(из цикла "Похороните меня под АВВУ")
- Осторожно, двери закрываются. Следующая станция «Парк победы».
Метро. Я возвращаюсь домой. Достаточно уже поздно, десятый час вечера, полупустой вагон. Молодежь, кто-то из пожилых. Нет, молодежи все-таки больше. Несколько парочек воркуют. За ними всегда приятно наблюдать. Вот оно - романтические свидания, ухаживания, первые, такие неловкие комплименты. Вообще приятно наблюдать, как зарождается великое чувство между двумя людьми. Возможно, потом кто-то из них и не устоит перед испытаниями верности, порядочности, семейных тягот и проблем. Это все потом, а сейчас они просто едут со мной в этом вагоне и просто нравятся друг другу. И в этом есть что-то доброе и светлое. От этого всегда на душе тепло.
Двери начинают закрываться и, буквально в последнюю минуту, в них проскакивает человек. Средних лет, в простенькой темно зеленой куртке и вязанной черной шапочке. В руках баян, одетый ремешком на плечо. Так, ловлю себя на мысли, сейчас начнет играть, как в подмосковных электричках, проходя по рядам. А я вот тут еду, никому не мешаю, и сейчас мне в ухо как залепят «Полет шмеля» и будут зудеть тебе всю дорогу. Некоторое раздражение чуть коснулось меня. Конец дня. Хотелось просто спокойно доехать до дома, не торопясь, перебирая свои мысли.
Сколько же у нас еще нищих и попрошаек. Хотя нет, в последнее время их стало заметно меньше. Жизнь стала лучше? Вряд ли. Просто видно не хотят власти нас, добропорядочных граждан, раздражать их видом. Да и лишний раз напоминать, что во всем, что с нами произошло в нашей стране, да и происходит, виноваты именно они – наша власть. Вот и гоняют их подальше от нас.
Баянист между тем никуда не собирался идти. Он стоял в конце вагона. Через минуту неспешно и, как бы извиняясь, не глядя ни на кого, коснулся своих кнопочек и заиграл. Это был какой-то вальс, какой-то ненавязчивый и достаточно мелодичный. Я украдкой стал наблюдать за ним. Стук колес, молчаливое равнодушие немногочисленных пассажиров, и эта мелодия. И тут же в следующую минуту я поймал себя на мысли – А чего я тут раскудахтался? Бомжи, бродяги, попрошайки. Да, это все так. И, конечно, лучше можно было найти применение своим способностям, чем выпрашивать милостыню. Да только жизнь по-разному у человека складывается. И очень часто, ох, как она его крепко ломает. Ломает так, что тот встать уже не может. Да и вообще, кто я такой, чтобы их судить? Вот мириться с этим? Нет, вот мириться с этим я не хочу. Не нравится мне, когда люди должны для своего прокорма унижаться. Но судить? Судить я их не могу и не буду. Это право принадлежит только Богу. У человека лишь одно право, право понять. И возможно простить.
Напротив меня сидят два паренька. Один вроде постарше, другой помоложе. Одеты не богато, скромно, в простеньких курточках. Интересно, они братья? Тот, что постарше возможно студент, а тот, что помоложе, скорее всего в восьмом классе. Хотя может я и ошибаюсь. Они ехали и о чем-то своем спокойно переговаривались между собой.
Мои мысли возвращаются к баянисту. Невольно ловлю себя на том – а ведь ловко он играет. Можно сказать профессионально. Такому ни за месяц, ни за год не научишься. Так научиться играть, достаточно трудов надо было потратить. Наверняка что-то музыкальное заканчивал. Я вот самоучка на гитаре. Не многому научился, а ведь прекрасно помню, как пальчики-то болели поначалу и очень долго от часовых тренировок после школы, пока родителей не было, и никто не мешал. Вот и ему пришлось потратить и во сто крат больше сил, чем мне. Да, потратить, что бы после всего подрабатывать в метро? Как же это не справедливо у него в жизни получилось.
