Вальпургиева ночь

Глава 1
Форма глагола в Present Continuous образуется при помощи вспомогательного глагола to be в форме Present Indefinite и причастия I смыслового глагола, — отвечала Оля, стоя у доски. Оля взяла мел и начала писать:
— I am writing, he is writing, we are writing. you are writing…

Еще совсем недавно у Оли были длинные волосы, но ей казалось, что завязанные в хвост они делают ее похожей на ребенка, а распущенные она не любила. Вчера, ничего не сказав родителям, она пошла в салон красоты. И сейчас у нее была короткая стрижка, а на макушке упрямо торчал вихор, но Оля этого не замечала. Она была уверена, что теперь выглядит взрослее, чем раньше. У нее были большие черные глаза, прямой нос и маленький рот. Ей не нравился цвет ее лица — слишком розовые щеки, ей хотелось, чтобы у нее была белая кожа, бледное лицо. Но, чтобы ее щеки из розовых превратились в бледные, ей надо было, как минимум неделю не спать и не есть. Одета она была в белую блузку и темно-синюю юбку, на ногах красивые белые туфли.

Она смотрела на учителя — Александра Павловича Маркова и все ее лицо улыбалось, а голос серьезно произносил фразы на английском языке. У него были темные густые волосы, всегда печальные глаза. Он не любил галстук, часто ходил в свитере или в рубашке, как сегодня. Почему у него всегда грустные глаза? Наверное, жена не любит его? Но ведь он заслуживает любви и счастья! Он талантливый педагог, его уважают учителя, любят дети. Девочки смотрят на него с интересом, он нравится многим. Но его голос всегда серьезный, а взгляд всегда строгий. Оля села за парту, получив пятерку. Теперь начал говорить Александр Павлович, объясняя новую тему:
— Форма Past Continuous образуется с помощью вспомогательного глагола to be в форме Past Indefinite и причастия I смыслового глагола:
— I was writing, he was writing…

Оля слушала его голос, как музыку и не сводила с него глаз, а он совсем не смотрел на нее. Иногда Оле казалось, что девочки присматриваются друг к другу, пытаясь угадать, кто из них нравится ему больше остальных? Однако она никогда не говорила с ними о Марке, так звали они между собой Александра Павловича, сократив его фамилию. В 15 лет появляются секреты от подруг, от родителей. Секреты и тайны, о которых нельзя говорить ни с кем. Она слушала его голос, смотрела на него и была абсолютно уверена, что он никогда не допустит ничего плохого, грубого, непристойного.  И всегда его лицо будет спокойным и добрым. Он и она будут сидеть в кафе и есть мороженое. Оля почему-то мечтала именно об этом.
— Past continuous, — продолжал Александр Павлович, — употребляется для  эмоционального подчеркивания длительности действия с такими обозначениями времени, как all day, all the time…  It was raining all day yesterday and we had to stay indoors. Вчера весь день шел дождь, и нам пришлось остаться дома.

А за окном было яркое апрельское солнце. Две подруги: Косинова Лена и Русинова Вера, сидевшие перед Олей, весь урок обсуждали предстоящее празднество — день рождения Веры. В ночь с 30 апреля на 1 мая ей исполнится 16 лет.
— Никого чужого на нашу поляну приглашать не будем! — говорила Вера, — только своих: Серого с Борькой и Славика.
— Их получается трое, а нас двое, — шепотом возражала Лена.
— Ну и пусть! Это же мой день рождения! Я не хочу чужих!

Серый — это Сережа Ковалев. Он сидит на задней парте с Борей Ермолаевым. Рядом с Олей сидела девочка, с которой она мало общалась. Оля ни с кем не ссорилась, но и ни с кем особо не дружила. Она была из богатых, ее сторонились и не приглашали на дни рождения. Впрочем, к Вере она и сама бы не пошла. Вера не нравилась ей, слишком уж бегает за мальчишками, гордости нет. Леша Демченко тоже из богатых. Он дружит с мальчиком из другого класса. Их так и зовут: Леша и Гоша. Отец у Леши депутат, поэтому захотел, чтобы его сын учился в обычной школе, как все. В этой же школе училась и сестра Леши — Тамара. Сейчас она уже учится в институте.

Оля непроизвольно обернулась, почувствовав чей-то взгляд, и сразу отвернулась. Серый назойливым взглядом испепелил ей затылок. Весь класс знает, что Серый давно и безответно влюблен в Олю. Но он ей не нужен.

Оля слушает голос Марка, ей хочется слушать его вечно. Ей нравится его голос, нравится чуть заметный запах сигарет, ей хочется почаще быть рядом с ним. В последнее время Оля думает о нем, засыпая вечером и просыпаясь утром. Она с наслаждением предается своим фантазиям, когда лежит в постели с закрытыми глазами. Часто представляет себе, как они вдвоем идут по набережной Дона. Великолепные круизные лайнеры стоят у причала. По набережной бегают и смеются красивые дети. Небо высокое и голубое, отражается в зеркальной глади Дона. Она так часто повторяла это в своем воображении, что это видение стало реальнее самой жизни. Они вместе идут рядом. Он говорит ей, что собирается разводиться с женой, хочет уехать. Конечно, уехать вместе с ней.

 Однажды Оля встретила его с женой в магазине. Он вез тележку с покупками, жена шла рядом. Невысокого роста, полная и совсем некрасивая. Он о чем-то разговаривал с женой, поэтому не заметил Олю. Не заметил, не поздоровался. Это очень огорчило ее. А ведь она накануне купила новую тушь для ресниц и тени для век. Как же это он не заметил ее и прошел мимо?, беседуя со своей некрасивой женой? Многие мальчишки обращают на нее внимание, а Серый пристает постоянно. Однажды Оля слышала, как кто-то из мальчиков сказал, что она самая красивая в классе. Это замечали все кроме Марка.

Серый всегда поджидал ее утром возле подъезда, шел следом. Он жил в старой пятиэтажке вместе с Верой, Леной и Борей. А Оля и Леша Демченко жили в новом девятиэтажном доме, где была консьержка. Серый встречал ее утром, а после уроков провожал до подъезда. Когда она выходила из дома днем, подкатывал на скутере, звал покататься. Звал поесть мороженого в кафе. Он совершенно не понимал, что ей хотелось идти в кафе не с ним, а с Александром Павловичем. Ее никто не понимал, даже мама и папа. Папа с раздражением говорил, что она спит на ходу, а мама…  Мама требовала, чтобы она мыла посуду, выносила мусор и делала другую работу по дому.
— О чем ты думаешь и чем? — говорила мама, когда видела полное мусорное ведро.
Оля брала пакет с мусором и шла с ним на улицу. Мусорные ящики возле пятиэтажки, в которой живет Серый. А он, словно ждет ее, подкатывает на скутере:
— Оля, давай покатаемся!

По вечерам родители обычно сидели в гостиной. Мама смотрела телевизор и пила чай с конфетами. Папа читал газету, если не было хоккея или футбола. Мама звала Олю посидеть с ними, но Оля запиралась у себя в комнате. Какое счастье, что у нее есть своя комната! Письменный стол, компьютер, музыкальный центр, фортепиано, книжные полки, маленький диван. Здесь всегда чисто, уютно. Можно закрыть дверь и готовить уроки, а потом предаваться мечтам. Иногда она все же выходила из своего укрытия, садилась на край дивана рядом с мамой. Рассказывала ей о своих успехах, о прочитанных книгах. Но она никогда не рассказывала об Александре Павловиче.

 Отец читал газету, порой слушал их, но редко участвовал в их беседе. Ему не нравилось, что дочь стала красить ресницы, губы. Ему не нравилось все: губная помада, тени для век… Но он сдерживал себя и не делал ей замечаний. Мама постоянно объясняла ему, что не надо трогать Олю. Подростковый возраст — очень сложный возраст. Но недавно он все же настоял на своем и заставил дочь смыть все краски и даже запретил накрасить губы:
— Это же похороны! Нельзя!

Оля совсем не хотела идти на похороны человека, которого почти не знала, но родители настояли. Умер папин начальник — Владимир Иванович. Папа относился к нему с большим уважением, говорил, что он многим ему обязан, хотя уже давно не работал у него.

Ее папа стеклорез. У него своя мастерская и несколько работников. Он начал еще в девяностых, было очень трудно. Когда родилась Оля, у него уже было хорошо отлаженное дело. Оля — поздний и единственный ребенок. Мама до 12 лет провожала ее в школу и встречала. Они всегда были очень близки, но сейчас все совсем иначе. Оля знала, что ее родители любят ее. Она тоже любила их, но никогда не стала бы доверять им свои тайны. Ни им, ни кому другому.

Недавно она готовилась к докладу по литературе по теме "Поэзия XX века". Читала и перечитывала многих поэтов. Ей запали в душу строки Бориса Пастернака: «А птичка верит, как в зарок, в свои рулады И не пускает на порог Кого не надо». Она часто повторяла их про себя, но еще чаще повторяла его имя: «Александр! Александр!» С этим именем она засыпала, с этим именем просыпалась. Она вызывала в памяти его образ, его лицо, спокойный тихий голос… Почему он не замечает ее? Почему?

В прошлое воскресенье она ходила в книжный магазин, искала книги на английском. Ей хотелось, чтобы он почаще вызывал ее к доске, тогда она была почти рядом с ним, тогда он смотрел на нее. Выходя из магазина, Оля увидела Сережу. Он подошел к ней, поздоровался. У него были серьезные глаза. Он предложил ей сходить в кафе, поесть мороженое, но она молча покачала головой. Стоило ей только представить, как они вдвоем сидят за столиком, как ей становилось неприятно. Ей был неприятен его взгляд, неприятны его большие руки. Одна только мысль, что он прикоснется к ней этими руками, вызывала у нее отторжение.

— Спасибо, я не хочу, — сказала Оля.
— Ну, Оля!
— Извини, но мне надо заниматься. Видишь, купила книги, буду переводить.
— Но ведь сегодня воскресенье!
— Я хочу подготовиться к поступлению в институт.
— Это еще так далеко, а кафе — вот оно! Оля!

Он проводил ее до подъезда и остался на улице. У него было такое растерянно лицо, он был так огорчен, что ей стало жалко его. Но ведь если она пойдет с ним, то тем самым она изменит Александру Павловичу! Нет, она никогда не изменит Марку! Она всегда будет ждать его. Ведь когда-нибудь он все же обратит на нее внимание.

— Формы глагола в страдательном залоге образуются при помощи вспомогательного глагола to be в соответствующем времени, лице, числе и причастия II смыслового глагола:
— The book is written

Оля слушала учителя, смотрела на него и удивлялась тому, что в его голосе и во взгляде чувствовалась усталость. Во всем виновата его жена. Это из-за нее он устает. Она, наверное, пилит его, требуя денег. Они живут в такой тесноте! Родители жены, они и трое детей! Их старшая дочь уже ходит в первый класс, а близнецы еще маленькие. Жена не работает.
Александр Павлович повернулся к доске, взял мел и начал писать:
— The book is been written.

Оля открыла тетрадь, чтобы записать это. Но увидела, что это не та тетрадь. Достала из школьной сумки другую тетрадь, нечаянно уронив на пол сложенный в несколько раз лист бумаги.

— Опять! — с досадой подумала она, — снова Серый бросил ей в школьную сумку послание. Подняла, развернула и прочитала:

«Оля! Ты изменила в моей жизни все! Сейчас прежняя жизнь кажется мне до смешного детской. Впервые я понял, что есть разница между человеческими потребностями и человеческими желаниями. У меня сейчас есть все необходимое, чтобы просто жить: дом, еда, школа… Раньше я всегда был раздражен и сердит, если не мог добиться поставленной цели, но сейчас все по-другому. Мое чувство к тебе одарило меня незнакомым страданием. Я стал ценить каждое мгновение, когда ты смотришь на меня, когда улыбаешься мне. Вместе с тобой сам Бог улыбается мне. Я познал божественную благодать! И все же мне постоянно чего-то не хватает. Это не еда, не материальные блага. Мне нужно духовное общение с тобой. Мне хочется быть рядом с тобой, говорить с тобой, видеть тебя…»

Оля скомкала записку и бросила обратно в школьную сумку, которую всегда носила на длинном ремне через плечо. Старательно принялась записывать в тетрадь длинную таблицу форм глагола в страдательном залоге. Она недавно написала сочинение на английском языке, хотя Александр Павлович не давал такого задания. А она взяла и написала сочинение по теме: «Мой лучший друг — книга» Отдала учителю. Он взял, но еще ничего не сказал ей. Она сделала это с единственной целью — побыть хотя бы немного рядом с ним, заставить его обратить на себя внимание. Прозвенел звонок.

— Оля Афанасьева, — сказал учитель, — задержись, пожалуйста.

Он сказал тихо и спокойно, но мгновенно атмосфера в классе накалилась. Мальчишки ничего не почувствовали, они вообще никогда ничего не чувствовали. Быстро ушли из класса. Это был последний урок. А девочки медлили, нечаянно роняли учебники на пол, медленно поднимали их. Очень медленно выходили из класса, оглядывались на Олю. Она подошла к столу учителя.

— Я прочитал твое сочинение, оно понравилось мне. Понравилось и то, что ты выбрала такую хорошую тему: «Мой лучший друг — книга». Сейчас многие отдают предпочтение интернету, порой забывая о книгах. Если дома есть компьютер, то библиотека уже не нужна. А ведь библиотеки такие же древние как история человечества. Они наша память. Их важность и мощь могут быть измерены враждебностью, которую они вызывают, бешенством, с которым на них нападают при установлении авторитетов. Сожжение книг — излюбленное жертвоприношение тиранов.
Ты хорошо раскрыла тему, грамотно написала. Единственное замечание — у тебя слишком длинные фразы.

