АМЕТИСТ – камень пещер…
Считаю ли я себя честным человеком, вернее, был ли я честным до того, как попал в эту историю?!... Читайте!
Сейчас по прошествии стольких лет, приобретя определенный опыт и, пережив множество жизненных ситуаций, надеюсь, что уже заслужил право давать оценки и могу проанализировать свои поступки, оценить свои человеческие качества в тот период.
Считаю, что кристально честным человеком я не был никогда. Разговор идет о советском времени, времени 70 – 80 годов ХХ века. Рожденный в хорошей семье, получивший высшее образование и после не очень большого срока работы занимавший ряд ответственных должностей я не избежал искушения: попользоваться преимуществом своего служебного положения и урвать от общего пирога свой кусок.
В принципе почти все мои коллеги по цеху делали то же самое. Системой, в которой я трудился, была установлена определенная такса на все виды должностей, на все услуги касающиеся повышений, перемещений, как средств обеспечивающих безбедную и спокойную от проверок и соответствующих органов… жизнь.
Вопрос о том кто, как и почему установил такой порядок меня не интересовал но думаю так: сама жизнь диктовала такие принципы, но это мое сугубо личное мнение.
Анализируя то что со мной произошло, считаю началось все с того что я соблюдая все неписанные законы внутрикланового сообщества в котором я вращался в отношении распределения материальных благ… прокололся на обычной бытовухе. Будучи по натуре разговорчив, даже болтлив, я никогда и нигде не позволял себе болтать о «святом», о своем материальном благополучии, так что и в этом я чист и точно не это послужило причиной моих «приключений».
Остается одно: я, будучи в молодости довольно красивым и при деньгах, часто общался с девушками, трудившимися в моей системе, а каждая из них, или почти каждая… имела «покровителя» из плеяды избранных… системы.
Делал я все это легко и сильно не шифровался. Пару раз старые работники намекали мне, добром это не кончится, но я не реагировал…
Я почти уверен, что собака моего несчастия зарыта именно в этом!
Начались мои беды с замены руководства, один из самых… самых (мой покровитель) ушел наверх и его место занял другой. На мою голову посыпались ревизии. Все проверяющие были из системы, у нас был свой ревизионный корпус. Но завершившуюся ничем очередную проверку, мне тут же заменяли другой. Я понял – дело пахнет керосином.
Открыли судебное дело. Сумма ущерба была определена за двести тысяч,… для примера, в те времена особо крупным считалось хищение всего… в одну тысячу рублей!
Итак, мне вменялась 92 статья УК СССР часть 3*(прим)… хищение государственного имущества в особо крупных размерах… до 15 лет лишения свободы. Кстати статья была… довольно странная – от штрафа и условных сроков в первой части до высшей меры во вменяемой мне * (прим)!
Следствие и суд шли почти год, все это время я не находился под стражей и работал там, где мог устроиться, так как уволили меня сразу. Один из опытных бывших сидельцев сказал мне: если на последнем заседании у ворот суда будет стоять «воронок» значит, посадят… точно.
Придя на оглашение приговора первое, что я увидал: «воронок» у ворот суда и прапорщика, который сидя на траве, переобувал сапоги, наворачивая портянки. Тут я и понял, хотя уже давно внутренне был готов к такому исходу: сяду точно!
В своей жизни я не имел криминальных знакомых, разве что в студенческие годы были у меня друзья,… по моему мнению, причастные к ворам и бандюгам: Зоша и Арнольд (а проще – Виктор и Анатолий). Анатолий, Толя был моим однокурсником, мастером спорта по гимнастике и обладал красивым телом. Зоша возил вино на виновозе и был чемпионом нашего города по боксу в средней весовой категории. По слухам они взяли парочку колхозных раисов (председателей колхоза) на гоп стоп и сидели за это.
Я это к тому, что криминального опыта, кроме, разве что, таких слов как: «в натуре» или фраз - «век воли не видать»… у меня не было.
Меня арестовали после оглашения приговора и предъявления обвинения прокурором (государственным обвинителем). Путем суммирования статей предъявленных мне – вышло 6(шесть) лет, общего режима.
