В сокровищнице русской культуры особое место занимает наследие святителя Игнатия Брянчанинова – выдающегося богослова, писателя и проповедника первой половины XIX века, учителя веры и подвижника благочестия, целостно и самоотверженно осуществившего личный подвиг духовного самосовершенствования, широкую общественную, педагогическую и литературную деятельность, направленную на религиозно-нравственное просвещение и личностное развитие человека.
Свои богословские, антропологические, эстетические, педагогические идеи, происходящие из внутреннего аскетического опыта, деятельного стремления к Богопознанию, он умел излагать ясно, точно, и в то же время выразительно, ярко и образно, придавая богословским дефинициям и тезисам отточенную, совершенную литературную форму. Его произведения, концентрирующие в себе духовно-аскетический опыт отцов Церкви, оказываются наиболее понятными, доступными, эстетически ценными для современного читателя, живущего в условиях глобального кризиса культуры и цивилизации, томимого духовной жаждой, ищущего надежные и точные ориентиры в духовной жизни. Поэтому обращение к его творческому наследию становится в настоящее время особенно актуальным.
Личность и творчество святителя Игнатия Брянчанинова уже несколько десятилетий находятся в центре внимания богословов (архиепископ Аверкий (Таушев), иеромонах Серафим (Роуз), игумен Марк (Лозинский), А.И. Осипов) педагогов (В.В. Медушевский, Н.Н. Гатилова), лингвистов (С.Н. Ипатова, Г.В. Судаков) и почти не освещена в отечественном литературоведении. В работах А.М. Любомудрова, В.А. Афанасьева, В.А. Воропаева, И.Б. Воронина и др. освещены отдельные аспекты творчества святителя Игнатия, раскрывающие, прежде всего, его идейную, содержательную значимость. Что касается формы, поэтики, стилевых особенностей произведений Брянчанинова, - эта сторона его творчества оказывается до настоящего момента практически не изученной. Этим обусловлена научная новизна проблемы художественного своеобразия проповедей святителя Игнатия.
Литературоведческий анализ произведений Игнатия Брянчанинова выводит исследователя в малоизученную область, пограничную с богословием, философией, риторикой, где несомненна необходимость напряженного теоретического поиска.
Главным объектом нашего изучения являются тексты, входящие в состав сборника творений святителя Игнатия под названием «Аскетическая проповедь» (1866), не попадавшие до настоящего момента в поле зрения литературоведов. Эта книга представляет собой, по определению современного исследователя, «собрание поучений, бесед и слов святителя для паствы, раскрывающая подвиг спасения и условия духовно-нравственного совершенствования в Православии» [1, с. 13].
Жанровые формы духовных творений святителя обозначены как «Поучения» и «Слова», причем невозможно провести четкую границу между теми его текстами, которые были написаны для произнесения в церкви – то есть собственно проповедями, - и богословскими сочинениями, предназначенными исключительно для чтения. Все эти произведения отличаются глубоким содержанием, четкостью смысловой структуры, изяществом поэтической отделки.
Творения святителя Игнатия представляют собой, по точному определению проф. А.И. Осипова, своеобразную «энциклопедию православной жизни» (2, с.317), в которой четко определены и подробно описаны основные ее категории. Уникальность этой «энциклопедии» в том, что построена в строгом соотнесении с православным календарем: раскрытие основных понятий и «золотых правил» аскетики в ней скоординировано с основными вехами церковного года.
Перелистывая ее, мы не ошибемся, если информацию о посте и покаянии будем искать в цикле проповедей, приуроченных к Святой Четыредесятнице, о кресте и крестоношении – в проповеди на неделе крестопоклонной, о святых Христовых Тайнах – в «Слове в Великий Четверток на литургии» и т. п.