Две последние девочки: Вера и Лена вышли из класса. Они остались вдвоем. Оля смотрела на него, слушала его голос и получала наслаждение. Он улыбнулся губами, но в глазах по-прежнему печаль.

— Здесь нет ни одной ошибки, — продолжал он, — это похвально. Но пиши не так витиевато. Одно предложение занимает полстраницы, учти это. Ты молодец, ты заслужила пятерку. Я задержал тебя. Все, ты можешь идти.

Он отдал ей сочинение и снова улыбнулся. У нее отчаянно застучало сердце, похолодели руки:

— Спасибо, — тихо сказала она и сама удивилась своему голосу.
 Он звучал прерывисто с придыханием. Она взяла тетрадь, но не уходила. Ей не хотелось уходить. Улыбка исчезла с его лица. Он смотрел на нее строго, очень строго. От этого взгляда ее обдало жаром, она покраснела. Лицо, шея, уши стали красными. Оля быстро вышла из класса. Возле окна стоял Сережа. Он пошел за ней. Они вышли из школы. У нее стоял комок в горле, она с трудом сдерживала плач. Ей было очень обидно, что Марк так строго смотрел на нее. А Сережа молча шел рядом. Она повернулась к нему и закричала:

— Уйди от меня! Я не хочу, чтобы ты ходил за мной! Ты мне надоел!

Быстро пошла домой. Он остался стоять, не смея идти за ней. Оля пришла домой, закрылась в своей комнате и долго тихо плакала.

Глава 2

Дыкин шел по второму этажу Ростовского областного суда. Только что он был на прении сторон уголовного дела, которое освещала его газета «Свободное слово». Он увидел в конце коридора частного детектива Трубникова и прибавил шаг. Николай Федорович услышал торопливые шаги и обернулся, увидел Дыкина. Подавил тихий вздох. Вот уж с кем бы он не хотел встречаться, но не убегать же теперь. Дыкин догнал его и помахал перед ним газетой:

— Читали?
— Нет.
— На первой полосе статья об убийстве, на второй — о задержании зарплаты и письма читателей. И все это политика.
— Я не склонен видеть в каждом убийстве политику. Ростов — крупный торговый и культурный центр. Здесь, на мой взгляд, главное не столько политика, занимающаяся мировыми проблемами, сколько вера в высокую квалификацию людей, стоящих в управлении.
— А вы знаете, почему я обзавелся газетой?
— Наверное, потому что журналистика ваше призвание.
— Потому что я умею с помощью этого призвания делать деньги.
— Разве газета приносит вам большие деньги? Ведь вы не получаете дотаций из бюджета?
— Нет, не получаю. Но вы не очень внимательно слушаете меня, вы же юрист! Я не сказал, что собираюсь разбогатеть. Я сказал, что умею делать деньги. Газета дает власть, а власть всегда можно перевести на деньги. Власть — это сила!
— Вы верите в силу?
— Однозначно. В силу и власть. Я всегда добиваюсь своего.
— Всегда?
— Да, всегда. Вы в своем маленьком детективном агентстве никогда не сталкивались ни с большой политикой, ни с настоящими политиками. Я, в отличие от вас, уверен, что политика в Ростове есть и очень активно развивается. Я хочу предупредить вас, что всегда буду придерживаться своей позиции.
— Сейчас мне трудно из этого разговора оценить вашу позицию. Но что касается уже сложившихся отношений…  «Свободное слово» всегда было настроено против меня. Это ваша личная неприязнь?

Дыкин громко засмеялся:
— То ли еще будет! Вы еще и представить себе не можете, что значит иметь своим оппонентом такую уважаемую газету!
— Когда же я это представлю?
— Как только примитесь за расследование очередного убийства.
— Звучит угрожающе.
— Я поступил благородно, предупредив вас. И запомните, что любое убийство может иметь политический резонанс, если за дело возьмется журналист высокого профессионального уровня. И если вы еще что-то маракуете в юриспруденции, то в политике вы, простите, профан. Вам еще только предстоит узнать, как хорошо газета может испортить вам жизнь. Уж очень вы самоуверенны и спокойны.. Я заставлю вас поволноваться!
Как вам угодно. А сейчас убирайтесь вон, дорогой!
— Минуточку! Я еще не все сказал, уважаемый детектив. Любая война может окончиться перемирием. Если бы вы были благоразумны и не встревали в некоторые дела…
— Я сам выбираю, чем мне заниматься и как вести расследование. Вы предпочитаете войну — это ваш выбор. Я предпочитаю быть честным, в первую очередь, перед самим собой.
— Французы говорят о таких, как вы — ужасный ребенок. Если вы измените свое мнение, если захотите мира, я всегда пойду…
— Очень правильная и своевременная мысль, до свиданья.
— … вам навстречу, — договорил фразу, глядя в спину Трубникова журналист.

От Областного суда до Кировского близко. Трубников возвращался в офис пешком, дышал весенним воздухом, приходил в себя после беседы с ретивым журналистом. В Ростове в мае уже по-летнему тепло. Всюду цветут тюльпаны. В Покровском сквере, мимо которого он проходил, возле фонтана фотографировались дети. Он шел не торопясь, наслаждаясь красотой любимого города. Листва на деревьях еще не успела запылиться, весь город чистый и светлый. Прошел Покровский сквер, прошел мимо ресторана, в котором иногда обедал. Вот и его офис. Еще только четвертый час, рабочий день продолжается.

В приемной его ждали женщина с девочкой-подростком. Они не договаривались заранее, но Трубников принял их. Мама девочки села в кресло рядом со столом Трубникова. Девочка — рядом с ней на стул, который подал ей помощник детектива Александр Васильевич Шаповалов. Секретарь Лена положила на стол перед Трубниковым заполненную анкету. Маму звали Лия Семеновна Афанасьева, девочку — Оля.

— Я слушаю вас, — обратился к Лии Семеновне Трубников.
— Моя дочь, Оля, учится в школе. Она уверена, что с ее одноклассником Сергеем Ковалевым случилась беда. Мои попытки успокоить ее тщетны. Обращаться в полицию из-за того, что шестнадцатилетний подросток не пришел в школу? Но у него есть мама, это она должна. Но Оля очень обеспокоена этим. Оля, расскажи сама.

— Мы вчера поссорились. Я была очень груба с ним, он этого не заслужил. Он не пришел в школу сегодня, дома его нет. С ним случилась беда. Его мама — Лидия Владимировна работает рабочей в типографии. Часто работает в ночную смену. Она могла даже не заметить, что он пропал. Найдите его, пожалуйста, я видела очень плохой сон. Я чувствую, что с ним случилась беда.

Трубников задумчиво смотрел на юную посетительницу и не мог проявить решимость, чтобы указать ей на дверь.

— Я не знаю, — сказала Лия Семеновна, — права Оля или нет, но она очень волнуется, считает себя виноватой. Ведь вы же частное детективное агентство. Вам не составит труда разыскать Сергея, а я оплачу ваши услуги.

На помощь пришел Саша Шаповалов, предложив поехать вместе с ними и навестить маму Сергея Ковалева. Они уехали. Трубников занялся текущими делами. Саша вернулся вечером:

— Навестил Лидию Владимировну. Она была дома, спала. Работала в типографии в ночь. Вернулась утром и легла спать. Вечером ей снова в ночь. Сказала, что Сергея сегодня не видела. Она думает, что он в школе или катается на скутере. Оля, разочарованная, ушла домой. Она уверена, что с ним что-то случилось.

Трубников читал электронное письмо и молчал. Саша тоже занялся своей работой, решив, что ответа он не дождется, потому что ответа нет. В распахнутое окно доносился шум машин, голоса прохожих. Пятница. Завтра суббота и воскресенье. Надо будет с утра зайти в офис, чтобы переговорить с одним клиентом, а потом! Потом два замечательных выходных дня!

Однако в субботу утром их поджидала у входа мама Сергея. Пожилая женщина выглядела очень уставшей, встревоженной. Она узнала Сашу и подошла к нему:

— Где мой сын? Я очень прошу вас найти его!
— Подождите, пожалуйста, — ответил Саша, — сейчас приедет Николай Федорович, и вы обо всем ему расскажите. Он обязательно поможет вам. А сейчас заполните анкету и укажите ваш адрес, место работы…

Саша привел ее в приемную, где по случаю субботы не было Лены, посадил за стол, дал анкету и ручку. Открыл окна, впустил свет и свежий воздух. Лидия Владимировна заполнила анкету. Саша подал ей кофе. Она жадно выпила его и попросила разрешения закурить. Он подал ей пепельницу. За окном раздался шум машины, приехал Трубников.

— Это Лидия Владимировна Ковалева, — представил посетительницу Саша, — ее сын вчера так и не появился дома.  Она тоже считает, что Сергей попал в беду.

— Он исчез. Я, испуганная вашим вчерашним визитом, позвонила на работу и попросила подменить меня. Осталась дома, чтобы дождаться его. А он не пришел. Такого еще ни разу не было, чтобы он не ночевал дома.
— Вы спрашивали у его друзей?
— У Бориски. С нами на лестничной клетке живет Боря Ермолаев. Они с Сережей еще в детский сад вместе ходили. С тех пор дружат. Он ничего не знает. Звонила Александру Павловичу — это классный руководитель. Он тоже ничего не знает. Вчера Сережи не было в школе.
— Родственники?
— Нет родственников.
— Совсем нет родственников?
— Моя мама тоже всю жизнь проработала в типографии, давно умерла. У мужа был сводный брат, месяц как умер. Муж умер давно в результате несчастного случая на заводе. Сереже тогда четыре года было.
— Какие у вас отношения с сыном?
— Я днем и ночью на работе. Он давно привык, что меня дома нет. В семь лет уже один ночевал. Со здоровьем у него проблемы в детстве были. Он очень болезненно пережил смерть отца. Перестал разговаривать, совсем замолчал. По ночам просыпался, по квартире ходил, искал его, звал. Утром просыпался и ничего не помнил. Я его к врачу водила — неврозоподобный синдром. Но потом все прошло. Раньше мы были очень близки с ним, а сейчас… Он летом на каникулах работу нашел и работал, а я даже не знала. Узнала потом, когда он скутер купил. Объяснил, где заработал.
— Скутер дорого стоит.
— Он старый купил, дешевый. Сам ремонтировал его. Скутер в сарае стоит. Не знаю, где искать Сережу. Найдите его. Я с собой деньги взяла, чтобы вам заплатить. Сколько?
— Вы должны заплатить сто рублей.
— Сколько? Так мало? Ну да ладно, потом, когда найдете, я на работе ссуду возьму и расплачусь. Возьмите пока сто рублей.

Она ушла. Приехал клиент, ради которого Трубников и Саша приехали в офис в субботу. Трубников остался с клиентом. Саша отправился в отделение полиции, ознакомиться с лентой новостей на всякий случай. Вдруг где-то рядом была драка и Сергей оказался замешан? Саша позвонил через час:

— Нашел.
— Так веди его скорее к матери. Где он пропадал?
— Только что обнаружен его труп в роще, что неподалеку от Медногорской улицы. Я подумал, что вы захотите на него взглянуть и сказал об этом капитану Лагутину.
Трубников быстро вышел из офиса, его машина стояла рядом. Саша ожидал его на автобусной остановке, за которой располагалась большая роща.
— Это в глубине рощи, я покажу. Там ручей есть, но летом он пересыхает. Дыкин уже там. Вон полицейские машины стоят.
Трубников подъехал и остановился, вышел из машины. К нему подошел капитан Лагутин:
— Добрый день, Николай Федорович, хотите провести свое расследование?
— Откуда вы? — раздался голос Дыкина, — откуда вы так быстро? Кто успел нанять вас?
— Меня не нанимают, — ответил Трубников, — а пользуются моими услугами.
— Идите сюда, — сказал капитан Лагутин, — только спускайтесь осторожнее, здесь сколько. Берег крутой и глина.

Трубников спустился к ручью и склонился над трупом юноши.

—Ударили ножом в спину, он умер сразу,- сказал капитан Лагутин.
— Рука, — сказал Трубников, — он был еще жив, когда падал. Смотрите, правую руку он поджал под себя. И положение головы… Он хотел обернуться, посмотреть на своего убийцу. Жаль, что не осталось никаких следов.
— Уже май. Всюду трава. Мы осмотрели все вокруг, ничего не нашли. Он шел к ручью, когда кто-то ударил его сзади.
— Смотрите, — сказал Трубников, — на противоположном берегу следы машины.
Он закатал брюки и зашагал по воде. Никто не рискнул последовать за ним. Вода была очень холодной, дно мутное и грязное.
— Эти следы здесь ни при чем, — сказал Дыкин, щелкая фотоаппаратом, — жители окрестных домов часто приезжают сюда, чтобы помыть машины.

Трубников был уже на противоположном берегу, склонился над следом. На влажной глине хорошо был виден след всех четырех колес машины.

— Надо сделать слепки этих следов, — сказал он, обращаясь к капитану Лагутину.
— Специалисты скоро приедут.
— Да при чем здесь машина? — горячился Дыкин, — просто кто-то мыл машину накануне. Юноша шел к ручью, чтобы попить воды или умыться. Кто-то подошел сзади и нанес смертельный удар. Может быть, имела место застарелая личная неприязнь? Ограбление? Может быть, у этого парня был толстый бумажник? Или сыграла роль безответная любовь и чья-то ревность? Подростковый возраст — опасный возраст.

Трубников вернулся по воде обратно. Снял ботинки и вылил из них воду. Снова обул. Вода была ледяной. Поблагодарил капитана Лагутина за то, что позволил осмотреть место происшествия.

— Это вам спасибо, если бы не Саша, мне бы пришлось потратить много времени и сил на установление личности погибшего.
— Все равно надо его мать на опознание. Саша дал вам ее координаты?
— Координаты есть, она живет рядом. Бедная женщина.