Основным т.е. тем за что меня «закрыли»… было подсобное хозяйство, которое я организовал на территории моей конторы: лимонарий, огород, коровы, лошади, бараны, рыба в противопожарном бассейне… Каждый вечер женщины моей конторы садились в служебный автобус с сумками полными: помидоров, огурцов, лука, чеснока, баклажанов, болгарского и горького перца, репы, редьки, а в сезон и лимонов. Наши восточные лимоны выращиваются в траншеях. Заглубляется метра на два котлован, размер зависит от количества кустов, которые человек (хозяин) желает посадить! У меня в конторе было 80 кустов. Высаживаются саженцы, потом закрывают пленкой (в зимнее время) и обогревают, кто лампами мощными, кто ставит печку, кто проводит паровое отопление. У меня висели лампочки по 500 вт. хватало и лимоны не мерзли… Лимоны очень вкусные, тонкокожие, цветом напоминающие мандарины. Когда они цвели стоял такой аромат, что болела голова…
Все работники нашего Министерства выезжая на защиту фондов в Москву брали мои лимоны, в подарок. Из мяса моих бараны готовились блюда на всех мероприятиях, причем бесплатно. Лошади участвовали в козлодрании, есть такая конная игра, в праздники. Выигравший, а выигрыш на 70% зависит от лошади, получал хорошие призы: ковер, телевизор, деньги… Молоко я выдавал: сварщикам, работникам бетонного узла, малярам, механизаторам, … короче всем кому по КЗОТу было положено молоко.
Несмотря на это, все это было вменено мне как преступная деятельность и использование служебного положения в личных целях! Я не отрицаю, что и молоко, и мясо, и овощи, и лимоны брал домой, но эта доля была мизерна, по сравнению со всем объемом производимого и переданного работникам моей конторы и в вышестоящие организации. Кроме того, у меня потребовали объяснить, как и на какие средства все это построено и как я завел животных! Откуда все это взялось!? Я объяснил: купил барана, вернее двух и пошло – стало 3,4,5ть… так же и с коровами и с лошадьми! У меня в хозяйстве было порядка: 200 баранов, 7 коров, 5 лошадей! Кур, индюков, уток и рыбу я не считал!
Моя вина в том, я считаю, что не вел хотя бы «черного» учета. У меня не было ни расписок в получении того или иного имущества, не было ведомости выдачи молока рабочим, списка лиц получавших мясо и лимоны… Лимонов я собирал до двух тысяч штук, в сезон! Лимон на рынке стоил… два рубля! Это тоже поставили мне в вину, обвинив в том, что я все продавал на базарах (рынках). А деньги – присваивал.
Адвокатов я не брал, т. к. был уверен что отделаюсь, в крайнем случае, условным сроком.
После ареста в зале суда меня отвезли в городок, неподалеку, там строился химкомбинат, вернее не строился, а расширялся. Я работал на стройке, ночевал в общежитии с другими зеками, Зоны я не ощущал, родные приезжали, тоска еще не достала, я имею в виду… тоску разлуки!
Но судьба готовила мне еще одно испытание. Неожиданно меня предупредили, что переводят в другую зону. Нас собрали человек 12-15ть и на тюремной машине, оборудованной решетками и с охраной, повезли в неизвестном направлении. Ехали мы долго, окон не было, куда и почему мне было неизвестно. Выгрузили нас вечером, оглядеться я не успел, так как сразу попал в вагон, судя по моему богатому опыту в поездках поездом, вагон – железнодорожный. Вагон внутри был как обычный, но тамбуры с обеих сторон вагона были забраны решетками из толстой арматуры. Два купе, одно – служебное проводников и крайнее с противоположной стороны отведено для охраны, как сейчас модно говорить «вертухаев». Мы называли их ВВшники, у них на малиновых погонах было написано – ВВ (внутренние войска).
Ехали так долго, что я отлежал все бока. Принято считать, что в каждой зоне, в каждой «хате», как показывают и говорят в фильмах, обязательно «пахан»… особый зэк… гнобит всех и вся.
Возможно, мне просто повезло, я оказался в купе с тремя нормальными мужиками. Судя по всему осужденными так же недавно, как и я! Охрана к нам не приставала, кормили так, что и говорить об этом противно, в туалет водили раз в день. Я сам занял верхнюю полку, так как любил ездить в поездах на верхней полке. Не знал престижней… верхняя,… или нижняя, но меня никто не тревожил. Познакомились сразу, но общаться я ни с кем не хотел. Все еще никак не мог осознать, что… сижу!
Окна вагона были зарешечены и узки,… увидеть через них, что либо, было невозможно. Особых денег у меня с собой не было, поэтому обратиться к охране на предмет: куда меня везут, я не решался. Но прошел слух… везут далеко на север. Стояли подолгу на полустанках и станциях. Становилось все холоднее, выдали теплую одежду и шапки, из-за этого простояли целый день на глухом полустанке, даже в наши окна было слышно и видно что там где стоим поезда проходят очень редко.
