Юлия

    «Юлия» - это почти не выдуманная история молодой женщины, вкусившей запретный плод еще на школьной скамье, породивший у нее в последствии не проходящее желание  любовных метаморфоз с встречающимися на ее пути мужчинами. Ни жизненные, ни душевные коллизии не могли  заставить ее отказаться от своего убеждения в том, что она создана для любви до тех пор, пока…

   









      




      В чем повинен перед людьми половой акт – столь    естественный, столь насущный и столь оправданный, - что  все как один не решаются говорить о нем без краски стыда  на лице и не позволяют себе затрагивать  эту тему в серьезной и благоприятной беседе? Мы не боимся произносить:  убить, ограбить, предать, - но это запретное слово     застревает у нас на языке…. Нельзя ли отсюда вывести, что чем  меньше мы употребляем его в наших речах, тем больше                останавливаем на нем наши мысли?
                М. Монтень
               
 
               
                I
       В окно нещадно хлестал осенний дождь, и, казалось, вся набережная превратилась в гладкий сверкающий под бликами фонарей каток. Где-то совсем близко раздавались раскатистые удары грома, молнии, как змеи, метались по темному небу, скрываясь или вдали, или почти рядом ныряли в воду. Такой грозы в городе не было уже давно. Накануне стояла жара, было душно, особенно вечером, когда от раскаленного днем асфальта и бетонных многоэтажек  в небо поднимались теплые потоки воздуха, который не приносил никакого облегчения  спасающимся на улице из своих прогретых полуденной жарой квартир горожанам. На душе скребли кошки, какая-то неведомая беспросветность заполняла ее до краев, что хотелось не плакать, а кричать. Но разве кто услышит этот  отчаянный крик в становившимся все бесчеловечнее окружающем ее мире, в котором царствуют уже давно  эгоизм и безразличие, погоня за деньгами и прелестями жизни, открытый цинизм и выставляемые напоказ богатство и развращенность, где целомудрие и любовь почти повсеместно становятся предметом насмешки и анекдотов особенно у золотой молодежи.

Вытянув последнюю сигарету из далеко не дамской  дешевой пачки (на приличные у нее просто не было денег), Юлия закурила и поглядела на часы. Шел восьмой час, но домой не хотелось возвращаться. Да и кто ее там ждал, кроме  дочери, которая в этом году пошла уже в третий класс. Покинув Влада, она ушла к матери, которая была тоже в поисках своего счастья и жила с очередным своим сожителем в небольшом домике на окраине города. Юрия она не считала своим отчимом и относилась к нему с безразличием и нескрываемой раздражительностью. Хотя это был нормальный мужчина, как принято говорить о человеке без явных пороков и пристрастий к алкоголю или семейному буйству, высокого и крепкого телосложения, с вьющимися волосами. Он неплохо зарабатывал на мебельной фабрике, но любил приударить за любой юбкой, и это раздражало ее мать и частенько вызывало ссоры, доходившие до скандалов и прямых взаимных оскорблений. Тогда Юлия не выдерживала, приоткрывала дверь своей крошечной комнаты, где она ютилась на одной кровати с дочерью, и, обзывая  Юрия сволочью, грозила вышвырнуть его вещи на улицу. Постепенно шум затихал, все успокаивалось и затем быстро все возвращалось на круги своя: мать ставила на стол водку, закуску и, забыв только что разразившуюся ссору и взаимные обиды, все ужинали, словно ничего и не произошло. Такая повторяющаяся  довольно часто картина   заставила Юлию относиться к матери с определенной долей недоброжелательности  и одновременно  жалости. Отец их покинул, когда ей было  семнадцать. Ему почему-то надоела всегда соглашающаяся с ним во всем мать, у которой на любой вопрос всегда был  один и тот же ответ «все хорошо». И когда однажды накануне ухода отца хорошая подруга мамы спросила, как  у нее дела, как Вася (так звали отца), то мама безмятежно ответила как всегда «все хорошо», хотя через день она осталась одна. Такое безмятежное отношение к жизни, к отцу возможно и послужило причиной их разрыва, потому Юлия сама устала  слышать одно и то же, даже когда все было «нехорошо», а  иногда и «очень плохо».

Растягивая чашечку кофе как можно дольше (ей не хотелось покидать в такую погоду кафе, а денег на второй кофе у нее не было), Юлия машинально  помешивала ложечкой уже остывший и ставший невкусным напиток. Она зашла сюда после работы, в это кафе под центральным городским мостом, чтобы немного отдохнуть, потому что не хотела рано возвращаться домой,. Это заведение называлось громко и интеллигентно кафе, но на самом деле  это была обычная более или менее дешевая «забегаловка», как и многие подобные закусочные или буфеты, которые народ окрестил этим точным и емким словом. Здесь под мостом были еще такие же забегаловки, соседствующие с палатками сэконд хэнда или азиатской шаурмой. Совсем рядом,  возле цирка, было другое кафе с дорогим мраморным фасадом и шикарной покрытым зеленым ковролином лестницей,  сверкающими неоновыми лампами, элегантными столиками и убаюкивающей музыкой. Но в своем наряде и пустым почти кошельком она не могла себе позволить стать сегодня его посетительницей.  А  мысли чехардой пролетали у нее в голове обрывками ненужных ей воспоминаний. Она старалась их гнать прочь, потому что ее преследовала одна и та же проблема: что ей делать с этой плохо оплачиваемой работой,  с постоянным отсутствием денег,  да и вообще, честно говоря,  почти без всяких средств для нормального человеческого существования. Конечно, мама ее не бросает, помогает, это она хорошо понимает и ощущает, потому что в такой ситуации она была не раз, если не сказать постоянно. Но все надоело, надоела эта постоянная нужда в деньгах, часто меняющиеся  гражданские мужья, с которыми у нее не складывалась жизнь. Нет, не потому что они были плохие. Попадались и очень любящие мужчины, и очень ревнивые, работящие, но как-то непонимающие ее, не затрагивающие ее душу. Она скорее с ними сходилась по необходимости, и каждый раз она не находила то, что всей своей душой и, что говорить,  всей своей плотью искала. Может быть, она и находила эти ростки понимания, но Юлии этого было мало. Она хотела пылко любить (ведь она еще молода, ей только двадцать пять лет), она хотела, чтобы ею восхищались как женщиной, дарили ей букеты цветов, целовали руку, а утром иногда, хотя бы в выходной день, приносили кофе в постель. Все это у нее, кстати, так и было в начале первых дней очередного замужества: кто-то  часто дарил цветы, кто-то каждое утро ей говорил «люблю» и приносил в кровать кофе, покрывая всю ее горячими поцелуями и беря ее снова,  не насытившись в полной мере за ночь. Да, все это было так близко и в то же время так далеко. Но она ни о чем не жалеет. Любила ли она когда-либо по-настоящему, она не знает. Да, ей всегда нравился новый ее поклонник, его ухаживания, нравились новые сексуальные ощущения, но это скоро все быстро проходило, ей хотелось снова чего-то неизведанного, волнующего ее душу и приводящую в трепет все ее тело.
 
За столиками почти никого не было. В углу в конце зала, потягивая пиво, курили две девушки. Они о чем-то оживленно разговаривали. Юлия опытным взглядом быстро определила  искательниц приключений, ожидавших подходящих клиентов. Ей было трудно себе признаться в том, что она тоже здесь по той же причине, что она пришла сюда с надеждой кого-то встретить, потому что ей надоело быть так долго одной (Влад от нее ушел больше двух месяцев). Но в кафе больше никто не появился, на улице по-прежнему  шумел дождь и дул сильный осенний ветер. Было немного зябко, но уходить не было никакого желания. Ей стало очень грустно. Она вспомнила почему-то Олега, который каждое утро, уходя на работу, оставлял ей на туалетном столике очередную открытку со словами «дорогая, я тебя очень люблю», «любимая, прошел еще один день нашей любви», «спасибо, что ты есть» и что-то еще в этом роде. Да, он ее очень любил.

      Он познакомился с ней на улице. Она в это время торговала фруктами у одного предпринимателя. Небольшого, как и она сама, роста, коренастый, с веселыми  смеющимися глазами он задержался с покупкой, неуклюже складывая яблоки в рюкзак и  извиняясь за задержку. Она бросила на него красноречивый взгляд (в то время она уже была одинока и  переехала, как обычно, от очередного гражданского мужа к маме), который заставил  парня с некоторой долей смущения попросить у нее номер телефона. Она заливисто рассмеялась, сказав, что ей еще такого юнца не хватало, но продиктовала номер, который он быстро записал на каком-то обрывке газеты, оказавшейся в рюкзаке, и, махнув весело рукой, убежал. Юлия не придала этому никакого значения, что случалось с ней не раз, и, естественно, сразу же и забыла. Но однажды вечером, когда она, уставшая после двенадцатичасового рабочего дня, с наслаждением вытянула все свое хрупкое тело на кровати, зазвонил телефон. Она не ожидала никаких звонков уже давно, так как друзей у нее по большому счету не было, а знакомые ее редко беспокоили. Сначала она не хотела брать трубку, но, пересилив усталость, взяла телефон. «Это я» - сказал почему-то показавшейся ей знакомым мужской голос. – «Кто «я»?» - спросила она. – «Ну, тот парень, который у Вас покупал яблоки, Вы дали мне еще свой телефон».  Юлия, наконец, хорошо вспомнила этого покупателя. Признаться, парень ей тогда понравился, но он был на вид моложе ее и особых  надежд на встречу у нее не было. А история с телефоном, считала она, – это обычная  банальная вещь, о которой  быстро забывает как тот, который дает свой номер, так и тот, который его, возможно для приличия, а возможно ради смеха, просит. Перебросившись обычными ритуальными фразами, они оба неожиданно замолчали. Затем в трубке Юлия услышала немного сбивчивый нерешительный голос, который предложил встретиться и посидеть в кафе. Чтобы как можно скорее завершить разговор, а, возможно,  и отвязаться от  назойливого юнца, Юлия согласилась, но как-то в другой раз, когда она будет свободна. – «Я Вам перезвоню, хорошо?» - «Да, хорошо. До свидания»,- сказала она, выключая телефон. Монотонные скучные дни, чередующиеся утомительные смены за прилавком, очередная простуда дочери и постоянная нехватка денег не оставляли Юлии время для романтических  мечтаний, а тем более встреч, хотя она не интуитивно, а вполне реально и осязаемо хотела мужской близости, которой ей сейчас все больше и больше не хватало.
За окном все еще шел дождь, но уже не такой сильный. Асфальт освободился от луж,  темные грозовые облака начали постепенно редеть, но вдали еще были слышны далекие раскаты грома. А  на душе по-прежнему скребли кошки из-за безысходности ее настоящего положения. Возвращаться домой к матери и Юре ей не хотелось, завтра у нее отгул, и она может вернуться домой позже, когда все будут уже спать. Она не хотела никого сейчас слышать и видеть. Дочь? Она как-то ее не очень беспокоила. Унаследовав характер отца, она была послушный и тихий ребенок, которого Юлия таскала всегда с собой от одного мужа к другому. Все они нормально относились к девочке, на глазах у которой  проходила жизнь ее матери, которую она любила, но не понимала, почему так часто менялись «дяди». Сейчас она, конечно, уже спит, ей завтра в школу. Юлия, правда, никогда не задумывалась о том, тяжело или нет ей ездить в школу с окраины в центр, где до этого жила она  у Влада и от квартиры которого неподалеку находилась ее школа. Девочка не хотела уходить из класса, к которому она привыкла,  где у нее было уже столько подружек. Поэтому и в дождь, и в холод за час с лишним до начала уроков она покорно и молча шла в очередь на маршрутку и также молча устало возвращалась домой к бабушке. Юлии ее было жаль в те моменты, когда она вспоминала о ней, но что она могла поделать, чем могла ей помочь и как облегчить ребенку жизнь, она не знала. Иногда подсознательно у нее появлялась, то пропадала мысль о том, что только более-менее удачный брак мог бы разорвать монотонный ритм ее с дочерью жизни и как-то улучшить их положение.

Олег ей вскоре снова позвонил и пригласил посидеть в  «Макдонольдс» за мороженым и чашечкой кофе. У Юлии в этот день было неплохое настроение, так как отец, с которым она регулярно общалась по телефону, прислал ей очередные сто долларов, и она могла даже сама немножко расслабиться за бокалом ее любимого красного «сухарика». Отец вскоре после развода с матерью женился на очень доброй и милой женщине и уехал с ней в Америку, где в настоящее время работал таксистом, а его жена в приличной фирме была экономистом. Они неплохо там устроились, и отец, зная  ее бедствующее положение, старался  ее поддержать. Иногда в день рождения  своей внучки, которую он обожал, или на ее собственные именины он присылал двести или триста долларов. Они  обычно уходили на обувь, пальто и прочие многие женские вещи, которые Юлия не могла купить на свой скромный заработок. Это была большая для нее помощь, за которую она была благодарна отцу.

Они встретились у входа  в «Макдональдс» на центральном проспекте. Олег уже ее ждал с милым букетиком полевых цветов, которые, кстати, Юлия обожала больше, чем величавые, но бездушные голландские розы, которые неделями могли стоять в вазе на столе в ожидании своей бесславной участи в мусорной урне. Она сразу же перешла с ним на «ты», которое он стеснялся поначалу произносить по отношению к Юлии, но непринужденная  и не скованная ничем обстановка более чем располагала к такому общению. Олег работал в одной из пожарных частей города в звании старшего лейтенанта и собирался поступать в столичную академию по профилю своей работы. Он был моложе Юлии на четыре года и, конечно же, не был еще женат. Он жил с мамой в небольшом частном доме, и его тоже оставил отец, которого он не помнит. У него были очень тесные и теплые отношения с мамой, они любили друг друга и  ничего друг от друга не скрывали. Мама вложила всю свою душу и энергию в воспитание сына, и поэтому он не мог ей не сказать, что встретился с девушкой, которая ему понравилась, и что сегодня он к ней идет на свидание. Мать поначалу заволновалось, хотя пыталась не проявлять свою озабоченность уходом сына. «Мам, не волнуйся, я не буду задерживаться, приду не поздно»,- сказал он ей. – «Хорошо, сынок,- ответила она, - я тебя буду ждать».
 
Юлия сейчас даже не помнит точно, когда и где они отдались друг другу. Кажется, это было у друга Олега, когда он в очередной раз ей позвонил и предложил познакомить ее со своим хорошим приятелем. На этот раз она с удовольствием согласилась, так как Олег был с ней очень внимателен и предупредителен. Нет, это был хороший парень, но ни о каких серьезных намерениях с его стороны, как она думала, да и с ее тоже, не могло быть и речи. Ей нравилось шутить с ним в компании. Ребята, с которыми он встречался и ее знакомил, ей тоже нравились, потому что это были «нормальные» молодые люди с юмором, который Юлия обожала и была не лишена его сама. Да, кажется, это было в тот вечер, когда они забежали, как уговаривал ее Олег, на минутку к Мише. Он жил один в однокомнатной квартире в одном из престижных районов города, которую его родители ему подарили на совершеннолетие. Они занимались небольшим, но довольно прибыльным бизнесом и сумели накопить парню деньги на отдельное  жилье, от которого Миша был без ума от счастья. Он был уже на последнем курсе техникума и подрабатывал в одной из фирм, получая, по его меркам, довольно неплохо, чтобы быть независимым от своих родителей и вести нормальный образ жизни. Он не шиковал, но и не нуждался ни в чем по большому счету, так как он еще не был женат и вел скромный образ жизни. У него тоже была девушка, которая, по его словам, ему тоже очень нравилась, но в тот вечер она была занята и не могла им составить компанию.

Миша быстро организовал стол, появилась бутылка вина, фрукты, уже начатая «Аленка». Он был искренне рад, что Олег забежал к нему и познакомил его со мной. Он мне тоже понравился своим простым поведением, какой-то неуловимой сдержанностью, неуемным юмором и еще мальчишеским чувством такта, которого лишены еще многие молодые люди по отношению к женщинам. Да он и не мог не понравиться этот высокий стройный парень  отличного телосложения, с широкими плечами и тонкой талией. Юлия обожала таких мужчин и готова была всегда по первому зову следовать за ними. Она даже вспомнила, что вино ей тогда вскружило голову и, танцуя, она вольно или невольно (она уже точно не помнит) прижалась к нему всем своим телом, обняла его шею руками и как бы слилась с ним в ритмичных движениях танца. Он не противился, не отстранялся и, как ей показалось, стал еще сильнее ее прижимать к себе, что крайне ее возбудило. Но он быстро овладел собой, резко отстранил ее от себя как-то наивно и по-мальчишески, и она уловила его умоляющий прощения взгляд.  Она расхохоталась, ей было весело, но непреодолимое желание секса ее заставило обнять Олега и чувственно поцеловать его в губы. Кажется, он был ошарашен этим порывом, но через мгновение, придя в себя,  уже крепко держал ее в своих объятиях и шептал какие-то нежные слова, среди которых она уловила его томное «хочу тебя». Она поглядела ему в глаза, отстранив руками прижатую к ней  его покрытую черными кудряшками уже мужскую грудь, затем быстро  расстегнула ему рубашку и прильнула губами к груди. Запах молодого  мужского тела  окончательно вскружил ей голову, и она упала в его объятия, что он едва успел подхватить ее на руки и уложить на диван. «Что с тобой, дорогая? Тебе плохо?» - взволновано спросил он, пытаясь ее успокоить поцелуем.- «Нет-нет, все хорошо, я просто устала. Налей мне еще немного вина» - попросила она его, и он повернулся к столу, чтобы встать. Миша, возившийся рядом с проигрывателем, чтобы поставить новый диск, услышал ее слова и увидел, что бутылка была уже пуста. Они не заметили, как весело под смешные тосты ее опустошили. - «Постойте, я сейчас сбегаю за «сухариком», здесь рядом. Ребята, я быстро» -  вскочил он со стула и хлопнул дверью.
 
