Час пик. Двойной автобус, как большой, жирный удав, поглотив всех добровольно жаждущих попасть в его чрево, медленно откатился от остановки. Лариса кое-как пробралась к кассе на задней площадке. Стоять было неудобно, держаться не за что, к тому же в обеих руках, как всегда, она держала наполненные продуктами сумки. Приходилось каждый раз по пути с работы заходить в ближайший магазин, закупать всё необходимое, чтобы потом уже никуда не выходить из дома: дел была уйма. "Вот и опять пятница,--подумала Лариса, -- девочки, должно быть, уже дома. Старшая Катя кончала 10-ый класс; оставалось полгода, и занималась она уже нехотя. К тому же и мальчик этот, с которым Катя неожиданно подружилась, сейчас так некстати... Вот и Машка стала ученицей. Как с ней тяжело! Нет, Катя была не такая, Катя слушалась, понимала, что уроки надо учить, хочется или не хочется... Конечно, с Катей было проще. Просто спокойнее... А Машка? Упрямая, всегда всё на своём поставит. Даже Игорь с его «педагогическими» талантами не выдерживает. И куда девается его обычный, менторский, нудный тон?.. А вчера?! Как он кричал вчера! Казалось, посуда вдребезги разлетится - так стенка тряслась, - это он Машке «мозги вправлял». Ну, вправил, как же! Она спокойно повернулась и пошла, якобы в туалет. Это её безотказный приём. Н-да, а ведь это только первый класс! Нет. С Катей было гораздо проще...
- Следующая остановка "Магазин «Оптика»,- хриплый голос водителя, видимо, порядком уставшего
за день объявлять одно и то же, прервал Ларисины мысли. «Надо пробираться к выходу, - подумала она,- а то и сегодня проеду в этой несусветной толчее остановку и не закажу Машке очки». Вылезать из автобуса было трудно. Да и потом в него не влезешь, придётся две остановки до дома пройти пешком, а сумки такие опять тяжёлые! И чего сегодня столько набрала? Игорь ведь улетел в командировку...
Всё-таки выбравшись, Лариса почувствовала необычайную лёгкость человека, каким-то чудом уцелевшего в этом транспортном аду. Она поправила ушанку, съехавшую набок и... Ну вот, оторвался помпон на пальто.
В прошлую зиму, когда Лариса впервые увидела на московских модницах эти импортные пальто "с ламой ", ей вдруг так захотелось такое же. А помпоны! Эти пушистые мягкие шарики так удивительно напоминали детство! У подружки Леночки из соседней квартиры были такие голубые помпоны на шапочке, они как два голубых цыплёнка смешно болтались на скрученных шнурочках -- детская мечта Ларисы. Смешно... и вот теперь, через тридцать лет мечта эта осуществилась!
Лариса сняла почти всё накопленное с книжки (знал бы Игорь!), чтобы купить это самое пальто ...А нужны - то ей были всего-навсего эти помпоны! Целую неделю Лариса ходила в новом пальто, да нет, не ходила, а воображала, посматривая на своё отражение в витринах магазинов, аптек, ателье, окнах домов, как глупая девчонка. И вот на тебе, эти проклятые автобусы ! Она запихнула второй, уцелевший помпон за воротник. Впереди через скверик сияли огромные рекламные буквы «Оптики». Лариса чуть прищурила глаза, от этого буквы слились, и от них побежали в разные стороны тысячи голубеньких лучиков. «Оптика» превратилась в целую вереницу взявшихся за руки огромных звёзд. Лариса очень любила ещё с детства щурить глаза вечером в темноте, особенно зимой, каждый раз вспоминая детскую поговорку «Прищурь глазки и увидишь сказку». Она и девочек своих научила видеть эту самую зимнюю сказку.
Вечер был превосходный. Снег похрустывал под ногами, искрился мириадами волшебных алмазиков, переливался, и усталость дня, и все предстоящие заботы как-то сами собой отошли на второй план. На душе у Ларисы посветлело. Да, Кате 16 лет и, что ж тут удивительного, что ей интереснее ходить до полуночи с этим долговязым мальчиком, чем сидеть за математическими задачками или выяснять роль Платона Каратаева в Отечественной \войне 1812 года! Сама-то, сама Лариса ведь тоже вышла замуж сразу после школы, на первом курсе института...