Примерно недели через две прибыли на место. Нас вывели из вагона. Стоял мороз, вокруг было ровное поле, уходящее за горизонт, без единого строения и деревца, сплошная снежная целина. Стояла кромешная темень и было ужасно тихо. Я любил читать, в молодости, Джека Лондона, у него есть рассказ «Белое безмолвие», этот пейзаж, чистое белое безмолвие… в моем представлении.
Построили в колонну по двое, провели перекличку и повели на зону. Вокруг не было ни души, только мы и конвой. Шли долго, мороз был за тридцать, стали мерзнуть уши, разрешили опустить уши у шапок – ушанок. Одежда была такая: бушлат, рубашка, брюки и ботинки с носками, все черного цвета. Явно не хватало нижнего белья, становилось ужасно холодно. Перешли на легкий бег. Из шепота в колонне понял, идти и бежать километров 12 – 15ть… Примерно через час, полтора передние увидели впереди светлое пятно, которое оказалось столбом с прожектором, было такое впечатление, что посреди ровнейшего снежного поля стояли черные ворота, столб, фонарь и все…. Забора, машин, людей, никаких признаков жизни видно не было. За время нашей передислокации мы не видели ни зверя, ни человека, ни машины: снег, снег, снег и темень…
У ворот, под фонарем, нас встретил человек небольшого роста, смуглый, в белом полушубке, с погонами капитана и огромным, горбатым носом Он представился, как заместитель начальника по режиму нашей колонии, объяснил распорядок и все правила и писанные, и не писанные (и его личные требования). Начальник колонии, с его слов, был в отъезде. Говорил капитан в нос и с кавказским акцентом. Звали его Рагимов Тельман и, как потом оказалось, он сыграл самую важную роль в моем заключении…
Первые годы я трудился с кайлом и лопатой! Мы добывали в руднике какую то руду. Сопутствующим руде был красивый камень необычного – сиренево… сине… белого цвета. Иногда попадались очень крупные экземпляры, на зоне многие приобщаются к вере в Бога и к ремеслу: умению делать прекрасные вещи из аметиста, хотя до заключения многие вообще не представляли себе ручного труда, а тем паче, творческого труда. Такие прекрасные произведения (не побоюсь этого слова) были почти у каждого на зоне. У кого мундштук, у кого вазочка, у кого – пепельница. Моя старшая дочка родилась в январе и, по зодиаку, ее камнем был – аметист.
Я узнал, что наш камень, зоновский, этот самый - полудрагоценный аметист. Мне стало легче… на зоне я всегда, когда было очень кисло,… думал: если дочкин камень со мной, значит не все еще потеряно…
Прошло, примерно, года два. Я не испытывал особых проблем. В основном наверно потому, что моя статья считалась непрестижной. Называли ее на зоне – директорской! По ней осуждены были, в основном: директора, бухгалтера, крупные партработники… Отношение к нам на зоне было, можно сказать, терпимое. И еще одно говорило в нашу пользу: нас, осужденных по этой статье, на зоне было – очень много.
Кроме шахты и руды мы еще занимались изготовлением… щеток для… чистки обуви из настоящей щетины. Цех по их изготовлению (там, где заготавливали щетину) был самым опасным для здоровья: щетина летала в воздухе и забивала легкие, многие болели. Вентиляция помогала мало…
Правда еще ходили слухи, что руда в руднике – радиоактивная, но выбора у нас не было и, судя по всему, эти слухи были безосновательными. Я уже стар и все еще жив, признаков радиационного долголетнего воздействия у меня, хвала Всевышнему… не наблюдается. По этому поводу все офицеры и вся охрана безбожно хлестали водку… типа, предохранялись от радиации. Эти слухи будоражили и нас, и наших тюремщиков,… но страдания по этому поводу были, скорее… морального свойства, можно сказать – самомучением…
Так я и жил (вернее сидел). Однажды меня вызвали к начальству. Небезызвестный ВАМ, дорогие читатели, капитан Тельман вызвал меня, как оказалось, на собеседование… Ему, видите ли, понравились мои письма домой. Все письма домой на зоне проверяются. Мы, зэка, сдаем их в распечатанном виде и, только после проверки их закрывают и… отправляют. Капитану понравилась моя грамотность то, что пишу я складно и без ошибок. Разузнав о моем высшем образовании, о моем сроке… он предложил мне стать мастером – десятником, по учету выработки и сдаче отчетов. Надо сказать, что это вольнонаемная должность и почему мне оказали честь назначения, я узнал много позже! А пока меня перевели ночевать в отдельную каморку, около охраны, я мог свободно ходить по всей территории зоны рудника, входить в зону обретания начальства, больничку, звонить, писать домой непроверяемые письма, короче, по зоновски я стал – «в законе»! Паханы и законники вдруг стали замечать меня и привечать, ел я с офицерского стола. В киношке сидел рядом с офицерами. Робу мне дали новую, фасоном отличную от рядовых зэков, постепенно я стал одеваться даже с шиком и в совершенно цивильные вещи, охрана и офицеры вроде бы не замечали этого, как и зека. На зоне очень чуткая атмосфера и кто есть кто… известно даже собакам охраны.