     Они остались одни, Юлия лежала на диване, а он сидел рядом с ней, нежно и несмело целуя ее шею и губы, что еще больше возбуждало ее. – «Иди ко мне» - шепнула она ему, целуя его в ухо. Он вздрогнул и прильнул к ней всем своим существом,  она почувствовала, как он дрожит. – «Я еще ни разу не был с девушкой» - прошептал он беспомощно. Юлия быстро сняла с него рубашку, ловким движением расстегнула молнию брюк и спустила с него джинсы. Он стоял голый, дрожа весь перед ней, как дрожит обычно молодой зверек, почуявший опасность. Она нежно взяла его «достоинство» в руки и поцеловала. Олег еще больше задрожал, а Юлия, одной рукой лаская его, другой быстро освободилась от сковывающей ее одежды и легла на диван, увлекая его за собой. Он осмелел и стал неистово целовать ее губы, ее твердую грудь,  розовые соски, похожие на две крупные вишни, достаточно упругий живот, опускаясь все ниже и ниже. Юлия  дрожала тоже, хотя это был ее не первый  любовный опыт. Она всегда помимо своей воли приходила в экстаз, когда отдавалась любви с новым мужчиной. И на этот раз после двухмесячного воздержания в ней пробудился  неистовый сексуальный инстинкт, инстинкт молодой женщины, познавшей не одного мужчину. Юлия помогла ему,  и он с неведомой ему силой коснулся ее, что она застонала. Нет, ей не было больно, она застонала от прилива сладострастия, нахлынувшего на нее, как буйный поток, унося последние ощущения реальности. Он обхватил ее сильными руками за талию в шальном буйстве плоти,   которой он уже не владел. Юлия принялась ему помогать прикасаться к ней в той только ей известной точке, которая вызывала у нее ощущения неповторимых сексуальных желаний, доходящих почти до бешенства. Ей хотелось самой управлять ею,  направлять «его» к ней и удерживать ее там как  можно дольше, полностью отдаваясь этому бешеному ритму. – «Быстрее, быстрее, милый» - шептала она со стоном, сжимая его  ягодицы, помогая ему ускорить этот и так неистовый темп. В такие моменты Юлия становилась обезумевшей от неиссякаемых полноводных волн, выливавшихся одна за другой из ее, казалось, хрупкого тела. Она уже была на грани умопомрачения и потери последних сил, как Олег неожиданно напрягся, застонал, сжав ее так сильно, что она даже вскрикнула, что не помешало ей почувствовать его  последний удар, который она мгновенно инстинктивно уловила, чтобы  слиться с ним воедино в одно целое. 

      Они оба тяжело дышали, их опустошенные обмякшие в один миг тела без движения замерли на диване. Никто из них не отдавал отчета в том, сколько прошло времени,  что с минуты на  минуту должен был вернуться  Миша. Они встали с дивана, он сильно ее обнял и поцеловал в грудь.- «Спасибо. Я люблю тебя»  - прошептал он. Она молча поцеловала его в губы, он опять обнял ее и не отпускал  из своих крепких рук. – «Хватит, хватит. Я тебя снова очень хочу, милый, но мы не одни. В следующий раз». – «Когда? Завтра?»- «Не знаю, звони. Я постараюсь» - ответила Юлия, быстро одеваясь. А он стоял перед ней как отрешенный, не понимая еще того, что происходит, что он стал вдруг уже мужчиной. Он находился еще под волшебным гипнозом первого соития, первых сексуальных мук и неописуемого первого плотского наслаждения, за которые он мог пойти даже на смерть.- «Одевайся же быстренько, сейчас вернется Миша, как мы с тобой будем выглядеть у него в глазах? Как-то неловко….  Давай, давай». – И Юлия стала одевать его как малолетнего ребенка, не переставая целовать его грудь,живот, опять его возбужденную плоть, которую она ласково потрепала, приговаривая и целуя ее: «Скоро, скоро, мой нежный, мой  ласковый, мой неповторимый, мой желанный». Олег откинулся назад, закрыв глаза от вновь нахлынувшего на него желания, от того безграничного наслаждения, которое можно испытать лишь от первого в жизни полового акта с любимой женщиной. Юлия приподнялась с колен, поцеловала в последний раз своего нежного, ставшего для нее желанным «зверя», натянув на него плавки.
 
     Олег пришел в себя, нежно обнял Юлию за талию, прильнув в знак благодарности к ее губам, быстро застегнул рубашку и молнию на джинсах.
– «А вот и я. Наверное, заждались. Пришлось поискать Юлин любимый «сухарик», - запыхавшись, выпалил Миша, открывая с шумом входную дверь. «Ребята, а вы здесь без меня не очень скучали?» - спросил он. Но заметив не в меру возбужденного Олега и косо застегнутую пуговицу на платье Юлии, Миша растаял в расплывшейся  на все лицо улыбке. – «За-ме-ча-тель-но. Вот и состоялась, как я понимаю, у вас первое настоящее знакомство. Давайте прильем это событие»- предложил он, наливая вино. Олег несколько смутился от таких слов, но Юлия  решила поддержать Мишу.- «С удовольствием. Я хочу выпить за Олега» - и, обращаясь к Мише, сказала, делая многозначительное ударение на главном и глубокомысленном для нее слове: - «Миша, у тебя чу-дес-ный друг». Миша понимающе улыбнулся и потрепал  почти по-отечески Олега по плечу, который смутился и даже покраснел. – «Вот и замечательно. Давай за твое боевое крещение» - сказал он, поднимая стакан. – «Юлия, и за тебя тоже. Как я понимаю, ты тоже для Олега стала за-ме-ча-тель-ной подругой. Я это вижу, не отрицай. Ну, за вас, ребята, будьте счастливы» - сказал он, чокаясь с  Юлией и Олегом. – Поехали».
 
    Юлия с удовольствием выпила вино, так как ей уже давно хотелось чего-нибудь выпить, потому что после секса, которому она вся отдавалась, ее всегда мучила жажда. Олег сидел рядом, обнимая ее за шею. Он пил вино небольшими глотками, смакуя его и растягивая удовольствие от этого терпкого напитка. Его движения стали спокойными. Не стесняясь Миши, он нежно водил губами по Юлиной шее, что провоцировало у нее ей хорошо знакомый всегда желанный внутренний трепет и поддерживало не проходящее  сексуальное возбуждение. Юлия не противилась этим ласкам Олега, а, напротив, изгибала шею в такт движения его губ, помогая Олегу  сильнее прильнуть к ней губами. – «Миша, спасибо тебе за все, но мне, то есть нам, - поправилась она - нужно уходить. Уже поздно». Хозяин не стал их удерживать, так как действительно уже шел десятый час, а Юлии нужно было далеко ехать домой.
 
    Они встали с дивана, который стал им обоим близким и надежным другом, как и сам Миша, и вышли к лифту. Миша стоял у открытой двери, желая удачи и приглашая  забегать к нему на «сухарик» в любое удобное для них время. Олег пропустил ее в кабину лифта,  и она, обернувшись к двери, чтобы помахать Мише на   прощанье рукой, опытным женским взглядом уловила  его нескрываемое желание увидеться с ней снова. Она прочитала это в его сладострастном движении губ, которое могла понять только она, опытная женщина. В ответ она улыбнулась и кивнула головой в знак согласия.  Олег стоял к ним спиной, поэтому он не мог заметить красноречивый жест Юлии и выражение лица Миши, а тем более понять их молчаливый обмен мыслями. Конечно, они поняли хорошо друг друга. Миша, несомненно, был уже не мальчик и кое-что понимал в женщинах. Юлия вспомнила их танец, его тонкую, как у девушки, талию и широкие плечи, отлично сидящие на нем джинсы, все виделось ей в реальных очертаниях и почти реальных ощущениях.Все это  вызвало у нее уже в лифте финальный аккорд виртуального полового с ним акта, от которого она вновь испытала  успокоительное наслаждение и окончательно обмякла от охватившей ее усталости.
 
    Лифт остановился, она встряхнула головой, прогоняя эти нахлынувшие на нее плотские наваждения. Олег обнял ее, и они пошли к остановке Юлиной маршрутки. К счастью, она была почти пуста в этот поздний час. Они удобно устроились на заднем сиденье  едва освещенного салона. Вскоре маршрутка тронулась с несколькими одинокими пассажирами, Юлия прильнула к Олегу, он продолжал ее обнимать за шею. Она хорошо помнит, как он притянул ее к себе, и они слились в долгом чувственном поцелуе. Она обняла его тоже одной рукой, а другая беспомощно упала  ему между колен, которые он сильно сомкнул, чтобы она не ускользнула.Но Юлия и не собиралась убирать руку, напротив, слегка высвободив ее, она  дотянулась до молнии его брюк. Ей очень хотелось взять в руку его возбужденное  вздыбленное «достоинство», погладить его, поблагодарить за  доставленную ей невообразимую усладу, которую она  хотела получать постоянно, всегда, всюду  и с любым мужчиной. Олег напрягся, соскользнув слегка с сиденья, чтобы Юлии было удобнее его ласкать. Он был на седьмом небе от нахлынувшего на него плотского вожделения, что одно лишь прикосновение Юлиной руки приводило его в неописуемый трепет, который переходил в нервную дрожь.

    Нет, Юлия его только касалась, и это прикосновение было для него огромным счастьем, которое вдруг неожиданно пришло к нему и которое он не хотел потерять, держась за него всеми фибрами своего тела. Он впервые понял, что такое секс, как он сейчас нужен ему, молодому сильному парню, как можно доставлять боль, радость, страдания и наслаждения друг другу в этих извечных отношениях  мужчины и женщины.И он вдруг тихо застонал. – «Прости, я не выдержал» - прошептал он Юлии, которая сладко поцеловала его еще раз  в губы.

   Маршрутка остановилась в тупике, им нужно было выходить и идти к Юлиному дому. На улице горели кое-где фонари. Запрокинув голову вверх, Олег увидел ясное звездное небо и огромную луну. Стояло полнолуние, отчего было хорошо видно вокруг, и он не мог не заметить блеск Юлиных глаз. Сердце его учащенно стучало от охватившего его счастья, ему хотелось закричать во  весь голос «Юлия, я тебя люблю-люблю-люблю», но она осторожно прикрыла его рот ладонью, которую он нежно поцеловал. – «Успокойся, не шуми, мы уже пришли» - сказала она, открывая оказавшуюся рядом калитку под  развесистой кроной ореха.
 
    Было тихо, дом с его обитателями  уже спал. – «Давай немножко еще посидим»- предложил он Юлии. Она молча согласилась и села на стоящую под деревом ветхую лавчонку.- «Нет, сядь, пожалуйста, мне на колени» - сказал он ей и потянул ее к себе. Она не противилась. Олег обнял ее за плечи, а Юлия его обвила руками за талию и поцеловала. Он встрепенулся, осторожно расстегнул верх платья и прильнул губами к ее груди.«Олежек, дорогой, не буди во мне зверя, я и так еще не пришла в себя, а мне снова хочется тебя»- последние слова она таинственно прошептала ему на ухо. – «Хочется, хочется, хочется» повторяла она,  все сильнее обвивая его своими горячими руками. – «Мне тоже хочется» - ответил он  осторожно и несмело, так как еще не понимал, где и как это «хочется» можно реализовать. Но Юлия встала уже с его колен и расстегивала ремень его брюк. – «Привстань немножко и  опусти  джинсы, вот так»-  приговаривала она. – «Нет, не вставай, сиди». Она почти незаметно приподняла подол и так короткого платья и села ему на колени. – «Ну, где же наш милый «мальчик»?  Она мгновенно нашла пылающего страстью и стоящего как на карауле Олегова «гусара», взяла его в руку, приподнялась, и Олег блаженно застонал от разгоряченного тела Юлии.

       Он продолжал тихо стонать от наслаждения, помогая ей, запрокинув назад спину, вытянув вперед ноги, чтобы сильнее и полнее  она захватила его истомленного «мальчика» своей горячей плотью в плен. Юлия приближалась к вершине своего блаженства, ее движения ускорились, и Олег, понимая это, быстро поменял положение так, что Юлия в его сильных руках уже лежала на спине. Он неистово забился об ее хрупкое тело, сжимаемый в  Юлиных объятиях, сопровождаемых  слившимися в одно целое томными стонами. Наконец, он резко дернулся, замер на мгновение, и Юлия почувствовала охвативший все ее тело новый прилив тепла, которое Олег старался ей отдать изо всех своих сил как можно больше, не отпуская ее. Затем он сразу же весь обмяк, уронив голову ей на грудь. Она не пошевельнулась, чтобы не испортить ему это сладостное мгновение. Оба были на верху блаженства, к которому они шли, теряя рассудок,  всем своим существом.

    -«Вы еще что-то хотите заказать?»- спросил  официант, возвращая ее к действительности. Она отрешенно посмотрела на него и тихо с необъяснимой печалью в голосе сбивчиво произнесла: -«Да, конечно еще….  Но…- запнулась она, -  у меня нет ни копейки денег. Остались только на маршрутку» - Она произнесла эти слова с таким сожалением в голосе и так тихо, что парень улыбнулся, ему ее стало жаль, и  он сказал, переходя уже на «ты»:-«Ты, того, не расстраивайся, я тебе сейчас принесу кофе. Это будет подарок от  фирмы» - засмеялся он.
 
    Аромат только что сваренного кофе приятно ударил ей в голову и отрезвил ее. Она с наслаждением отпила маленький глоток, поставила чашку и встала. – «Извини, а у тебя не найдется сигареты?» - спросила она, подходя к стойке бара. Парень молча ей протянул  «Сamel». Поблагодарив официанта,  Юлия взяла  одну сигарету, вернулась за свой столик и  с наслаждением затянулась.

    Дождь уже прекратился. Свежий после грозовой воздух из открытого окна кафе, наполненный до умопомрачения озоном, окончательно привел Юлию в чувства. Ей стало тепло и уютно. Кокетливо, как могут только женщины, она держала сигарету в руке, время от времени поднося ее к губам, и, запрокинув голову вверх, пускала затейливые колечки дыма. «Боже, как мало надо для счастья, - подумала Юлия. – Всего лишь чашечка кофе и сигарета». В этот момент она больше не думала ни о чем: ни о том, что сидит без гроша, что завтра ей нечего дать дочери на проезд и нужно будет просить снова у матери денег, что ей опять придется  ложиться спать в одну кровать с дочерью, а не с мужчиной. Как ей скучно, неуютно и даже тяжело  быть одной.
 
     А с Олегом по большому счету у нее все складывалось тогда неплохо. Именно с Олегом, за которого она вскоре после встречи с ним и вышла замуж. Почему она так поступила?  До него у нее были мужчины, но никто из них ей не предлагал замужества. Да и редко какой молодой мужчина решиться жениться на женщине с ребенком, пусть даже она ему и очень подходит. Юлия  знала, что она подходила всегда каждому из встречавшихся ей любовников, потому что она умела вызывать у них сильное влечение, от которого  любой мужчина не может никогда отказаться. Она обладала этим женским даром, который неизвестно откуда  и как у нее проявился и который  как магнитом притягивал к ней  и молодых, и уже в возрасте мужчин. Она не отвергала ни тех, ни других, она всегда шла навстречу новым связям, в которых искала новые заманчивые  сексуальные ощущения. Но каждая новая  встреча, за исключением нескольких, быстро закачивалась чаще всего какими-то неприятными разборками, выяснением взглядов  на жизнь, на секс и тому подобное, и она оставалась одна. Но, как всегда, ненадолго.

     Почему так происходило?  Она не знала, да и не пыталась никогда это понять. Она жила сексом, одним только сексом, а все остальное проходило мимо, не очень ее волнуя. Сказать, что она красавица, так  не скажешь. В меру  худощавая, с небольшой и похожей на лисью мордочку мордашкой, с коротко постриженными волосами, с слегка изогнутыми  и не в меру тонкими ногами Юлия, казалось на первый взгляд,  не могла нравиться мужчинам. Но она была «живчик» с неординарным мышлением и часто необъяснимыми и не подающимися логическому осмыслению поступками. Кроме того, она, видимо, принадлежала к тем женщинам, которые обладают неповторимым внутренним шармом, притягательностью, если не сказать притяжением, не будучи даже симпатичными. Медики поясняют такую особенность тем, что именно такие женщины обладают редким даром отдавать свои феромоны и улавливать феромоны мужчин, которые нередко обладают такими же способностями. Юлия не знает, так ли это или не так, но факт остается фактом. Как только она улыбнется и заговорит с мужчиной, как он тут же  просит ее о встрече. О себе она всегда говорила, что фартовая. Тут она горько улыбнулась. Ну и где эта фартовость? Хотя, если честно признаться, ей повезло с Олегом.