Каждая проповедь содержит четкие дефиниции религиозных понятий. Например, в «Поучении в первую неделю Великого поста», которая в церковном календаре обозначена как неделя Торжества Православия, автор дает яркую, отточенную, исчерпывающую формулировку фундаментального понятия вероучительной системы: «Православие есть истинное Богопознание и Богопочитание, православие есть поклонение Богу Духом и Истиною; православие есть прославление Богом человека, истинного служителя Божия, дарованием ему благодати Всесвятого Духа» [3, т. 4, с. 76]. В этом же тексте обнаруживается определение понятий, противоположных по смыслу: «ересь», «зловерие», «анафема».
Проповеди святителя Игнатия строго соответствуют риторическому канону и в то же время отличаются неповторимым изяществом индивидуального авторского «почерка», имеют ярко выраженные стилевые особенности, которые можно охарактеризовать понятиями: «простота», «точность», «ясность», «метафоричность», «четкость архитектоники», «музыкальное изящество».
Духовный облик святителя Игнатия-проповедника определяет редкое личностное свойство, которое Н.В. Гоголь метко назвал «верховной трезвостью ума». Обладая незамутненными «очами сердца», святитель Игнатий достиг глубокого проникновения в тайны духовной природы человека. Именно этим обусловлены простота, точность, глубина и ясность его поучающего слова. Однако все это сочетается с яркой образностью, тщательной «отделкой» словесной ткани проповеди, «цветами красноречия». Обладая тонким эстетическим вкусом, проповедник украшает свое «плетение словес» выразительными сравнениями и метафорами.
Наряду с дефинициями в его поучениях можно обнаружить метафорические определения понятий, например: «этот видимый мир – только кратковременная гостиница человека» (3, т. 4, с. 89); «… Он повелел отнять у тщеславия его пищу и питие – человеческую похвалу» (3, т. 4, с. 68); «Христианство можно уподобить превосходной, обширнейшей гавани, в которой с одинаковым удобством могут приставать суда всех размеров и всех родов устройства. Находит себе приют в этой гавани и смиренный челнок рыбаря, и огромный корабль купца, нагруженный разнообразным товаром, и броненосный исполин, вооруженный бесчисленными средствами разрушения и смерти, и разукрашенная яхта царя и вельможи, назначенная для торжественных и увеселительных поездок» (3, т. 4, с.139) и т.п.
Для описания духовных состояний и процессов святитель Игнатий нередко использует развернутые сравнения. Например, развивая мысль о необходимости внимательной, сосредоточенной молитвы, проповедник замечает: «действие на душу продолжительной, но невнимательной молитвы … подобно действию обильного дождя на железную крышу, в с которой сбегает вода, в каком бы количестве она ни пролилась, не производя на крышу никакого действия» (3, т. 4, с.32). Обладая опытным познанием евангельских истин и аскетических правил, святитель Игнатий стремится раскрыть их как можно более полно и доступно как для тех, кого можно считать его духовными сподвижниками, так и для тех, кто почти не имеет положительного духовного опыта. Метафоры и сравнения позволяют проповеднику преодолеть этот разрыв, эту духовную дистанцию.
Проповедник приоткрывает перед читателем завесу, отделяющую обыденное сознание от мира, не доступного чувственному опыту, вводит его в сферу инобытия, четко обозначая и даже иногда подробно описывая ее реалии.
Например, в «Слове о смерти» он раскрывает мистическую сущность этого таинственного процесса. Для этого в начале «Слова…» он использует яркие, образные определения: «Смерть – великое таинство. Она – рождение человека из земной временной жизни в вечность» (3, т. 3, с. 67). Обозначив смысловые границы понятия, определив явление, проповедник обнажает его сущность: «При совершении смертного таинства мы слагаем с себя нашу грубую оболочку, «тело» и душевным существом, тонким, эфирным, переходим в другой мир, в обитель существ, однородных душе» (3. т. 3, с. 67).