Я поправился, похорошел, стригся у хорошего, лучшего на зоне парикмахера, пользовался косметикой, делал маникюр. Многие женщины, вне зависимости от статуса, выказывали мне повышеное внимание и не только внешне… Короче, жизнь налаживалась и я, старался быть достойным этой жизни.
Моя работа заключалась в следующем: даже на зоне в то время бригады имели… производственные планы и… боролись за их выполнение. А по известному выражению Ленина: социализм – это… учет! Вот я и был призван… учитывать. От выполнения плана зависела вся зона. От этого зависело все: выделение продуктов, обеспечение досуга зэков… фильмами,… праздники, приезд артистов, одежда,… зарплата. Многие не знают, но на зоне можно очень много заработать, если срок соответствующий. В то время когда тысяча была огромными деньгами, зону покидали с баснословными суммами, набежавшими за длительную работу «на хозяина», как именуется у нас, зэков на зоне – государство. Суммы были иногда – астрономическими, даже для меня, осужденного по такой «богатой» статье…
Я вел учет сделанного - закрывал наряды, проверял качество работ, контролировал сроки. Интересно было видеть, как суровые паханы пытались, неуклюже, выказать мне определенное моим статусом уважение, сдержать царственные нотки в голосе,… не психануть, когда я артачился, хотя по глазам я видел, я для них – червь в их яблоке… и не более.
Мое жилище было завалено: шоколадом, чаем, анашой, сигаретами, колбасой, водкой, шмотками, салом, кассетами с порно, журналами, духами и все тем, чего приносили мне в дар. Я кормил всю охрану, все курили мои сигареты и мою анашу, пили мой алкоголь. Нередко сам хозяин зоны присылал ко мне гонцов за спиртным, или подарком для проверяющих из главка… Иногда по ночам ко мне приходили делегации от бригад с просьбами, типа: Леха, братан! Корявый откинулся, завтра отвальная, а процентов не хватает, попроси Зуба, пусть он со своей пайки манехо отстегнет в этом месячишке нам на круг, а мы потом выделим, век свободы не видать! Я пытался помочь. Почти всегда Тельман меня поддерживал и, жизнь моя текла не по зоновски сытно и уважительно.
Единственно, что меня мучило – тоска по родной земле и по семье. Я скучал по родителям, жене, дочке, друзьям, солнцу. Здесь, а мы находились в Заполярье: полгода была кромешная тьма и снег. А полгода – сплошной день и снег, а после схода снега – духота и мошкА. Хорошо еще, что море было близко и ветра типа… сирокко, страшные в морозную стужу (до 50 градусов) и приятные в летнюю духоту… были единственным, кроме дыма костра,… спасением от мошкары. В то время, всяческих спреев еще не было, это позже мне их привозили из Германии и Норвегии, но об этом… ниже.
Я забурел, возмужал, обрел солидность. Не видя, как я выглядел со стороны, все равно ощущал… по отношению охраны, рядовых зэков, элиты в лице – паханов… меня уважают, ценят и боятся,… со мной считается и верхушка и так называемая зоновская голытьба (шныри, питухи и пр). Несмотря на мое очень трудно запоминающееся отчество… все величали меня, непременно, по имени - отчеству. Я свободно передвигался по зоне, по ее промышленной части: цехам, складам, каптеркам. В спальной зоне я был вхож везде и, что особенно ценно и не всем доступно: меня приглашали на все вечеринки, ни одно мероприятие на зоне не обходилось без моего участия. Охрана и администрация также не гнушались моим присутствием на всех мероприятиях, как официальных, так и неофициально – дружеских.
Особая, я бы сказал, дружба… связала меня с капитаном Тельманом, его должность – заместитель начальника учреждения по режиму. А проще, по зоновски – кум! В его компетенцию входило соблюдение зэками внутреннего распорядка,… отпуска, корреспонденция и контроль за ней, контроль за внутренними взаимоотношениями зэков промеж собой! Начальника мы видели редко, Тельман был с нами всегда… и днем, и вечером, и ночью. Впасть в немилость у начальника зоны было плохо, не контачить с Тельманом было - смертельно опасно. Он мог дать все, для жизни на зоне, он же и мог все это… отнять! Я, к своему счастью пришелся ему по душе, несмотря на свою молодость и природную общительность, у меня было несколько правил: не болтать о важных вещах где попало, я был скрупулезно честен в денежных расчетах (никогда не брал лишнего) и всегда от своего куска отстегивал работягам и босякам… зоновским. Думаю это и спасло меня от интриг, на зоне моя должность была – на вес золота (жизни).