      После своего первого бурного знакомства с Юлией Олег не мог дождаться  следующего свидания.  Он звонил Юлии, просил, а иногда умолял ее, если она по каким-то причинам не могла с ним встретиться, приехать к ней, повидать ее, наконец, обнять, вдохнуть ее запах, который приводил его в смятение. Он не мог забыть свою встречу с ней, тот вечер у Миши, поездку в маршрутке и милую старенькую лавчонку, которую они с Юлией едва не поломали. Это был незабываемый вечер, которым он жил все последующие дни до новой встречи с Юлией, а вечером, ложась спать, при одной мысли о ней он потягивался на кровати, со стоном прижимая к себе подушку. Он хотел обладать Юлией каждый день, целовать без устали ее шею, губы, тело, всю ее до самых кончиков пальцев  ног.
 
     Юлия встречалась  с ним после этого несколько дней подряд, утоляя свой накопившийся двухмесячный любовный голод. Миша дал ему запасный ключ от своей квартиры, сказал ему, чтобы он не стеснялся и вел, как он выразился, счастливую половую жизнь. По дороге к Мише Олег покупал  бутылку любимого Юлиного «сухарика», фрукты или шоколад. Они шли к нему как к себе домой, зная, что их никто не потревожит и не нарушит счастливые моменты их безумных встреч. А встречи действительно были бурными, неуемными, безумными, приносившими обоим  наивысшее блаженство, сопровождающее, как правило, настоящую любовь.

    Едва переступив порог квартиры, Олег закрывал дверь на предохранитель, быстро снимал с Юлии одежду и обнажался сам. Стоя посреди комнаты, они целовались, сжимали друг друга в объятиях, их обнаженные тела  становились каким-то только им в эти моменты понятным послушным инструментом неутомимых ласк и вожделений. Обезумевший в эти минуты Олег покрывал ее поцелуями, ласкал ее с головы до ног, что сильно возбуждало Юлию, которая в свою очередь целовала его в так ею любимую, одурманивающую  своим запахом  грудь. Он обнимал ее за шею и долго не отпускал от себя, не давая ей пошевельнуться. Она, прижимаясь к нему всем своим уже жаждущим секса телом, добиралась до его мужского достоинства, которое с трудом у нее вмещалось в руке,  ласково его теребила и сжимала стоячую, как кремень, его мужскую "гордость". И когда он ослаблял свои объятия, предоставляя ей некую свободу, она легко отстраняла  его грудь, опускалась на колени и начинала целовать его плоть. Ей  нравилось брать ее в руки, играть с ней, прикасаться к ней губами. Однажды, даже едва не укусила от нахлынувшего на нее сладострастия, что Олег вскрикнул. Именно эти мгновения доставляли Юлии наивысшее наслаждение, которое ей заменяло даже  физическое соитие. Но Олег  сам был на грани помешательства от таких ее ласк. И так было каждый раз, когда они приходили к Мише.

     Тем временем совсем незаметно текли дни. Его с мамой домик городские власти вынуждены были снести, так как он мешал строящемуся обходному мосту через реку. Взамен им дали две квартиры в соответствии с метражом их жилплощади и с учетом разнополости - мама въехала в однокомнатную, а Олегу она отдала двухкомнатную:  он уже взрослый, ему надо жениться, заводить семью, детей. Квартиры были почти рядом на одном и том же жилом массиве, что очень устраивало и Олега, и маму.

     Олег прибежал на следующее свидание к Юлии такой взбудораженный, такой взволнованный и суматошный, что она с осторожностью его спросила, что случилось. Он поделился с ней своей радостью, сказал, что теперь он будет жить отдельно, у него есть его квартира, которую они с мамой уже скромно обставили всем необходимым. Юлия порадовалась вместе с ним, поздравила его, и он, став вдруг серьезным, ее спросил: «Ты выедешь за меня замуж?». Юлия рассмеялась: «Послушай, зайчик, ты забыл, что я старше тебя и у меня есть уже большой ребенок. Ты еще достаточно юн, чтобы жениться и обзаводиться женой, детьми и прочими  прелестями семейной жизни». – «Но я люблю тебя, я не хочу покидать тебя, хочу быть рядом с тобой»- ответил он и, немного помолчав, добавил: - «Я поговорю с мамой. Она меня любит, она не будет возражать. Ну и что, что у тебя есть ребенок. Твоя Аннушка уже большая, мы ей соорудим еще сестренку или братика» - улыбнулся он, обнимая Юлию.

     Мать, конечно же, была против его женитьбы, но уступила сыну, который не ведал, каких сил и душевных потрясений это ей стоило.  Произошло это случайно или нет, но после знакомства с Юлией она слегла. Врач не нашел у нее никакой  серьезной болезни, а порекомендовал успокоиться и попить с недельку витамины  и успокаивающие. Да  она и сама понимала, что это был нервный стресс, но не хотела расстраивать сына. Откровенно говоря, Юлию она не приняла с первой же минуты их знакомства. Возможно, из-за материнской ревности, что сын уходит к другой женщине, или,может быть, из-за того, что Юлия ей не понравилась. Но, ведь, ей с нею не жить, утешала она себя мысленно. Лишь бы ему было хорошо, вздыхала она каждый раз, когда мысли возвращались к женитьбе сына.

      На свадьбу Юлия приготовила роскошное белое венчальное платье. Она   решила также одеть фату, хотя официально выходила замуж уже второй раз и можно было обойтись и без таких свадебных обязательных нарядов. Но она так захотела,  и Олег одобрил ее инициативу. Да и как он мог быть против, если так хотела Юлия, если так, в конце концов, диктуется нашей народной традицией.

     В ЗАГС приехали шумной веселой кампанией, было много молодежи, Юлию и Олега  встречали приглашенные, поздравляли, дарили букеты цветов. После регистрации брака они торжественно вышли под руку на ступени здания, счастливые и радостные. За ними шли близкие родственники, среди которых были мама, сестра Юлии и мама Олега. Анюта, ее десятилетняя дочь, тоже вся нарядная, гордо несла шлейф маминой фаты, который развивался на ветру, как змея. В кафе много танцевали, профессиональный тамада устраивал различные игры, заставлял отгадывать смешные загадки и следил за исполнением ритуальных  свадебных обычаев, как-то: выкуп за невесту, похищение ее туфельки и тому подобное. Все заканчивалось дружным скандированием «горько» и чувственными поцелуями жениха и невесты. Празднование продолжалось до позднего вечера, и приглашенные не заметили, как молодая пара оставила их по-английски, вскочила в ожидавшую их свадебную машину и была такова.
 
    Они ввалились в квартиру Олега уставшие, радостно возбужденные, смеющиеся от счастья. Олег был особенно экзальтированный, не зная, за что в первую очередь браться: или снять праздничный  костюм самому, или сначала помочь Юлии освободиться от ее свадебного наряда, принести ли фужеры для шампанского, или же сначала бежать за ним на кухню, а потом за бокалами. Но Юлия быстро оценила обстановку, взяла его за руку: - «Олежек, дорогой, не суетись. Мы  уже одни, сейчас я все быстро поставлю на стол, и мы  отдохнем». Олег немного успокоился, снял пиджак, галстук, расстегнул ворот рубашки: он никак еще не мог побороть до конца свое возбуждение, вызванное главным и счастливым для него событием, которое произошло впервые в его жизни. Теперь он ЖЕНАТ. Он ни на йоту не задумывался  о том, что принесет ему брак с Юлией, будет ли она хорошей хозяйкой и преданной ему женой, как у нее сложатся в дальнейшем отношения с его мамой.
 
      В этот счастливый для него день его мысли были заняты только Юлией, желанием ей отдаться всецело и любить, любить и любить ее до конца своей жизни. Ведь он был без ума от нее, он не замечал ни ее явной худобы, совсем не стройных ее ног, ни иногда  смущавшего незнакомого человека  свободы разговора. Сейчас он был далек от всего этого, потому что он любил Юлию, и для него она была самой красивой в мире. И Юлия это хорошо понимала, потому что она была для него первой женщиной, с которой он имел половые отношения, причем - Юлия была в этом уверена – совсем неплохие.  Как женщина с большим любовным опытом она знала, в какой момент нужно отказать мужчине в его сексуальных притязаниях, в каких показать ему свою стыдливость, когда  нужно пуститься во все тяжкие, чтобы привести партнера в экстаз  своими любовными ласками. Олег для нее был не исключение. Его, девственника и к тому же скромного парня, она сумела без труда превратить в раба своей неуемной прихоти, даря ему незабываемые мгновения блаженства, которые она сама получала сполна тоже в силу своей  неукротимой   сексуальности.

     Он помог Юлии освободиться от платья, корсета, делавшего еще тоньше ее и так тонкую талию,  наклонился снять с нее свадебные туфли. Она нежно ворошила его густые волосы, поглаживая их по-матерински ласково и нежно. Ну и что же, что он моложе, думала в этот момент Юлия, но он умен, порядочен, ее любит без памяти. Как мужчина, он силен, просто великолепен,  и с ним она никого из предыдущих своих любовников сравнить и не могла. С ним она получает то, что может получить любая сексуальная женщина от хорошего самца. А Олег был молодой и сильный самец с неиссякаемой энергией и желанием обладать ею. Иногда, встречаясь с ним  еще до свадьбы, она даже с трудом его выдерживала до конца  свидания и часто уходила от него совершенно обессиленная, опустошенная, разбитая, но умиротворенная, получив от него все, на что он был способен. А он способен на многое, довольная собой улыбнулась Юлия, и этому она его научила.

     Сняв с Юлии туфли, Олег оставался  стоять на коленях, освобождая ее от  бикини, чтобы погладить и поцеловать ее тело. Но Юлия  отстранила его руку и ловко сняла их сама. Она стояла перед ним обнаженная, улыбающаяся, подставляя всю себя для его жадных поцелуев. «Ой-ой, мне больно, Олежек, хватит, подожди, встань, идем на кровать, что же мы с тобой так  стоим на середине комнаты» - говорила она, стараясь приподнять Олега с колен. Он выпрямился, быстро снял плавки, забросил их на стул и, схватив Юлию в охапку, понес ее на кровать. - «Молилась ли ты на ночь, дорогая?» нарочито грозно выкрикнул он и накрыл ее своим телом. – «Олежек, милый, подожди, ты же меня раздавишь» - умоляла Юлия, но он ее почти не слышал, охваченный страстным желанием немедленно ее взять. Но Юлии удалось все-таки каким-то необъяснимым способом выскользнуть из-под него, приподняться, ухватить его за шею и прошептать: -«Послушай, мне хочется не так. Пусти меня». Она ловко соскочила с кровати, увлекая за собой Олега. Юлино предложение  несколько отрезвило его, он встал с кровати и стоял перед ней обнаженный со  своим готовым к любому сражению боевым «другом». Юлия бросила на него быстрый взгляд. "О, как он прекрасен, - подумала она,- настоящий русский "мужик", с которым не сравнится ни один даже максимального размера «европейский стандарт»". Для нее размер, в принципе, не имел значения, она умела получать удовольствие даже и при  небольших, ниже  «европейского», стандартах.
 
     Но сейчас она любовалась «достоинством» Олега и предвкушала огромное удовольствие от него. Он приблизился к Юлии,  слегка откинул спину назад, затем  наклонился вперед и обхватил ее за талию, машинально и почти автоматически почувствовал ее без помощи Юлиных рук:  обе плоти сами спешили с нетерпением друг к другу навстречу.  Он притянул ее к себе настолько сильно, как только  мог, что Юлия вскрикнула. Он сделал ей даже больно, потому что она не ожидала, насколько глубоко он мог к ней прикоснуться. Но какой сладостной была эта боль! А Олег уже не чувствовал ни себя, ни свою плоть, он не слышал сладострастных стонов Юлии, а маниакально, сжимая Юлины ягодицы, обладал ею.
 
      Впервые в такой позе Олег почувствовал особую прелесть секса, его специфически приторный вкус, так как он уже имел некоторый опыт с Юлией. Ему нравилось, когда она садилась на него, когда  клала ему на плечи ноги, когда он брал ее стоя, но такого шального ощущения он не испытывал еще ни разу. Чтобы оттянуть последний аккорд в исполнении этой  плотской симфонии чувств, Олег приостанавливался, выходил  из Юлии, затем медленно полностью входил до упора, повторяя эти движения снова и снова с различной скоростью. Он блаженствовал, играя, он хотел, чтобы это блаженство не заканчивалось, длилось как можно долго. Правда, Юлия никогда не выдерживала медлительности и монотонности  акта, поэтому она и тут начала активно помогать Олегу. А он стонал от нахрапистых наскоков ее тела, ему казалось, что вот-вот что-то случится с его, как Юля говорила, мужским достоинством.  А Юлия  продолжала ускорять темп, и Олег уже не мог сдерживать себя. Он подхватил заданный ею ритм, и скоро они  с облегчительным стоном  одновременно сникли. Оба были без сил и, обменявшись благодарным друг другу уже вялым поцелуем, тяжело дыша, свалились на кровать и сразу уснули.

      Их медовый месяц постоянно взрывался  необузданным накалом страстей, наплывом обоюдных внезапных сексуальных желаний, которым они тут же предавались независимо от времени суток и даже тогда,  когда Олег приходил на обед. Юлия быстро накрывала на стол, кормила его в шутку, как ребенка, с ложки, а он с каждым глотком целовал ее руку и, пообедав, крепко обнимал ее, чувственно целовал в губы и тянул на кровать.  Юлия никогда не отказывалась, тем более, что часто была еще в одном халате, так как всегда утром отсыпалась, выпроводив Анюту в школу, а Олега на работу, и поэтому вставала поздно. Ей некуда было спешить, так как уже не работала, переехав жить к Олегу. Сейчас она занималась хозяйством, своей школьницей и Олегом, которому она принадлежала вся без остатка и желания которого она с удовольствием была готова удовлетворять в любую минуту. Каждое утро, уходя на работу, он оставлял на телефонном столике записку с горячими признаниями в любви: «Спасибо за твою любовь», «Вот прошел еще день нашей любви», «Я очень тебя хочу», «Я тебя люблю безумно», «Я буду спешить к тебе, любовь моя» и  еще многие другие. Он возвращался всегда с цветами, ее целовал, нежно обнимая за талию. После ужина они часто, обнявшись, сидели на диване и смотрели телевизор, то есть это была обычная семейная жизнь, если не считать необычность их супружеских отношений, лучше которых, по их обоюдному ощущению, нельзя было даже мечтать.

     Так прошло несколько месяцев их совместной супружеской жизни. Олег по-прежнему не чаял души в Юлии, он часто заскакивал домой с Мишей или со своим товарищем по работе. Эти встречи были всегда шумные, веселые, какими они могут быть только у молодежи. Все они были почти одного возраста, не считая Юлию, но это ничуть не отражалось на их взаимоотношениях.
Однажды  (Юлия хорошо помнит тот день) раздался звонок в дверь, и  она пошла ее открыть, совершенно уверенная в том, что пришел Олег. Она удивилась, когда на пороге увидела Мишу. – «А Олег еще не пришел» -  сказала она ему и спросила:  «Что-то случилось?». – «Нет, что ты. Я был тут недалеко по делам и решил забежать к вам, то есть ... к тебе – поправился он - на минутку». – «Ну, проходи, чего стоишь у двери» - сказала она ему, пропуская его в комнату, чтобы прикрыть дверь. «Почему ко мне» - удивленно переспросила она, делая акцент на последнем слове. – «Потому что…, потому что…- Миша никак не мог закончить предложение, - потому что очень хотел тебя…видеть»,- наконец  произнес он и вдруг обнял ее, целуя  в шею. Юлия  не смутилась. - «Ну, послушай, а вдруг придет Олег? Что скажет, увидев тебя со мной в квартире?», - спросила, не отстраняя его, несколько  сбитая с  толку Юлия. – «Не беспокойся, он еще не скоро придет, - прошептал он ей на ухо, прижимая ее всем телом к себе. – Я звонил ему недавно, приглашал  вас сегодня придти ко мне посидеть, но он сказал, что много работы, и сегодня он будет дома поздно».
    Юлия вспомнила ту первую встречу с Мишей, их танец, его взгляд, движение его губ, его прощальный жест рукой, когда они с Олегом  уходили от него и садились в лифт. Теперь он снова стоял перед ней, такой же стройный, в тех же обтягивающих его модных джинсах, и целовал ее в шею, губы. Он распахнул ее халат (Юлия, как всегда, недавно встала с постели) и  увидел  ее девичью упругую грудь, прильнул к ней с каким-то показавшимся Юлии особенным порывом и не отрывался от нее ни на мгновенье. Юлия, стоявшая перед ним без движения, обняла его, чувственно поцеловала в затылок, затем, отстранив его от себя, вопросительно посмотрела на него. – «Не беспокойся, все будет хорошо» - прошептал он, увлекая ее в спальню. Юлия не сопротивлялась, ей уже давно очень хотелось узнать Мишу поближе, и вот этот случай настал. Юлия заметила его  трепет, обняла его и поцеловала в ухо: -«Не волнуйся, дурачок, успокойся, - и добавила таинственно: я тебя очень хочу, я тебя уже давно хочу».  От этих признаний у Миши закружилась голова. Еще при первой встрече с Юлией он инстинктивно понял, что она будет его, несмотря на то, что это была подруга, а теперь жена его лучшего друга. Но Олег никогда об этом не узнает, Юлия тоже будет, уверен он, хранить эту их обоюдно предательскую по отношению к нему тайну.