Как видим, в описании этого таинственного процесса святитель использует всего одну метафору: «тело – грубая оболочка», но этого оказывается достаточно, чтобы ввести читателя в мир христианской антропологии, дать представление о двусоставности человеческого естества и переключить его внимание с того, что составляет видимую сторону смерти на то, что недоступно земному зрению. Наше восприятие смерти неполно и искажено именно вследствие этой неполноты, подчеркивает святитель: «Видим только при совершении смертного тайнодействия бездыханность, внезапную безжизненность тела, потом оно начинает разлагаться, и мы спешим скрыть его в земле; там оно делается жертвою тления, червей, забвения» (3, т.3, с. 67). То, что было грубой оболочкой души, подвержено земным законам распада, уничтожения, «тления, червей, забвения». Эта градация необычна по своему составу, она включает в себя понятия, принадлежащие к разным смысловым сферам: «Тление» - общий процесс распада, «черви» - его видимое выражение, «забвение» - результат его проявления в мире живущих.
Архитектоника проповедей святителя Игнатия характеризуется четкостью, уравновешенностью смысловых частей, своеобразной музыкальной ритмичностью членения текста.
Яркой приметой стиля святителя Игнатия-проповедника следует признать одну особенность построения экспозиции. Экспозиция в его проповедях, как правило, содержит цитату из Евангелия, которая становится смысловой доминантой всего поучения и зачастую выполняет функцию своеобразной цезуры, разграничителя смысловых частей текста. Например, в «Поучении 1-м в неделю по Богоявлении» смысловой и ритмико-интонационный строй определяют слова Спасителя «Покайтеся, приближибося Царство Небесное» (Мф. 4, 17). Эта евангельская цитата становится основой всего построения проповеди: начиная, замыкая и пронизывая текст, она выполняет функцию его композиционного стержня.
В экспозиции автор объясняет причину такого смыслового и эмоционального выделения: «Покайтеся, приближися бо Царствие Небесное!». С этих глубоких и священных слов началась проповедь вочеловечившегося Слова к падшему человечеству. Простое, по наружности, учение! Но надо понять его самою жизнию: тогда откроется, что в этих кратких и невитиеватых словах заключается все Евангелие» (3, т. 4, с. 9). Благая весть о спасительной силе покаяния концентрирует в себе всю полноту и мудрость евангельского учения, содержание которого, как и врата небесного Царства, открывается только кающимся. «Следуя нравственному преданию Православной Церкви, епископ Игнатий считал, что покаяние есть одна из основ, на которой должна созидаться духовная жизнь христианина, - отмечает игумен Марк (Лозинский) в своем фундаментальном исследовании творческого наследия святителя, - Руководя духовной жизнью своих пасомых, Владыка, прежде всего, старался возбудить в них чувство покаяния. Покаяние он считал основой всех видов христианского подвига» (4, с.171). Понять истину о необходимости покаяния для спасения, по мысли святителя Игнатия, следует не только умом и сердцем, но самой жизнью по Евангелию. Это главная идея проповеди, ее основной тезис, свое выражение она обнаруживает и на уровне архитектоники.
Таким образом, ценность святителя Игнатия для современного образованного читателя заключается не только в их глубоком, серьезном, многогранном содержании, но и в совершенстве формы. Глубокий, ясный ум, трезвое видение духовной сущности явлений и опора на обширные духовные и светские познания делают его творчество неповторимо прекрасным духовно и вместе представляют пример истинного словесного изящества. Очевидно, что в ближайшие десятилетия проблема художественного своеобразия творческого наследия святителя Игнатия Брянчанинова сохранит свою актуальность и новизну, поскольку само идейное содержание его творений – многогранное и многослойное - будет выходить на новые уровни осмысления.
Библиографический список
1. Гатилова Н.Н. Духовно-нравственное воспитание человека в трудах святителя Игнатия Брянчанинова: автореф. дис. ... канд. пед. наук / Гатилова Н.Н. - Курск, 2006.
2. Осипов А.И. Путь разума в поисках истины. – М.: Даниловский благовестник, 2008.
3. свт. Игнатий (Брянчанинов). Собрание творений в 7 томах. – М.: Лепта-Пресс, 2002-2003.
4. Игумен Марк (Лозинский). Духовная жизнь мирянина и монаха по творениям и письмам святителя Игнатия (Брянчанинова). – Кириллов: Кирилло-Белозерский монастырь, 2007.