Потихоньку прошло пять лет моей отсидки. Однажды вечером мою каморку посетил мой друг, кум Тельман! Сняв портупею и спрятав в мой сейф пистолет, он умылся и без гимнастерки сел за стол. Обычно он не пил и не ел в моем присутствии, но в этот раз на мое приглашение ответил: тащи, Сэнсэй все,… что есть… гулять будем. Я, скрывая удивление, открыл свои закрома. На столе появилось все: коньяк, водка, шампанское, рижский бальзам, хорошее вино, икра – черная и красная (в банках), сервилат, мясо, фрукты, овощи. Тельман обалдело глядя на это великолепие,… сказал: ну ты Сэнсэй… даешь!!! Да, кличку Сэнсэй я заслужил у зэков тем, что когда меня о чем-то спрашивали, я начинал объяснять издалека, подробно, как учитель в школе. Отсюда и Сэнсэй… Так меня звали (имели право звать)… немногие: начальство (крупное), паханы и те кого я уважал.
Выпив, закусив и закурив Тельман оглянувшись на дверь, шепотом привлек мое внимание и поманил пальцем. Когда я подсел ближе он, пододвинул рукой мой табурет вплотную к своему и на ухо прошептал,… слушай внимательно: с завтрашнего дня будешь заниматься погрузкой сухогрузов…. Все инструкции получишь не от меня, они лежат в конверте,… я нарисовал план, он сунул мне бумажку,… изучи и сожги. Я кивнул, он прошептал,… сейчас при мне и, глядя вверх и по углам прижал палец к губам и произнес… ш ш ш! Пока я изучал план, он громко болтал, какую то околесицу про зоновские дела, хохотал, короче… изображал пьяного. После того, как в пепельнице истлел последний клочок плана и, он сам растер окурком своей сигареты все его остатки, Тельман засобирался домой! Опираясь на мое плечо он, выходя из моей каморки, прошептал мне на прощанье: смотри Сэнсэй, не болтай, а то… сам знаешь и ушел.
Наша зона была не очень обычной, ее разделяла настоящая железная дорога. Эшелоны проходили прямо через зону в противоположном, от входных ворот конце зоны, были вторые ворота и дальше пути шли… прямо к морю! Там был настоящий маленький морской порт. Около пирса, причала далеко вдававшегося в море… был устроен механизм, который несколько звеньев железнодорожного пути, разворачивал… прямо в море. Огромные морские сухогрузы подходили и швартовались у берега, механизм заводил пути прямо в трюм и по этим путям, вагонетками, грузили нашу (добываемую на руднике) руду. Сухогрузы прибывали из: Норвегии, Финляндии, Швеции… Заходили: французские, итальянские и прочие, но реже. Я раньше дальше дальних ворот не ходил. Слышал о руде, погрузке, но болтали об этом мало и редко. Может от того, что знали мою близость к начальству и боялись. Да я и не очень то интересовался. Мне хватало! Недавно кладовщик по руде освободился (откинулся). Это был пожилой, молчаливый зэк по кличке - Крот. Он всегда ходил молча, в очках и носил усы, нос у него был длинный и тонкий, чисто крот! У него были такие же льготы, как и у меня, жил он неплохо. Видимо для Тельмана двое привилегированных зэков было многовато, или по каким другим причинам, но он решил поручить и это дело мне. Потом то, я понял для чего… А пока размышлял: какие трудности меня ждут на новом «поприще». Грузились не чаще раза в месяц, сухогрузы были страшной вместимости, настоящие плавающие киты. Грузились долго по двое – трое суток. Кроме того на мне будет склад на причале и склад на руднике, погрузка и учет руды, отчеты по количеству, накладные, квитанции, отчетность за каждую погрузку и общая отчетность: месячная, квартальная и годовая! Да… забыл, еще и отгрузка руды в эшелоны, в Союз!
И самое страшное, для меня лично,… все это бесплатно и без выгоды,… чистый труд. Личных выгод я не находил, но я ошибался. Тельману я был нужен для другого… были еще и ночные эшелоны и еще одна… особая бригада грузчиков – зэков.