Глава 3

— Странно, — сказал Трубников, когда они с Сашей ехали обратно, — смерть этого мальчика никому не нужна. Заедем ко мне домой, мне надо переобуться, заодно пообедаем. Людмила обед приготовила.
— Поужинаем. Уже скоро семь часов вечера.
— Кто обнаружил труп?
— Случайный прохожий. Он часто выгуливает собаку в этой роще. Носов Геннадий Иванович, проживает на Медногорской улице.

Трубников поставил машину в гараж. Когда они с Сашей шли к дому, достал телефон, набрал номер своего друга — Виктора Тимофеевича Широкова, который возглавлял районное отделение полиции.

—Я только что был на месте происшествия: убийство парнишки в роще неподалеку от Медногорской улицы — Сергея Ковалева. Не было ли совершено в это время и в этом месте других преступлений, ограблений? Может быть, погибший оказался случайным свидетелем?
— Я скажу, чтобы просмотрели, перезвони позже.

Однако они не успели дойти до дома, как Виктор перезвонил сам.

— Ты как в воду смотрел. В это же время и в этом же месте была совершена квартирная кража. Из квартиры Демченко Леонида Николаевича похищены драгоценности его дочери. Он вдовец, живет со взрослой дочерью и сыном — подростком. Квартира на охране, но все драгоценности забрали.
— Постой, Демченко… Эта фамилия на слуху. Он не депутат?
— Да, депутат. Его имя часто мелькает в газетах.
— Скажи мне его адрес.
— Записывай адрес и телефон, хотя тебе записывать не надо, так запоминаешь. У нас со вчерашнего вечера все на ушах стоят, чтобы украденные драгоценности вернуть, никаких следов. Буквально не за что зацепиться. Будем только рады, если и ты подключишься. Но, я полагаю, ты теперь за деньги трудишься? У погибшего парнишки есть богатые родственники, которые заплатили тебе за расследование?
— Не в деньгах счастье. Спасибо, что помог.
— Николай, я ж тебя знаю. Не лезь на рожон с этой кражей. Если у парнишки нет богатых родственников, то у Демченко их даже чересчур много, поосторожнее с ним.
— Не волнуйся, я буду очень осторожен.

Трубников сунул телефон в карман и с сожалением посмотрел на свои ноги. Ботинки чавкали при каждом шаге.
Придется все же зайти домой, переобуться. А то будет верхом наглости предстать перед депутатом в промокших ботинках.

Через час машина Трубникова остановилась возле девятиэтажного дома, в котором проживала Оля Афанасьева и ограбленный Демченко. Дверь открыл сам Леонид Николаевич. Трубников представился и представил Сашу. Демченко удивился.

— Я не обращался к услугам частного детектива, но только что подумал об этом. Вы ко всем клиентам приезжаете так быстро?
— Стараюсь. Можно зайти? Почему вы подумали о частном детективе, разве полиция не была у вас?
— Они ходили по квартире, ходили вокруг дома. Опрашивали соседей, но соседи вора не видели.
— Папа, кто там? — раздался женский голос из глубины квартиры.
— Мы тебе мешаем, доченька? — громко сказал Демченко и, перейдя на шепот, обратился к Трубникову и Саше. — Проходите. Мы все сильно устали, перенервничали. У дочери разболелась голова. Заходите сюда, присаживайтесь. Это мой сын — Алеша. Он учится в школе, ему 15 лет. Алеша, попроси все же Тамару выйти сюда ненадолго. Пусть сама все расскажет.

В комнату вошла красивая девушка с распущенными черными волосами до пояса. Присела на диван.

— Расскажите нам, пожалуйста, о случившемся, — обратился к ней Трубников.
— Я пошла спать, — вздохнув начала Тамара, всем своим видом показывая, что ей уже надоело рассказывать одно и то же. — Это было вчера в начале двенадцатого. Ночь была теплой. Я открыла дверь на лоджию. Лоджия застеклена, но окно там открыто. У нас третий этаж. Высокий третий этаж. Я и подумать не могла, что кто-то в состоянии проникнуть в мою комнату через лоджию. Сразу уснула. Проснулась среди ночи, потому что почувствовала чье-то присутствие в комнате. Было темно. Я ничего не видела, но чувствовала, что рядом со мной кто-то есть. Я не шевелилась и некоторое время напряженно прислушивалась. Раздались странные звуки, словно кто-то открывал ящики комода. В верхнем ящике комода в черной шкатулке обычно лежат мои драгоценности, которые достались мне в наследство от мамы.
— Что вы сделали дальше?
— Я очень испугалась. Я чувствовала чье-то дыхание рядом. Я закричала. Звала папу, Алешу. Я видела какой-то силуэт, промелькнувший мимо меня в дверь на лоджию. Рядом с лоджией растет большой орех. Соседи давно советовали мне спилить те его ветви, которые касаются лоджии. Но я всегда думала, что по ним не сможет вскарабкаться даже кот. Мне было жалко спиливать ветки. У меня такое впечатление, что вор вылетел в окно вместе с моими драгоценностями. Я спугнула его криком.
— Можно посмотреть вашу комнату?
Тамара скривила губы, обиженно посмотрела на отца.
— Полиция уже осматривала комнату, — сказал Леонид Николаевич, — они не нашли чужих отпечатков пальцев, вор был в перчатках.
— Проведите нас туда, — сказал, поднимаясь Трубников, — нам надо осмотреть эту комнату.

Демченко смотрел на него и на Сашу с интересом:

— Это очень странно, что вы здесь появились, хотя я только подумал обратиться в частное сыскное агентство. Странно, что вы так рьяно взялись за расследование, даже не поговорив об оплате.
— У меня есть основания полагать, что ограбление вашей квартиры связано с другим серьезным преступлением, — сказал Трубников.
— С другим серьезным преступлением? — повторил Демченко, — а ограбление моей квартиры вы серьезным преступлением не считаете? У нас похищены семейные драгоценности, переходящие по наследству! Срок страховки истек вчера. Я не успел заехать и оплатить следующий год. Нам еще предстоит тяжба со страховой компанией. Но я очень надеюсь, что похищенные драгоценности все же вернутся в мой дом.
— Сами они вернуться не смогут. А для того, чтобы найти их и вернуть вам, мне надо осмотреть место происшествия. И я не вижу причин, по которым бы вы отказали нам.
— Ладно, — миролюбиво сбавил тон Демченко, — пойдемте.

Они зашли в комнату. Трубников стоял в дверях. Саша прошел на лоджию. Там был включен свет, хорошо были видны ветки ореха.
— Где вы хранили драгоценности? — спросил Трубников.
— Здесь, — Тамара подошла к комоду и открыла верхний ящик, — вот видите, он не запирается.
— У грабителя был фонарик? Вы видели свет?
— Нет, я только слышала звуки.
— Я сейчас расследую убийство Сергея Ковалева, проживающего в соседнем доме. Как я уже говорил, предполагаю, что ограбление вашей квартиры и убийство Ковалева связаны. Вам ни о чем не говорит это имя? Сергей Ковалев? Он примерно такого же возраста, как ваш Алеша. Сколько вам лет, Алеша?
— Пятнадцать. Я знаю, что его нашли возле ручья. Мы учились в одном классе. Но мы не дружили и даже не общались. Я не дружу с босяками. У меня другие друзья есть. Они воровать и убивать не будут.
— Мой сын абсолютно прав. Мало ли кто учится с ним в одном классе? Босяков много. Когда вы найдете украденные драгоценности?
— Вначале вы подпишете договор и заплатите 20 тысяч рублей в качестве предоплаты, которая не возвращается. Потом дадите мне список украденных драгоценностей. Обязательно надо указать их ориентировочную стоимость. Мой офис находится на Кировском, 42. Я начинаю работать с девяти.
— Завтра утром я заеду к вам, — ответил Демченко.
— Благодарю вас за помощь и спокойной ночи.

Ну и семейка! — сказал Саша, когда они уже были на улице. — «Босяков много», — передразнил он Демченко. Это он про того парнишку, которого сегодня возле ручья нашли! О мертвых плохо не говорят! И вы хотите помогать им? Разыскивать их драгоценности?
Сами найдутся.
— Не понял.
— Драгоценности похитил кто-то из членов семьи. Посторонний человек не смог бы без фонаря. Сейчас очень темные ночи. Да и сама Тамара доверия не вызывает. В глаза не смотрит, когда говорит, руки заламывает… Тот, кто похитил их, хорошо ориентируется в квартире, темнота не помешала ему. Он хорошо знает, где они находятся, то есть находились. Ты выходил на лоджию, обратил внимание на орех?
— Да, сережки маленькие уже висят. Я не заметил, чтоб кто-то цеплялся за ветки. Все сережки и листья целые, их много. Мне очень хотелось сказать об этом Тамаре, но я не вмешиваюсь, когда говорите вы.
— Правильно, пока им не надо знать, что мы подозреваем их самих. Сколько там времени? Вроде бы еще не поздно? Я хочу навестить маму Сергея. Ты был у нее. Где она живет?
— В том пятиэтажном доме. Вон ее окна. Свет горит. Значит, дома.

Мама Сергея была пьяна. В доме царила отчаянная нищета. Трубников изучил школьную сумку Сергея. Нашел там учебники, тетради, которые он содержал в образцовом порядке. Лидия Владимировна заплакала:

— Я на опознании сегодня была. А Сережу убили! Это они его убили! А они дети, с них, какой спрос! А Сережи нет!
— Кто, по вашему мнению, убил его? — спросил Трубников.
— Кто? Он с ними дружит с детского сада: Борька, Ленка, Верка и недавно появился пижон в их раскладе — Славка Кузнецов. Они день рождения отмечали. У кого? У Ленки или у Верки, уже забыла. Девочке 16 лет исполнилось. Она собрала друзей, подружку позвала, купила винца, шпротиков и в рощу на поляну. Пили, курили, веселились изо всех сил. И Сережа мой с ними. Они домой вернулись, а он — нет! Он же с ними с детского сада. Они друг другу как братья и сестры. За что же они его убили? Он у меня один был! И я теперь одна осталась! А пропади все пропадом! Я у них спрашивала. Они кричат, что все вместе были. Но почему они вернулись, а он нет? Господи! За что? Их на завтра вызвали в полицию! А толку? Сережи уже нет.

Утром следующего дня в приемной Трубникова появился корреспондент газеты «Свободное слово» — Владимир Васильевич Сербин. Он передал визитку Лене. Ждал, когда его примет детектив. Когда из кабинета вышел очередной посетитель, Лена пригласила Сербина.

— Юрий Иванович Дыкин, — начал он с порога, просил меня передать привет и эту газету. Какие у вас есть идеи?
— Идеи? — удивился Трубников, — о чем вы?
— Как это о чем? А это вы еще не читали? Очень хороший снимок получился, — он ткнул пальцем в газету.

На первой странице крупным планом Трубников в самой середине ручья и крупный заголовок: «Не зная броду, не суйся в воду!» Николай Федорович быстро пробежал глазами небольшую статью  о трагическом происшествии.

— Разве вы не занимаетесь расследованием? Зачем тогда ходили по ручью?

Трубников сдержал неприязнь и сказал:
— Я всегда готов к сотрудничеству с прессой, однако в конкретном случае я пока не могу раскрыть вам ни одной из версий, я только начал расследование.

Трубников уже не раз общался с Дыкиным, которого терпеть не мог, но этого журналиста видел впервые. На вид лет сорок, изможденное лицо, но одет хорошо, только волосы явно нуждались в помощи парикмахера. Детектив посмотрел на часы:
— Извините, но у меня мало времени.
— Неужели вы не поделитесь с нашими читателями о своем расследовании? Уже есть предполагаемый убийца? Вы так браво маршировали по ручью, а зачем? Что вас так заинтересовало на другом берегу? У меня есть поручение передать вам, что ваши первые шаги в расследовании…
— Достаточно. У меня нет времени. Я занят.
Сербин усмехнулся и уже у самой двери обернулся:
— Чем это вы так заняты? В приемной нет посетителей.

Он гордо выплыл из кабинета. Саша, сидевший за своим столом у окна, встал и закрыл за ним дверь, приоткрыл окно. Зашла Лена, увидела приоткрытое окно и сказала, что это не поможет. Уж очень сильно пахло от журналиста. Надо окно и дверь открыть, чтобы проветрить.

— От него не пахнет, от него воняет, — сказал Саша. — Наверное, что-то отмечали. Я несколько раз был в их редакции. Знаете, что меня больше всего поразило?
— Что же тебя удивило? — заинтересовался шеф.
— Запертая дверь. Рабочее время, сотрудники редакции работают. Бухгалтерия, корректорская, секретариат работают. А дверь в один кабинет заперта изнутри на ключ. Из-за двери доносятся пьяные голоса и звон бокалов. Там другие сотрудники редакции что-то отмечают. Если вам так сильно хочется отмечать какое-то событие узким кругом, то собирайтесь у кого-нибудь дома. Можно остаться после работы, но так!
— Пожалуй, Лена права, — сказал Трубников, — надо устроить сквозняк. А пока пойдемте-ка все вместе пообедаем.
— Но как же оставить офис? — испугалась Лена.
— На окнах решетки, на двери — замок и видеонаблюдение. Единственная ценность в детективном агентстве — ваши светлые головы. Но вряд ли они будут хорошо работать в душном офисе и на пустой желудок. Пойдемте.

Они зашли в ресторан и заняли столик у окна. Обед принесли быстро. Трубников сосредоточенно уничтожал бифштексы. Саша ел салат. Лена почти ничего не ела, потому что заботилась о стройности фигуры.

