все ребята мечтают переспать с девушкой? - наконец, он вернулся к вопросу, заданному ему.
Мать Ивана засмущалась, когда услышала, о чём собирается поведать ей Сергей, но постаралась принять спокойное и сосредоточенное выражение лица.
— Как правило, это случается ещё в восьмом — девятом классе, — продолжил Сергей, глядя мимо своей собеседницы.
"Всю жизнь прожила, а этого не знала, — подумала Феодосия Ивановна. — Так вот почему в этом возрасте они нам все косы обрывали?"
— А Иван уже учился в одиннадцатом классе, и всё ещё оставался девственником. И это его удручало.
Но Феодосию Ивановну это порадовало:
"Порядочного сына я воспитала, держался до последнего".
— Одноклассники пронюхали про его юношескую проблему, — констатировал факт участковый уже чуть смелее.
"Проблему? С каких это пор целомудрие стало проблемой?" — возмутилась она мысленно.
А Сергей не останавливался:
— Сначала подшучивали над ним, а потом предложили познакомиться с опытной женщиной, которая сделает его мужчиной. Рассказали ему, что она имеет дефект ноги, но в постели очень даже ничего.
"Разодрала бы на части этих пакостников и доброжелателей!" — внутренне взъерепенилась Милованова, ещё внимательнее вслушиваясь в слова Сергея.
— Посоветовали ему не связываться со сверстницами, потому что они неопытные и неинтересные. Кто-то договорился с этой Людкой и сообщил, когда он сможет к ней прийти. Вот и получается, что эта женщина стала его первой «учительницей» по сексу, — наконец-то, закончил он рассказ и облегчённо вздохнул.
— Как же эта Людка не боялась, что может получить срок за совращение несовершеннолетнего мальчика? — спросила Феодосия Ивановна вслух, отведя глаза в сторону и смущаясь того, что узнала о сыне.
— Да так же, как и все другие женщины не боятся, — объяснил Сергей. — Ведь не секрет, что свой первый сексуальный опыт многие из ребята получали в несовершеннолетнем возрасте с женщинами, намного старше себя.
Феодосия Ивановна призадумалась, словно вспоминая что-то из своей молодости. И, похоже, кое-что вспомнила, потому что как-то сразу присмирела.
— Ну так вот, — уже более спокойно и смело продолжил участковый, — он приходил к Людмиле не один раз. Привязался к ней душой, что ли. А когда спустя какое-то время убедил себя, что больше к ней ходить не надо и опасно, так как мог нарваться на её мужа, то она заявила, что ждёт от него ребёнка, и не отпустила от себя с помощью всевозможных запугиваний и уловок. Вот так он и стал зависеть от неё. Да и родившегося мальчика ему было жалко.
— Вот, значит, чем занималась эта пакостная Людка, — горько усмехнулась Феодосия Ивановна, — школьников несовершеннолетних развращала. Спасибо тебе, Серёжа, за то, что ты рассказал мне историю отношений моего сына с Людмилой. Теперь многое прояснилось.
Она попрощалась с участковым и ушла.
* * *
Степан не мог дождаться, когда мать Ивана придёт к нему, чтобы заявить о своих правах на внуков. Ведь он был уверен, что всех их Людмила родила от Милованова. Но она всё не шла и не шла. Ему даже обидно стало. Он непременно желал высказать всё, что думал о её покойном сыне. Понимал, что о покойниках говорят либо хорошо, либо никак, но накипело же! Почему он должен горбатиться на работе, чтобы содержать чужих детей?
— Даже позвонить ей не могу, — разозлился он. — Надо было сразу попросить у неё номер телефона, а я не догадался.
Но потом вспомнил, что Иван работал в ближайшем опорном пункте, и решил сходить туда, чтобы попросить адрес его матери.
Когда он вошёл в кабинет и поздоровался с Сергеем, тот вдруг сразу же, улыбаясь, произнёс:
— От души рад за вас! Я уже знаю, что вы растите всех своих сыновей. Это здорово, что сына Ивана среди них не оказалось.
— Вы о чём? — удивлённо поднял брови Степан.