      Запретный плод для них оказался для двоих безумно притягательным.У Юлии, признаться, в отдельные моменты  ее бесшабашных любовных игр с Олегом вдруг, как наваждение, появлялся перед глазами Миша, его упругие джинсы и ей тогда казалось, что все происходящее у нее сейчас с Олегом,  происходило с Мишей. И от этого она получала двойное сексуальное удовлетворение, доводившее ее до умопомрачительного оргазма. И вот он у нее в объятиях, она ласкает его, любуется его статным торсом и жаждущим ее плоти его «гренадером». Она не удержалась, взяла его в руку, наклонилась и поцеловала. Миша, запрокинув голову и обезумевший от нахлынувшего на него наслаждения,   ритмично прижимал  и отпускал ее голову и, не давая Юлии оторваться от него ни на мгновенье, покачивался в такт движения ее губ.  Хотя для Миши это было не ново, но сейчас с Юлией это было что-то особенное, она своей необузданной страстью и неописуемыми ласками его плоти доводила его до исступления, до такого умопомрачения, что он набросился на нее, как дикий  голодный зверь набрасывается на свою жертву, и жадно овладел ею.
 
     Он приходил к ней еще несколько раз. Юлия тянулась к нему тоже, потому что он пробуждал в ней  те уголки ее женского естества, которые оставались до сих пор почти нетронутыми и которые приносили ей новые наслаждения, чего ей начинало не хватать с Олегом. Возможно, это потому, что они уже давно привыкли друг к другу и поэтому секс для Юлии становился не более чем рутинной супружеской обязанностью, чего нельзя было сказать об Олеге. Он по-прежнему ее боготворил, не чаял в ней души, оставлял трогательные записки у телефона, стремился всей душой и всей своей плотью к ней. Ослепленный своим искренним  неподдельным любовным чувством к Юлии он не мог почувствовать появившийся холодок в их сексуальных отношениях, так как не придавал  никакого значения тем моментам, когда Юлия отстраняла его от себя в кровати, ссылаясь то на то, что у нее «красные» дни или недомогание, или головная боль. Безусловно, опытный муж заподозрил  бы давно что-то неладное, но Олег был далеко от таких подозрений  как в силу своей неопытности, так и слепой любви к Юлии. Поэтому все шло безмятежно мило и обыденно спокойно. А Юлии все чаще и чаще хотелось быть с Мишей, который ее привлекал своей особой опытностью и который нередко ей предлагал новые еще неиспытанные  ею игры.

     Любила ли она Олега? Да, любила, и он сейчас для нее по большому счету любим. А вообще-то, что такое любовь? Для нее это вечное человеческое совершенно нормальное чувство состояло не в романтических порывах целомудренных женщин и мужчин, когда за одно прикосновение руки или таинственного взгляда возлюбленной мужчина готов был сражаться насмерть со своим соперником на дуэли, когда только увидеть ножку в изящной туфельке была  милостивой наградой для мужчины. Нет, для Юлии любовь – это секс, и наоборот. Когда она говорила своему очередному партнеру, что она его безумно любит, это означало, что она безумно любила с ним секс. Когда сексуальные отношения начинали ее тяготить, то есть когда она не находила в них ничего нового, волнующего, трепетного, она начинала тяготиться любовью партнера и инстинктивно уже искала новую себе любовь. Именно этим и объясняются ее охлаждение к Олегу и влечение к Мише. Хотя на его месте мог быть еще кто-то другой.

    Юлия  отпила глоток кофе, глубоко затянулась сигаретой, играя  в другой руке пустой пачкой, и посмотрела в окно. Гроза окончательно прошла, было такое ощущение, что  как будто ее и не было. В этот ранний осенний вечер ненадолго выглянул последний луч заходящего солнца и скрылся за горизонтом. Ей больше не хотелось вспоминать Олега, потому что то, что вскоре произошло, для нее было неприятно, хотя она отнеслась к случившемуся по-философски. Но даже после того случая она не пала духом, стойко выдержала последовавшую  за ним  цепь неприятных для нее событий.
 
    А произошло то, что неминуемо должно было произойти, потому что, сколько веревочке, как говорится, не виться, а конец наступит. И этот фатально неизбежный конец наступил. Кстати, Юлия не испытывала сейчас ни сожаления, ни тем более каких-то угрызений совести от  того, что произошло. Возненавидела ли она за это Олега? Нет, она по-прежнему не держит на него зла. Он не простил ее и, конечно же, он был прав. А как бы поступила она? Даже сама не знает, как. Наверное, простила бы ему. Да, но одно дела узнать об измене, а другое увидеть ее собственными глазами. Нет, она бы тоже ему не простила.

     Так размышляла Юлия. Она никому никогда не говорила о причине своего внезапного разрыва с Олегом. Да и что она могла сказать? Что Олег застал у  себя в доме очередного ее любовника? Или что он разлюбил ее? В последнее никто бы и не поверил, потому что все знали о прекрасном отношении Олега к ней и ее дочери. А вот в первое могли поверить без колебаний. А произошло в действительности следующее.
 
     Сделав еще один глоток кофе и затянувшись сигаретой, Юлия выстроила в один ряд происшедшие тогда события. Сказать, что это ее напрягало, так нет, не напрягало. Она все хорошо помнит. Помнит тот злополучный день, когда к ней пришел неожиданно Макс, с которым она познакомилась на улице. Однажды она ждала на остановке маршрутку, чтобы поехать скупиться на центральном рынке, как к ней подошел плотный лет сорока мужчина. Он был не в ее вкусе, достаточно  кругловат,  ремень у него свисал почти до самого низа его заплывших жиром бедер. Но был стильно одет, было видно, что он принял ее за одну из тех девушек, которые обычно стоят у края дороги и провожают взглядом проезжающие мимо них иномарки. -«Послушай, а ты мне нравишься. Давай зайдем в кафе, посидим» - предложил он ей. Она чуть не сказала ему «Да пошел ты на…, козел», но сдержалась. В таких ситуациях Юлия обычно не выбирала выражений, которые служили ей в некоторой степени надежной защитой от пристающих к ней мужчин, с которыми она не хотела иметь ничего общего. Но на этот раз она сдержалась, окинула его с ног до головы оценивающим взглядом, который он не мог не заметить, и усмехнулась: - «Что, приспичило что ли?» - «Нет, не очень, но ты мне нравишься. Ну, как?» - сказал он настойчиво. В его голосе была деловитость и интонация мужчины, который чувствовал себя хозяином положения и который не привык терпеть фиаско. И Юлия, к своему большому удивлению, почти уже согласилась: - «Да…, нет-нет» - заколебалась она. – «Мне нужно на рынок, не могу». – «Послушай, зачем тебе рынок? Я тебе куплю в магазине все, что тебе нужно. Ну, как?» - сказал он и взял ее под руку. Юлия, почувствовав его сильную руку, не стала противиться, но добавила: - « Ну, не надолго можно» - и посмотрела на часы. – «Мне нужно быть дома к обеду, дела» - добавила она. Юлия не хотела ему говорить правду, что ей нужно было покормить вернувшуюся к тому времени из школы дочь. – «Что, тебя дети, муж ждут что ли дома? Чего ты спешишь?» - продолжал он, но Юлия пропустила мимо ушей его вопрос и не ответила ничего. А  Макс, не ожидая ответа, продолжал: «Вообще-то, я даже больше люблю иметь дело с женщинами, особенно с замужними, а не с девочками» - признался он ей игриво.

    Почти рядом  находились несколько кафе, и они зашли в первое попавшееся, но довольно приличное заведение. -«Ты что-нибудь выпьешь?  - спросил он ее. – Да нет,  я не пью, но с удовольствием выпила бы чашечку эспрессо и закурила» - ответила она, спросив его: «У тебя есть сигареты?». Он протянул ей пачку «Марльборо» и поднес зажигалку. Она закурила и стала  разглядывать его с любопытством. – «Кстати,  как тебя звать? Я - Макс» - сказал он, «Юлия» - ответила она коротко. – «Ну, вот мы и познакомились. Отлично. Не мешало бы нам где-нибудь встретиться в более спокойной обстановке. Как ты на это смотришь?» - спросил ее Макс. Она многозначительно посмотрела на него, прищурив глаза от дыма сигареты, и спросила: «Где? У тебя что ли? Или ты снимешь  квартиру?». – « Ну, не у меня, но можно найти  без проблемы где» -  многозначительно сказал он Юлии. Он не мог пригласить ее к себе домой, потому что сам жил у подруги, а снять квартиру на час-два он мог всегда, что делал уже не раз: такие объявления были на каждом углу. «Хорошо,- сказала Юлия,- позвони мне как-нибудь днем, но только днем до четырех часов, когда  я более-менее свободна». Он кивнул в знак согласия.

     «Он вполне симпатичен» - отметила про себя Юлия, попивая, смотря на него, кофе. – «Послушай, что ты меня так разглядываешь? Ты боишься, что  меня так много?» - пошутил он, поглаживая выступающий вперед свой круглый живот. – «Поэтому я добрый и  хороший - продолжал шутить он.- Совсем не плохой». – «А это мы еще посмотрим, - в тон ему ответила Юлия. – Было бы неплохо, если бы тебя было много везде» - добавила она шутливо. Он догадался, что она имела в виду, взял ее за руку, наклонился и с деланным серьезным видом сказал:- «Обещаю, ты не разочаруешься, вот увидишь. Даю честное  мужское слово» - рассмеялся он.

    Юлия не заметила, как между ними установилось полнейшее понимание, они ловили мысли друг друга на лету, обменивались колкостями, шутками, хорошо понятными намеками. Она подумала, что неплохо было бы узнать поближе, на что он способен. Ей уже некоторое время хотелось новых ощущений, которые ей мог дать – это она хорошо знала - только новый любовник. К Олегу она уже привыкла давно и была с ним сейчас по привычке. Миша стал забегать к ней совсем редко. Он, наверное, боялся, что может узнать об их связи Олег, или же он уже в ней разочаровался и нашел себе другую пассию. Она определенно ничего об этом не знала, да и не хотела над этим задумываться. Она сама уже вдоволь насытилась сексом с ним. Причем, между Олегом и Мишей она не ощущала уже никакой разницы, ей иногда даже казалось, закрыв глаза, что она занималась любовью с Олегом, когда на самом деле ею обладал Миша, и наоборот, Мишины поцелуи, объятия, все-все  с ним были теперь как две капли воды похожи на ласки Олега. Может быть потому, что они были одного возраста и молоды? Или же это правда, когда утверждают, что все мужики одинаковы? Но Юлия хотела новых ощущений, новых любовных ласк, новых за ней ухаживаний. А это она могла получить только у нового мужчины. В этом она была уверена на сто процентов, и никто не смог бы убедить ее в обратном.

     Юлия взглянула на часы: ей нужно уже было спешить. Она поднялась из-за столика, придавив  в пепельнице сигарету профессиональным жестом курильщика. Встал и Макс. -«Так, когда я тебя увижу?» - спросил он, смотря на нее ставшими откровенно сексуальными глазами. Юлия уловила его похотливый  взгляд и потрепала ласково по щеке: - «Надеюсь скоро, правда?» - ответила она на его вопрос вопросом с настойчивой интонацией, смотря ему прямо в глаза.
      Они расстались в кафе. Юлия его попросила не провожать ее, чтобы не встретить никого из знакомых. Он кивнул головой в знак полного согласия и остался сидеть за столиком, прикуривая новую сигарету.

     Олег пришел домой как всегда вовремя. Если он вдруг задерживался, то непременно звонил и виновато извинялся, потому что тогда не мог  принести ей цветы. Они ужинали. Олег смотрел последние известия по телевизору, в то время как Юлия  возилась на кухне с посудой. Затем она шла в спальню, стелила постель и ложилась. Олега она давно уже не звала, но, увидев, что Юлия уже в спальне, он выключал телевизор и нырял быстро к ней под одеяло. Юлия знала поминутно, что будет происходить потом: объятия, поцелуи, объяснение в любви,  жадное прикосновение его губ к ее груди, его настойчивые поглаживания тела, вызывающие  у нее еще не исчезнувшее желание секса с ним.Затем он устраивался над ней, подкладывая подушку под ее ягодицы (он так очень любил с ней быть, собственно, как и она, потому что они оба чувствовали тогда друг друга лучше) и с томительным стоном касался ее. Она была уже менее чувствительна к его стараниям, но всегда стремилась достичь апогея с ним в унисон, что доставляло ему особое удовольствие. Ведь все это должно было убеждать его в том, что Юлия его любит, что он способен по-прежнему доставлять ей удовольствие. А Юлия скорее уже подыгрывала ему, чтобы не ранить его, зная, что для мужчины  это очень важно ощущать. Правда, ей встречались мужчины, для которых главное было в том, чтобы доставить удовольствие ей, а не получать мгновенно его самим. Тогда они внимательно с каким-то особенным хладнокровием следили за каждым движением ее тела, не спускали с ее лица глаз, повинуясь движениям ее  плоти. Они не входили в экстаз, а добивались его у Юлии, старались помогать ей во всем. И когда Юлия достигала пика, хорошо улавливаемого мужчиной, он ускорял мгновенно ритм и  вскоре  нежным поцелуем прикрывал сладко стонущий  ее  рот.

    Прошло несколько дней. За это время к ней один раз успел забежать Миша, которого она не видела уже недели две. Она даже обрадовалась его приходу, так как ее еще тянуло к нему, ей еще до конца не надоели его ласки, ей еще нравились его старания  доставлять ей удовольствие. Но все происходило уже как-то больше по-деловому. Он прибегал, быстро раздевался, уже не раздевал Юлию, а она сама снимала халат и юркала под одеяло. Он  присоединялся к ней и без всякой прелюдии принимался за дело…. Потом он сразу же убегал, на ходу  целуя ее, называя  по привычке "дорогой": «Как-нибудь к тебе забегу, дорогая. Я позвоню».

   Это произошло на другой день после встречи с Мишей. Она убирала квартиру, так как тот день она решила посвятить специально  уборке, потому что утром Олег ей сказал, что уезжает по службе в соседний городишко, что на обед   он не придет и вернется поздно вечером. Это случалось по работе у него часто, и Юлия уже привыкла  в такие дни обедать одна. Зазвонил телефон. Юлия была уверена в том, что это мог быть только Олег (с Мишей они только вчера встречались). – «Да, милый» - сказала она автоматически в трубку, но это был не Олег. Знакомый голос весело рассмеялся и ответил ей в тон: «Милая, это Макс». Он был тут недалеко и спросил, может ли он  с ней увидеться. – «Ну, давай, приходи» - согласилась она. – «Сейчас я захвачу кое-что в маркете и прибегу. Скажи куда». Она сказала ему свой адрес, этаж и номер квартиры. Макс долго не заставил себя ждать, но Юлия успела все-таки переодеться и привести кое-как в порядок зал, убрав разбросанные то здесь, то там свои и Олега вещи.

     Макс вытянул из пакета на стол бутылку шампанского, апельсины, бананы, коробку дорогих шоколадных конфет. Он был весел, улыбался, отпускал шуточки. Юлия быстро накрыла  скатертью журнальный столик, принесла фужеры. Он с шумом откупорил шампанское, Юлия надуманно испуганно ойкнула, он рассмеялся и наполнил им бокалы. – «Ну, милая, - он специально сделал ударение на этом слове – я хочу выпить за нашу встречу, ты не возражаешь?» - спросил он Юлию, беря ее за талию и стараясь поцеловать. – «Ну, ты даешь, сразу в дамки хочешь» - легко отстраняя его руку, шутливо сказала она. – « Не в дамки, а к стоящей рядом со мной милой даме» - поправил он ее и, пригубив бокал, притянул ее повелительным движением руки к себе и чувственно  поцеловал. Его объятие было крепким, а поцелуй долгим.Он сосал ее губы, языком  водил у нее во рту, касаясь ее языка. Не отпуская ее, он поставил, не глядя на стол, свой бокал и уже двумя руками крепко держал Юлию в своих объятиях, не выпуская ее губы из своего рта. Юлии  был сладостен его поцелуй, она сама не хотела уже отрываться от его страстных и жаждущих губ. И когда он остановился, чтобы перевести дыхание, Юлия  в свою очередь захватила его губы и начала их целовать с той  только ей свойственной манерой  касания его языка, который не мог оставить безразличным любого мужчину. Макс не ожидал от нее такой страсти, но, как опытный ловелас, он понял, что она уже его, стоит  только ее уложить в постель. Он так и сделал. Не отрывая от поцелуя губ, он повел ее шагом к дивану, остановился и, продолжая ее целовать, стал снимать с нее кофточку, а расстегнутая им юбка сама медленно поползла вниз. Не отпуская ее губы, он нащупал ее бикини, спустил их до пола уже с помощью Юлии, а она словно прилипла к его пылающим жаром губам, повиснув у него на шее. По-прежнему держа ее в руках и не отрываясь от ее губ, Макс опрокинул Юлию на диван. Юлия не отрывала от его шеи рук, а он, все еще нагнувшийся над ней, но уже освободившимися руками  быстро избавился от брюк и плавок и лег на нее, упираясь руками в диван, чтобы случайно не сделать Юлии больно.