— Что Дыкин, что Сербин, — задумчиво сказала Лена, — неужели там нет непьющих?
— Были когда-то, — ответил Трубников, — Слава Ярошенко был, царство ему небесное. Я не был с ним дружен, но был знаком. Хороший был человек.
— Но почему были? — не сдавалась Лена, наверное, и сейчас есть?
— Дельфины не живут там, где живут акулы.
— Но почему?
— Коррупция, — начал с умным видом Саша, — уже вошла в нашу жизнь, стала воздухом, которым все мы дышим. Теперь больную голову можно вылечить только ампутацией.
— Чью голову собрались ампутировать? — услышали они Лукашова, который только что вошел в ресторан.
— Присаживайся, — сказал Трубников, — кушать хочешь?
— Кто будет платить?
— За счет детективного агентства.
— Как я люблю детективное агентство! Где официант? Я голоден!
— Почему ты такой счастливый, если голодный?
— Как? Разве я вам не сказал? Нашли ту самую машину, которая оставила следы на другом берегу ручья.
— Ты уверен, что это та самая машина?
—  Абсолютно. Никаких сомнений быть не может. Нашли свидетеля. Носов Геннадий Иванович выгуливал собаку в тот вечер. Он видел эту машину. Видел, как машина ехала в рощу со стороны школьного стадиона. В машине под задним сиденьем обнаружен нож — предполагаемое орудие убийства.

Трубников достал телефон и позвонил капитану Лагутину.
— Чья же это машина?
— Демченко.
— Чья?
— Да, — отозвался вместо Лукашова капитан Лагутин, который слышал их разговор. — Это машина Леонида Николаевича Демченко. Хорошо, что сняли отпечатки шин. В машине и нож нашли.
— Экспертизу уже провели?
— Только что отдали на экспертизу. Нож принадлежит сыну Демченко — Алексею, который учится в том же классе, в котором учился погибший Сергей Ковалев.
— Алексей Демченко умеет водить машину?
— Да, окончил курсы. Отец в тот вечер был на службе. Дочь не умеет водить машину. Выводы делать, конечно, еще рано, но они напрашиваются сами собой.

Глава 4

Алексей Демченко смотрел на следователя с вызовом, высоко задрав подбородок. Рядом сидел отец, который в отличие от сына, очень волновался.
— За что ты убил своего школьного товарища? — спросил капитан Лагутин.
— Алексей передернул плечами и отвернулся к окну.
— Вы подрались, у тебя в руке случайно оказался перочинный нож? Кто начал драку первым? Я понятно задаю вопрос?
— Не был я там! Не был! — со злобой ответил Алексей, — я дома был, телевизор смотрел.
— В прошлый раз говорил, что спал. Так чем же ты занимался?
— Какая разница, чем? Я был у себя дома! Я был один! В эту рощу я вообще никогда не хожу, мне там делать нечего.
— Тебе знаком этот нож?
— Да, это мой нож, но я его давно не видел, давно им не пользовался.
— Откуда он у тебя?
— Я его купил. Он мне понравился, я его купил.
— Где? Когда?
— В «Золотом Вавилоне» полгода назад. В декабре перед самым новым годом купил.
— С какой целью, как ты хотел им пользоваться?
— Да просто так купил. Он мне понравился.
— Ты его кому-нибудь показывал?
— Да. В школу брал, многим показывал. Только не спрашивайте, с какой целью. Просто так показывал, хвастал.
— Когда ты видел нож в последний раз?
— Не помню. Давно не видел. Я им не пользовался.
— Ты давно знаком с погибшим Сергеем Ковалевым?
— С пятого класса, когда мы сюда приехали, когда в эту школу пошел. Папа! — раздраженно обратился к отцу Алексей, — на кой ты меня в эту школу отправил? Не мог в платный лицей?

Отец отпрянул от него, но промолчал.
Следователь продолжал:
— Какие у вас были отношения?
— Никаких. Я его просто не замечал. Он из очень бедной семьи. У него мать то ли штамповщица, то ли упаковщица. Какие у меня могут быть с ним отношения? Я из порядочной семьи, вот мой папа рядом. Вы знаете, что он депутат?
— Ты умеешь водить машину? У тебя есть права?
— Есть у меня права. Я курсы окончил, водить умею.
— Часто ты водишь машину?
— По выходным, когда бываю на даче.
— В четверг вечером ты заходил в гараж?
— Нет! Я же говорил вам, что был дома. Я спал. Смотрел телевизор, потом рано лег спать.
— У нас есть свидетели, которые видели, что из вашего гаража выехала машина и поехала по направлению к роще. В машине было два человека. Леонид Николаевич был в это время на службе, все его там видели. Тамара — твоя сестра не умеет водить машину.
— Почему здесь ко мне обращаются на ты?
— Машина выехала из гаража в 21 час 30 минут. Кто кроме вас двоих (Леонида Николаевича и Вас — Алексей) мог открыть гараж, съездить в рощу и вернуться в гараж?
— Никто, — ответил за Алексея отец. — Но я верю Алеше. Если он говорит, что был дома… Машину кто-то угнал, нож подбросил.
— Но это же ваш нож? — сказал капитан Лагутин. — Значит, кто-то украл нож, угнал из гаража машину, открыв своим ключом гараж. Поехал в рощу, убил Сергея Ковалева, а после этого помыл нож, спрятал его за задним сиденьем, машину поставил в гараж и запер его.
— На первый взгляд, это звучит абсурдно. Но, наверное, это было именно так. Ваш допрос окончен? Нам с Алешей можно идти?
— Нет! Ваш сын арестован по подозрению в убийстве. Но я могу оставить вас наедине с сыном на некоторое время, чтобы вы убедили его рассказать правду. Мы, конечно, и сами все выясним, но лучше бы он сам рассказал о том, что случилось в ночь с 30 апреля на 1 мая в роще?
Отца и сына Демченко увели. Капитан Лагутин с брезгливым отвращением посмотрел им вслед. Трубников, отвернулся к окну.

Глава 5

Капитану Лагутину позвонил дежурный:
— К вам посетитель. Хочет поговорить с вами по делу Демченко.
— Как его фамилия?
— Марков Александр Павлович — учитель.
— Я сам собирался повидать его, можно поговорить с ним и сейчас. Пропусти.

Марков зашел в кабинет капитана Лагутина, поздоровался, сел на стул.

— Хорошо, что вы пришли. Я сам хотел поговорить с вами. Вы что-то хотели сказать?
— Да, я классный руководитель. В моем классе учится обвиняемый Алеша Демченко и учился погибший Сергей Ковалев. Мне искренне жаль Сергея. Это был добрый и славный мальчик. Я начал классное руководство, когда они были еще в пятом классе. Случалось бывать у Сережи. Они жили бедно, но у них всегда было чисто и аккуратно. Я очень переживаю за Алешу. Даже если вы принесете мне тысячу доказательств, я не поверю в его виновность. Я хорошо знаю своих учеников. Алеша, пожалуй, страдает нарциссизмом, слишком самоуверен. Но он не мог убить человека. Он не убийца! Поверьте мне, я говорю правду.
— Алексей и Сергей никогда не дрались в школе или на улице?
— Нет. Сергей совсем не дрался. Алеша тоже никогда не дрался ни с кем. Ну Алеша мог посмотреть свысока, сказать что-нибудь обидное, но до рукоприкладства он не доходил. Культура не та. Он очень воспитанный мальчик. А его высокомерие я считаю возрастным — подростковый возраст. Со временем пройдет. Его судьба в ваших руках. Очень прошу вас не торопиться с выводами. Я привел с собой детей вместе с родителями. Они ждут на улице, поговорите с ними, пожалуйста. Они могут рассказать о вечере в роще. Это Косинова Лена и Русинова Вера. Я сейчас приведу их, вы позволите?
— Да. Я позвоню, чтобы вас пропустили. Они тоже учатся в вашем классе?
— Да, вместе с Алексеем. Живут в одном доме с Сергеем, дружили с ним с детского сада.

Марков вышел. Вернулся с двумя девочками и двумя мамами. Однако капитан Лагутин все же позвонил и пригласил Татьяну Ивановну из детской комнаты милиции. По званию к ней обращались редко. Она хоть и ходила в форме, но больше была похожа на добрую бабушку в очках. Всю жизнь проработав в детской комнате милиции, она прекрасно разбиралась в психологии детей. В данный момент она была занята, но пообещала зайти, когда освободится.

Девочки сели на стулья, их мамы присаживаться отказались. Вера улыбалась и смотрела то на капитана Лагутина, то на Маркова, на Трубникова. Кокетливо поправляла свои каштановые локоны. Лена сидела закусив нижнюю губу и тупо смотрела в пол.
— Сколько вам лет? — спросил у Веры капитан Лагутин.
— В Вальпургиеву ночь мы отметили мое шестнадцатилетие! Я родилась в Вальпургиеву ночь!  — Она улыбалась всем лицом.
— А вам, Лена?
— Пятнадцать, — тихо сказала Лена, потом подняла на Лагутина глаза и заговорила скороговоркой, — это все давно началось. Серый поссорился с Борей Ермолаем. С этого все и началось. Они и раньше ссорились, но всегда мирились. А теперь между ними Славик встрял. Он охранником работает, недавно в нашем доме поселился, комнату снял. Ермолай за ним, как пришитый ходит. Они еще на поляне переглядывались. Я почувствовала неладное. Шептала Серому, чтоб ушел, а он не ушел. Это они его убили! Я же говорила ему, чтоб ушел! Почему он с поляны не ушел? Упрямый осел!
— Подождите, пожалуйста, - остановил ее капитан Лагутин. — О какой поляне речь?
—Мы часто там собираемся, когда тепло, — ответила Лена, — у Веры день рождения был. Мы на поляну пришли.
— Так, откинулся на спинку кресла капитан Лагутин, — кто еще был на поляне в день рождения Веры?
— Я с Верой, Серый, Ермолай, то есть Боря Ермолаев и Славик.
— Вы что-нибудь ели, пили? Торт, лимонад?

Вера посмотрела на капитана Лагутина, как на больного с искренним состраданием и начала объяснять, что они пили и чем закусывали. Улыбка не покидала ее лицо. Рукой она все время поправляла локоны. Она была очень красивая и знала это. В ее красоте было что-то от фарфоровой куклы. В отличие от подруги, она не переживала о случившемся. Она очень хотела понравиться капитану Лагутину и не понимала, почему он с таким ужасом смотрит на нее, на ее маму.
 
Выслушав в мельчайших подробностях меню, состоящее из красного вина, ветчины, шпрот и прочих яств, капитан Лагутин перевел взгляд на маму девочки. Он молчал, но взгляд его был удивленный. Мама девочки пожала плечами:

— Сейчас самое их время! Пусть погуляют!

Капитан Лагутин не нашелся, что ответить на это и перевел взгляд на другую маму.

— Ну и что? — ответила она на его красноречивый взгляд, — а хоть бы и залетела, аборт всегда сделать можно. Девочки же никого не убивали! У нас очень хорошие дочери! Когда же им гулять? Ждать, когда тридцать исполнится?

Обе девочки засмеялись. Капитан Лагутин строго посмотрел на них и сказал:
— Мы расследуем убийство. Посерьезнее, пожалуйста. Ваш друг погиб!
— Что ж нам теперь вешаться, что ли? — пожала плечами Вера, — вы спрашиваете, мы отвечаем.
— Лена, — обратился капитан Лагутин к ее более спокойной подруге, — почему вы шептали Сергею, чтобы он ушел?
— Потому что я боялась за него. Боря и Слава обменивались взглядами между собой и на него смотрели так глумливо! Ну, очень глумливо смотрели! У меня аж мурашки по коже. А он тоже заметил, что они на него так смотрят, но плевал на это.
— А раньше?
— Раньше я такого не замечала. Раньше Серый с Борькой очень крепко дружили.
— Алексей Демченко ходил с вами на поляну?
— Нет! Что вы! Он же чистоплюй!
— Он с нами не знается! — поддержала ее Вера, — он с Гошей дружит.
— С каким Гошей?
— С Борботом из параллельного класса. У него мама вышла замуж удачно и каждый вечер плачет. А отчим Гоше девятку купил, за курсы платит, чтоб он научился водить.
— Подождите, давайте по порядку. Что означает ваше высказывание: «Мама Гоши вышла замуж удачно»?
— То и значит, что удачно. У них теперь свой трехэтажный дом с гаражом. У Гоши своя девятка. У отчима вообще крутая тачка. Хотя Гоша и с отцом богато жил, но они разошлись.
— Почему тогда мама Гоши каждый вечер плачет?
— Потому что он запрещает ей прислугу нанимать. Говорит: «Мой дом — моя крепость!» А ей эту трехэтажную крепость убирать трудно. Гоша в аквапарк любит ходить. Он собирает тех, у кого денег нет. Ведет с собой, платит за них. И Лешка с ними, но он сам за себя платит. Гоша крутой! У него всегда бабки есть.
— Да, это так, — подтвердила ее подруга, — кто-то в классе рассказывал, как у отчима из бумажника тысячная купюра упала на пол. А он ее подбирать не стал, ногой в сторону Гоши подтолкнул. Гоша крутой! Ему с отчимом повезло, а отец родной недавно умер, но он тоже богатый был. Гоша наследство получит!
— Гоша и Леша на поляну не ходят и с вами не дружат?
— Нет, — ответила Лена, — мы бы их к себе и не приняли! На кой нам чистоплюи? Так вы думаете, если на поляну не ходят, то ангелы? Они в ночной клуб «Чудо» ходят. Там за один только вход платить надо ого сколько! Они там тоже не лимонад пьют. Мы на поляне, они в ночном клубе. Они с нами не знаются.
— А с Борей Ермолаевым?
— Нет, он наш. Он с Гошей и Лешей не дружит. Мы не такие, как они!

