Нет засады. На пороге я принюхался. Факт, что пахло чужими, но запах уже остыл. В квартире сохранился относительный порядок. Окна целы, пух и перья по комнатам не летали. Мебель тоже не пострадала. Дверки не оторваны, ящики не вывернуты. Натоптано, правда, это да. Телевизор, стирмашина, микроволновка и даже новая кровать исчезли. Продукты унесли вместе с холодильником. Основательная публика. Одежды тоже не осталось. А больше взять у меня было нечего. Тайник с остатками полученного от Алмаза нала, флешками и документами народные мародеры не нашли. Может, и не искали. Откуда им знать, что он вообще был? Вздохнул с облегчением. По крайней мере, хватит, чтобы расплатиться с Игорем. Да и паспорт на границе не помешает. Часть денег рассовал по карманам брюк, остальные положил в забытый на полу пластиковый пакет. Оглянулся по сторонам, повел фонариком. "Спасибо этому дому..." Какой это, к черту, дом. Съемная квартира. А дом? Где он, мой дом?
- Ну, что? - спросил охранник, когда мы подъехали к воротам. Машина стояла к нему теперь правым боком.
- Ложный. - лаконично ответил Игорек. - Сегодня почти половина ложные. Приезжаем, а пациента уже и след простыл.
По Жибек Жолу без помех доехали до перекрестка с Курманжан Датка, повернули налево. По дороге миновали три блокпоста. К "скорой помощи" мятежники относились с уважением. До пункта перехода в Казахстан минут сорок. Расстояние небольшое, но местами пешком вышло бы быстрее. Вечный ремонт покрытия.. Не доезжая до Лугового, свернули направо. Уверенно петляя по закоулкам среди заборов, подъехали к оштукатуренному бараку постройки тридцатых годов. Петрович включил на пару секунд мигалки. Они осветили черный "ландкрузер", стоявший поодаль. Из подъезда вышла тень, махнула рукой. Я уже собрался открыть дверь, но Игорь тронул меня за плечо:
- Посидите здесь. Я договаривались, не Вы. Лишние свидетели никому не нужны.
От упоминания о "лишнем свидетеле" меня передернуло. Игорь и Талай зашли в подъезд. Талай почти сразу вернулся. Вместе с Кызгалдаком они вынули из машины носилки и покатили их к подъезду. Оставили у входа и скрылись в доме. Петрович попросил меня выйти из машины, но не отходить от нее ни на шаг. Сам он включил в санитарном отсеке плафон на потолке, сноровисто открутил в полу с десяток шурупов и вытащил наружу настил с рельсами для носилок. Под ним оказался пустой ящик или короб. Из подъезда вышли двое одетых в черное коренастых мужчин. Каждый нес по две объемистые сумки, тоже черные. Поставили у машины и опять исчезли в подъезде. Изнутри дома раздался приглушенный вскрик, будто сквозь зажатый рукой или подушкой рот. Мужчины сделали еще три ходки. Сумок стало восемь.
Петрович начал запихивать их в короб. Содержимое сумок оказалось мягким и податливым. Петровичу пришлось попрыгать на них, чтобы привернуть назад настил с рельсами. Он завинчивал последний винт, когда трое теней вынесли что-то из подъезда, аккуратно положили на носилки, привязали ремнями и покатили к машине. Оказалось, Игорь и оба санитара. Задвинули в отсек. На носилках тихо стонал мужчина, на лицо казах, с перевязанной правой стороной груди и плечом. На повязке медленно проявлялось вишневого цвета пятно. Игорь подвесил в крепеж на потолке пластмассовый мешочек и поставил раненому капельницу. Удовлетворенно констатировал:
- На сорок минут хватит. Петрович, жми.
Выбрались обратно на шоссе. Черный "ландкрузер" ехал следом и на полкорпуса влево, очень плотно. Я не рассчитывал, что Петрушенок организует реальный огнестрел. На мой взгляд, хватило бы и сердечника. Хотя, может в эти дни огнестрел было найти проще, чем сердечника. Примерно за километр до пограничного пункта уткнулись в хвост колонны ожидавших своей очереди машин. Петрович притормозил, "ландкрузер" обогнал нас и остался на полосе встречного движения. На крыше у него зажглась красными и синими всполохами полоса спецсигнала новейшего поколения, из светодиодов. В Бишкеке я их видел только на внедорожниках президентского сопровождения. Таких же, кстати, "ландкрузерах". Петрович врубил свои мигалки, сравнительно скромные, и вполне звучную сирену. Эта комбинация сметала на обочину все встречные машины. По счастью, нам навстречу не попалось ни одного автобуса. Или того хуже, дальнобойной фуры.