Игорь преподавал у них в институте физику, ухаживал он недолго. Ему было некогда ухаживать- он писал диссертацию. И Лариса, неожиданно для всех, в конце 1-го семестра, под Новый год объявила, что выходит замуж. Мама сначала удивилась, погрустнела, но быстро успокоилась от этой неожиданности. Она воспитывала дочь одна, и вся сентиментальность её уже давно улетучилась под натиском материальных трудностей. Ей так хотелось, чтобы дочери жилось легче, богаче. Наверное, поэтому она так быстро и согласилась на брак Ларисы и Игоря. Ничего, что он был старше, зато преподаватель, скоро будет кандидатом. Неудивительно, что дочка влюбилась - Игорь был и собой не дурён: высокий, статный, и очень, очень интеллигентный...Правда, видела она жениха до свадьбы только один раз, когда Лариса и Игорь подали заявление в ЗАГС и пришли с бутылкой Шампанского и цветами сообщить ей эту радостную новость. Оба просто сияли от счастья.
А не знала мама того, что дочери просто хотелось поскорее вырваться из этой нудной, экономно- практичной домашней атмосферы, когда на учёте каждая копейка, когда вечерами приходиться зашивать драные колготки, а вместо сливочного масла класть в кашу пластилиновый маргарин.. А две, всегда уставшие, по пустякам ругающиеся женщины, мама и бабушка, поддерживали, как могли, тлеющие угли семейного очага...Мужчин в семье у них не было. Ларисе хотелось жизнь свою построить совсем по-другому. Ещё тогда она твёрдо решила, что если выйдет замуж, сделает всё для того, чтобы муж её любил, чтобы её дети никогда с завистью не смотрели на «чужого папу».
Игорь с Ларисой жили, как все считали, прекрасно. Сразу же после скромной свадьбы, Лариса переехала в большую трёхкомнатную квартиру мужа, доставшуюся ему от бабушки. Он скоро защитился, и его пригласили работать в закрытую лабораторию большого НИИ. Игоря стали посылать в заграничные командировки, Лариса спокойно окончила учёбу в институте, а через три месяца после защиты диплома, на свет появилась маленькая Катя. Потом, немного поработав, Лариса решила, что пора подумать и о наследнике, но опять родилась девочка, родилась Машка. Игорь нисколько не огорчился. Девочки очень любили отца, а он любил Ларису. Любила ли она Игоря? Об этом она не думала... Жизнь получалась такой, какой она её себе и намечтала.
В магазине "Оптика " народу почти не было: два человека стояли в кассу, да какая - то грустная старушка сидела на диванчике, видимо ожидая свой заказ. Лариса подошла к окошечку отдела заказов, и, никого там не обнаружив, с досадой подумала, что почему - то никогда не бывает так, чтобы всё получалось быстро - или очередь, или нет приёмщика. Всегда и везде стой и жди . Но к её удивлению стоять пришлось недолго. Через минуты две, откуда - то из-за зеркального шкафа появился провизор. На вид ему было за сорок . Чувствовалось, что он очень следит за собой . Под белоснежным халатом выглядывала светло - -голубая сорочка и в тон ей галстук.
-- Я вас слушаю, - автоматически вежливым голосом произнёс он. Лариса подала рецепт и пустую оправу.
--Пожалуйста, вот. И... я вас очень прошу, нельзя ли побыстрее: дочка разбила очки, а других, запасных у нас нет...
Провизор поднял глаза и внимательно посмотрел на Ларису. И это почему-то смутило её. Ей показалось, что она даже покраснела. Он ещё раз пробежал глазами рецепт. Руки у него были крупные с длинными пальцами и коротко остриженными, ухоженными ногтями, отметила она про себя. Неопрятность в Игоре всегда её ужасно раздражала. «Зачем я сравниваю Игоря с посторонним человеком?» Стало как-то неловко.