Трубников встал и подошел к окну, смотрел на небо. У него на душе скребли кошки, даже не кошки, а тигры от исповеди школьниц и реакции их родительниц. Девочки ушли, их мамы тоже. Вернулся отец Демченко:

— Мой сын не имеет никакого отношения к убийству! Это сделал кто-то другой!
— Если это сделал кто-то другой, — спокойно ответил капитан Лагутин, — то я выясню это. Я проведу  расследование и выясню.
— Моего мальчика не могут обвинить в том, чего он не совершал! Он не может быть наказан! Но он уже наказан! Он остался там!
— Никто не платит за то, чего он не делал, вам не о чем волноваться. Арест вашего сына обоснован. Вашу машину видели свидетели, в машине обнаружили нож.
— Но ведь никто не видел, кто именно сидел за рулем! Мой Алеша был в это время дома, он спал!
— Вы сами говорили, что ключи от гаража только у вас и у вашего сына. Всего два ключа! Открывали гараж ключом, следов взлома нет. Вы свободны. Мы вызовем вас, когда вы нам понадобитесь.

Демченко растерянно оглянулся на Трубникова, в его глазах мелькнула надежда.

— Вы же вчера вечером были у нас? Вы частный детектив!
— Да, были по поводу ограбления. Вы хотели зайти в мой офис на Кировский сегодня утром, но не зашли.
— Тут такое началось, что ограбление померкло. Я забыл о нем. Вы возьметесь защищать моего сына? Я заплачу!
— Но я не адвокат, а сыщик.
— Прекрасно! Тогда проведите свое расследование и найдите настоящего убийцу. Мой мальчик говорит, что он не убивал, я ему верю. А все эти доказательства: ножи, следы шин можно сфабриковать. У меня много очень сильных врагов. Но и я тоже силен. Сражаться со мной в открытую желающих мало. За сына взялись! Исподтишка по самому уязвимому месту ударить кто-то сумел! Найдите настоящего убийцу! Это же ваша работа! Я все оплачу! Но что же вы?
— Извините, но я вынужден вам отказать. Мама Сергея Ковалева пришла ко мне раньше вас, я уже заключил с ней договор. Я не могу заключить с вами второй договор, потому что возможен конфликт интересов. С вами я могу заключить договор только по поводу ограбления. И я полностью присоединяюсь к словам капитана Лагутина: «Никто не платит своей жизнью за то, чего он не совершал».
— Мой Алеша ничего не совершал, никого не убивал! Это чудовищная ошибка!
— Следствие только начато, — строго сказал капитан Лагутин.
— Александр Павлович, — обратился Демченко к учителю, — заступитесь за Алешу! Вы же его давно знаете!
— Я уверен, что он не совершал убийства. Надеюсь, здесь во всем разберутся. Мне можно идти?
— Нет, Александр Павлович, - ответил капитан Лагутин, - посидите, пожалуйста. Сейчас должен прийти Боря Ермолаев с родителями, я хочу, чтобы вы присутствовали. А вас, Леонид Николаевич, я не задерживаю. Когда вы понадобитесь, мы вас вызовем.
— Я адвоката найму! — сердито бросил Демченко и хлопнул дверью.

Позвонил дежурный, сообщил, что по повестке пришел Вячеслав Кузнецов.
— Странно, — обратился к учителю капитан Лагутин, — а где же Боря? Он тоже должен был прийти вместе с родителями.
— Боря живет с бабушкой, она уже несколько лет не выходит из квартиры. Кроме бабушки у него никого нет. Я сейчас позвоню ему.
Он набрал номер и сказал: «Вне зоны досягаемости».

Марков вышел в коридор и продолжал звонить. Мимо него важно прошествовал Кузнецов. Вячеслав вошел в кабинет следователи, уверенно поздоровался. Сел свободно и непринужденно.
— Кузнецов Вячеслав Трофимович, — с легкой улыбкой сказал он. — 26 лет. Работаю охранником в ночном клубе «Чудо». Могу представить характеристику с места работы. Меня там все знают, ценят и уважают.
— Вы были знакомы с погибшим? — спросил капитан Лагутин.
— Конечно! И не только с ним. Мы всей компанией иногда собирались вместе на поляне в роще.
— Кто входил в вашу компанию?
— Сережа Ковалев, царство ему небесное. Боря Ермолаев, Лена Косинова, Вера Русинова и ваш покорный слуга, — Кузнецов улыбнулся. — Все они моложе меня, но мне нравится их общество, надеюсь взаимно.
— Как часто вы собирались на поляне? Чем занимались?
— Летом часто, а зимой нет. А чем занимались? Жгли костер, пекли картошку, болтали… Тут, видите ли, какой нюанс. Старая пятиэтажная хрущевка, в которой живу я и мои друзья, стала источником неприятностей для них. Это произошло с тех пор, как построили вокруг новые респектабельные дома и заселили их людьми с более высоким уровнем достатка, чем семьи моих друзей. Их детки такие ухоженные, такие культурные, смотрят на детей из пятиэтажки сверху вниз. Мы оказались в униженном положении в буквальном смысле и в переносном. Как будто мы не принадлежим к человеческой расе. Я и мои друзья для них — это что-то такое, что выползло из канализации. Но мы тоже люди! Чем же они так гордятся? Да, они богаче. Почти у всех их родителей крутые тачки. Деньги и только! Отбери у них работу, деньги и они станут такими же, как мы! Это соревнование придумано не мной. Выигрывает тот, кто богаче.
— Вы хорошо знали Сергея Ковалева?
— Смею надеяться, что хорошо. Мне очень жаль его. Не сомневаюсь, что вы найдете убийцу и воздадите по заслугам. Я бы его сам убил! Серега был очень умным. Сам мог ремонтировать телевизор, музыкальный центр, любую технику. Скутер купил разбитый, отремонтировал и ездил на нем. Не знаю, как он учился в школе, но голова у него была светлая.
— Вы можете назвать его врагов?
— Затрудняюсь ответить.
— Его близким другом был Борис Ермолаев. Что вы можете сказать о нем?
— Я, честно говоря рад, что вы заговорили о нем. Боря… Он порой ведет себя так, будто у него поехала крыша. — Кузнецов согнутым пальцем постучал себя по макушке. — Я, конечно, не врач-психиатр, чтобы ставить диагноз. Но все же уверен в его слабоумии. Ему скажут: «Прыгай в колодец!» и прыгнет.

В это время в кабинет вошел Марков. Кузнецов обернулся к нему:

— Вот вы же учитель, разве не правильно я говорю о Боре?
— То, что Боря легко поддается внушению вовсе не означает, что он слабоумный. Учится он посредственно, но ведь не он один звезд с неба не хватает. Не только у него круг интересов ограничивается поляной. Это не приговор. Мы не ставим всех учащихся подготовить к поступлению в институт. Кто-то и в рабочие пойдет. И это нормально.
— Вы были на дне рожденья у Веры Русиновой? — спросил у Кузнецова капитан Лагутин.
— Да, мы собирались на поляне. Развели костер, прыгали через него, пели песни. Потом катались на скутерах. Я на мотоцикле девочек катал. Хорошо провели время. Сережа был жив и здоров. Пил вместе со всеми вино. Кто его убил, когда, почему? Я не знаю, даже предположить не могу. Я ушел часов в одиннадцать или чуть позже. Ушел первым. Они вчетвером там еще остались вино допивать.
— Вы знакомы с Алексеем Демченко?
— Знаком. Я его ненавижу!
— За что?
— Он ничтожество и все время задирает нос. Постоянно пытается создать себе репутацию дружбой с богатенькими. С презрением смотрит на тех детей, которые живут бедно. Его любимая поговорка: «Бедность не порок, а большое свинство». Имущественный ценз — это единственны критерий, по которому он оценивает любого человека. А сам он трус и ничтожество. Его «прекрасная» репутация покоится на том, что папик — депутатик, квартира, дачка и крутая тачка. Отбери все и сдуется, как шарик, сам в канализацию превратится. Хотите я вам расскажу, что сам видел? Леша шел на стадион в шикарном спортивном костюме. Увидел мать Сергея Ковалева, сидящую на скамейке, то есть… Сначала она сидела, потом сползла и лежала пьяная рядом со скамейкой. На работе какой-то праздник отмечала, до дому дойти не смогла. Леша специально к ней подошел и ударил ее ногой! Он бьет всякого, кто лежит и не может дать сдачи! У меня кулаки чешутся, когда я вижу его. Она же его не трогала, ничего ему не говорила. Она просто спала лежа рядом со скамейкой. Я понимаю, когда кто-то бьет другого, чтобы защитить себя. Но он бил ее ногой просто так, он получал от этого кайф!
— Когда это было?
— Месяца три назад. Я сам видел.
— Почему же вы не остановили его?
— Не успел. Приехал на машине с учителем вождения его друг Гоша. Он пошел к Гоше. Ему все сходит с рук. Не удивлюсь, если выяснится, что это он убил Сережу. Не удивлюсь, если и это сойдет ему с рук.
— Если убийство действительно совершил Алексей Демченко, то я позабочусь, чтобы дело было передано в суд, чтобы он получил по справедливости, — сказал капитан Лагутин.
— Не смешите мои тапочки! У Леши отец депутат. У него есть деньги и влияние. Плевал он на ваше правосудие!
— Не забывайте, где вы находитесь и с кем разговариваете! Вы можете идти, пока свободны.
— Извините, если что не так. Я ведь, что думаю, то и говорю.

Кузнецов ушел. Пришла Татьяна Ивановна из Детской комнаты милиции.

— А где же дети?

— Татьяна Ивановна, подождите, пожалуйста. На это время  я вызвал Борю Ермолаева, ему пятнадцать лет. Вот и учитель его здесь. Не понимаю, почему он не пришел?
— Я уже позвонил его одноклассникам, — сказал Марков, — но придется подождать. Если он дома, то они приведут его. Вы, пожалуйста, критично отнеситесь к исповеди Кузнецова. Он нарисовал настоящее чудовище из Алексея. Не верю ни одному его слову. Алеша хороший мальчик. Единственная правда, что он дружит с детьми своего круга. Но я не видел, чтобы он бил лежачих, тем более женщину.

У Маркова позвонил телефон. Он достал его:
— Где Боря? — спросил Марков, — ну все равно. Возьми его за руку и приведи. Я буду ждать у входа.

Марков удивленно посмотрел на капитана Лагутина и сказал:
— Боря ходит возле ручья, того самого ручья, где был убит Сережа. Поет песни и собирает желтые цветы мать-и-мачехи. Я пойду встречу ребят у входа.

Он ушел капитан Лагутин молча смотрел на Трубникова, словно хотел что-то сказать, но не решался. Трубников улыбнулся и спросил: «Вас тревожит все это? Ничего, бывали дела и посложнее».
— Нет, меня тревожит другое. Уже в который раз дал жене слово, что брошу курить…
— А сейчас сделайте исключение, вот сигареты. Татьяна Ивановна, вы позволите?
— Татьяна Ивановна только хмыкнула в ответ и сама достала сигареты.
— Фух! — вздохнул капитан Лагутин и жадно затянулся. — В следующий раз обязательно брошу.
— А я и не собираюсь бросать. Это помогает мне справиться с напряжением.
— Мне тоже. А напряжение нарастает. Боря решил прикинуться душевнобольным.
— Главное, что он все же прочитал Шекспира и копирует Офелию.
— Я сейчас из него Офелию выбью!
— Выбить, конечно, надо, но не очень резко. Предполагаю, что это он не сам придумал. Нам только жалоб не хватало на жестокое обращение с несовершеннолетними. Татьяна Ивановна, у вас есть конфетка, чтобы угостить Борю?
— Конфетка, пряник, прутик — все у меня есть. Я бы начала с того, что доходчиво объяснила Боре, что тот, кто надоумил его сыграть роль душевнобольного, хочет сделать из него козла отпущения. Все же речь идет об убийстве. Наверное, Боря что-то видел или слышал, коли согласился играть роль Офелии.

Зашли Александр Павлович и Боря с венком желтых цветов на голове. Учитель посадил его на стул перед следователем, сам подошел к окну.

— Как вас зовут, молодой человек? — спросил капитан Лагутин.
— Тонкокожий. Меня зовут тонкокожий. Я одинокий тонкокожий странник. Я люблю всех, а меня не любит никто. Никто меня не любит, никто меня не понимает. Я когда-то где-то читал стихи: «И только ветер, злой холодный ветер, один на свете понимал меня». Автора не помню, но это про меня. Я сорвал эти желтые цветы. Они кричали, плакали, а я их рвал! Не рвите цветы, они хотят жить!
— Боря, — подошел к нему Александр Павлович, —что с тобой? Ты же никогда таким не был!

Боря встал, прижался к учителю и заплакал навзрыд.

— Не надо его сегодня мучать вопросами, — сказал Марков, обращаясь к следователю, — вы же видите, мальчик не в себе. Он перенервничал. Вы же ничего не знаете, а я все про своих детей знаю. У Бори с раннего детства был церебрастенический синдром. Он физически слаб, быстро устает. Живет со старенькой бабушкой, плохо питается по бедности. Из-за этого он так легко возбудим, вспыльчив, часто дерется. Его не допрашивать надо, а спасать! Я бы с радостью взял его к себе домой на эту ночь, но не могу. Я с женой и тремя детьми живу у родителей жены в двухкомнатной квартире. Его даже спать положить негде. Помогите ему! Или вы умеете только допрашивать?
— Уффф, — сказал капитан Лагутин и посмотрел на Татьяну Ивановну.

После получасовых переговоров по телефону Борю в сопровождении учителя отправили в Детскую областную клиническую больницу.

Трубников собрался уходить, но снова капитану Лагутину позвонил дежурный:
— К вам еще один ребенок из этого класса.
— Ребенок с родителями?
— Нет, девочка одна. Говорит, что это очень важно.
— Проводи, как зовут девочку?
— Оля Афанасьева.
— Она уже была у меня, — сказал Трубников, — что же такое очень важное она хочет сказать? Что-то вспомнила?

Зашла Оля, обвела взглядом кабинет. На ее лице появилась растерянность, она покраснела, на глазах навернулись слезы.