Иногда приходил эшелон не с рудой, а… с фруктами, сухофруктами, соками, овощами, какими то ящиками… легкими по весу, иногда тяжелыми. Тогда грузила только одна и та же бригада грузчиков, они жили в отдельном бараке, ели за отдельным столом, гуляли в отдельном дворике, не пересекаясь с другими зэками… никогда. Судя по жаргону, по наколкам, по привычкам… это были настоящие «блатные», как говорится. Шефом у них был зэк по кличке Фасон… Даже Тельман говорил с ним на пониженных тонах и уважительно. Бригада работала по его Фасоновским… жестам. Иногда за время погрузки не было им сказано ни слова, все летали и таскали только согласно движениям его: пальцев, глаз, губ, кивкам головы. Одевался он с шиком, я сам по натуре – пижон и в этом мы с ним были на равных, возможно за это он меня и отмечал, выделял и где то даже – уважал, я так думаю. Только со мной он беседовал о жизни. Тельман, видя нас вдвоем, сидящими на ящиках говорил: Сэнсэй! Ну ты,… орел! И в глазах его светился… восторг!
Фасон ходил в тонкой, кожаной куртке, зимой на меху, в модельных туфлях, с косынкой на шее, одежду он менял почти каждый день, туфли и косынки тоже. Советовался со мной по поводу фасона и того, как и что на нем сидит и мечтал стать… модельером мужской одежды по выходе с зоны. А сидеть ему было – пятнашку. Вернее при мне уже – одиннадцать оставалось. О статье он молчал, а у меня хватало ума не спрашивать. Но думаю – грабеж или что-то в этом роде, но без «мокрухи», как говорится, он был явный эстэт!!!
Пацаны в его бригаде все как на подбор, рослые, поджарые пахари, что среди «блататы» редкость, да и за «падло». Я думаю, они все были уверены, что об этом, в их среде, ни одна собака не прознает потому и пахали. Но жили они привилегированно и при выходе с зоны каждого встречали на джипах, а я знал цифры расчетов (официальных) и представлял: сколько им еще «отстегивал» наличными Тельман, потому что все суммы потом шли через Вашего покорного слугу, то бишь через меня…
Все «фасоновские» уважали и ценили меня за то, что только я мог успокоить и приструнить Фасона. Если кто-то совершал проступок, он мог убить. Бил он страшно, а если не дай Бог, мазался при этом в крови, тем более мазал одежду! тогда,… пиши, пропало! Я видел его тренировки в зале, на него на ринге набрасывались по 4 – 5 пацанов. Все они ненавидели, думаю, Фасона и потому, по настоящему, пытались ударить, когда была такая возможность. Он бил их в кровь, при этом сам зверел, вернее,… пьянел от битвы и крови. Сам иногда побитый, ведь требовал, чтобы били по настоящему, он все равно весь трясся от возбуждения и даже зубы стучали, сам слышал. Никто и ни разу его не свалил, и не победил. Бил он всех пока шевелились. Иногда, сразу после тренировок, на погрузке спарринг партнеры Фасона отсутствовали… до излечения, иногда пропадали… вовсе…
После нескольких погрузок руды и «левого» груза Тельман опять ночью пришел в мою каморку. Выпив и закусив, он приступили к беседе, просветив меня на предмет моей миссии в этих делах. Он удостоил меня доверием и, теперь я и только я… знал, кроме него самого, о «левом» грузе. Отчетность о погрузках «левака» подлежала строгому учету и ответственному хранению. Мне возбранялось не только говорить об этом, но и уничтожать любые документы по учету, а также их передавать или показывать кому-либо, без особых указаний. Было сказано и приказано заучить наизусть… слово – пароль, по которому я должен был уничтожить всю «левую» документацию, если мне его передадут, устно или по телефону. Изредка Тельман забирал у меня отчеты и больше не возвращал. Думаю, был еще хозяин, которому он отчитывался, лично. Деньги с капитанов сухогрузов получал я, насмотрелся я тогда на всякую морскую форму, узнал звучание и морские команды на различных языках. Жалко было, что нельзя заучивать, мне это запретили. За деньгами я ходил с портфелем в костюме и галстуке. Думаю, что о моем зэковском статусе вряд ли кто из наших иностранных клиентов догадывался. Иногда приходилось считать долго. Счетных машинок тогда еще не придумали. Валюта была различная и норвежские кроны и доллары, франки и фунты стерлинги… рубли советские и так далее. В связи с этим у меня появилась еще одна обязанность, самая приятная для меня.