--Минуточку, я сейчас узнаю,- как бы раздумывая над чем-то, ответил продавец и опять скрылся за зеркальным шкафом. «Там, очевидно, была дверь в другое помещение", - догадалась Лариса. – «Странное чувство. Будто я знаю этого мужчину давным-давно, и голос его, и манеру разговаривать ...» Она принялась разглядывать в стеклянной витрине аккуратно разложенные ряды очков в ужасно уродливых оправах, с линзами каких - то невероятных диоптрий. «Интересно, кто-нибудь когда-нибудь покупает то, что лежит на витрине?» Магазин этот открылся всего полгода назад, очки заказывал и себе, и Маше всегда муж, и выглядели они довольно сносно... «Может быть, он живёт недалеко от нас?» - мысли её опять вернулись к продавцу.
---Минут через пятнадцать всё будет готово, оказывается, у нас есть такие стёкла. Вам придётся немного подождать.
-Да-да, конечно, я подожду, - поспешно ответила Лариса и почему-то улыбнулась. Она отошла ища куда-бы ей примоститься со своими сумками. Старушка на диванчике засуетилась, зачем- то подвинулась хотя места было достаточно. Лариса поставила на диванчик сумки.
-А сама - то, милая, чего ж не сядешь? Сумки-то и на колени можно... Поди устала за день? Хоть и молодые, а достаётся вам!,- старушка заохала как - будто от этого её оханья «молодым» сразу становилось гораздо легче. Лариса опять подумала о новом пальто: сумки на колени? Святая простота!
В это время продавец окликнул старушку, она поднялась и получив заказ ушла, при этом не забыв со всеми попрощаться. Лариса теперь свободно села на
диванчик. Она проводила глазами сердобольную старушку и взгляд её невольно остановился на
продавце, который что-то писал сидя за прилавком. Внезапно он, словно почувствовав её взгляд, поднял глаза и тоже посмотрел на Ларису. Взгляд его был долгий, пристальный, но не тяжёлый. От его глубоко посаженных , бархатистых глаз исходила какая -то теплота, участие и в то же время казалось , он старается что-то вспомнить.
Михаила Борисовича, действительно чем - то заинтересовала эта ещё молодая женщина. Он была довольно миловидная, даже очень (хотя о покупательницах он обычно так бы не сказал - они для него все были на одно лицо). Магазин через полчаса закрывался, народу было мало и его почти не отвлекали. Женщина сидела придерживая одной рукой сумки, а другую положив на колени. И эта обыденная поза была до того естественна и спокойна, даже грациозна, что он невольно залюбовался. Казалось, сидеть так она сможет всю жизнь. Видно было, что она устала, но в выражении её лица не было той обречённости и безразличия ко всему окружающему, которые бывают у женщин измученных хозяйскими делами. Красивой её не назовёшь, разве Что-то брови. Брови поражали своей естественностью, совсем не модные, не выщипанные, а удивительно густые и правильной изящной формы, отчего небольшие глаза её казались очень выразительными. «Ничего особенного»,- подумал он, но сейчас же поймал себя на том, что опять смотрит в её сторону. - « Да, конечно, как это он сразу не сообразил? Эта женщина поразительно похожа на Марину»!
Марина была его первой любовью, самой необыкновенной девушкой... Тогда оба они ещё были так молоды, студенты. Он учился в Первом меде, а она на журфаке в МГУ. Сколько стихов они перечитали друг другу, на какие только выставки не бегали, отстаивая километровые очереди! Ни одну знаменитость, приехавшую в Москву на гастроли, не пропускали. Зал Чайковского, Консерватория, Политех и театры, театры, театры... Михаил Борисович делил людей на тех, кто «летает» и тех, кто «ходит». Марина «летала». Её очаровывало всё, причём всё сразу и до мелочей... Когда она была рядом, мир превращался в реальную сказку, от неё исходило какое-то внутреннее сияние восторженности, радости и доброты, вокруг неё прекрасно было всё... И вот через столько лет !... Случайная женщина похожая на Марину... Абсурд..."А может быть попросить у неё номер телефона, сказать, что очки будут готовы завтра - послезавтра и что он сам ей позвонит?» -- всё очень просто, почему бы и нет?