— Проходите, присаживайтесь, — сказал капитан Лагутин, озадаченный бурей разнообразных эмоций на лице девочки. — Вы что-то хотели сообщить?
— А где Александр Павлович? Мне сказали, что он здесь!
— Он был здесь, ушел.

Оля заплакала.

— Господи! Только не это! — прошептал капитан Лагутин и почти бегом отправился за Татьяной Ивановной.

Татьяна Ивановна поставила стул рядом с Олей, присела, обняв ее за плечи.

— Ты хорошо знала Сергея Ковалева?
— Да, тихо ответила Оля.
— Тебе жалко его?
— Да.
— Ты дружила с ним?
— Так себе. Я особо ни с кем не дружу в этой школе, в музыкальной у меня есть друзья. Нас Александр Павлович предал!
— Как это предал?
— Он нас бросает! Он собрался уехать из Ростова.
— Откуда ты знаешь? Почему уехать?
— Уже вся школа знает. Потому что у него трое детей и такая некрасивая жена! У нее веснушки! Свести не может! Ему в Милютинском районе пообещали дом с участком дать. Им в их школу англичанин нужен. Милютинская — это же так далеко! Я его больше никогда не увижу!

В наступившей тишине было слышно, как кто-то разговаривает в соседнем кабинете. Капитан Лагутин, не смог сдержать улыбку, чтобы не обидеть девочку, быстро встал и отвернулся к окну. Уже смеркалось. Перед окном росла сирень.

— Трудно быть учителем в школе, — подумал он и вряд ли кто-то поспорил бы с ним.
Когда Оля ушла, Трубников начал прощаться.
— У меня голова кругом идет от исповеди девочек. — сказал капитан Лагутин, — мы в детстве, в отрочестве пели «Взвейтесь кострами…» и пили только лимонад, не вино! А эти девочки отмечали день рождения — шестнадцать лет! Нежный возраст! Пили вино, закусывали шпротами и сопровождали празднество ритуалами вальпургиевой ночи.
— В вальпургиеву ночь никто никого не убивает. Это легенды и поверья Германии. В полночь с 30 апреля на 1 мая ведьмы собираются в горах и предаются разврату, непристойным играм. Здесь же убит юноша. Уже есть заключение патологоанатома?
— Он умер примерно с полуночи до часу ночи. Он пил вино. Они все пили вино. Лена и Вера похожи на ангелов, у меня мурашки по коже от их исповеди.
— Любой из этих «ангелов» мог убить Сергея. Зачем? За что? Почему? Алексей… Фактов, доказывающих или опровергающих причастность Алексея Демченко к убийству, мало. В машине обнаружен нож. Но ведь он не полный дурень, чтобы после убийства помыть нож и спрятать его в машине! Хотя я уже ни в чем не уверен. Что родится в головах подростков, одному Богу известно. Я думал, что Боря притворяется безумным, но теперь сомневаюсь. Любой из этих деток может быть убийцей. Не исключено, что убийца вне поля зрения. Сейчас весна. Многих тянет в рощу послушать соловья.
— Соловей еще не поет, но скоро начнет. Пока в этой роще только летучие мыши летают. Там дубы старые с дуплами. Как только они их не испугались?
— Летучие мыши обычно не боятся людей.

Глава 6

Утром Трубников принял душ после пробежки на стадионе, позавтракал, собрался уходить. Оделся, но обуться не смог, обуви не было. Пришлось разбудить жену. Последнее время Людмилу мучала  бессонница. Жена объясняла это выходом на пенсию и болезненной адаптацией к новому образу жизни. Начала принимать снотворное. И если всю жизнь она вставала в пять утра, а в семь уже работала в своей термичке на Сельмаше, то теперь часто спала до девяти и просыпалась с головной болью. Она с трудом открыла глаза и выслушала просьбу мужа вернуть ему обувь. В тапках в офис идти неуютно. Людмила встала, пошла в ванную и умылась. Потом прошла в прихожую, ткнула пальцем в коробку с новыми ботинками.

— Вчера купила. Извини, забыла сказать. Ты вчера ходил в старых. Я их помыла, просушила. В воскресенье в церковь пойду, отдам бедным людям. Ботинки еще хорошие, тоже недавно купила. А эти тебе разве малы?
— Не понял. Почему ты хочешь отнести мои любимые ботинки в церковь? Отдай их мне, пожалуйста, зачем мне новые?
— Не отдам. На правом подошва порезана, по сухой погоде еще можно поносить. Наверное, я их лучше выброшу, а то бедные люди обидятся, что я им порезанные ботинки предлагаю. Жаль, еще совсем новые. Что с тобой? Ты превратился в сову с большими круглыми глазами.
— Покажи.
Она со вздохом пошла в кладовку, достала пакет.

Трубников взял ботинок и как Фома неверующий пальцами потрогал порез на подошве.

— Я подумала, что тебе его кто-то специально порезал. Если б сам, то сразу бы заметил. Неужели сам? Где тебя носило?
— По воде ходил.
 - А, так это ты о воду ботинок порезал! Пойду кофе выпью, новые примерь, я ж без примерки купила. Сегодня сухо, можно и в порезанных идти.

Возле ручья снова собрались полицейские. Только теперь по воде маршировал не Трубников, а другие, разыскивая на дне неглубокого, но быстрого ручья нож. Нож нашли, сравнили с ножом, найденным в машине Демченко. Ножи были идентичны. Передали на экспертизу второй нож.

Когда Трубников вернулся в офис, он застал Сашу в растерянном виде.
— Тамара Демченко должна была прийти к девяти, ее не было? — спросил Трубников.
— Я позвонил ей и перенес встречу на полдень. Она скоро придет. Вы знаете, кого я видел вчера вечером? Вчера я был в расстроенных чувствах и решил пройтись по Пушкинской. Дошел до Буденновского, до Шоколадницы. Зашел, взял большую чашечку, ложечку… Слышу знакомый голос. Присмотрелся — Киселев, а рядом с ним Тамара Демченко. Беседуют о чем-то и так увлеченно, что меня не замечают. Ну я от них далеко сидел. Не слышал о чем они говорили, но вряд ли о любви. Не думаю, что Тамару и Киселеву связывают сердечные отношения, скорее всего деловые, но… Что может быть у них общего? Какие дела?
— Да, ты прав, это интересно. При чем здесь Киселев? Помню, он как-то через «Свободное слово» заявил, что не занимается уголовщиной. А чем тогда занимается его детективное агентство?
— Все знают, чем он занимается, — угрюмо проворчал Саша,-  но никто никогда и ничего не скажет, а мы ничего не сможем доказать. Я однажды присутствовал на одном судебном процессе. Киселев выступал в роли защитника женщины, убившей ребенка! Он так разложил все по полочкам! Черное назвал белым, а белое — черным. И все сумел доказать! Уж не знаю, что там произошло на самом деле: убийство или несчастный случай, но ее оправдали.
— Он всегда вытаскивает клиентов из неприятностей. Главное, чтобы хорошо заплатили, а уж обстряпать свои делишки он сумеет. Зачем же Тамара обратилась к нему? С какого перепугу? А вот и она сама.

Вошла Тамара с очень недовольным лицом. Положила на стол перед Трубниковым список похищенных драгоценностей.

— Я же вам рассказала все, когда вы были у нас дома!
— А теперь я прошу вас повторить, — сказал Трубников, — присаживайтесь.
— Я пришла домой в четыре часа. Все мои драгоценности были на месте.
— Вы специально проверили это?
— Нет, то есть, да. Я достала шкатулку из комода и проверила.
— Вы делаете это ежедневно?
— Нет, я не делаю это ежедневно. Собиралась в театр. Выбирала, какое кольцо, какие … Ну какая разница!
— Но разве вы ходили в театр в тот вечер? Вы же были дома?
— Я передумала. Я же могу передумать. Все было на месте. А вечером, когда я уже легла спать, то почувствовала, что кто-то находится в моей комнате.
— Я видел, что лоджия застеклена, но не видел москитной сетки.
— Ее еще нет.
— Рядом роща, ручей, разве комары не беспокоят?
— Господи! Да при чем здесь комары!
— При том, что я сомневаюсь, что дверь на лоджию была открыта. Сомневаюсь в том, что ваши драгоценности действительно были украдены. Или тот, кто украл их, знал, где они находятся. Хорошо ориентировался в вашей квартире, в вашей комнате.
— О чем вы говорите? Вы не верите мне?
— Я говорю о том, что если вы задумали что-то скрыть, то только навредите себе. Я напомню вам, что в настоящее время ваш брат находится в камере следственного изолятора по обвинению в убийстве. В то время, когда было совершено убийство, вы заявили о похищении драгоценностей.
— Это всего лишь случайное совпадение.
— Такое случайное совпадение может стать путевкой в места лишения свободы для вашего брата. Советую вам рассказать правду.
— Я все рассказала! Я сейчас позвоню папе. Он заплатил вам за то, чтобы вы нашли украденные ювелирные украшения, а не за то, чтобы вы запугивали меня.
— Хорошо, сейчас мы отвезем вас в отделение полиции, оттуда вы сможете позвонить папе, адвокату, в прессу… Впрочем, пресса появится сама. Вы хотите увидеть свой портрет в газете «Свободное слово»? Они падки до сенсаций. Вы еще не читали свежий номер? Там написано про вашего брата. Вот газета, почитайте.

Тамара взяла газету , смерив Трубникова взглядом, исполненным презрения, начала читать.

«Погибший Сергей Ковалев в раннем детстве потерял отца, которого очень любил. Сепарация — это не столько медицинский термин, сколько психологический. Смерть отца оказалась для ребенка сильным ударом. Сразу же ухудшилось материальное положение семьи, а следом прекратились связи между ребенком и его социальной средой. Мать начала пить. Произошло очень болезненное отдаление от матери. Сепарация затрагивает прежде всего этическое развитие личности в формировании у ребенка нормального чувства тревоги. Вначале у ребенка развилась депрессия, к сожалению, мать не заметила этого вовремя. Ему тогда было шесть лет. Он ушел в себя, утратил интерес к окружению. Он был повышенно суетлив, как свидетельствуют заключения врачей, несобран, раздражителен, плаксив. Увы, у них не было других родственников: дедушек, бабушек, тети или дяди. Если нет частого и длительного общения с социально положительными родственниками, то у ребенка могут возникнуть трудности поведения. Порой отсутствие отца становится более заметным, чем отсутствие матери. У него не было условий для развития на самом элементарном уровне: плохо питался, плохо одевался и обувался. Зимой ходил в кедах по бедности.
Я бы обозначил проблему бедности, как самостоятельную, требующую решения на государственном уровне. Сейчас первоочередной задачей многие считают необходимость поднять уровень экономического развития, совершить модернизационный прорыв. Коррупционный уже давно совершился. А вопрос обнищания, отсутствие среднего класса перекрывается тем, что бедна вся страна в целом. Бедность в совокупности с чувством неопределенности способствует разрушению этических, моральных установок, разрушению веры, атомизации общества. Если размыты морально-нравственные ориентиры, если человек убежден, что от его выбора, воли, ничего не зависит, то, пожалуй, многие люди смогут воспринять установку на грабежи, убийства, наркоторговлю и прочее. Бедность страны в целом, бедность отдельной семьи, одного человека подобно ржавчине разъедает общество, ведет к его деградации. 
Убит Сергей Ковалев — ему было только 15 лет! Защищает ли наше правосудие бедных? По обвинению в убийстве арестован сын депутата Демченко. Свершится ли возмездие? Или под влиянием папиных связей дело спустят на тормозах?»

Тамара отложила газету. Агрессия и враждебность исчезли с ее лица.
— Может быть, мы все же поговорим здесь, а не в отделении полиции? — сказал Трубников. — Не надо от меня ничего скрывать.
— Но все это не имеет никакого отношения к Алеше.
— Я слушаю вас.
— Я уже обратилась за помощью к вашей конкурирующей фирме.
— Что заставило вас пойти к Киселеву?
— Мой папа депутат. Его репутация, репутация его семьи значат для него очень много. Хорошо это или плохо? Не об этом речь. Любой человек имеет право на ошибку. И я тоже. На рождество мы с папой и братом поехали на рыбалку и познакомились там с Андреем Ковтуновым. Он тоже живет в Ростове. Он из бедной семьи. Я знала, что папа не одобрит нашу дружбу. Тем не менее мы стали встречаться. Мы полюбили друг друга. Решили сначала пожениться, а потом поставить папу перед фактом. Я сказала папе, что поеду в Сочи на несколько дней в гости к подруге. Мы поехали туда вместе с Андреем. Я была очень сильно влюблена в него, но он оказался мерзавцем. Он все время обманывал меня. Когда мы приехали в Сочи, то выяснилось, что в ЗАГС мы пойти не можем, поскольку он уже женат. Он клялся, что разведется и мы поженимся, а пока… Я уехала от него. Вернулась домой, но он не отстал от меня. Я уже испытывала к нему только отвращение, но дело зашло слишком далеко. Он не отставал от меня, грозился все рассказать папе и не только папе. Не мне вам объяснять, как могут испортить жизнь сплетни, которые способен распустить отверженный мужчина. Он оказался ничтожеством, но я поняла это слишком поздно. И тогда я обратилась к Киселеву, чтобы он поговорил с ним. Он согласился, но сказал, что не работает бесплатно. Мы, конечно, живем небедно. Я получаю стипендию. Всегда могу попросить денег у папы. Но всегда должна объяснять ему на что хочу потратить их. Киселев назвал слишком большую сумму, у меня не было таких денег. В то же время Ковтунов продолжал преследовать и шантажировать меня. Он хотел, чтобы я вернулась к нему. Я отдала Киселеву свои драгоценности в залог оплаты. Я думала, что смогу найти какую-нибудь работу или все же попрошу у папы. Киселев помог мне. Я ему очень благодарна. Этот урод Ковтунов исчез из моей жизни. Но теперь я должна вернуть домой драгоценности. У меня нет денег. Я не знаю, где их достать. Это какое-то болото. Чем больше я стараюсь выкарабкаться, тем больше тону. Я не должна была вам об этом говорить, Я нарушила обещание, данное Киселеву.
— Вы приезжали к Киселеву в офис, чтобы поговорить с ним?
— Нет, что вы! Об этом бы сразу узнал папа! Мы встречались в каком-нибудь кафе или сидели в машине и разговаривали.
— В какой машине?
— В моей.., — она спохватилась и оборвала фразу на полуслове. Сердито посмотрела на детектива, — разве вам недостаточно того, что я вам уже рассказала?
— Чтобы вызволить вашего брата и вернуть вам драгоценности, мне надо знать все. Итак, вы сидели в машине вашего отца и беседовали с Киселевым. Где это было? Когда?
— По трагическому стечению обстоятельств это было в тот вечер и на том месте, где произошло убийство. Киселев позвонил мне и сказал, что ждет меня вечером возле стадиона. Если бы мы просто прогуливались по стадиону, то сразу поползли бы сплетни, с кем я гуляю и почему? Я предпочла поговорить сидя в машине. У меня нет прав, я не училась на курсах, я научилась у Алеши. Он научил. А ключ я сделала сама. Папа не знает, что у меня есть ключи от гаража, от машины. Он не хочет, чтобы я сама водила машину. Всегда дает мне деньги на такси. Я поехала к стадиону. Киселев подсел ко мне. Но на стадионе было много людей. И чтобы не привлекать внимание, я поехала в рощу, остановилась у ручья.
— Одна из самых серьезных причин, по которой арестован ваш брат, следы, оставленные машиной возле ручья. В котором часу вы там были?
— В девятом часу вечера. Алеша был дома, смотрел телевизор. В роще мы были одни. Я никого не видела возле ручья, но слышала чьи-то голоса. Кто-то устроил веселый пикник, были слышны девчоночьи визги. Зачем вы заставляете меня все это рассказывать? Разве вы не понимаете, что унизили меня?
— Идите домой, Тамара. Я подумаю, что можно сделать для вас и для вашего брата.

