Феодосия Ивановна всерьёз начала обдумывать вопрос о проведении молекулярно-генетической экспертизы на предмет установления биологического отцовства Ивана. Во время прошлого разговора с ней муж Людмилы хитро намекнул на то, что он не возражал бы против её проведения по требованию какого-либо лица, но только без его участия. К тому же, когда Степан прочитал записку Людмилы, у матери Ивана сложилось о ней далеко не лестное впечатление. Она решила, что дополнительный контроль с её стороны за воспитанием и содержанием внука не помешает.
Мать Ивана бросилась к секретеру и начала по очереди открывать все его дверцы, выдвигать ящики да старательно перебирать и рассматривать их содержимое. Её руки дрожали, не слушались, пот капельками выступил на лбу.
— Боже мой! Боже мой! — шептала она себе под нос. — Неужели младенческие волосики Ванечки кто-то выбросил? А они так мне сейчас нужны!
Не найдя то, что искала, Феодосия Ивановна как попало, со злобой выгребла и высыпала всё на пол, села на него сама и с растрёпанным видом начала перекладывать всё по одной вещичке с одной стороны от себя на другую. Но нужную шкатулочку так и не нашла. Через три часа упорных поисков на полу было разбросано всё, что могло находиться на каких-нибудь полках, в ёмкостях, шкафах.
— Всё, — обречённо произнесла она, сидя на полу у дивана, — больше искать негде! Просто дьявольщина какая-то! Кому эта шкатулка понадобилась?
Слёзы из глаз женщины полились потоком. Она принялась вытирать их и нос подолом халата, громко и горестно ныть от безысходности, раскачиваясь из стороны в сторону. Продолжалось это довольно-таки долго, прежде чем она успокоилась. Ослабевшая, с распухшими от слёз глазами и носом, она оперлась на диван и, кряхтя, стала тихонько подниматься с пола. Но рука предательски соскользнула с деревянного подлокотника дивана, и женщина больно ударилась об него головой. Безвольно опустила голову на диван и от боли снова заплакала горестно, обижено, как маленькая девочка. Вдруг Феодосия Ивановна резко встала, словно что-то вспомнила, решительно подняла сиденье дивана и заглянула под него.
— Как порой бывает полезно треснуться обо что-нибудь башкой! — радостно проговорила она вслух теперь уже твёрдым голосом. — Я же сама всё, чем мы давно не пользуемся, сложила сюда! Ну, конечно, вот она родимая!
Она взяла в руки шкатулочку, как что-то самое дорогое, поцеловала её, нажала на защёлку, открыла и заглянула внутрь. Там лежал драгоценный локон белых волос сына, отрезанный у него в младенчестве на память. Уж очень его головушка была в то время красивой, как у ангелочка, вся в белых, густых кудряшках.
"Теперь-то уж я точно найду своего внука!" — положила она аккуратно шкатулочку в сумку.
Когда наступил вечер, мать Ивана отправилась в тот опорный пункт милиции, в котором прежде работал её сын.
Сергей Егоров с почтением встретил её, посадил на стул напротив себя.
— Что вас привело к нам, Феодосия Ивановна?
— Серёженька, — начала она плаксивым голосом, — тебе же была известна связь Ванечки с Людмилой Егоровой? Правда?
Не зная сути дела, Егоров замялся, не желая отвечать и раскрывать сердечную тайну покойного друга.
— Ну, конечно же, известна, — сама ответила за него Феодосия Ивановна, легонько махнув рукой, — ведь это же ты прикрывал его, когда он к ней бегал во время дежурства.
Егоров виновато улыбнулся:
— От вас, Феодосия Ивановна, невозможно ничего скрыть. Было такое дело, каюсь.
— Так вот, Серёженька, — решительно сцепила она пальцы рук на столе, — я пришла посоветоваться с тобой по поводу генетической экспертизы.
— Какой экспертизы? — не понял он сразу.
— Я хочу узнать, какой из троих сыновей Людмилы рождён от Ивана, — пояснила она.
— То есть вы хотите забрать у её мужа своего внука в связи с тем, что Людмила исчезла? Я правильно понял вас?
Мать Ивана на мгновение застыла в ступоре с выпученными глазами.
— Как исчезла? Куда? Боже мой! Сначала Иван исчез, а теперь и мать моего внука? Совсем ребёнка осиротили! Ой-ёй-ёй! Надо его немедленно забрать к себе! И ты, Серёжа, мне в этом должен помочь! Слышишь? — брякнула она кистями рук по столу.
— Успокойтесь, пожалуйста, Феодосия Ивановна, — попросил Сергей. — Мы ищем её. И думаю, что найдём. Она же не иголка в стогу сена.
— Вы все подвалы обшарили? — спросила Феодосия Ивановна, вспомнив, где нашли её сына.