Ларисе отчего-то вспомнилось, что когда она училась ещё классе в девятом, просто бредила, тогда очень популярным, французским киноактёром Аленом Делоном. Смотрела все фильмы с его участием, посвящала ему стихи, и с большим трудом достав его фотографию, повесила её над своим письменным столом. Она подолгу могла смотреть в эти тёмные с пушистыми ресницами глаза, которым доверяла все свои девчоночьи тайны, и сердце замирало от ожидания чего - то непременно радостного, таинственного, необыкновенного. Однажды в гости приехал двоюродный брат - студент из Харькова. Посмотрев критически на фотографию, он небрежно спросил: "Это что, твой парень?"- и одобрил выбор. Ларисе стало очень смешно, но разуверять его она не захотела. Конечно, ничего общего у этого уже немолодого мужчины со звездой французского кинематографа не было, но почему -то так же, как и тогда, хотелось смотреть и смотреть в эти такие же, как в юности, казалось, всё понимающие глаза. Черты лица его не были крупными, рельефно выделялись, пожалуй, только полные чуть изогнутые губы. И губы эти, казалось, вот-вот улыбнутся и было даже как - то невозможно представить, чтобы эти губы могли сердиться, кричать или вообще ругаться.
Казалось, что с таким ртом человек способен только улыбаться или молчать. Глаза были глубоко посажены и тёмные круги вокруг них производили впечатление какой-то затаённой грусти, печали, а может быть и какого-то только ему одному известного сокровенного переживания. И это несоответствие улыбающегося рта и грустных глаз делало лицо его удивительно добрым и беззащитным. Лариса поймала себя на том, что просто рассматривает его, и это происходило, как ей показалось, уже слишком долго и неприлично. Она перевела взгляд на как будто заинтересовавший её рекламный плакат. На плакате были изображены юноша и девушка непонятно чему обрадовавшиеся: то ли встрече друг с другом, то ли тому, что им наконец удалось достать красивую оправу для очков. Невольно Лариса улыбнулась.
Михаил Борисович женился поздно и можно сказать скоропалительно, буквально через две недели после знакомства. Лиля «не летала» никогда. Она твёрдо ходила по земле, но это ничуть не умоляло её
необъяснимой притягательности, она была уверенной в себе, умной и очень красивой, эффектной женщиной. Поначалу её «твёрдая поступь» совсем немного раздражала Михаила Борисовича, потом стала просто бесить. В его жизни стали появляться другие женщины, ему казалось, что ещё что-то можно изменить, душа куда - то ещё рвалась, он попытался даже разыскать Марину. Оказалось, что она уже давно переехала с мужем в Штаты, который работал там в нашем посольстве......"Всё-таки Марина улетела",--усмехнувшись подумал он тогда. ..Лет десять назад он даже хотел уйти совсем, но Лиля разыграла настоящую трагедию, грозилась отравиться, заклинала его именем сына, которого Михаил Борисович безгранично любил. И он остался. Остался и окончательно перестал «летать». Постепенно жена приобщила его к своему образу жизни, к своему взгляду на отношения между людьми, к своей философии твёрдо идущего по земле человека. Он перешёл из поликлиники на «работу со связями», стал управляющим аптекой и, вот теперь уже несколько лет был директором магазина «Оптика». В этот район магазин перевели недавно. Район был престижный, а «зрение у людей всегда нуждается в помощи», как говорила его жена... Он по - прежнему ей изменял, но теперь смотрел на женщин как на что - то проходящее и ни в одной из них не видел той, ради которой стоило бы круто изменить всю свою жизнь . Он устал... И вот эта, совсем незнакомая, случайная женщина, покупательница, клиентка ...просто глупо, чушь какая - то!