       Юлия испытала с Максом особенный  вкус близости, какой ей может дать только опытный зрелый мужчина. Это было не совсем то, что она испытывала с Олегом или Мишей, которые были, конечно, сами по себе хороши, но им чего-то еще не хватало, чего-то они еще не могли ей дать. Это «чего-то» она почувствовала с Максом. А они были еще недостаточно зрелы, эти ее ребята, охваченные  слепым инстинктом   молодых самцов, которым  было еще не свойственно то, чем обладают уже взрослые мужчины, которые все это делают «с чувством,  с толком, с расстановкой». Потому встреча с Максом освежила становившуюся монотонной и неинтересной  ее сексуальную жизнь. Макс возродил у  нее затухавшее чувство той любви, к которой она всегда устремлялась без оглядки, не думая о последствиях. А они могли бы быть различными. Но ей везло. Ни один из ее  случайных партнеров не имел никаких болячек, хотя она никогда не предохранялась. Презервативов она не любила и не прибегала ни к каким контрацептивам. И не беременела. В последние годы, несмотря на свою бурную половую жизнь, она   ни разу ни с кем  ничего не «подцепила». Она не беременела также и от Олега, хотя он ей уже говорил, что хотел бы иметь ребенка. Но она об этом не жалела, даже была рада тому, что все у нее в этом плане гладко и чисто. Зачем ей еще дети? Чтобы угробить на них оставшиеся молодые годы? Чтобы отказывать себе в личной жизни? Нет, дудки, говорила она себе. Она не хотела лишать себя тех удовольствий в ее сегодняшней жизни, которые она имела, пусть иногда, как сейчас,  не в полной мере.
 
     Они  молча лежали на диване без движения. Им обоим было томно, они оба устали от продолжительного акта и полученного от  такой длительности кайфа.
Но Юлия встрепенулась, бросив взгляд на часы. Нужно было вставать: со школы должна придти дочь, а Юлия не хотела, чтобы она увидела в доме опять чужого «дядю». Макс  крепко поцеловал ее еще раз и быстро оделся. Допив шампанское, он обнял ее и, уходя, шепнул ей на ухо: «Ты - классная телка, я не предполагал, что получу такой кайф с тобой. Я заскочу к тебе на днях. Хорошо?». – «Звони» - сказала она, закрывая за ним дверь.

    Он позвонил через два дня где-то в полдень. Анюта до пяти часов была на продленке в школе, а Олег должен был вернуться, как всегда, в начале седьмого вечера. Он предупредил, что не придет на обед, так как приехала какая-то комиссия с проверкой, поэтому Юлия сказала Максу, что его ждет. Только встав с кровати, она не стала ее убирать, а лишь поближе пододвинула к ней журнальный столик: так удобнее будет пить шампанское. Макс вскочил вскоре весь  в поту: на улице было достаточно жарко, а лифт не работал и к тому же он был грузноват. Он быстро поцеловал ее, как ребенка, в лоб, выставил на стол, как всегда, шампанское, фрукты, конфеты и, снимая на ходу одежду, поспешил под прохладный душ  освежиться. Юлия тем временем раскладывала на столе салфетки, мыла фрукты, ставила фужеры для шампанского. Она начала раскрывать коробку конфет, как услышала в двери поворот ключа, дверь с шумом открылась, и в квартиру вошел Олег с товарищем, который держал букет громадных белых ромашек. – «Юлечка, - радостно сказал он, увидев на столе шампанское. – Откуда ты знала, что я приду?  Ставь на стол еще один  бокал и  познакомься, это - Юра, мы с ним сегодня удрали с официальных мероприятий в честь комиссии и решили  придти к тебе. Вот, возьми свой любимый «сухарик»» - и он протянул ей пакет. Юлия остолбенела, стояла перед  накрытым столиком, как каменная, и эти  секунды ей показались вечностью Она не успела ничего сказать, как дверь ванной с шумом открылась и появился Макс, вытираясь размашисто полотенцем. Увидев вошедших, он не растерялся: - «А вы здесь что делаете? Ну-ка, вон отсюда» и повернулся к Юлии.
 
     Сейчас она даже не помнит,  ни что она говорила (и говорила ли она), ни что ей говорил Олег, ни как ушел Макс. Придя в себя, она увидела, что в квартире никого уже не было, у кровати по-прежнему стоял журнальный столик с не откупоренной бутылкой шампанского и  полуоткрытой коробкой конфет. Единственное, что она вспомнила, так эту фразу, которую она произнесла тогда безутешно себе под нос - «Пис…сец  котенку». Это были слова, которые она произносила во всех случаях: и когда случалось что-то хорошее и что-то плохое, она выражала ими  восхищение и скорбь, радость и горе, любовь и презрение, удачную или неудачную покупку, все-все, что ее окружало или с чем она имела дело. – «Пис….сец котенку» - говорила она, примеряя новую кофточку, которая ей безумно шла, или  стоптанные туфли, которые пора уже было выбросить.  «Как ты хорошо выглядишь» - говорила она встретившейся  на улице знакомой  и непременно добавляла с восхищением «Пис…сец котенку». Это была фраза на все случаи жизни, как у людоедки Эллочки  «хо-хо», а «парниша» Юлии заменял ее «котенок».

     С того дня она больше никогда не видела Олега. Она не знает, как он перенес ее измену. Он ей  позвонил только через два дня и ровным жестким голосом попросил ее выбраться  из его квартиры. Но Юлия  не хотела выезжать, она  надеялась объясниться с Олегом, попросить у него прощения, сказать, что она любит только его, а это был ее какой-то случайный необдуманный поступок, что подобное больше никогда не повторится. Но он не хотел ее даже слышать и отключил телефон.
     Прошла неделя. Юлия ждала все же возвращения Олега, но он не вернулся. Он позвонил (на мобильном телефоне высветился его номер) и спросил: - «Ты еще в квартире?». Она не успела ничего сказать, как он отключил свой телефон. «Пис…сец котенку» - произнесла она с горечью.
     Вскоре в квартире отключили  электричество, воду, перекрыли газ. Ей ничего не оставалось делать, как снова переехать к матери. Через некоторое время она встретилась с Владом, старше ее лет на пятнадцать, и переехала с ребенком к нему жить в двухкомнатную квартиру в отдаленном рабочем районе города. Совместная с ним жизнь не сложилась, через два месяца он выставил ее с ребенком на улицу. Она переехала снова к матери на окраину города и устроилась продавщицей  овощей в один частный магазин. И сегодня, сменившись на работе, она здесь, в этом кафе, где ей хотелось немного отдохнуть и хотя бы на несколько часов забыть о своей монотонной одинокой жизни, о постоянном безденежье.

     Машинально, поворачивая  в руке пустую пачку от сигарет, которую она хотела выбросить в стоящую у столика мусорную корзину, Юлия увидела штрих-код с рядом, как обычно, цифр. Она взяла телефон и от нечего делать без всякой мысли набрала эти цифры. Неожиданно она услышала знакомый зуммер и удивилась. – «Алло, я слушаю» - ошарашил ее мужской голос в трубке.- «Я слушаю, слушаю» - повторил он. – «Моей душе плохо - и, помолчав, добавила - А как Вам?» - почти прошептала она, изумившись, что  набрала «одушевленный» номер, а  ничего не говорящий  бездушный  набор цифр. – «Мне тоже плохо» - ответил приятный голос с небольшой заминкой. – «С  Вами произошла какая-то беда, что-то случилось?» - спросил голос, но Юлия не успела ничего ответить, как телефон замолчал: на счету кончились деньги.

     Она  хотела уже уходить, встала и вместо того, чтобы выбросить пустую пачку от сигарет в корзину, машинально засунула ее в видавшую виды сумочку. – «Пис …сец котенку»- едва с горечью произнесла она, как зазвонил телефон. – «Что случилось? Почему Вы отключили телефон? Вы не хотите со мной поговорить?» - спросил ее тот же спокойный голос. Юлия опомнилась и быстро с замешательством ответила: - «Нет, что Вы. Все произошло совершенно случайно, я не хотела этого, это так неожиданно получилось. Простите меня» - сказала она торопливо, но голос настаивал на разговоре и просил не отключаться.
Юлии стыдно было признаться, что телефон отключился из-за отсутствия денег на ее счете, и что она могла  принимать только входные звонки. – «Если Вам тоже плохо, давайте встретимся» - робко предложила она без всякого стеснения. В такие тяжелые моменты она никогда не думала о приличиях. К удивлению Юлии голос согласился: – «Хорошо. А где Вас найти?» - продолжал он. – «Я здесь, в центре, в кафе» - ответила Юлия и назвала ему адрес. Голос рассмеялся: «А я сейчас за тысячу километров от Вас», и он назвал город, где  находился в деловой поездке. – «Как жаль» - только и могла уныло сказать она. – «Постойте, не отключайтесь. Что же с Вами все-таки происходит?» - интеллигентно настаивал голос. – «Простите, но это Вам не интересно, - падшим голосом ответила Юлия. – Совсем неинтересно» - повторила она. – «Кстати, а как Вас зовут?» - «Юлия» - ответила она. – «А меня Евгений, то есть Женя» - поправился он.

    Юлия в общих  чертах  и очень обтекаемо  ему рассказала о причинах своей меланхолии, вызванной неприятностями на работе, своим одиночеством. Женя, как показалось Юлии, встрепенулся и быстро произнес: -«Знаете, я тоже очень одинок». И он рассказал ей о себе, что он не женат, хотя ему уже двадцать девять лет, и родители беспокоятся о том, что из-за работы он так и останется холостяком. Работа у него интересная, но требует много времени, усилий, разъездов по стране. – «Ну, а  если мы встретимся, то я расскажу Вам о себе все-все, ничего  не скрывая»- как-то неуверенно пошутил он, чувствуя, что уже  переступает дозволенную этическую грань беседы, чего он искренне не желал, так как это могло поранить его собеседницу. Но Юлия этого даже не заметила, потому что ей  было не до этики. Она искренне ему предложила: -«Если хотите, приезжайте к нам в город. Я буду рада Вас видеть» - вполне сдержанно и тоже интеллигентно ответила она ему в тон. – «Хорошо. Я скоро приеду в Ваш город  по делам фирмы и Вас обязательно найду, я Вам позвоню». Он пытался ее удержать у телефона и что-то сказать ей еще, но Юлия  его прервала: - «Женя, ты извини  меня (она, как всегда не заметила, что перешла уже на «ты»), но мне надо уходить, мне довольно далеко добираться домой. Не сердись» - помедлив, сказала она. - «Ну, что Вы…ты, я понимаю. Юлия, скажи, что ты сказала правду». – «О чем ты, Женя?» - «Что ты будешь меня  …ждать у себя» - смущаясь, произнес он. – «Конечно, буду ждать. Я же сказала. Звони. До свидания». – «До скорого свидания» - поправил он ее.
     Она  отключила телефон,  поблагодарила еще раз официанта  за кофе и вышла на улицу. Она не знала еще, что эта дешевая пустая пачка сигарет круто изменит ее жизнь, принесет  ей еще много радостей и переживаний, взлетов и падений.


                II
      Выйдя из кафе, Юлия немного повеселела. Она прошла мимо цирка к набережной и направилась к остановке своей маршрутки. В это время в цирке как раз закончилось представление, и на улице было полно народа. Мимо, шурша колесами по уже опадающим с каштанов листьям, шумно  пролетали машины, оставляя за собой  яркий свет красных фонарей, сливающийся потом в две параллельные яркие линии. Набережная была освещена так, что можно было читать книгу. Воздух был свеж после грозы, и Юлия его вдыхала полной грудью с каким-то  нахлынувшим на нее упоением  и спокойствием. Она отдохнула, действительно, за кофе и сигаретой, и потом этот невероятный звонок. Если рассказать кому об этом, то никто, конечно же, ей не поверит. Собственно, а кому ей рассказывать? Матери? Так она абсолютно не интересовалась делами Юлии, у нее и так хватало своих личных проблем, которые еще больше на нее наваливались, когда Юлия с ребенком вновь возвращалась к ней жить.
Она не обращала внимания на проходящие мимо обнимающиеся парочки, заливистый смех девчат и раскатистый хохот парней: они бесшабашно дурачились. Юлия  была сейчас далека от того, чтобы им завидовать: она это уже проходила. Двое веселых парней, шедших, обнявшись друг с  другом за плечи ей навстречу, остановились и весело предложили ей составить компанию. В ответ они едва не услышали ее любимую фразу в подобных ситуациях «Пошли  на  …, козлы», но Юлия сдержалась: ей не хотелось портить настроение этим веселым ребятам, которые ей просто предлагали вместе погулять. – «Мальчики,- спокойно ответила она,- в следующий раз, хорошо?» – «Договорились! - расхохотались они, подмигнув ей весело. – На этом месте и в  тот же час!» и они удалились, продолжая веселиться.

      Некоторое время  спустя какой-то верзила пытался ее остановить и предложить пойти с ним в ресторан, но Юлия  его молча обошла, презрительно одарив  таким взглядом, что он сразу же ретировался. «Да что это такое! – с возмущением она говорила себе. – За кого они меня принимают? За проститутку?». Она себя ею не считала. Она никогда никому не отдавалась за деньги, да ей никто из ее мужчин никогда их и не предлагал. Она не виновата, что любила красивых, сильных, сексуальных мужчин, с которыми ей было всегда хорошо и которым она тоже доставляла удовольствие. Среди них попадались и молодые, и среднего возраста, и такие, как, например, Макс, который был старше ее на пятнадцать лет. А с Олегом – она невольно опять вспомнила о нем – вообще поначалу было великолепно. Юлия осталась бы жить с ним, если бы не тот роковой случай. Это потом ее потянуло к Мише, когда  ласки Олега стали не вызывать у нее новых ощущений, когда секс с ним переставал уже мало ее удовлетворять. Конечно, она не показывала ни малейшего вида даже тогда, когда у нее возникла новая сексуальная потребность, новое  сексуальное влечение и связь с Мишей. Она по-прежнему, но уже почти без души, продолжала одаривать Олега своими ласками. Но всегда видела перед собой Мишу, подыгрывая ему, а в моменты полового напряжения, закрыв глаза, всегда видела перед собой Мишу и сладостно стонала.
 
    «Интересно, а что сейчас с Олегом, как он, женился уже, наверное» вдруг подумала она. Юлия не знала о нем абсолютно ничего, она больше никогда его не видела, он больше ни разу ей не позвонил, он выбросил ее из своей жизни насовсем.
    Маршрутка была заполнена почти полностью пассажирами. Юлия устроилась на оставшемся единственно свободным заднем сиденье, с трудом втиснувшись между довольно упитанными женщинами. Закрыв глаза от усталости,  она опять почему-то вспомнила Олега,  их историю тут, на заднем сиденье, и криво усмехнулась: «Фу, какое это было ребячество. Сейчас она никогда себя так не вела бы» - прикрывая от зевоты  рукой рот, сказала она себе. Выйдя из машины почти у самого дома, открывая калитку, Юлии попалась на глаза уже совсем развалившаяся лавчонка под еще более разросшейся кроной ореха, которая почти всю ее укрывала своими густыми размашистыми ветками. И опять в памяти возник Олег, их секс на скамейке, в котором  Олег тогда мало что понимал. Юлия  вздохнула с сожалением, быстро прошла мимо и вошла в дом.

      В доме еще не спали. Мать что-то делала на кухне, Анюта готовилась ко сну. Бросив на стол свою уже совершенно старую  потрепанную до основания кожаную сумку, Юлия опустилась на стул. Она сегодня очень устала, несмотря на поход в кафе, где застала ее гроза. Нужно было что-то перекусить, привести себя кое-как в божеский вид и ложиться спать, что она, вздыхая, и сделала. Утром надо было встать пораньше, так как мать с Анютой уезжала на неделю по турпутевке в горы, и их нужно было проводить на вокзал.