— Не дождавшись ответа, она тут же высказала свои предположения:
— Я думаю, что к её исчезновению причастен тот же человек, который заманил в подвал моего сына и ударил его по голове. Ищите связь между этими двумя исчезновениями! Ищите, Серёженька!
Сергей налил в стакан воды и протянул Феодосии Ивановне.
— Выпейте, пожалуйста, вам станет легче.
Она взяла стакан в руку и жадно опустошила его.
— Уже определён круг подозреваемых лиц, — сообщил он, — сейчас с ними работают.
— И кто же они? — поставила она стакан с грохотом на стол.
— Пока следствие не закончится, Феодосия Ивановна, мы не имеем права об этом говорить.
— В подвалах ищите! — почти прокричала она снова. — Если исчезновение Ванечки и Людмилы — дело рук одного человека, то и её он бросил в каком-нибудь подвале. Изобретать что-то новое он не станет. Вы же знаете — у серийных убийц всегда один и тот же почерк. Я об этом и читала и в кино видела.
Чтобы отвлечь женщину от переживаний, Сергей решил сменить тему:
— Так зачем вам понадобилась генетическая экспертиза?
— Серёженька, — опять начала наигранно плаксивым голосом Феодосия Ивановна, — ты же понимаешь, что мой внук — это единственное, живое, драгоценное существо, что осталось у меня от Ванечки. Я бы хотела получить статус его кровной бабушки и добиться права общаться с ним, контролировать то, как его воспитывают, содержат, обращаются с ним. Помогать ему буду, если понадобится. А если Людмилу всё же не найдут, или её уже нет в живых, то, возможно, её муж согласится отдать мне мальчика насовсем. Зачем ему нужен чужой ребёнок без Людмилы? Тем более он знает, что один из сыновей ему не родной, но хитрая Людка не захотела сообщить, какой из троих.
— А вы об этом, откуда знаете? — удивился Сергей, хотя со слов Ивана точно знал, что именно младшего сына Людка родила от него.
— У меня уже состоялся с мужем Людмилы разговор на эту тему, — с достоинством кивнула она головой.
— По поводу проведения экспертизы вам лучше всего обратиться в суд, — посоветовал Сергей. — Но я думаю, что её смогут провести и без суда, но только при наличии согласия законных родителей вашего внука.
— Так муж Людмилы согласен на проведение такой экспертизы. Не только согласен, но и желает этого.
— Тогда обговорите всё с ним и самостоятельно, без всякого суда, обратитесь в «Центр Молекулярной Генетики».
— Темнит он что-то, Серёжа, — вдруг засомневалась Феодосия Ивановна, — согласие дал, но предупредил, что сам участвовать в её проведении не будет. Я, правда, не поняла, что это значит. Возможно, мне действительно придётся обращаться в суд.
— Феодосия Ивановна, — развёл руками участковый, — тогда он, может быть, и не хотел во всём этом участвовать. А сейчас, когда его жена пропала, он, скорее всего, изменит своё решение. Попробуйте ещё раз с ним поговорить.
— Да? — удивилась она. — А я об этом как-то не подумала.
Милованова поблагодарила Сергея и прямиком направилась к Степану. Он открыл ей дверь. По хмурому выражению лица гостья поняла, что настроение у него паршивое.
— Что опять вас привело к нам? — пробурчал Степан Егоров недовольно.
— Я бы хотела до конца решить с вами вопрос о проведении генетической экспертизы на отцовство.
— Заходите, обговорим, — широко раскрыл он дверь, пропуская Милованову в квартиру.
Феодосия Ивановна прошла и села на прежнее кресло.
— А от меня-то вам что нужно? Захотели провести экспертизу — проводите. Я в этом участвовать не хочу, — снова повторил он своё решение.
— Так для её проведения необходимо ваше согласие, — стала объяснять она. — Было бы лучше, если бы мы вдвоём с вами написали заявление на установление отцовства для ваших мальчиков. Я думаю, что экспертизу нужно проводить только с вашими двумя младшими детьми. Старший ваш ребёнок никак не может быть сыном Ивана.
— Это ещё почему? — удивился Степан.
— Моему сыну всего-то был двадцать один год, когда он умер.
— Вот тварь, — подумал он о жене, — на молоденького потянуло! Так что же это получается, пацан вообще был несовершеннолетним, когда она с ним связалась?
Феодосия Ивановна, заметив замешательство Степана, спросила:
— Вы удивлены, что Людмила совратила несовершеннолетнего юношу, да?
— Да тут ещё неизвестно, кто кого совратил! — ловко выкрутился он. — Ставлю вас в известность, что дам своё согласие только при условии, что экспертизы будут проводиться со всеми тремя детьми, что я тоже пройду эти тесты на отцовство и именно за ваши деньги. Соглашаюсь на это только потому, что Людмила исчезла.
