- У Ахматовой птички жили в бровях,
у Достоевского в носу,
у Гоголя в усах,
у Хармса в трубке... - спускаюсь я пальцем по лицу отца и ковыряюсь в чашке трубки.
- Откуда они там? - словно усатый Шерлок Холмс, с зажатой в зубах, никогда не дымящейся трубой, цедит между зубов папочка.
- Открыли клеточку - глажу я себя по груди.
- Ну, что скажете, мисс? - спрашивает меня папа, после первой прослушки органа в Домском соборе, в Риге.
- Я нашла своих птичек - глажу себя по животу.
- Выпустишь?
- Cыночка рожу.