Баянист между тем медленно двинулся по проходу в мою сторону. Он просто шел и играл, ни на кого не глядя. На одной руке у него был продет через одну ручку раскрытый небольшой черный полиэтиленовый пакет для подаяний. И вот что странно, он был удивительно, не смотря на свое теперешнее ремесло, тактичен. Он ни к кому не навязывался. Ни перед кем не останавливался, стараясь поймать заискивающе твой взгляд. Он просто шел и играл, глядя прямо перед собой, словно стараясь снять всеобщую неловкость своего появления.
А может не давать? – проскользнула маленькая гаденькая мысль.
- Нет, ну и бываешь же ты приятель отпетым дураком порой. Как это не давать? Ты всю жизнь давал, всю жизнь делился, а сейчас хочешь новую моду взять? Даже и не думай. Знаешь же прекрасно, что это не твое. Да, у тебя сейчас немножечко не та полоса. И что это значит? Да ничего это не значит. Себя не переделать.
Баянист между тем медленно приближался по проходу. Никто не обращал на него внимания. Ни на него, ни на его пакет. Все просто отводили глаза, стараясь спрятаться за чем-то своим. Чувствовалось, как в вагоне нависла некая липкая этакая взаимная договоренность – этому давать не будем, причем все. А раз все, то какой спрос с каждого по отдельности с его совести? А он все шел, шел, не обращая ни на кого внимания. Мелодия чарующего вальса разливалась по вагону немного заглушаемая перестуком колес. Он шел и играл. И только его сутулые плечи выдавали его некую смиренность с этой вагонной взаимной неприязнью, этим всеобщим отторжением.
Вот он уже поравнялся со мной. Достаю купюру, тяну ее к его пакету и тут оторопело замечаю чужую руку, уже опускающую туда деньги. Опа, кто? Я ведь уж думал, что я один это сделаю. Опустив купюру в пакет, поднимаю глаза. Да это же тот не богатый молоденький студент, что с братом напротив сидит. Это он меня опередил, буквально на чуть-чуть, но он был первым. Вот уж кто кто, а на него я бы и не подумал. На студенческие деньги сейчас не разгуляешься. Баянист между тем неспешно прошел мимо нас. Все так же тактично, ни взглядом, ни жестом он не высказал своего отношения к нам.
А студент, как ни в чем ни бывало, продолжал о чем-то разговаривать со своим братом. Да, вот тебе и молодежь. Сколько мы говорим сейчас о том, что современный жестокий мир заставляет ее быть циничной, прагматичной, равнодушной к человеческим ценностям, напрочь вырубая глупыми телесериалами и компьютерными играми такое немаловажное понятие, как милосердие.
- Станция «Парк победы» – раздался голос из динамика. Баянист вышел из вагона. Он единственный вышел. А нам всем нужно было ехать дальше, впрочем, как и мне.
- Осторожно, двери закрываются. Следующая станция «Киевская».
Поезд тронулся дальше, оставляя где-то вдалеке того странного музыканта. В такт колесному перестуку текли мысли, оценивая только что происшедшее. Вдруг одна, еще не ясная, но настойчивая мысль коснулась меня. Да ведь это был Ангел. Ангел в обличии вот этого невзрачного вагонного музыканта. Сколько их должно быть каждый день проходит мимо нас и всегда в обличии нас, простых смертных людей. Каждый раз, появляясь перед нами, они как бы, наверное, проверяют нас, наше предназначение в этой жизни, наше отношение к этому миру. Ангелы, невидимые слуги Бога, всегда нам дают какие-то знаки и напоминают, как жизнь скоротечна. Они приглядываются к нам, проверяют нас, ставя частенько перед выбором своего ответа, в сущности, на такой их простой вопрос – Ты живешь для себя или для других? Ты привык брать или отдавать?
Я давно дал себе ответ на этот вопрос. И этим ответом собственно и живу, и считаю его для себя правильным. И я не одинок. Мои друзья такие же. А вот теперь и этот, совсем еще молоденький незнакомый паренек, простой студент. Как впрочем, и его младший брат. Я в это верю. И это здорово.