Что-то в нём дрогнуло, защемило. Так случается, если неожиданно услышишь когда- то любимую и казалось уже навсегда забытую мелодию... "А волосы у неё должно быть русые, хотя под шапкой не видно, и пахнут они не французскими духами и всякими лаками, а пахнут они ветром, снегом, просто юностью... Чёрт возьми, ведь через неделю мне стукнет пятьдесят!"
Лариса вдруг поняла, что ей совсем не хочется, чтобы Машкины очки были готовы так быстро и лучше бы ещё подождать или прийти завтра. Она видела, что мужчина тоже смотрит на неё и это не простое любопытство. Это что-то совсем другое, может быть даже никогда ей не ведомое, пугающее и в то же время, влекущее чувство. "Господи, что же это со мной творится? Муж уехал в командировку, а я уже и на других мужчин начала обращать внимание," - но мысль эта не показалась ей жуткой, а просто какой-то постулирующей, дежурной. Она почувствовала, что скорее всего ждёт совсем не очки, а ждёт, чтобы этот чужой, совсем чужой мужчина сказал ей что-то обычно-банальное вроде «я провожу тебя» или «я позвоню тебе», будто они давным-давно знакомы и будто он ЭТО и именно ЭТО должен был ей сказать.
"Надо всё-таки взять номер телефона ,- Михаил Борисович постучал пальцами по столу, - пятьдесят это же не сто! Она замужем, наверное, ну и пусть. Какая разница? Может быть это последний подарок жизни, может быть это то, что мне с самого начала было предопределено судьбой , - он почувствовал такое знакомое и такое забытое сердцебиение, - вот сейчас же и спрошу..."
--Михаил Борисович, вас к телефону. Жена по-моему, -из-за зеркального шкафа выглянула хитрая мордашка совсем молодой девушки в белом халатике. Он поднялся и не спеша направился к телефону.
--Алло, слушаю.
--Миша, это я...
--Да-да-да, я слушаю, Лиля! Ну, что случилось? Что случилось? Лиля, что случилось? - нетерпеливо и раздражённо переспрашивал он не давая ей ничего сказать.
--Миша, ты понимаешь, надо срочно достать итальянскую оправу для тёщи Элика...- начала Лиля своим звонким голосом,
--Господи, какого ещё Элика ?--Михаил Борисович никак не хотел «пробуждаться».
--Как какого? Ты что забыл? Элик - это наш сосед сверху, тот, что доставал нам плитку в ванную. У него связи в «Сантехнике» на Ленинском. Это обязательно, зайчик, надо сделать! И ещё, ты звонил Марку Соломоновичу? Он обещал мне билеты на Пугачёву, очень нужно, это для...
--Да... звонил, - уже вяло перебил он жену,- сказал, что достанет на пятое четыре билета. Всё? Лиля, мне некогда, Тамара заболела и мне пришлось её сегодня подменить. У меня очередь. Сегодня очень много народу. Дома обо всём поговорим.--Михаил Борисович положил трубку и почувствовал, как ноги его отяжелели и обрели опять невероятную устойчивость. Он взял за дужки уже готовые очки, покрутил их на пальце, медленно прочитал рецепт «Кузнецова Маша . 7 лет....», и про себя продолжил, --"Да, дети... а у меня
скоро внуки будут. Летать-таки, пожалуй, поздно... Мало ли кто на кого похож. Старый осёл, да ей-то от тебя
нужны только очки и побыстрей."
Михаил Борисович вышел в зал и громко спросил хотя в зале кроме Ларисы уже никого не было:
--Кто тут ждёт очки для Кузнецовой Маши?
Получите, пожалуйста!
Лариса вышла из магазина. Стеклянные двери, словно крылья гигантской бабочки, помахали ей вслед.
--Мечта... - почти вслух произнесла она с грустью посмотрев на болтающийся такой хорошенький, только совсем уже ненужный помпончик и оторвала его. Потом улыбнувшись и поцеловав на прощание бросила в темноту, в ночь, в неизвестность... « И глаза-то у Алена Делона совсем не карие, а голубые-голубые…»
Навстречу ей прошли юноша и девушка о чём-то громко разговаривая. Затем толкаясь и смеясь они начали обсыпаться снегом...
1985г