— Ну вы же с детьми проходили генетические экспертизы, насколько мне известно? Верно?
— Угу, — подтвердил Степан.
— В экспертизах участвовал материал Ивана Милованова?
— Ну да! И что?
— Мать Ивана получила результаты экспертиз. В них указано, что он не может приходиться отцом ни одному вашему ребёнку.
Степан растерялся, не ожидая такого известия.
— Получается, что все трое сыновей ваши, — продолжал улыбаться участковый. — Так написано в ваших результатах экспертиз?
— Так, — зачем-то соврал Степан, и почесал затылок.
— Вот с этим я вас и поздравляю!
И тут Сергей вспомнил слова Мазура о том, что соседи утверждали, будто младший сын Людмилы рождён от Ивана и решил подбодрить Степана:
— Теперь можете смело показать результаты экспертиз своим соседям, чтобы они больше не распускали сплетни о матери ваших детей. Пусть это будет им наукой!
— Спасибо, — буркнул Степан и пошёл он к выходу.
— А зачем приходил-то? — крикнул ему вслед участковый.
Но дверь уже закрылась за спиной Людкиного мужа. Адрес Феодосии Ивановны ему больше не был нужен. Он брёл, как в воду опущенный.
— Так что же это получается, — размышлял он, — Людка не только с Ванькой мне изменяла?
Степан даже не заметил, что переходил улицу на красный свет, а водители проезжающих мимо машин сигналили ему и что-то кричали в открытые окна.
— Чьих же тогда детей я рощу? Кому должен набить морду? Кто мне подскажет, что я теперь должен делать со своим позором? Оказывается и участковый знает, что я рогоносец, ему известно всё про экспертизы.
Но вот парадокс! Чем больше он злился на свою жену, тем больше скучал по ней. Теперь она была для него ещё желаннее. Невзирая на измены, его калека выросла в его глазах, как женщина. Прежде он считал, что кроме него на неё никто не способен позариться. И лишь он, её муж, знал, какой неистовой и одновременно нежной Люда проявляла себя в постели.
Но об этом знал ещё Иван, хотя уже и ушедший в мир иной. И, как он понял, этот сопляк не спешил с ней расставаться по собственному желанию, ведь его мать сама считала, что их отношения с Людмилой длились долгие годы. Да и соседи утверждали, что младший, трёхлетний сын рождён от него, хотя это оказалось неправдой. А если прибавить к трём годам девять месяцев беременности, то как минимум четыре года они встречались. О том, что Людмила шантажом удерживала Милованова при себе, ему и в голову не приходило.
Он остановился у дерева, растущего у обочины дороги, и облокотился о него. Идти дальше было тяжело, не хватало воздуха.
"Боже мой! Да причём тут этот сопляк Иван, — горестно подумал он, — если все сыновья Людмилы вообще рождены от кого-то другого? И этот другой значительно дольше, чем он, морочил голову моей жене, и нравится ей, судя по тому, что она захотела рожать от него троих детей!"
Внезапно он ощутил страх от той мысли, что может потерять свою Людку навсегда.
"А может именно к нему она сейчас и сбежала?" — пронеслось у него в голове.
Егоров снова продолжил свой путь домой, но нога предательски подвернулась на ровном месте. Он ощутил в ней острую боль, доковылял до близстоящей скамейки, опустился на неё и закрыл глаза.
— Людочка, — тихонько заскулил он, как раненный зверь, — возвращайся, я всё прощу. Родная, я буду рад растить твоих детей, своих-то иметь всё равно не могу.
* * *
После того, как Феодосия Ивановна узнала историю отношений своего сына с Людмилой Егоровой, она стала ещё сильнее испытывать свою вину перед Оксаной за конфликт, устроенный ей на кладбище во время похорон сына. Да и сына ей хотелось оправдать в глазах своей снохи. Поэтому однажды вечером она собралась и поехала к ней в гости. Соколова встретила бывшую свекровь холодно, но пригласила пройти в квартиру.
— Феодосия Ивановна, чаю выпьете? — спросила она чисто из вежливости.
Свекровь оживилась:
— С удовольствием!