Тельман прислал за мной солдата, который вывел меня за пределы зоны. Шел последний год моей отсидки, я совсем освоился и был своим для всей зоны и для зэков, и для охраны, и для офицеров, и для вольнонаемных. Тельман стоял, в каком-то гараже около машины, накрытой тентом. Надо сказать, что за пять лет моего пребывания на зоне вокруг ничего не изменилось. За горизонт уходило ровное плато, без единого кустика, или дерева. Зимой сплошь белое, после мая зеленовато серое. Солнце ходило странно и небо, когда было безоблачным, блестело незнакомыми созвездиями. Я привык к Млечному Пути через все небо, Большая Медведица и ее семь звезд над головой – вот мой дом, а здесь… Построек вокруг зоны было немного: гаражи, магазинчик, гостиница для приезжих родственников и все.
Тельман с хитрой улыбкой сказал мне,… открывай. Я снял брезентовый тент, под ним была новенькая «Вольво» вишневого цвета. Я и сейчас вижу на улицах такую марку, но редко. А тогда, понятия не имел, ни о каких «Вольво». Водишь машину, спросил Тельман, я кивнул,… садись. Я пошел к месту пассажира. За руль садись, поправил Тельман! Я спросил, а из гаража вывести поможешь? Он усмехнулся, я только на лошади могу. Кое-как разобравшись по схеме на переключателе скоростей о порядке переключения передач, я осторожно выехал из гаража.
Мы покрутились по поселку, стояла весна. Убедившись, что я вожу прилично, Тельман приказал. Одевайся, бери всю наличность, поедем в Мурманск. Я спросил, а права, Тельман отпарировал, едем. Машина летела как птица по абсолютно ровной гравийной дороге, не прямой, а ровной. Мы мчались по степи (тундре) ровной как стол. Мотор тянул как зверь, я еще никогда не ездил на такой комфортной машине, хотя уже отъездил на всех существующих в те времена отечественных автомобилях и даже имел собственные. В конце пути я по спидометру определил пробег от зоны до Мурманска, примерно 1200 километров вышло. По дороге мы встретили не более 20 машин. Было несколько поселков, судя по их виду, я смог понять: оленеводческо-рыболовецкого профиля. Останавливались мы только по ночам и, как я понял, у знакомых Тельману людей. Он меня заставил записать все координаты и имена, потом объясню для чего, сказал он, на мой немой вопрос: зачем мне все это?! Питались мы только тем, что взяли из дома (зоны). Лицо мне было запрещено показывать… детектив какой-то, думал я. Но вспомнив, сколько бабок мы везем в мешке, в багажнике… решил: все правильно, шлепнут еще или ограбят, а мне меньше года чалиться осталось… И вот наконец-то Мурманск. Сняли номер в гостинице. Тельман вызвал даму, которая разъяснила мне курсы всех валют, по отношению к советскому рублю. Потом я с дамой, а звали ее Виолетта Григорьевна… на Вольво, без Тельмана поехали в банк. Там я поменял всю валюту и положил ее на счета, записанные мне Тельманом. Часть денег я положил на книжку на предъявителя. Часть наличных взял с собой. Все это по указанию Тельмана. Вернувшись с моей спутницей в гостиницу, я получил приказ отдыхать, а вечером к 19 часам быть одетым в костюм и ждать Тельмана. Тельман поселился в люксе. Мне сняли одноместный уютный номер с большой кроватью, ванной и туалетом. Какое счастье – ванна и теплый туалет знают,… вернее могут понять, только лишенные этих удобств долгое время, да… только они…
Я проснулся в 17 часов. Вызвал горничную, попросил утюг, но она сказала, что за плату сделает все и сама. Своих денег у меня был полный карман, тратить их на зоне мне было, практически, некуда. Мне отпарили и погладили костюм, брюки, рубашку, галстук и к 19 часам я выглядел, как настоящий пижон. Тельман появился в сопровождении Виолетты Григорьевны, в хорошем костюме и с его носом он выглядел как арабский шейх на отдыхе. Виолетта была выше его на полголовы и он вытягивался вверх, как мог и задирал свой большой нос, чисто пеликан правда чёрный!
Немного позже я понял, откуда такой шик и обслуга в гостиницах и ресторанах Мурманска. Моряки-иностранцы и валютные проститутки создали этот этикет, этот имидж. Морские офицеры в любом государстве считались элитой даже среди военных. Торговые моряки были рангом пониже, но в торговый флот шли многие, послужившие в морских частях: после ранений, проступков, по здоровью… и потому, среди торговых моряков был свой особый дух братства, свои традиции. Одной из традиций было: соблюдать во время плаванья сухой закон и дисциплину, не принимать на борт женщин. Но зато по прибытии в порт… гулять до упаду и до окончания (полного истощения) денежных средств. Отсюда и вышколеность прислуги, и шикарность гостиниц, и ресторанов (а также тайных борделей). За ваши деньги… любой каприз – вот лозунг мурманского обслуживающего персонала. Там крутились огромные деньги и даже в те, советские, годы индустрия развлечений была выше, на порядок, чем известная мне по жизни… Ресторан был шикарен, еда… особенно после зоны и путешествия на консервах… умопомрачительная.