      Ее мать работала в одном солидном государственном учреждении, где занимала хороший пост и получала неплохую зарплату. И каждый раз, когда в школе наступали каникулы, она ехала с Анютой  куда-нибудь  отдыхать, так как работа у нее была напряженная и ответственная и ей требовалась разрядка. Вот и завтра они уезжают на неделю, оставляя Юлию одну дома: у матери пока не было нового сожителя. Их отъезды Юлию не тяготили, они ее, наоборот, радовали, так как она становилась совершенно свободной, хотя она, по большему счету, была свободной всегда, если не считать работу. А с работой у нее складывалось не совсем и хорошо. Она поругалась с хозяином, который заставлял ее разгружать ящики с овощами, что ей было совершенно не под силу. Тот разозлился и сказал, что  ее увольняет, что ему надоели ее постоянные отказы  делать работу, которую она должна была делать. Ну, потом пошло и поехало. Одним словом, если он не передумает, то она получит расчет и опять будет свободна. Юлия тогда немного отдохнет и начнет искать новую работу. 
Так оно и случилось. На следующий день она  рано проводила мать с Анютой на поезд и пришла на работу. Хозяин подошел к ней и сказал, что она ему больше не нужна, заплатил оставшиеся деньги и ушел. Юлия немного постояла у прилавка, за которым  торговала уже новая продавщица, пожала безразлично плечами и со словами «Пис…сец котенку» пошла в магазин, купила блок сигарет и бутылку своего любимого красного «сухарика», позвонила оставшейся у нее единственной подруге, застав ее, к частью, дома, и поехала к ней в гости. Они хорошо посидели за бокалом вина и сигаретой, посудачили о своих женских делах, не забывая обсудить знакомых им обеим общих подруг и их мужей. Разговоры затянулись до позднего вечера за обнаруженной в холодильнике еще бутылкой вина. Юлия не спешила домой, где ее никто не ждал, и где она должна была одна согревать холодную постель, чтобы потом, с головой укрывшись под одеялом, наконец, уснуть.

     Утром Юлия проснулась поздно. Дома она была одна, и ей некуда было больше спешить. Сладко потянувшись на кровати, она встала, заварила себе чашечку кофе, взяла сигарету и с наслаждением легла снова в кровать. Полулежа, опершись головой на спинку кровати, она с наслаждением затягивалась сигаретой между короткими глотками  кофе. Приятная истома охватила все ее тело, она чувствовала себя уже хорошо отдохнувшей, но ей не хотелось вставать, и  она продолжала нежиться  в постели. Она гладила рукой свое упругое еще молодое тело, свою еще стоячую высоко грудь, свой плотный живот. Она наслаждалась  набежавшим желанием в тот момент отдаться мужчине. Закрыв глаза, она вдруг вспомнила свой первый половой акт. Она его помнила до мельчайших подробностей, как можно только помнить значимое для себя событие. Она не верила рассказам других женщин, которые небрежно признавались при случае, что они давно забыли первое прикосновение к себе мужчины. Это не правда, потому что ЭТО невозможно забыть, хотя о первом прикосновении к ней мужчины она не хотела даже вспоминать и считала, что только с Гешей у нее было «по-настоящему».

    Она ходила в седьмой класс, ей  только исполнилось полных тринадцать лет. В школу она отправлялась неохотно, так как учеба ее, как и многих подростков в этом возрасте, тяготила, поэтому частенько она не доходила до класса, а вместе с некоторыми такими, как она, сверстниками пряталась за углом школы и курила, стряхивая по-взрослому пепел сигареты и манерно затягиваясь. Так делали, собственно, все ее подружки. Когда к ним не присоединялись ребята,  они  вели  между собой отнюдь не школьные разговоры. Кто-то из них хвастался, что встречается с парнем из десятого класса, кто-то признавался о своей любви к Славику или Юрику из их класса, который не обращал на воздыхательницу никакого внимания, а кто-то загадочным тоном рассказывал, как  нравилось встречаться на квартире  с Сережкой из десятого «Б», когда у него родители уезжали на дачу. Эти разговоры с загадочным  для Юлии восхищением рассказчицы «Блин, я от него без ума», «Он скачет, как козел», «Это, девки, просто балдеж»,«Представляете, у него оказалось одно яичко ниже другого», «Я ему с трудом натянула резинку»   и многое другое вызывали неподдельный интерес слушательниц, которые восхищались, задавали уточняющие вопросы и в тайне хотели испытать все это на себе тоже. Юлия не была исключением. «Девки уже спят с ребятами, а она еще нет. Просто позор. Если она переспит с кем-то и расскажет подружкам, то они сразу же ее зауважают» говорила она себе. И потом, ее притягивала эта неизвестность в сближении с парнем, она хотела знать, действительно ли это балдежно, как рассказывает Нинка.

   Но Юлия не была заметной девчонкой, и парни на нее не обращали внимания. Она имела в виду ребят из старших классов, у которых уже отрастали усики и появлялся пушок на лице. Многие из них уже ходили с девчонками и целовались, не стесняясь. Глядя на их горячие объятия, можно было без труда догадаться, что они, наверняка,  уже спали с ними. У Юлии  вызывало желание познать сущность этого «спали», самой почувствовать то, что заключало в себе это слово. Нет, она понимала хорошо его смысл, но как это должно происходить в действительности, она  знала только больше теоретически из учебника по анатомии и кое-что из рассказов ее уже познавших эту действительность подруг, чтобы, наконец, узнать, что такое «спать» с мужчиной.
 
     Однажды – это было в пятницу, она отчетливо помнит тот теплый вечер – Юлия, сделав наспех уроки, по обыкновению уселась  возле дома на лавочку  щелкать семечки. Солнце уже катилось к закату, дул нежный теплый ветерок, в деревьях щебетали птицы:  «бабье лето» было в разгаре. Юлия, не обращая внимания на прохожих, смачно сплевывала шелуху, покачивая ногами. К ней подошел мужчина спросить номер дома, который он разыскивал. Ему как раз и нужна была квартира в их доме, куда он направлялся в гости. Она махнула рукой, показывая за спиной дом, и продолжала грызть семечки. – «Послушай, ты меня не угостишь семечками?» - спросил он, усаживаясь рядом с ней и  бросив   внимательный взгляд на ее уже рельефно выступающие бугорки  под кофточкой. Она произвела на него впечатление уже сложившейся девушки, несмотря на свой небольшой рост и явную худобу. Мужчина – а тогда Юлия считала мужчинами  всех парней  двадцати-двадцати пяти лет, которые для нее по большому счету были «дядями» - с удовольствием взял у нее семечки и засмеялся: - «Тебе не скучно вот так сидеть одной? Хочешь, сходим вечером на дискотеку?» - спросил он ее. Она поглядела на него. Он ей не внушал никакой опасности. Симпатичный, худощавый, как она,  невысокого роста он ей даже понравился, если так можно было сказать, учитывая еще ее подростковый возраст. Но Юлия была уже не подросток, она рано стала ощущать себя полноценной молодой девушкой, особенно после того случая на пляже, о котором ей гадко даже вспоминать, и ей хотелось встречаться  с настоящим парнем.

     Как-то – это было в конце лета, когда было еще очень жарко – она пошла с подружкой  на речку купаться. Расстелив на песке старенькое полотенце, они загорали с упоением под жарким солнцем, что захотелось пить. Подружка отправилась в палатку за бутылкой воды, а Юлия, закрыв лицо фуражкой, легла на спину и припустила пониже лиф, подставив солнцу свои  почти незаметные груди. Она не услышала, как к ней подошел мужчина. Сейчас она хорошо понимала, что ему было лет сорок,   что он был старше ее отца. Но в тот момент она этого не могла знать. Он наклонился, взял ее крепко за руку так, что Юлия выпрямилась. – «Хочешь пойти со мной? – спросил он и добавил тихо - не бойся, я тебе ничего плохого не сделаю». Он поднял ее с песка за руку, взял за плечи и повел  в кусты. Сейчас Юлия не понимает, почему она не вырвалась из его рук, почему она не закричала, а молча пошла с ним. Скорее всего, она боялась, что он может задушить ее, потому что очень сильно прижимал ее плечи к себе. В кустах он сказал ей лечь на траву, что она, молча, и сделала. Он поспешно лег рядом с ней, снял с нее плавки и навалился на нее, закрыв ей рот рукой. – «Не вздумай кричать, - пригрозил он, иначе тебе будет плохо». Юлия не пыталась ни кричать, ни тем более вырваться из его сильных рук. Она не могла даже вскрикнуть, а лишь глухо замычала под его рукой, не отрывающейся от ее рта. Она вертела головой, чтобы освободиться от его руки, но все ее усилия были безуспешны. А он в это время  продолжал ее насиловать, но ей было уже  не так больно, и она больше не пыталась вырваться из его рук. Он замер на мгновенье в ней, затем резко бросил ее, встал (плавки он не снимал.Потом  быстро поднялся, предупредил еще раз, чтобы молчала и никому ничего не говорила, и скрылся в кустах. Она продолжала лежать на траве, не шевелясь, ошеломленная  и  испуганная этим  изнасилованием. Сейчас она понимала, что ей тогда повезло, так как педофилы  нередко убивают своих жертв.

      Этот случай приоткрыл ей глаза на многое, но не вызвал никакого отвращения к мужчинам. Ей тогда повезло, слава богу, что она не забеременела, как это обычно происходит в таких случаях. В их школе уже такое случалось, когда одна девятиклассница родила и бросила школу.

     Мечта встретить хорошего парня, который бы ей нравился и с которым она могла бы «спать», не покидала Юлию. Поэтому она сразу же согласилась встретиться с этим парнем в парке, который находился почти рядом с домом и откуда по вечерам доносилась музыка с дискотеки. Вечером, натянув свое единственное выходное розовое платье, которое ей очень шло, она пошла в парк. Родители, как обычно, приходили с работы поздно и никогда не обращали внимания на отсутствие дочери. Они привыкли, что Юлия часто возвращалась поздно от подружек, иногда даже ночевала у них.

     У входа в парк она встретила Гешу: так он ей представился еще тогда, когда  подсел к ней на скамейку. Он взял ее, как взрослую, под руку,  и они вошли в зал. Народу было еще мало, диджей пока  не приступил к своим прямым обязанностям, поэтому приглушенно звучала легкая заставочная музыка в ожидании  публики. Зал стал наполняться, входили молодые смеющиеся пары, которые устраивались вдоль стен зала, болтая и  весело смеясь в ожидании начала  танцев. Наконец, диджей приступил к делу, загремела музыка, все пошли танцевать. Геша потянул Юлию за руку на середину зала,  и  они начали танцевать под бешеный ритм латиноамериканского танца. Он выделывал невообразимые па, кружился вокруг нее, увлекая ее за собой в этот безумный ритм. Юлия с удовольствием танцевала, ей здесь больше нравилось, чем на школьной дискотеке, где они всегда были под присмотром дежурного учителя и не могли по-настоящему показать себя в танце. В перерыве он угостил ее мороженым и пепси. Она – Юлия это хорошо помнит – сказала ему потом, что ей надо идти домой. Он не возражал, обхватил ее за талию, и они вышли из зала.
     Свежий воздух  их сразу  отрезвил. Стало даже немного прохладно, и Юлия съежилась. Геша это заметил, прижал ее сильнее к себе и поцеловал. Это был ее первый поцелуй мужчины. Он долго не отрывался от ее губ, и она почувствовала, как ее охватил вдруг непонятный ей  жар. Внутри у нее что-то екнуло, дрогнуло, и она, обхватив машинально Гешу за шею,   тоже прильнула к его губам. Она до сих пор помнит сладость этого первого мужского поцелуя.

     Наконец, они оторвались друг от друга и молча пошли в глубину парка. Аллея становилась темнее, падающие до земли   ветви стоящих по бокам ив призывно их манили к себе под свою сень. Он, все еще обнимая ее за талию, молча  увлек ее под высокую густую иву. Они почувствовали  себя оба вдруг в безопасности, их никто не видел, не слышал, и они, едва различая друг друга, тоже не хотели никого ни видеть, ни слышать. Юлия прижалась к нему, повисла у него на шее и быстро поцеловала неловко  в губы, как целуют обычно еще неопытные девушки, стремящиеся как можно скорее стать женщинами, хотя она была уже фактически ею. Она вспоминает, как Геша,  чувственно целуя ее в губы, не отрываясь от них,  нащупал под платьем трусики и спустил  их до колен. Он жадно касался ее тела, лихорадочно поглаживая ее, как неспелые груши, груди, которые умещались у него в ладонях. Ей было приятно до умопомрачения ощущать его прикосновения, напрягаясь, как струна, под его ласками. Она даже не заметила, как он ловко расстегнул ремень своих брюк, которые застыли у него у колен, как горячо прижал ее к себе, наклонив немного назад ее спину, как руками ласково начал ласкать ее ноги и как взял ее. 
    Она была в каком-то неописуемом угаре  охвативших ее ощущений, что только тихонько застонала. Ей стало горячо от этого неведомого  еще ей жара. Геша нежно не отрывался от ее горячих от волнения губ. Своими ласками он старался ее успокоить, обманчиво уверяя себя в том, что она первый раз с мужчиной, что ее первый опыт с ним не должен у нее вызвать впоследствии отвращение к мужчине вообще. Поэтому он был к ней очень внимателен и предупредителен в своих движениях. И она до сих пор оставалась ему за это благодарной. Именно он первый вселил у нее радость и тягу к сексу. Ему было уже девятнадцать, он учился в техникуме и хорошо понимал свою ответственность перед еще несовершеннолетней девочкой. Но она сразу ему понравилась, и он решился на такой поступок. Именно Геша пробудил в ней  настоящую ЖЕНЩИНУ, привив ей радость и не угасающую тягу к мужчинам.

      Она встречалась с ним еще несколько раз. Обычно они договаривались заранее увидеться где-то на улице или в парке, он  обнимал ее за шею, и они направлялись к нему домой (он жил совсем недалеко от нее) или на квартиру к его товарищу, которую тот снимал, потому что приехал учиться из соседнего города.
     Родители не подозревали ее ни в чем, не замечали, как из девочки она с каждой встречей с Гешей становилась все больше  маленькой женщиной. У нее немного округлились бедра, увеличились груди. И это было естественно, так как такие отношения не могли проходить незаметно  с физиологической точки зрения. Она взрослела, ей все чаще снились уже взрослые сны, какие-то мужчины, с которыми  она занималась любовью, от чего ее бросало в жар, и   она просыпалась ночью вся в поту. Но как это было приятно!
 
   Геша всегда с ней был очень внимателен, относился к ней предупредительно, действительно, как к ребенку, он никогда  не приставал к ней помимо ее воли, хотя здесь ее воля была на абсолютном нуле, так как в его объятиях она становилась совершенно безвольной, и он мог делать с ней что угодно. Но ничего особенного, как Юлия сейчас вспоминает, Геша с ней не делал.Они просто с каким-то особенным чувством (или вкусом?) занимались сексом, и те встречи, как ей они сейчас видятся, были совершенно невинными с точки зрения  их любовной техники. Все было просто, классически, но от этого ее ощущения не угасали, а, наоборот, получали с каждой встречей  какой-то необъяснимый новый сексуальный импульс, приводивший их всегда  обоюдно к умопомрачению.  И каждый раз, уходя от Геши, она с нетерпением его спрашивала, когда они встретятся снова.

      Они расстались, когда Геша после окончания техникума уехал по распределению на работу в другой  город. Юлия, несмотря на свою привязанность к нему, как-то легко перенесла расставание с ним в силу, наверное, еще своего ребячества (она же все-таки была по большому счету подростком, взрослеющим ребенком) или  пресыщения, появляющейся сексуальной усталостью от их встреч. Скорее, это было и то, и другое.
 
     Юлии шел уже пятнадцатый год.  После Геши у нее была еще любовь с Костей из девятого, а потом с Жориком  из десятого класса. Но это были почти разовые приключения, так как совершенно неопытные ее сверстники, наслышавшись разных историй от своих старших товарищей, были новичками в сексе,  ничего еще в нем не смыслили, и ей было совсем неинтересно с ними.

      Юлия продолжала посещать школу в том же духе, частенько покуривая за углом школы со своими сверстниками. Все становились заметно взрослее, особенно после летних каникул, и разговоры носили уже более открытый и откровенный характер. Некоторые ее подружки хвастались, что пробовали сближаться со многими мальчишками, восхищаясь одними и смеясь над другими. В общем, у  ее подружек было о чем рассказывать, и Юлия  делилась тоже некоторыми воспоминаниями от встреч со своими  кавалерами.

     Перебирая в памяти эти беззаботные школьные годы, свои первые увлечения и контакты с мужчинами, Юлия  отдыхала. Эти воспоминания несли ей  душевное успокоение, какую-то отрешенность, спасение  от реальности. Она становилась похожей на страуса, прячущего  голову в песок и считающего  себя в полной безопасности.
 
     Юлия встала с кровати, умылась и пошла на кухню. Был уже  полдень.  В холодильнике мать ей оставила кое-какие запасы продуктов и, хотя она не любила стоять у плиты, приготовила борщ и жаркое на несколько дней. У нее сейчас не возникало никакого желания куда-то идти, что-то делать, с кем-то разговаривать: после недельного по  двенадцать часов стояния за прилавком ей хотелось все время лежать. Тем более что и погода сегодня  к этому  располагала: с утра начал моросить дождь и заметно похолодало. Под  порывами  ветра шумели ветки ореха, которые доставали до самого окна ее спальни и били по стеклу.