Оксана вскипятила воду, заварила в фарфоровом чайничке ароматный чай, разлила заварку и кипяток по чашкам, прихватила сладости и принесла всё это на подносе в комнату. Когда всё было расставлено на журнальном столике, свекровь гордо выпрямилась в кресле. Было видно, что она готовится к какому-то важному разговору.
— Знаешь, что меня привело к тебе? — с лукавинкой в голосе спросила Феодосия Ивановна, взяв в руку чашку.
— Даже не догадываюсь, — равнодушно ответила Оксана.
Та сделала один глоток, поставила чашку на стол, вытащила из сумочки бумажные листки и протянула невестке.
— Что это? — не спешила брать их в руки Оксана.
— Результаты генетических экспертиз, — гордо произнесла Милованова. — Возьми, просмотри. В них сказано, что Иван не приходится отцом ни одному ребёнку Людмилы Егоровой.
— Ну и что из этого? Он всё равно ночевал у неё и сожительствовал с ней, находясь в браке со мной.
Тогда Феодосия Ивановна в подробностях рассказала Оксане историю о том, как Иван попал в зависимость от Людки, и почему не мог с ней порвать. По сути дела она пересказала Соколовой то, что узнала об этом от Сергея Егорова.
— Поздно говорить об этом, Феодосия Ивановна. Ивана уже не вернёшь, да и я не склонна верить тому, что вы мне сейчас рассказали. Ему с самого начала надо было быть со мной честным. Если я имела проблемы со своим бывшим мужем, то сразу же рассказала о них вашему сыну. А для меня известие о его похождениях к Людмиле Егоровой стали страшным потрясением. Я ещё молодая женщина, а уже окончательно разочаровалась в мужчинах и с ними больше не связываюсь. В каждом из них я вижу теперь подлого и хитрого приспособленца.
Слёзы навернулись на её глазах.
— Вот скажите, что во мне не так? — посмотрела она пытливо в глаза свекрови. — Почему мои мужья изменяли мне с падшей женщиной, с калекой? Чем они лучше меня? Можете мне это объяснить?
— Оксаночка, — виновато произнесла Феодосия Ивановна, — я для того и пришла, чтобы успокоить тебя и объяснить, что мой сын тебя любил, но не знал, как разорвать порочные отношения с Людмилой Егоровой. Она шантажировала его тем, что убьёт его ребёнка, даже если после этого сядет в тюрьму. А ему было жаль своего мальчика. Он ведь не знал, что Людка дурачит его, и что ни один из её детей не приходится ему сыном. Ты успокойся, доченька, — ласково проговорила она, словно сама чувствовала то, что происходит в душе Оксаны, — затянется со временем твоя душевная рана, как затягивается у всех остальных обманутых жён. Доля наша женская такая — терпеть измены мужей. Я тоже через это прошла, поверь мне.
Когда Феодосия Ивановна ушла, Оксане действительно стало легче на душе. Она уже не чувствовала себя обманутой женщиной. И даже начала считать, что Иван правильно поступил, не рассказав ей о Людкиных угрозах. Иначе она не пошла бы за него замуж вообще. И в её жизни не произошли бы те позитивные изменения, за которые она всю жизнь будет благодарна Ивану. Взять хотя бы квартирный вопрос и избавление от первого мужа.
А сам Иван, вероятно, надеялся, что со временем всё равно порвёт отношения с Егоровой. Только вот медсестра Наташа не вовремя поведала о них Оксане, тем самым поспособствовав распаду их с Иваном семьи. Она снова загрустила. Молодая женщина по-прежнему испытывала чувство необъяснимой вины за смерть Ивана. Ей всё время казалось, что будь они вместе, тогда события каждого прожитого дня разворачивались бы совсем по другому сценарию, и её муж мог хоть на немного опоздать в тот день на работу или прийти значительно раньше.
В результате он не оказался бы в том злополучном подвале. На эту мысль её навело предположение Андрея Ивановича о том, что Милованов по пути на работу засёк какого-то правонарушителя и спустился за ним в подвал, когда тот пытался от него сбежать. А там получил удар по голове и не смог выбраться наружу.
Продолжение в гл. 11 http://proza.ru/2016/02/20/1059