Глава 7

Тамара ушла. Саша стоял у окна, провожая ее взглядом. Трубников сидел неподвижно и смотрел в стену. Саша уже по опыту знал, что в это время его не надо беспокоить. Зашла Лена, принесла кофе. Поставила чашечку перед застывшим, как изваяние, Трубниковым и перед Сашей. Уходя с опаской посмотрела на стену, в которую сосредоточенно смотрел ее шеф. Ничего там не обнаружила, ушла. Саша отхлебнул кофе и неожиданно почувствовал сильную головную боль.

— Нет, это не от кофе, это, наверное, от исповеди Тамары. Бедный Демченко! Трудно ему с двумя детьми управляться.

За окном по-весеннему пели птицы. Яркое солнце манило на улицу. Саша сунул в рот таблетку от головной боли и запил ее кофе. Ждал, когда пройдет боль.
— Что? Голова разболелась? — спросил Трубников.
— Ничего, пройдет.
— От головной боли помогает хороший обед. Поехали сегодня в другой ресторан. Но сначала я позвоню Лукашову. Есть кое-какие догадки, надо бы проверить.
— Наш ресторан надоел?
— Нет, хочу пригласить Олега, а у него обеденный перерыв один час. Хочу, чтобы он помог вернуть цацки Тамаре.
— Он арестовал Алексея Демченко, потому что возле ручья были следы от машины, а в машине нож. Экспертиза установила, что Сергей был убит ножом, который нашли в ручье, потому что на нем есть маленькая зазубрина. Насчет машины тоже выяснили. Значит, Алексей невиновен? За что же он в следственный изолятор попал?  За презрение к бедным?
— Виновен Алексей или нет? Это еще предстоит выяснить. Презрение… Где-то я об этом читал, кажется, у Сент-Экзюпери. Да, в «Планете людей»: «В Сахаре мы сталкивались с непокоренными племенами. Не мешало сбить с них спесь. Ведь они убивали пленных даже не столько из ненависти к европейцам, сколько из презрения… А столь горды они были оттого, что мнили себя всемогущими».

Капитан Лагутин присоединился к ним в ресторане. Он по-прежнему подозревал в убийстве Алексея Демченко. Трубников рассказал ему, кто и зачем был в машине, которая стояла у ручья. Попросил его помочь вернуть ювелирные украшения Тамары.

— Что от меня требуется? — удивился капитан Лагутин.
— Ордер на обыск офиса и дома Киселева.
— А если их там нет? Он мог спрятать драгоценности в банке, арендовав ячейку.
— Ничего, найдем.
— Ну что ж, проблему с ордером решить можно, но осталась самая малость — найти убийцу Сергея Ковалева. Если у ручья были Тамара с Киселевым, а нож Алексей брал с собой на рыбалку и забыл в машине, где он пролежал с самого декабря, то Алексей невиновен? Начнем сначала. Сергей поссорился с Олей. Вернее, она накричала на него. Он, обиженный, ушел в рощу и присоединился к друзьям на поляне. На поляне были: Лена Косинова, Вера Русинова, Боря Ермолаев и Вячеслав Кузнецов. Ни у кого из них нет алиби. И если у Алексея презрение к бедным людям, то у Кузнецова не менее сильное презрение к богатым.
— Я бы не забывал о Гоше Борбот.
— Но он здесь совершенно ни при чем. Он учится в другом классе, на поляне его не было. Может быть, Сергея убил какой-нибудь маньяк, который прятался в кустах? И к детям это убийство не имеет никакого отношения?
— Все может быть, — ответил Трубников, — я не понимаю, у кого могла быть причина убивать Сергея? Боря дружил с ним с детского сада. Вячеслав Кузнецов? Чем ему помешал Сергей? Почему именно Сергей? Что там с Борей? Он еще в больнице?
— Дома. Бабушка уговорила отпустить его. Но он болен. Его наблюдает невропатолог.
— Поговорить бы с ним.
— Если позволят врач и бабушка. Я, конечно, могу еще раз пригласить Борю с бабушкой и учителем в отделение…
 Это дети. Их угнетает атмосфера полицейского участка. Олег, ты бы смог собрать в одном месте всех участников этой трагедии? Гошу тоже надо пригласить. Я хочу, чтобы дети чувствовали себя как дома, чтобы им было комфортно.
— Тогда их надо собрать на поляне, — усмехнулся капитан Лагутин. — посоветуюсь с учителем, тем более, что он тоже должен присутствовать. Приглашу из Детской комнаты милиции. И Демченко-отца тоже надо. Но где и когда?
— Сначала давайте нагрянем к Киселеву, хотя бы одно дело завершим. А потом, например, завтра вечером соберем детей.
— Собрать-то можно, — пожал плечами капитан Лагутин, но был бы толк. Лишь бы перестрелки не было. Хотите кого-то из них напугать и заставить сознаться?
— Нет, я не хочу пугать детей. Хочу собрать их вместе и дать им высказаться.
— По этой причине мы их и собираем? Я им так и объясню? — улыбнулся капитан Лагутин.
— Мы их собираем, чтобы выяснить, кто убил Сергея Ковалева? Я предполагаю, что убийца среди них.
Капитан Лагутин удивленно посмотрел на Трубникова:
— Кого вы подозреваете?
— Пока у меня только догадки и предположения, нет доказательств. Я озадачил Лукашова. Надеюсь, что завтра у меня уже будет ответ. А сегодня вечером к Киселеву.

Трубников, капитан Лагутин и Саша подъехали к офису частного детектива Киселева. Он очень удивился, увидев их. Пригласил зайти.
— Саша, — сказал Трубников, — диктофон.
Саша включил диктофон. Раздался голос Тамары, повествующей о несостоявшейся свадьбе и о драгоценностях, переданных Киселеву в залог оплаты. Саша выключил диктофон, наступила тишина. Киселев встал, усмехнулся:
— Блеф. Дешевая подделка.
— Хотите, чтоб мы обыскали ваш офис и дом? — спросил капитан Лагутин.
— А ордер у вас есть?
— Есть. Если мы найдем драгоценности у вас. То я позабочусь о том, чтобы вас лишили лицензии. Драгоценности украдены. Тамара Демченко написала заявление и передала его в полицию. Вы хотите, чтобы мы начали обыск?
— Вы абсолютно уверены, что найдете их? — усмехнулся Киселев.
— Конечно, я рискую, — ответил Трубников, — но я знаю, что драгоценности у вас. Мы найдем их. Найдем и вернем хозяйке. Олег Григорьевич, где ваши ребята?
— Сейчас позвоню и приедут. Сначала обыщем офис, потом дом.

Киселев по-прежнему улыбался, но улыбка была уже кислой. Он начала ходить от стены к стене, потом повернулся к капитану Лагутина:

— Не надо, я сам.
— Ну вот, — удовлетворенно вздохнул капитан Лагутин, — сразу бы так.

Киселев открыл сейф, достал ярко-желтый пакетик. В таких обычно в аптеках подают лекарства. Положил на стол:
— Можете не пересчитывать, — сказал он, — все в целости и сохранности.

Но капитан Лагутин достал опись и высыпал на стол кольца, сережки, кулоны, цепочки… Проверил, сложил все обратно в аптечный пакетик. Достал наручники и хотел подойти к Киселеву. За окном послышался шум подъезжающей машины. Киселев не сел, а упал в кресло, стал часто и тяжело дышать. Дверь открылась. Зашли врач и медсестра, которые только что подъехали на машине «скорой помощи».

— Я же вам все отдал! — с укоризной сказал Киселев, — а вы? Что вы со мной сделали?! До сердечного приступа довели!

Врач с осуждением посмотрела на них и склонилась над сидевшим в кресле Киселевым.

— Оперативно, — сказал Саша.
— И эффективно, — завершил капитан Лагутин, — нам больше здесь делать нечего.

Все трое вышли, оставив врача и медсестру хлопотать над «больным».

— Уже девятый час вечера, — сказал Трубников.
— Меня давно ждет дома жена, — отозвался капитан Лагутин.
— А мне мама звонила, сказала, что приготовила сум с фрикадельками.
— Меня тоже Людмила ждет, но она уже давно привыкла ждать. Заедем сначала к Демченко. Эти цацки надо вернуть. Не люблю откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. И еще я хочу зайти в ночной клуб «Чудо».

Оба собеседника удивленно посмотрели на Трубникова.

— В ночной клуб «Чудо» захаживали Гоша и Леша, там же охранником Кузнецов, — задумчиво сказал капитан Лагутин, — да и драгоценности действительно лучше вернуть сегодня.
— Да, не надо откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, — повторил Саша слова шефа, — я с вами. Я бы еще и Таню Глазунову пригласил, успею?
— А я жену. Женатому человеку неприлично посещать ночной клуб без жены.
— Моя Люда вряд ли согласится пойти в ночной клуб. Мне придется идти без нее. Тогда встретимся через час в клубе.

Трубников приехал к Демченко и отдал ему ювелирные украшения. Спросил, часто ли его сын наведывается в клуб «Чудо»?
— Ходит иногда. Я ему разрешил, деньги давал. Подростковый возраст — очень опасный возраст. Если запретить ему ночной клуб, то он начнет познавать мир по-своему. Не дай Бог, окажется на поляне в вальпургиеву ночь. Вначале я и сам ходил с сыном и Гошей. Потом перестал, мне некогда. Там все пристойно, нормально. Господи! Прошло четыре дня! Мой Алеша все еще там! Разве вы не понимаете, что ему там плохо? Страшно! Почему вы не хотите провести свое расследование? За драгоценности спасибо. Я завтра все оплачу, как договорились. Но я все их отдал бы только за то, чтобы найти настоящего убийцу, а моего Алешу вернуть домой!  Я еще раз прошу вас провести расследование. Я все оплачу!
— Я не могу работать на двоих клиентов по одному делу. Но я ведь уже веду расследование и в связи с этим прошу вас позволить мне осмотреть комнату вашего сына.
— Да пожалуйста! Смотрите! Идите за мной. Тамара еще в университете. Вот его комната. Можете даже просмотреть его компьютер.

Трубников зашел в комнату: компьютерный стол, компьютер, музыкальный центр, разбросана одежда. Его удивило огромное зеркало от пола до потолка во всю стену. Демченко поймал его взгляд и объяснил:
— Это откидная кровать. Алеше очень нравится, что она с зеркалом.
— Можно посидеть за его столом?
— Конечно.

Трубников присел на крутящееся кресло, посмотрел на пыль. Демченко смутился, достал носовой платок, хотел вытереть пыль. Детектив остановил его:
— Это хорошо, что вы не вытирали пыль и ни к чему не прикасались. Эта газета здесь давно лежит? Алеша любит «Свободное слово»?
— Нет, по крайней мере, я не замечал. Тут часто сквозняки. Сплит есть, но он любит проветривать. А чтобы бумаги со стола не разлетались, он прикрывает их газетой и гантелями сверху. Вон гантели. Он делает зарядку по утрам.

Трубников снял гантели и газету. Раскрытый учебник по химии, рядом учебник по английскому, тетради, ручки… Николай Федорович взял свой носовой платок, положил его на стол и потряс над ним учебники. Из учебника английского языка выпала игральная карта. Он открыл ящик стола и, вынув содержимое на стол, извлек колоду игральных карт, уже не новую.

— Вы позволите мне на время забрать эту карту и колоду?
— Да, но откуда они у Алеши? Зачем? Я с ним каждое воскресенье в шахматы играю.

Трубников встал, завернул в носовой платок карты, вышел из комнаты. Попрощался с Демченко. Поехал в «Чудо», где его уже ждали Саша с Таней. Капитан Лагутин с женой приехали позже. Его жене было двадцать лет. У нее были черные глаза и черные волосы. Она и подруга Саши Таня быстро нашли общий язык. Трубников увидел среди посетителей Кузнецова. Кузнецов был не в роли охранника, а в роли посетителя. Сидел вдали за столом с друзьями и о чем-то громко спорил с ними. Трубников спросил о нем у бармена.