    Пообедав и вымыв посуду, она снова с наслаждением завалилась в кровать, включила телевизор и закурила. Посмотрев  конец какого-то американского детектива, Юлия выключила телевизор, не найдя на каналах больше ничего интересного. Укрывшись пледом, оставшимся у нее каким-то неизвестным образом  от Олега, ей стало тепло, она закрыла глаза. На нее вновь нахлынули воспоминания.
 
     В девятом классе (ей уже исполнилось шестнадцать) ей понравился один парень, работавший грузчиком в овощном магазине за углом ее дома. Как она потом узнала, ему тогда было восемнадцать лет, его исключили из-за пропусков  из  строительной академии, куда он поступил на механический факультет. Его мать, воспитавшая его в относительной строгости, заставила его   идти работать: не хочешь учиться, иди работать и зарабатывай себе на жизнь. Это был настоящий красавец: высокого роста, стройный, с правильными чертами лица и постриженными «ежиком» волосами   брюнет, как будто сошедший с картинки  глянцевого модного журнала. Юлия стала часто бегать в магазин то за картошкой, то за морковью или яблоками, каждый раз стараясь увидеть его. Она  приходила и усаживалась рядом на скамейку грызть семечки, ждала, когда он будет идти после работы домой.

     Так продолжалось недолго. Как-то, выходя из магазина, она  едва не столкнулась с ним у двери. Он нес ящик яблок. - « Ты что, не видишь что ли, куда идешь?» - сказал он сердито, стараясь ее не задеть. – «А может я нарочно, мне нравится» - ответила она ему дерзко. – «А ты, оказывается еще и строптивая - посмотрел он пристально на нее и добавил – ну, давай, давай, проходи». Юлия уловила брошенный на нее внимательный взгляд, отстранилась, пропуская его, и остановилась. Он вышел за новым ящиком и опять чуть не столкнулся с ней: - «Ну, чего стоишь? Влюбилась, что ли?» - сказал он с нескрываемым раздражением. – «А может и влюбилась» - ответила Юлия, пристально посмотрев ему в глаза. Он окинул ее с ног до головы: - «Господи, ну что с нее взять с этой шмокодявки» - подумал он. Но Юлия не уходила, продолжая наблюдать за его работой. Она вертелась у магазина до конца его рабочего дня, и Стас, так его звали, не мог это не заметить. В конце рабочего дня он, сняв спецодежду, вышел из магазина  в белой безрукавке и модных обтягивающих его джинсах, которые его делали еще стройнее и привлекательнее. – «А она, в принципе, ничего – подумал он. – С ней можно и встретиться, если она так хочет». Он  не знал, что Юлия хотела именно этого, и она тут же согласилась, когда он ей предложил: - «Слушай, сегодня мне некогда, давай завтра встретимся часов в семь. Я буду тебя ждать  вот там, в сквере на лавочке».
 
     Она еле дождалась следующего вечера. Надев свое единственное выходное платье, она за полчаса до встречи сидела уже на скамейке и ждала Стаса. Юлия увидела его еще издали, он шел неторопливой мужской походкой по направлению к ней с розой в руке. – «Держи, это тебе» - сказал он. Затем они пошли в парк, поели  в кафе  мороженое, он рассказывал Юлии какие-то смешные анекдоты, которые она почти не слышала, так как была полностью поглощена другими мыслями, которые вызывали у нее почти не прикрытое желание  его обнять. Затем они выпилили по чашечке кофе и закурили. Стас не удивился тому, что она курила, увидев ее привычное для курящей девушки затягивание сигаретой. Юлия курила, любуясь Стасом. Она не могла даже и мечтать, чтобы такой красивый парень обратил на нее внимание.

      Провожая ее  домой, он спросил, хочет ли она завтра с ним встретиться днем: у него был выходной, и он собирался отдохнуть дома. Она с радостью согласилась. На следующий день, взяв портфель в руки, вместо школы она пошла к Стасу, который повел ее к себе домой. Его родители в это время как всегда были на работе, и  они были одни. Они сели на диван. Стас включил музыку,посадил ее на колени, обнял ее и поцеловал. Если Юлию все это привело в трепет,  она  почувствовала даже небольшую дрожь в теле, то Стас был невозмутим, он хладнокровно и, как показалось Юлии, обыденно обнимал и целовал ее. Но когда Юлия  обхватила его голову и жадно поцеловала в губы, не отпуская его долго из своих рук, Стас словно ожил: он нервно начал  покрывать поцелуями ее шею, целовать руки, все жарче и крепче обнимать ее, целуя груди, стараясь освободить их от лифа. Затем он приглушил музыку, приподнял ее с дивана и  привел в свою спальню. Посадив ее на край кровати, он задернул плотные шторы на окне своей небольшой и уютной  спаленки, где наступившей  полумрак уже настойчиво их призывал к интиму. Юлия  быстро сама разделась и заскочила под одеяло, под которое с головой юркнул тоже и Стас, аккуратно сложив одежду на стоящий у кровати стул.
 
     Юлия замерла, учащенно дыша, ожидая его прикосновения. Стас вновь поцеловал ее в губы, затем в грудь. Его рука  трепетно ласкала ее тело. Затем он приподнялся и  лег на нее, осторожно  прижимая  к себе. Юлия едва слышно  застонала  от нахлынувшей на нее  упоительной услады, которой ей так уже не хватало. Она обхватила Стаса за шею, целовала его без устали то в губы, то в шею, то в грудь. Стас также был неравнодушен к ее ласкам, он долго покрывал поцелуями все это  щуплое существо, которое в страсти извивалось под ним.

   Жаркие поцелуи, страстные объятия, движения Юлии выдавали в ней опытного партнера, именно партнера, потому что Юлия была уже не девочкой, но еще и не девушкой, а тем более женщиной. Стас это хорошо понял, потому что он сам давно уже был не мальчик. Свою девственность он потерял еще в пятнадцать лет, когда поехал в деревню к тетке на летние каникулы. В селе было большое озеро, а он был заядлым рыбаком. Городского красивого стройного парня сразу же приметили деревенские девчата, которые напропалую заигрывали с ним. Они тоже были неплохи собой, особенно Оксана, пышущая здоровьем его  сверстница с черными, как смоль, волосами и   лукавыми смеющимися глазами, которые метали молнии при встрече с ним. Стас уже был вполне зрелый юноша, он много читал и хорошо улавливал эти  особые знаки внимания со стороны девчат. Однажды уже вечером, возвращаясь с рыбалки,  он встретил Оксану, которая ему показалась особенно привлекательной. Он остановился и в шутку пригласил ее на уху. Она засмеялась, кивнув  как-то неопределенно головой, и убежала. – «Это к тете Шуре» - крикнул он ей вслед. Здесь в деревне все знали все обо всем и всех, поэтому Оксана уже давно знала, что он родной племянник тети Шуры и приехал к ней из города погостить.

      После ужина Стас  поднялся  по лестнице на сеновал, где он любил спать на пахучем  мягком и теплом сене. Уставший, он вытянулся во весь рост, запах сена его просто дурманил, он  быстро задремал, как залаял пес: - «Это, наверное, к тете Шуре пришли за молоком», - подумал он и опять погрузился в приятную дремоту, вдыхая неповторимый аромат разнотравья. Вдруг он услышал  скрип лестницы и шорох в сене. Он приподнял голову и под ярким лучом лунного света, косо падавшего рядом, он узнал Оксану.Она ловко проскользнула к нему в постель, прижалась к нему  и поцеловала. В глубине  сеновала, где было  достаточно темно, они едва  видели друг друга.  Он неловко ее обнял и поцеловал. Оксана  не раздевалась, она приподняла лишь подол платья, под которым у нее уже не было трусиков, и потянула его на  себя. Стас тогда впервые познал прелесть секса, которым они занимались с Оксаной без устали до рассвета, не выпуская друг друга из своих объятий ни на мгновенье.

     С первыми лучами солнца Оксана тихо ускользала от него по лестнице, стараясь не разбудить спящего в будке пса. С того дня, как только стемнеет, Оксана тихонько пробиралась к нему на сеновал,  где  до утра не смолкали приглушенные  чувственные стоны.   А днем Стас отсыпался, забросив окончательно  рыбалку. И когда однажды его мать позвонила тете Шуре и спросила, много ли рыбы он наловил, та ответила ей  без обиняков: - «Какая рыба, какая рыбалка, о чем ты говоришь? Он  отсыпается целыми днями, потому что ночью ему не дают спать девки». Ответ не огорчил и не шокировал мать Стаса, она только и могла сказать мужу: «Наш то в деревне не рыбалкой увлекся, а совсем другим», на что муж понимающее улыбнулся: «Ну, вот он и стал настоящим мужиком. Надеюсь, он меня не опозорил» - пошутил он, ложась спать.

    После этих каникул Стас особенно любил уезжать в село к тетке, и больше никто не интересовался о его рыбалке. Как и в первый раз к нему на сено залезали девчата, которых он выпроваживал рано утром, а затем спал до обеда. Иногда он все же ходил на рыбалку, но каждый его новый поход на озеро заканчивался новыми посетительницами  у него на сене. Поэтому он, как и Юлия, был уже неплохим знатоком  в любовных делах, если прибавить сюда еще его утехи  в городе со старшими школьницами. Не раз мать, возвращаясь домой, видела в прихожей аккуратно стоящие туфельки, а Стас, приоткрывая дверь, смущенно ей говорил: «Ну, мам, сама понимаешь…ты, того, не беспокойся», и пока он пытался что-то ей пояснить, в дверях появлялась девчонка в школьном фартучке, смущенно надевала туфельки и убегала.

    Стас регулярно приводил Юлию к себе домой,так как он испытывал с ней особое удовлетворение  в сексе. В свою очередь Юлия полюбила этого красавца, ей доставляло наивысшее наслаждение держать его в объятиях и ощущать его всей своей плотью. Они дурачились в кровати, отдаваясь друг другу нередко в невообразимых  позах, что подогревало их азарт и тягу к любовным наслаждениям.
 
     Несколько месяцев они были уже вместе. Ни ее, ни Стаса не тянуло к другим партнерам. Они, неоднократно познавшие прелесть любовного напитка еще до встречи, хорошо понимали, что нашли друг друга, потому что каждый из них каждый раз по-новому заставлял звучать натянутые струны их душевного аккорда, что приводило обоих в  ищущий всеми фибрами их тела экстаз.
 
    Чтобы не расставаться с Юлией, Стас решил снять квартиру. Но как сказать родителям? Что они подумают? Он не знал, что его матери уже давно сообщила соседка, окна квартиры которой выходили как раз на магазин, где он работал, что он встречался с какой-то девицей, которая его все время ждала у магазина. Поэтому когда Стас сказал матери, что он уходит на квартиру, так как он уже самостоятельный и должен жить отдельно, то она не удивилась. «На квартиру, так на квартиру. Возьми, что тебе нужно, и иди» - только и сказала она ему спокойно, чем очень его удивила, так как он готовился к другому сценарию.
 
   Юлия вспоминает, как они были счастливы. Рядом с таким красивым и сильным парнем она чувствовала себя на седьмом небе. Он всегда был осторожен с нею, хорошо понимая, что Юлия еще несовершеннолетняя. Все у них было отлично, как в один прекрасный день в школе ее стошнило. Она не придала этому никакого значения и подумала, что съела  за завтраком не совсем свежий творог со сметаной. Дома, вернувшись из школы, ей опять стало как-то не по себе. «Наверное, обкурилась с девками на перемене» - успокоила она себя. Несколько дней спустя она вспомнила, что у нее давно не было месячных. Наверняка она «подцепила», опасливо подумала она, вспомнив,как они со Стасом  балдели целую ночь, когда остались ночевать у его друга после дня рождения. Да, это  тогда, когда они должны были уже предохраняться. Но они не думали ни о чем:  шампанское, вино, сигареты так вскружили голову, что они забыли тогда  обо всем, веселясь до утра в постели.
 
   Прошел еще месяц, но никакого намека на менструацию так и не было. Юлия уже чувствовала, что с ней  явно творится что-то неладное. Когда она поделилась со Стасом своим беспокойством,  Стас помолчал, обнял ее и сказал, что она беременна. Юлия разрыдалась: родители ее убьют, когда узнают, все  будут показывать на нее пальцем, ей придется бросить школу и еще много неприятностей свалится на нее. Стас, как только мог, успокаивал ее. Она, наконец, перестала рыдать. – «Не бойся, я  не брошу тебя, вот увидишь» - тихо произнес он.

   Он пришел  домой к ужину. Отец и мать уже садились за стол и с удивлением посмотрели на него: он и раньше редко так приходил рано. Обычно он возвращался за полночь, а то и совсем не приходил, оставался ночевать то ли у друга, как он говорил, то ли у подруги, как догадывались родители. Тем более, что сейчас он жил на квартире. Стас уткнулся носом в тарелку и ел молча. «Сынок, ну как у тебя дела? На работе все хорошо?» - спросила мать, подавая ему второе и понимая, что что-то его тревожит: она видела его, как говорится, насквозь. – «Ничего особенного» - буркнул он в ответ, не поднимая глаз от котлеты. Выпив компот, он поднялся, вытер салфеткой рот и произнес твердым голосом: - «Я женюсь». Мать, естественно, чуть не упала в обморок от такой новости, а отец спокойно его спросил: - «Сынок, а не рано ли?». – «Я женюсь, вот и все» - упрямо повторил он. – «Что случилось? Почему вдруг так неожиданно? Почему мы ничего не знаем?» - пришла в себя мать. – «Почему не знаете? Я же вам вот и говорю, что женюсь. Вы уже и знаете, вот» - несвязно  сказал он. – «Я – честный человек, я должен жениться» - добавил он. Родители все поняли. – « И на каком месяце твоя будущая жена? В конце концов, кто же она?» - уже успокоившись, спросила его мать. – «На третьем. Так получилось. Неожиданно» - смущенно ответил Стас. – «Что же здесь неожиданного, этого нужно было и ожидать, если ты балбес» - продолжала она. – «Ну что ж, сынок, жениться так жениться. Приводи свою красавицу» - заключил отец, вставая из-за стола. Стас не знал, что эта новость во многом подорвет его здоровье, а мать с нервным кризом проведет в больнице полмесяца. Юлия, безусловно, ничего этого не знала.
 
     Родители Юлии тоже были шокированы, когда узнали, что она беременна, и попросили ее познакомить со Стасом. Когда они увидели перед собой самостоятельного взрослого парня, которому шел девятнадцатый год, который зарабатывал сам себе на жизнь, они успокоились. Стас им очень понравился, и Юлина мама не знала, чем только его угостить и куда посадить. Когда он приходил к Юлии  домой, она щебетала вокруг него, угощала разными вкусными блюдами, во всем соглашалась с ним. Одним словом, как заключил Стас, это будет замечательная теща, о которой можно только мечтать. Уже живо начали обсуждать детали  их с Юлией предстоящей свадьбы, где и как они будут жить, что Юлия перейдет учиться в вечернюю школу, чтобы получить аттестат об окончании средней школы, что с ребенком ей помогут и так далее и тому подобное. Все приходило в нормальное в такой ситуации русло.

     Теперь Стас должен был познакомить Юлию со своими родителями. Был назначен день смотрин. Юлия сделала себе прическу, купила новую блузу (приличная юбка у нее была), туфли, сделала маникюр. Они пришли к родителям Стаса вечером, после ужина. Мать встретила их на пороге, они вошли, держась за руку. Мать Стаса, Алевтина Петровна, рядом со своим  высоким стройным сыном увидела тонкое создание, не достигавшее даже его плеча, с высоким начесом  волос в виде торчащих, как пики, прядей, покрытых  лаком. Это существо вызвало у нее неподдельную улыбку, но она сдержалась, чтобы  не рассмеяться. Все сели за стол, начался спокойный, как показалось Юлии, разговор. Отец Стаса ровным  спокойным голосом говорил, мать не произносила ни слова. – «Дети, - сказал им отец, разглядывая свою будущую невестку,- вам еще рановато создавать семью, повременили бы вы что ли, зачем спешить». Но дети уже давно решили соединиться, и мать Стаса это сразу поняла, поглядев на сына. «Хорошо, - сказала она,- если уж так хотите, и она поглядела снова на сына, то надо играть свадьбу, так?» - обратилась она к мужу. Он не стал больше ничего говорить, поднялся и пошел к себе в комнату. Это был для него удар, так как сын собирался жениться на школьнице, и как ему показалось, совсем ребенке. В своем ли уме сын? Отец не знал, что эта щуплая школьница была совсем не  ребенок, а уже хорошо  познавшая взрослую жизнь маленькая женщина.