"Ах, как был прав Сергей, когда говорил, что Людмилин муж изменит своё решение и согласится участвовать лично в проведении генетической экспертизы!" — с благодарностью подумала Феодосия Ивановна о друге сына.
Таким образом исчезновение Людмилы Егоровой было ей только на руку. Нет, она не хотела, чтобы мать её внука исчезла навсегда, или с ней случилось что-нибудь плохое. Но её отсутствие на время проведения экспертиз помогло бы Миловановой узнать, кто из троих мальчиков семьи Егоровых её внук. Она понимала, что Людмила не дала бы согласия на их проведение.
— Завтра мне в смену идти, — предупредил Степан, — давайте сходим в центр послезавтра.
— Хорошо, — согласилась она и протянула ему бумажку, — вот адрес, по которому проводится такая экспертиза и время нашей встречи. Не опаздывайте, пожалуйста.
В назначенное время Феодосия Ивановна и Степан с детьми явились в «Центр Молекулярной Генетики». Были взяты мазки из полостей рта мальчиков, Степана, отданы волосы Ивана. Оставалось только дождаться результатов.
То ли на нервной почве, то ли оттого, что простудился, у Степана появились проблемы с мужским здоровьем. Терпеть боли и другие проявления болезни уже не было сил. Он вспомнил о медицинском центре «Семьи и брака», в которую обращались они с Людмилой через два года после женитьбы.
"Вот туда и пойду со своей болячкой, — решил он. — В обычной поликлинике только время потеряю, а нужную помощь не получу. К тому же в поликлиниках врачи уже открытым текстом говорят: «Вот такие у нас здесь плохие материальные условия, вот такие мизерные возможности, заработки вообще никакие, так что жалуйтесь и валите домой». — Откровенно намекают на то, чтобы им заплатили за нормальное лечение. Но даже, если и заплатишь, гарантии на то, что это лечение окажется эффективным, не будет".
Степан попал на приём к тому же врачу, к которому обращался в первый раз. Врач, как ни странно, узнал его и даже его проблему запомнил. Был удивлён тем, что красавец мужчина выбрал себе в жёны неказистую женщину с серьёзным дефектом ноги. Что Степан был уверен в своём хорошем мужском здоровье настолько, что сам попросил отдать на руки жены свои анализы, так как много работал, а по врачам ему ходить было некогда.
А пришёл он в медицинский центр только потому, что супруга настояла. А между тем анализы показали азооспермию — а это бесплодие, которым надо было серьёзно заниматься, чтобы понять: обратимо оно или нет. Врач не хотел показывать и отдавать анализы жене, но она была непреклонна, устроила скандал и напомнила, что муж просил отдавать их ей. После этого пациент больше не приходил.
— Что вас привело к нам на этот раз? — поинтересовался врач, заранее предполагая, что причина прихода в отсутствии детей в семье.
Но Егоров перечислил совсем другие проблемы и пошутил:
— Хорошо, хоть троих сыновей успели с женой вовремя на свет произвести, сейчас бы уже, наверное, это не получилось.
У врача округлились глаза, когда он услышал о рождении у Степана троих сыновей.
— Да? Насколько я помню, с вашими результатами анализов зачать ребёнка было невозможно. Но на приём вы больше не явились, чтобы разобраться в этой проблеме. Вы случайно не болели в детстве эпидемическим паротитом, его ещё «свинкой» называют?
— Кажется, болел, — отрешённо ответил он и подумал: — "Неужели Людка мне соврала, что у меня нормальные анализы? Но зачем? Да, нет, не может этого быть! Скорее всего, врач перепутал меня с кем-то, столько лет уже прошло после нашей встречи с ним".
Его мысли прервал голос врача.
— Вам придётся пройти все эти обследования, — начал он по очереди раскладывать на столе направления, — но прежде оплатите их у администратора.
Прошло ещё пять дней. Егорова так и не появилась. Милиции тоже не удалось обнаружить следов её пребывания. Теперь Степану управляться с детьми всё чаще помогали родители Людмилы, изредка и сдержанно сокрушающиеся по поводу её исчезновения. Он искренне восхищался тем, как мужественно и с достоинством они держатся, не паникуют и не впадают в глубокое уныние. А между тем подошло время получения результатов молекулярно-генетических экспертиз. Получали их Степан и мать Ивана в разное время одного и того же дня. Взяв в руки конверты, каждый из них, выйдя из кабинета, садился на стул в коридоре и читал акты генетических исследований. Донести их домой и там прочитать, им не хватало терпения. Первой с результатами экспертиз познакомилась Феодосия Ивановна.
— Как же так? — растерялась она, узнав, что её сын не приходится отцом ни одному ребёнку Людмилы. — Выходит эта тварь сделала из моего сына дурака и удерживала при себе с помощью вранья, выдавая сына Степана за его ребёнка? А он вёлся на её ложь и продолжал навещать мальчонку, как собственное дитя?