— Наш охранник. Славик Зеленый, — улыбнулся бармен, — хотите познакомиться?
— Нет, но почему зеленый?
— Простите, но я вижу вас впервые.
Трубников достал деньги и передал бармену сто долларов.
— Вы имеете в виду эту зелень? — спросил он у бармена.
— Я люблю именно эту зелень, — уважительно ответил бармен и спрятал деньги в карман, — но Славик любит зеленое сукно карточного стола. Но чтобы проводить вас туда…
— Нет, спасибо. Бридж?
— Не бридж, но что-то вроде того. Он уже давно играет.
— Но зачем такая секретность? Я когда-то в молодости тоже…
— Извините, но у нас крутые ставки. Без денег играть скучно даже мне, хотя я и не любитель.
— Возраст игроков играет роль?
— Имеют значение только деньги. У нас играют независимо от возраста, зависимо от денег. Конфликтов не бывает. Правила никто не нарушает. Бридж — это вам не игровой автомат для дебилов.
— Согласен. Бридж — это искусство. Помимо умения и опыта тут требуется хорошее понимание человеческой натуры. В бридже невозможно скрыть свой характер.
 — Вы так хорошо все знаете. Если вы желаете, то за дополнительную…
— Не сейчас и не я сам. Часа через два придет мой друг. Вы же поможете ему? Он вас не обидит.

Трубников вернулся к столику. Передал капитану Лагутину карту и колоду карт на предмет выявления отпечатков пальцев. Было уже поздно. Все разошлись по домам. Саша вызвал такси и поехал провожать Таню.

Николай Федорович  приехал домой, поставил машину в гараж. Подойдя к подъезду, посмотрел на окна своей квартиры. Свет горел в кухне. Значит, Люда кормит ужином Лукашова. Надо скорее спасать его, а то закормит насмерть. Людмила радушно встречает всех гостей, всех угощает, но худых не просто кормит, а закармливает. Когда Трубников зашел в квартиру, Лукашов посмотрел на него осоловевшими глазами и отправил в рот полкотлеты.

— Ну до чего же вкусные котлеты! Хотя это не котлеты, котлетищи! И как же у вас их много! Я их уже столько съел! Ну очень вкусные!
— Люда, сказал Трубников, — ты бы ему кофе покрепче…
— Зачем кофе? — удивился Лукашов, — я сейчас доложу обо всех родственниках усопшего Сергея и домой на боковую.
— Доложить, конечно, надо, а на боковую не получится. Придется тебе в ночной клуб «Чудо» ехать в бридж играть.
— Я же не умею!
— Возьми деньги. Они играют в «робберный» бридж. Роббер состоит из трех партий…

Трубников объяснял Лукашову правила игры, а он с тоской и обидой смотрел на шефа. После такого сытного ужина ему хотелось спать, а не играть в бридж, тем более, что надо еще наблюдать за Славиком Кузнецовым-Зеленым.
— Ну и играл бы сам, — думал он про себя, тупо глядя на очередную котлету Съесть? Или уже остановиться?
— Я не могу пойти играть сам, — словно услышал его мысли Трубников, — Кузнецов узнает меня. Я видел его, когда осматривал место происшествия. Кузнецов тоже был у ручья, когда обнаружили труп. Видел его у капитана Лагутина в отделении полиции.
Лукашов все же съел еще и эту котлету и начал докладывать о родственниках Сергея Ковалева. Потом поехал в ночной клуб.

Глава 8

Все собрались в квартире Оли Афанасьевой. Ее родители тоже были здесь. Александр Павлович стоял у окна. Гоша сидел на диване в непринужденной позе и кушал конфеты. Слава Кузнецов, Боря и Вера с Леной сидели тесным кружком в углу на стульях. Оля подавала всем кофе, печенье. Капитан Лагутин сидел на стуле у самого входа. Трубников и Саша приехали вовремя. Здесь же был и Леонид Николаевич Демченко.

— Спасибо, что все собрались, — сказал Трубников, — сегодня я с вашей помощью разоблачу убийцу вашего школьного товарища Сергея Ковалева. Начнем с Оли. Оля, вспомните, пожалуйста, события, которые произошли месяц назад. Я имею в виду похороны отца Гоши  Борбот.
— Я-то здесь при чем? — проглотил от удивления целую конфету Гоша.

Он доставал шоколадные конфеты из одного кармана, разворачивал. Конфету в рот, фантик — в другой карман. Но сейчас он забыл про конфету  и удивленно смотрел то на Трубникова, то на Олю.

— Не первый взгляд, это не имеет отношения к убийству Сергея, но это не так. Гоша, ваш родной отец — Владимир Иванович Борбот умер месяц назад. Из вашей школы на похороны ходили Алеша Демченко и Оля. Оля, вы помните тот день?
— Помню, но это тяжелые воспоминания.
— Конечно, воспоминания не из приятных. Но именно они, как я надеюсь, помогут нам выяснить, кто убил Сергея и почему? Хотя на первый взгляд эти события кажутся совершенно не связанными. Итак, Оля, вы были на кладбище?
— Да. Я была там с мамой и папой, потому что они хорошо знали Владимира Ивановича. Мама, подтверди.
— Да, мы его знаем и уважаем, очень хороший был человек, царство ему небесное. Мой муж работал у него, но давно.
— Владимир Иванович мой начальник, то есть бывший начальник, — отозвался отец Оли, — очень хороший человек был. Я ему многим обязан. Но при чем здесь он? И почему вы расспрашиваете Олю? Спросите меня! Я там тоже был.
— Нет, я хочу послушать вашу дочь, а не вас. Вы взрослый человек и можете не заметить того, что замечают дети. Мы слушаем вас, Оля.
— На похоронах, как на похоронах, — начала Оля. — Я не знала Владимира Ивановича, поэтому особо не огорчалась. Просто отдала дань вежливости по просьбе родителей. Да, там был один момент, которые поразил меня. Но я бы не хотела об этом говорить.
— Какой момент, Оля? — вмешалась Лия Семеновна, — я там тоже была, меня ничего не шокировало.
— Ты просто не обратила внимания, а я не стала тебе говорить. Гоша, за что ты так сильно ненавидишь своего отца? Ведь он же умер! Разве можно ненавидеть мертвого? Он вырастил тебя. Ты всегда жил с ним, как у Христа за пазухой, даже богаче и , наверное, комфортнее, чем сейчас с отчимом.

Гоша уже не жевал конфеты, возмущенно смотрел на Олю. Она продолжала:

— Когда гроб уже закопали и все собрались возле автобуса, ты подошел к могиле. У тебя в руках была бутылка коньяка. Ты лил на могилу коньяк и шептал проклятье! Я слышала! Ты же совершил сатанинский ритуал над еще свежей могилой отца!
А потом в автобусе ты бранился со своей мамой из-за того, что она принесла на кладбище не водку, как ты просил, а коньяк. Она не понимала, зачем была нужна водка? Она принесла то, что было дома. Гоша, что ты наделал? Тому, кто добровольно вступил в союз с силами зла, возврата нет. Разве ты не понимаешь этого?
— Оля, ты дура, — спокойно ответил Гоша и достал из кармана конфету.
— Не смей оскорблять мою дочь! — заступился за Олю ее отец. — Я тоже там был. Я помню. Ты стоял возле могилы и лил из бутылки коньяк на могилу. А что ты при этом шептал, я не слышал, но я верю Оле. За что ты так с отцом? Он же дал тебе жизнь! Единственный сын! Вырастил тебя, любил тебя!
— Любил? — возмущенно вскрикнул Гоша, — любил как поп собаку!  — Гоша осекся и закашлял, подавившись конфетой.

— Да, — сказал Трубников, — Владимир Иванович Борбот считал тебя родным сыном, пока случай не разочаровал его. Ты попал с аппендицитом в больницу. Он дал свою кровь для тебя. Оказалось не подходит. Он удивился. Оплатил анализ ДНК. Узнал, что ты не его сын. По этой причине твои родители разошлись.
Твоя мама вышла замуж за строителя, который заменил тебе отца. У тебя очень щедрый отчим. Он купил тебе машину, оплатил курсы вождения. Дает тебе деньги на карманные расходы в неограниченном количестве. Но тебя мучает ревность. Ревность к Сергею Ковалеву и ненависть к Владимиру Ивановичу. Больше всего тебе было обидно, что его дом, дача, все движимое и недвижимое имущество перейдут не к тебе, а Сергею Ковалеву, который даже не подозревал об этом. Его отец и Владимир Иванович были сводными братьями.
Владимир Иванович Борбот составил завещание в пользу племянника. Мама Сергея приходила к вам, когда он умер. На похороны не пришла, потому что у нее был слишком неприятный разговор с вашей мамой. Ваша мама кричала ей: «Нам с вами делить нечего! Это все Гошино!» Вы это слышали, тогда и узнали про завещание. Сейчас после смерти Сергея, все имущество Владимира Ивановича переходит по завещанию маме Сергея, не вам. Вы убили Сергея не корысти ради, а чтобы душеньку отвести.
— Вы что? С ума сошли? Я его не убивал! О чем вы говорите?
— О том, что ты, Алеша Демченко и Слава Кузнецов часто играли в бридж на деньги. У тебя есть деньги, тебе их отчим дает. Алеше дает деньги его отец. Не так ли, Леонид Николаевич?
— Да, то есть не совсем. Я давал Алеше деньги, чтобы он посетил клуб. Но я не знал, что там играют в бридж на деньги! Это же запрещено!
— Запрещено. Этим сейчас занимается полиция. Но вернемся к бриджу, в который любят играть Гоша, Леша и Слава Кузнецов. Слава, сколько вы задолжали Гоше?
— Я ему ничего не должен!
— Теперь, когда вы убили Сергея, Гоша простил вам долг, теперь вы ему ничего не должны. Он ваш должник.
— Я никого не убивал! Я не играю в бридж! Я работаю охранником в клубе. Я работник, а не клиент!
Как же вы тогда объясните то, что на картах, принадлежащих Алеше Демченко, обнаружены отпечатки ваших пальцев?
— Каких еще картах?
— Подождите, — строго прикрикнул на Славу Кузнецова Демченко, — Алеша недавно просил меня помочь тебе в трудоустройстве. И я уже начал переговоры с одной фирмой, где требуется начальник охраны. Я просил Алешу познакомить меня с другом. Он сказал, что это не его друг, а друг Гоши. Сказал, его Гоша за Славу просит. Меня использовали, чтобы отблагодарить тебя за убийство Сергея! Тебе карьеру моими стараниями, а моему сыну тюремную камеру! Я  прямо сейчас тебя тапком прихлопну!  Мало того, что ты парня убил, ты еще моего сына подставил!

Демченко замахнулся на Кузнецова. Трубников, капитан Лагутин и отец Оли отчаянно пытались удержать его. Демченко весь дрожал от гнева, лицо покраснело. Он тянулся к Кузнецову. Кузнецов, зажатый в угол, с тоской смотрел на дверь. Трубников проследил за его взглядом и удивился, что запертая ранее дверь открыта. Бросил взгляд на присутствующих в комнате и вскрикнул: «Боря!» Все застыли в немой сцене. Бори уже не было в комнате.
— Боря — убийца, потому и сбежал! — с облегчением вздохнул Кузнецов, — а вы, не разобравшись, на меня набросились. На воре и шапка горит. Бегите за ним!
— Не надо нам никуда бежать, — ответил капитан Лагутин, — возле подъезда дежурят, далеко не убежит.

Раздался звонок в дверь. Лия Семеновна пошла открывать входную дверь. Двое полицейских ввели Борю Ермолаева. Он был бледен и весь дрожал:

— Это не я! Это он! Это Славка его убил! Я его только к ручью позвал. Я его привел, но не убивал! Славка, ты сам сумасшедший! Хотел на меня все свалить?
К Кузнецову подошли двое полицейских. На его руках щелкнули наручники. Борю увели. Следом за ним повели к выходу Кузнецова. Проходя мимо Гоши, он дернулся всем телом и ударил Гошу ногой в лицо. Гоша вскрикнул от боли, закрыл лицо руками. Вера и Лена закричали, Оля прижалась к маме. Александр Павлович стоял у окна, по его лицу струйками катился пот. Гоша достал из кармана чистый носовой платок и прижал к лицу. Со злобой посмотрел на Трубникова:

— Да, я ненавижу своего отца! Он мне не отец! Я не знаю, кто мой настоящий отец, поэтому презираю мать! А она любит меня и наймет лучших адвокатов. Может быть, вы и сможете доказать вину Славки, но не мою! Меня мать с отчимом отмоют! Деньги! Все решают деньги!

При этих словах Вера и Лена встали и зааплодировали. Оля с ужасом смотрела на них.

— Сережа умер, — сказала она и сразу стало тихо, — Гоша, за что? Разве тебе не жалко Сергея?
— Верните мне сына! — закричал Демченко, — верните немедленно! Теперь-то вы поняли, кто виноват на самом деле?
— Да, конечно, — ответил капитан Лагутин. — Он не виноват. Виноваты вы.

Демченко так удивился, что даже забыл про гнев и злость.

— Я?!

— Да, вы! Вы постоянно демонстрировали свое презрение к бедным. Вы взрастили в своем сыне снобизм и высокомерие. Это никогда не приводит к добру.

Демченко хотел возразить, но почувствовал на себе тяжелый взгляд Трубникова и слова застряли у него в горле.
— Извините, — обратился Трубников к родителям Оли, — и спасибо за то, что разрешили собраться у вас.
Все стали прощаться. Последним ушел Марков. Оля не попрощалась с ним. Она заперлась у себя в комнате и долго не выходила оттуда.