Я в те годы употреблял и нарезался. Проснулся я в номере, по соседству лежала девушка, которую я никогда в жизни не видел. Проводив девушку и проверив карманы, слава Богу, все оказалось на месте, кроме суммы переданной мною моей новой знакомой, я заказал поесть в номер… по телефону. Тельман позвонил часа в 2 дня и сказал, что выезжаем завтра в 6 утра, а сегодня можно отдыхать, но выходить на улицу не советует, есть в гостинице и баня, и сауна, и ресторан, и телевизор. Я все понял правильно. Сходил в баню, попарился, поел, выпил пива. Вечером стал звонить телефон и девушки предлагали скрасить мой досуг, но я предпочел сон и уснул вечером. Проснулся я часа в 4 утра. Пошел во двор, завел машину, протер, попросил на кухне сделать бутерброды, расплатился за номер и стал ждать. Тельман появился ровно в 6 ть. В форме он выглядел, как грач на дереве. Сапоги были выше колен. Но настроение у него было классное и мы двинулись домой, на зону…
С этого дня я стал возить деньги в Мурманск, самостоятельно. Решение об этом мне передал Тельман, в присутствии двоих штатских, которые сидели при этом, как два ворона и разглядывали меня, как заморскую игрушку. Я позже задал вопрос Тельману, а кто эти, двое?! Он закатил глаза, наверх и провел пальцем по горлу, я понял так:… молчи и не болтай, а то… капец!!!
Примерно через месяц Тельман взял из кассы 10 000 долларов и на следующий день я увидел его в новой форме и в майорских погонах. А мне оставалось, до свободы – пять месяцев.
Мои поездки в Мурманск превратились в отличные прогулки. Я узнал все ходы и выходы: в банке, в гостинице, в ресторанах, в борделях. Меня узнавала обслуга, я хорошо платил. В банке все прыгали вокруг меня, принимал меня в личном кабинете управляющий банком, все операции я проводил, сидя в его кресле. Сотрудников вызывал он, по мере надобности. Я убедил Тельмана, что лучше класть деньги на счета в валюте, не меняя на рубли. На каждую валюту я завел свой счет и свою книжку, карточек тогда еще не было. Паспорт и права у меня были на вымышленное имя, но точно – не поддельные, а настоящие. Так пролетел мой срок, настало время откинуться, как говорили мои кенты на зоне.
Тельман вызвал меня и предложил поработать после окончания срока, пока он не подберет… подходящую кандидатуру,… я согласился, хотя на душе скребли кошки. Меня, уже под моим настоящим именем поселили в гостинице «Аметист», оказалось это гостиница сборной СССР по лыжам. Была сауна, ресторан, номера, правда не с таким шиком как в Мурманске, но массажисты были кудесники. Я иногда по пару раз в неделю принимал общий массаж и чувствовал себя после этого прекрасно. Гулять мне не позволялось, только поездки в Мурманск.
Так я прожил… еще целый год! Я бесился, бросался на Тельмана с ножом, плакал, но мне отвечали: ты свободен, но доедешь ли до дому, только Аллах ведает… А Тельман, когда я успокаивался, шептал мне на ухо, не вздумай уезжать, помрешь по пути, подожди, скоро уедешь. И вот, наконец, мне дали помощника, я обучил его,… следил за ним и наконец-то отвез его в Мурманск и передал ему всю документацию. Но перед этим снял все накопления и передал их двум молчаливым гражданским друзьям, которые присутствовали при моем назначении на должность.
Провожал меня Тельман, с женой и сыном - Эльманом. Жену звали – Тамара. Тельман вручил мне 50 000 русских рублей, наличными, 20 000 долларов, машину «Волга» ГАЗ – 24, мышиного цвета в экспортном исполнении, даже пепельница в ней была – никелированная! И… «почетный грамота»!!!
Ехал я не спеша, обкатывал новую машину, документы и права мне сделали в лучшем виде,… по дороге заезжал к зоновским друзьям. Гулял, отдыхал. Но, в конце концов, добрался домой. Купил кооперативную квартиру и оделся, обулся… сам, жена и дочка, папа и мама и всем кому смог… помог. Еще я привез своей дочке большой аметист надеюсь он и сейчас с ней, она живет в Норвегии.
Соседки спрашивали, где был семь лет и когда узнавали что в тюрьме говорили, давай и моего посадим, может денег привезет.
Был ли я честным человеком до отсидки, не знаю, но после отсидки – однозначно стал таковым!
а. авганов