Она кое-как поднялась с места и направилась к выходу, не осознавая до конца, довольна такими результатами экспертиз или нет. Ведь Феодосия надеялась, что Ванечкин ребёнок до конца жизни будет радовать её своим существованием и напоминать ей сына. А оказалось, что внука у неё нет.
"Вот сука! — взорвался Степан, когда узнал то же самое о себе. — И от кого же она их всех троих родила? Неужели от этого малолетнего Ивана? Ну, придёт его мать ко мне, я с ней поговорю! Пусть всех троих забирает и растит сама! Воспитала сыночка на мою голову!"
Он, словно в бреду доехал домой, упал на кровать и зарыдал в голос. Когда уже не было сил плакать, а слёзы высохли, на него нахлынули воспоминания о Людке.
Она, как нежный мягонький комочек, каждый вечер вжималась в него в постели и засыпала. А какой неистовой она была, занимаясь с ним любовью! Знала каждую его клеточку, чувствительную точечку. Он умирал в её объятиях и воскресал. Такие страсти он мог испытывать только с ней. Всё, что у него было до неё с другими женщинами, не поддавалось никакому сравнению. И вдруг он представил, как она вытворяет то же самое в постели с тем мужиком, от которого родила своих детей. Ему стало не хватать воздуха, кровь ударила в голову и застучала в висках пульсирующей болью. Казалось, жизнь покидает его. Да и не хотелось ему больше жить. Кто он ей такой? Даже не отец её детям. В чувства его привёл звонок в дверь. Он кое-как встал и пошёл её открывать.
— А вот и мы вернулись домой, — пропела тёща, пропуская внуков в квартиру.
Степан, который всегда радостно встречал своих сыновей, сейчас смотрел на них безучастно. Ничего не понимающие мальчики заглядывали отцу в глаза и, сняв верхнюю одежду, пытались заговорить с ним. Комок подкатился к его горлу, когда он увидел их растерянный и виноватый вид.
"Мать куда-то их подевалась. Я веду себя, как идиот!" — разозлился он на себя.
Пересилив себя, он наклонился к ним, сгрёб всех троих в охапку и понёс в комнату. Дети радостно завизжали и стали его обнимать и что-то рассказывать, перебивая друг друга. Из этого гомона Степан ничего не понимал, но умудрялся каждому что-то ответить, пусть даже невпопад.
Ещё до прихода тёщи он решил, что покажет ей результаты экспертиз.
"Пусть тоже мучается, как я, — негодовал он, — или забирает к себе домой Людкиных выродков и сама их воспитывает! Это она произвела на свет такую падшую женщину!"
Но сейчас, когда он увидел растерянных детей, делать это передумал. Решил сам разобраться с женой, когда она вернётся, а мальчишки здесь ни при чём. Они искренне любили его. Как он мог предать их?
Однажды он вытащил из почтового ящика квитанцию по оплате налога на недвижимость. Поднявшись в квартиру, стал внимательно её изучать.
"Странно, — удивился он, — почему квитанция пришла с долгом за предыдущий год?"
А уж он-то точно помнил, что оплатил в прошлом году этот налог сам.
"Нужно найти прошлогоднюю оплаченную квитанцию, и показать её в налоговой инспекции", — решил он и начал рыться в шкатулке, в которую жена складывала все важные бумаги и документы. Не найдя в ней квитанции, он достал толстую папку и стал рассматривать каждую бумажку, лежащую в ней.
"О, какие-то-то анализы с моей фамилией!"
Он взял листки в руку.
"Спермограмма и МАР-тест", — прочитал он.
"Как такое может быть? Почему?" — расстроился он, глядя на них.
Его затрясло. Не надо было быть врачом, чтобы понять — он не может иметь детей. Степан рухнул на диван, как подкошенный.
"Получается, что Людка знала о моём бесплодии и молчала. Не бросила, а нарожала от кого-то мне сыновей, создала иллюзию счастливого брака?"
Он тяжело задышал и подумал:
"И я действительно был счастлив, пока не узнал об её изменах. Как мне дальше жить с этим?"
Придя на очередной приём в медицинский центр «Семьи и брака», Семен узнал причину своего недуга, с которым обратился к врачу. Ему было назначено лечение.
— А что вы скажете мне по поводу тех анализов, которые в прошлый раз предложили мне сдать? — робко спросил Егоров.
— К сожалению, они остались без изменения, — протянул он Степану листок. — У вас по-прежнему отсутствуют сперматозоиды. Надо искать причину, чтобы понять, можно вам ещё помочь или лечить уже бесполезно. Если вы в этом заинтересованы, то записывайтесь на приём и приходите.
Продолжение в гл. 10 http://proza.ru/2016/02/20/1056