Остановились прямо у шлагбаума. Очередь, понятно, никак не реагировала. К "ландкрузеру" рысью подбежал пограничный наряд. Поднялся крик на киргизском. Сине-красные стробы выхватывали, будто на дискотеке, застывшие в напряженных позах фигуры с искаженными в крике лицами. Один из пограничников вдруг потянулся к автомату, но почти немедленно передумал и протянул обе руки ладонями вперед, стремясь остановить что-то на него надвигавшееся изнутри "ландкрузера". Или наведенное.
Прошло несколько минут. Из "ландкрузера" вылез плотный и коренастый мужчина с беззаботным лицом. В сопровождении трех пограничников подошел к нам и скомандовал Кызгылдаку по-казахски. Тот молча стал снимать с нашего пациента окровавленную повязку. Раненый в голос завопил от боли, очень натурально. Потому что тут все было самое что ни на есть натуральное, и боль, и входное отверстие от пули в груди под плечом и щедро сочившаяся из нее кровь. Офицер оглядел рану цепким и знающим взглядом, кивнул и протянул руку за нашими паспортами. Вместе с пассажиром "ландкрузера" зашел в застекленную кабинку паспортного контроля. Дежурный принялся штемпелевать паспорта. Один привлек его внимание. Мой. Новый диалог, на сей раз немой. Тип из "ландкрузера" вынул что-то из внутреннего кармана кожаного пиджака и бросил в открытый ящик стола. Печать упала на мой паспорт, шлагбаум открылся.
"Ландкрузер" погасил мигалки, наш водитель выключил сирену. Проехав под шлагбаумом, "ландкрузер" притормозил, и вперед выехали мы. Прощай, Киргизия! Я не испытывал ни облегчения, ни радости. Онемели чувства. На казахской стороне царило полное спокойствие. Подошел пограничник, взял паспорта. Сверху лежали два казахских, раненого и Кызгылдака, потом мой, с действующей казахской служебной визой, потом остальные. Пограничник о чем-то спокойно спросил Кызгылдака по-казахски, невозмутимо выслушал ответ. Передал паспорта в окошко контрольной будки. Дежурный вставил один за другим информационной полоской в считывающее устройство, пробил по базе и без задержки шлепнул штемпели. Мы рванули вперед, но едва КПП скрылся из виду, Петрович выключил мигалки и сбросил скорость. "Ландкрузер" догнал нас через пару минут, а еще через пять мы остановились у приемного покоя Кордайской райбольницы, где без вопросов сдали раненого дежурной бригаде врачей. Пассажир "ландкрузера" похлопал по спине Кызгылдака, пожал руку Игорьку. Меня начала бить мелкая дрожь.
В сопровождении "ландкрузера" мы отъехали метров на пятьсот в глухой проезд. Петрович встал под одиноким фонарем и споро занялся разборкой настила. "Ландкрузер" остался укрытым темнотой. Как только сумки появились из короба, он вынырнул в круг света, резко затормозил. Сумки исчезли в нем за одно мгновение, и "ландкрузер", заурчав "восьмеркой", растворился в ночи. Вот это пит-стоп. Формула-1 отдыхает. Игорь открыл дверь "скорой помощи". Я спрыгнул на промерзшую землю, вдохнул морозный воздух. Воняло кизячным и угольным дымом. Игорь протянул мне пачку долларов:
- Десять штук премиальных. От хозяина.
- С какого такого перепугу?
- Ну... - Игорь замялся: - В общем, это серьезные и уважаемые люди. Хоть и бандиты. Мы им помогли дешево, надежно и эффективно решить очень для них важную и трудно выполнимую задачу. Не обижайтесь, Алексей, но Вы свою шкуру спасали, а они за общак жизнью рисковали. Неизвестно еще, кто кому больше помог. Раненый наш, заметьте, добровольно под пулю встал. Подстрелили его виртуозно, ничего не задето, через две недели заживет.
Ни фига себе сюрприз... Мало того, что госпереворот на деньги Евросоюза, еще и старший эксперт ЕС, вступив в сговор с оргпреступностью, прикрывает отмывание криминальных средств в особо крупных размерах и незаконный вывоз по поддельным документам бандита:
- Спасибо, поделите между собой - вырвалось у меня как-то само собой. О чем я тут же пожалел. Выручил Игорь:
- Не стесняйтесь. Мы свое получили сполна, и даже больше. А жадным быть нельзя, у нас принято делиться. Да и Вам еще из Алма-Аты выбраться надо. Кто знает, как там фишка ляжет. Берите, пригодится.
- Ладно, - бросив пачку в мешок к остальным, подумал, теперь еще и прием взятки... а-а-а, плевал я на эту казуистику: - В чем была заминка на киргизской границе?
Продолжение - http://www.proza.ru/2016/02/23/1775