     Но выйти сейчас замуж Юлия не могла: ей еще не было семнадцати, чтобы зарегистрировать брак. Несколько месяцев спустя, когда Юлии исполнилось ровно семнадцать, сразу на другой день они пришли в ЗАГС, где Юлина мама заранее записала их на торжественную церемонию. Ожидая возле церемониального зала своей очереди, отец Стаса взял его за плечи и сказал: - «Сынок, еще не поздно отказаться, скажи «нет», ведь ты не будешь с ней жить», но Стас твердо сказал «буду».
    Свадебное торжество было скромным, праздновали только один день. Молодые стали жить у Юлиных родителей в двухкомнатной квартире, так как мать Стаса сразу же еще до регистрации им объявила, что у нее в доме для них нет места: она  не желала иметь невестку у себя, чтобы не быть плохой свекровью в ее глазах.
   Юлия была счастлива: ее мечта сбылась, она вышла замуж за этого красавца, которого  страстно любила и который ее тоже любил. Что могло быть желаннее? Сейчас, когда она беременна, они могут больше ничего не опасаться, и это  делало особыми, какими-то уже  хорошо осмысленными их отношения.

     Юлия родила без осложнений девочку в срок. У нее не было с ней проблем, так как грудное молоко у нее было в избытке, а мать взяла все тяготы в связи с ее рождением на себя. Ребенок был спокойный, и если ночью кричал, то к ней вставал отец Юлии, менял подгузник  или  давал соску с заранее сцеженным Юлией грудным молоком, предоставляя возможность молодым отоспаться. Вскоре он вообще перенес кроватку малышки к себе в комнату, в которой ютились они втроем – он  с матерью и младшая сестра Юлии. Но Юлию тяготило сидеть все время дома, менять пеленки и даже кормить грудью малышку. Однажды, когда девочке было только два месяца, Юлия  накормила ее манной кашей, что пришлось ее спасать в больнице. Но в последствии, когда нужно было уже прикармливать ребенка кашками и различного рода пюре, Юлия ограничивалась кормлением грудью: ей это было не хлопотно и очень удобно. Правда, под воздействием родителей  ей пришлось потом приступить и к такому кормлению, что она делала не совсем охотно.
 
      На выходные Стас просил разрешения у матери приехать домой. Алевтина Петровна с удовольствием возилась с внучкой, подавала Юлии в постель завтрак. Юлия нежилась в кровати, включала телевизор, от которого не отрывалась до обеда. И так продолжалось все выходные. Ей со Стасом нравилось приезжать к свекрови, которая все заботы, как и ее мать, брала на себя, поэтому  все чаще и чаще  они оставались у родителей Стаса еще на несколько дней. Тогда отец Стаса не выдерживал, видя, что жена уже падала с ног, и отправлял их настойчиво назад к родителям Юлии.

     Еще только как она забеременела, Юлия  перестала ходить в школу. Она перешла тогда к Стасу в снимаемую им квартиру, где им никто не мешал. Стас уходил утром на работу, приготовив сам себе завтрак, а Юлия  продолжала отсыпаться после продолжительного ночного секса. Она не умела готовить, поэтому Стас занимался кухней, мыл посуду, убирал квартиру. Он жалел свою хрупкую Юлию, внимательно относился к ней и не позволял ничего делать, чтобы не навредить их будущему ребенку.

    Как только они официально оформили свой брак и  переехали к родителям Юлии, спокойная жизнь для Стаса  скоро кончилась, потому что в тесноте, в которой они жили, все чаще и чаще возникали ссоры между  Юлией и ее матерью, с сестрою, даже с отцом. Стас, в семье которого никогда ничего подобного не происходило, был сначала шокирован  громкими скандалами. Чтобы не слышать их, он стал задерживаться на работе и часто приходил выпивший, иногда очень сильно, что отцу Юлии приходилось его усмирять. Юлия помнит, что именно тогда их любовь дала трещину. Она как уже опытная женщина это почувствовала сразу, как только Стас стал часто отворачиваться от нее в кровати под предлогом или усталости, или чрезмерной выпивки. Тогда Юлия решила пойти в вечернюю школу, чтобы не быть одной и на худой конец получить аттестат.

      В школе она встретила новых подружек, новых друзей. Это были более  зрелые парни и девушки, как правило, старше ее, у которых были разные причины учиться вечером во взрослой школе. Учителя здесь были либеральные, их не ругали ни за неподготовленные уроки, ни за пропуски занятий. Поэтому Юлия, уходя вечером в школу, по старой привычке курила и болтала за углом с такими же любителями прогулов, какой была она сама. Иногда она возвращалась домой позже Стаса, что стало его настораживать. К тому же он почувствовал  появляющийся у Юлии холодок к исполнению, если культурно выразиться, своего супружеского долга. Правда, это совсем не огорчало Стаса, так как ему уже самому стали надоедать его супружеские обязанности, но выявить причину такого поведения Юлии было долгом его чести.- «Еще не хватало, чтобы она мне рога наставляла» - со злостью думал он.
 
    В тот день, поужинав, он пошел в школу. Получилось так, что он зашел во двор школы не со стороны парадного входа, а с боковой улицы, так что сразу увидел несколько курящих девчат в окружении парней, среди которых была и Юлия. Подойдя поближе, он увидел, что они пили еще и вино. Заметив Стаса, Юлия весело сказала: - «Девки, это же мой муж, не бойтесь» и повисла у него на шее. Стас почувствовал неприятный винно-табачный  запах у нее со рта и отвернул голову. – «А ты чего не на уроках?» - сурово спросил он. – «Стасик, ну мне надоели эти уроки, мы с девками решили  немножко  отвлечься, не сердись» - сказала  она, пытаясь его поцеловать. – «Не сейчас» - ответил он коротко, повернулся и пошел домой.
 
    Семейная жизнь вскоре дала более глубокую трещину. Они охладели друг к другу, почти не занимались сексом. Стасу опротивели бесконечные скандалы, ему хотелось уюта, тишины, спокойствия, что, по большому счету, соответствовало его характеру. Юлии же уже давно хотелось новых ощущений, она не стремилась больше к близости со Стасом, поэтому часто ссорилась с ним из-за пустяков, что сильно его раздражало и побуждало к выпивкам.

     Однажды после очередного скандала, который ему устроила Юлия, он пришел домой к родителям и сказал, что он не хочет больше жить с Юлией и  никогда не вернется к ним на квартиру. Родители только вздохнули, молча переглянулись между собой, а мать добавила: - «Нет, сынок, будешь. У тебя двухлетняя дочка. Кто ее будет воспитывать? А помнишь, что ты ответил отцу, когда он тебе говорил, что ты не будешь жить с ней, чтобы ты не женился на ней?»  Стас молчал.  Он не отказывался от дочери, но жить с ней не будет. Это было его твердое решение, несмотря на его согласительный характер и его мягкость. На следующий день они поехали на квартиру к родителям Юлии и забрали вещи сына.

     Юлия  почувствовала себя совершенно свободной. Ребенок  ее занимал мало, ей хотелось погулять, повеселиться: ведь ей было только двадцать лет. Двухлетняя Анюта ходила в садик, но, как и другие маленькие дети, часто болела, и получалось, что она была неделю в садике, а на неделю Юлия отвозила ее к свекрови, которая, естественно,  души не чаяла в ребенке. В эти дни Стас тоже уделял девочке все свое внимание.

    Юлия хорошо помнит эти несколько лет жизни после разрыва с мужем. Ей не везло с работой, ребенок часто болел, но ей по-прежнему помогала свекровь и Стас. Они покупали девочке все необходимое, Стас ежемесячно давал Юлии деньги, не желая, чтобы она подавала на него на алименты в суд. У Юлии за это время было несколько встреч с разными мужчинами, но это были разовые встречи без намека на какие-либо серьезные отношения. Жизнь для нее становилась монотонной, она не видела в ней никакого просвета. Тяжелая работа продавщицей ее не только изнуряла, но и тяготила. А где она, собственно, могла еще работать? Попробовала пойти в  одно агентство по недвижимости риэлтором, но у нее вскоре не хватило нервов выносить дотошных клиентов, что однажды она не выдержала и послала клиентку, мягко говоря, далеко подальше, за что ее и уволили. И вот она снова продает яблоки, получая за двенадцатичасовой рабочий день гроши. Но Юлии, как она сама считала, везло на мужчин, она никогда долго не оставалась одна. Так, очередным ее знакомым был Олег, который стал ей скоро вторым официальным мужем.
   «Да, ей было все-таки хорошо с Олегом» - признавалась сама себе Юлия и стала снова перебирать в памяти приятные моменты ее жизни с ним. Зазвонил телефон, Юлия машинально взяла трубку. - «Юлия, это ты? - услышала она мягкий мужской голос.- Это Женя, ты помнишь меня?».

                III
     Юлия на мгновенье оторопела, затем поспешно ответила: «Да, Женя, я слушаю». – «Юлия, - спросил он,- когда можно к тебе приехать? Я уладил все дела и сейчас более-менее свободен. Я хочу встретиться с тобой, ты еще не раздумала?». Он замолчал, и Юлии показалось, что он это сказал нерешительным тоном. – «Приезжай. Я тебя встречу» - ответила она.

    Женя должен был приехать через три дня. Через день возвращалась уже мать с Анютой  из турпоездки. Естественно, что Юлия не могла принять Женю у себя, и она  лихорадочно думала, где бы его пристроить. – «На худой конец он может снять номер в гостинице. Не будет же он ночевать на улице» - успокаивала себя Юлия. Звонок Жени ее как-то оживил, она повеселела, с несвойственным ей рвением она начала приводить в порядок квартиру и готовить еду к возвращению своих путешественников. В это время она не переставала думать о Жене, рисовать его в своем воображении и представлять свою встречу с ним. Судя по голосу, Женя должен быть культурным интеллигентным парнем, но почему одинокий? Она тогда не знала, что это был молодой человек с доброй и легко ранимой душой, любивший книги, музыку, театр, но очень застенчив, особенно с девушками. По отношению к нему Юлия не строила никаких планов, просто она обрадовалась, что у нее появится снова мужчина и ей не будет так одиноко. Она позвонила подруге, с которой  не встречалась уже давно, чтобы поделиться с ней этой новостью. Посудачив немного, Юлия ее спросила, нет ли у нее знакомых, у которых Женя мог бы остановиться на день-два на будущей неделе. – «Послушай, Юлька – обрадовалась подруга – я на этой неделе  как раз уеду проведать мать, так ты можешь пока побыть у меня. Да и я буду спокойна за квартиру, ее не обворуют». Юлия едва не подпрыгнула от радости от такого предложения. Великолепно, в двухкомнатной квартире найдется место и Жене.

      Накануне приезда Жени Юлия перебралась в квартиру подруги, закупив кое-какие продукты. Женя приехал поездом. Юлия знала номер вагона  и пришла его встречать. Из вагона выходили мужчины и женщины, девушки, парни. С каждого появляющегося у двери вагона парня Юлия не сводила глаз, стараясь  узнать Женю. Но они пока проходили мимо, весело кому-то махая рукой. Наконец появился небольшого роста тщедушный молодой человек в незатейливой  футболке и потертых джинсах, который медленно стал спускаться на платформу, ища глазами кого-то в толпе. Юлия на него не обратила даже внимания, так как он был рыжий, весь в веснушках с непропорциональным  по отношению к его лицу носом,  Спустившись со ступенек вагона, он стоял в нерешительности. Встречающие уже почти все разошлись за исключением нескольких, среди которых была и Юлия. Молодой человек несмело направился к Юлии и спросил ее: - «Простите, случайно Вас зовут не Юлия?» - «Пис…сец котенку» промелькнуло у нее в голове».- «Женя, а это ты?» - в ответ спросила она. – «Это я» - ответил он смущенно. Юлия не подала виду, что смутилась, так как она ожидала увидеть более представительного парня. Она улыбнулась, взяла его под руку, и они пошли к остановке такси. У Жени был только небольшой рюкзак, который он нес на плече, поэтому они шагали легко, перебрасываясь трафаретными в таких случаях фразами о поездке, погоде.  Женя настоял зайти в супермаркет, где купил шампанское, фрукты, дорогую коробку шоколадных конфет.- « А гостиница недалеко? – спросил он. – «Женя, я договорилась с подругой, она уехала, ты… мы – Юлия поправилась – будем у нее в двухкомнатной квартире». Женя несколько смутился. – «Не бойся, - засмеялась Юлия. – Ты в одной комнате, я в другой. Идет?».
 
      Был уже вечер. Юлия приготовила на стол бутерброды, поставила чайник, чтобы заварить кофе. Женя вытянул на стол из пакета  свои покупки, а Юлия поставила охладить шампанское. Они сели, но разговор не клеился: они никак не могли  найти ту общую ниточку, которая бы связала и раскрепостила их. Наконец, Юлия, взяв инициативу в свои руки, воскликнула: - «Женя, а чего-то мы с тобой сидим чинно и благородно, как засватанные?! Мы же не засватанные, давай выпьем за знакомство. Открывай шампанское» - скомандовала она. Женя спохватился и стал возиться с бутылкой, он видно волновался  и  неудачно ее откупорил, что брызги облили его и Юлию. Они весело рассмеялись, звеня бокалами «за встречу», «за знакомство». Оба преодолели остатки своей скованности, смеялись, шутили. Им было хорошо в этой уютной квартире вдали от  чужих глаз.  Женя рассказывал  Юлии о себе, о своих родителях, об их семейном бизнесе. В свою очередь Юлия  ему рассказала, что была замужем, недавно разошлась с мужем, что она сейчас с дочкой живет у матери. Дом – работа – работа – дом…все это ей так надоело, она, как и он, чувствует себя одинокой, покинутой. – «Ну, почему же ты такая пессимистка? Ведь жизнь мы себе строим сами. Я думаю, что еще не все потеряно - глядя в бокал, произнес задумчиво Женя.- Мне иногда тоже кажется, что все кончено».
 
      Они выпили еще шампанского, их минорное настроение быстро сменилось мажорным, они себя стали вести так, как будто были уже давно знакомы. Юлия подала кофе и закурила. Прищурив глаза от дыма сигареты, она украдкой разглядывала Евгения, который ей все больше нравился. Возможно, это был тот случай, когда женщине нравится  не совсем симпатичный с виду мужчина и чем он не симпатичнее, тем больше ее к нему тянет. Возможно,  интерес Юлии вызвала его биография или его социальное положение. Ведь Женя не был беден, один сын у своих родителей, которые в нем души не чают, к тому же жил в чудесном приморском городе. Юлия не отдавала пока себе отчет, что больше ее к нему притягивало. Возможно, и то и другое. Она точно еще  не знала. Ей сейчас был нужен просто мужчина. - «Правда, а что с него взять-то, какой это мужчина? Еле-еле душа в теле. Его даже и близко нельзя сравнить с ее законными и гражданскими мужьями. Пис…сец котенку»  - безрадостно заключила про себя Юлия.
     Ей не хотелось еще ложиться спать, и  она принесла из холодильника свой любимый «сухарик», налила бокалы и предложила  выпить на брудершафт. Женя, уже охмелевший от шампанского, встал и протянул  руку с бокалом  к Юлии. Скрестив бокалы, они медленно пили вино, глядя друг другу в глаза. Выпив до дна, Юлия первая потянулась с поцелуем к Жене.  Расцеловавшись, они поставили бокалы на стол, Юлия наклонилась и поцеловала его еще раз в губы. Бедный Женя не знал, что делать, ведь он до этого никогда за свои двадцать восемь  лет не встречался с девушкой, считая себя почти уродом, хотя он им и  не был. Эта закомплексованность сильно укоренилась в нем, от чего он непомерно страдал и сторонился девчат. А сейчас так неожиданно его поцеловала симпатичная женщина. Он неловко ее обнял и поцеловал в шею, не осмеливаясь прильнуть к ее губам. Его ласковое прикосновение заставило Юлию внутренне встрепенуться, она обвила руками его шею и долго не отрывала свои жаждущие губы, чувственно слившиеся с губами Евгения. Они долго стояли, целуясь, обхватив друг друга за талию.  Юлия чувствовала, как Женя дрожал, его руки нервно блуждали у нее по спине, не зная, где остановиться, чтобы сильнее прижать ее к себе.
 
     Юлия  дотянулась рукой до выключателя и погасила свет. В полумраке комнаты они еще долго не отрывались друг от друга. Наконец, Юлия легонько отстранила его от себя: «Ну, иди к себе в комнату, ложись спать». Женя ее не отпускал и продолжал обнимать. – «Один?» - осмелился  уточнить он, шепча и целуя ее в ухо. – «Я приду к тебе, иди» - и она подтолкнула его к спальне.Женя направился туда как на заклание, лихорадочно разделся и юркнул под одеяло.

    Юлия  убрала со стола, вымыла посуду, пошла в ванную. Она не спешила идти к Жене, так как он ей не очень понравился. Но Юлии уже давно хотелось мужчину, и Женя, какой не какой, а был все-таки с виду нормальным парнем, хотя и некрасивым. - «Ну, на безрыбье и рак рыба» - утешала она себя, направляясь в спальню к Жене, уже не думая про его внешность, а предвкушая еще не познанное ею сексуальное ощущение с новым партнером. Юлия легла под одеяло к Жене, где он  ее ждал, укрывшись с головой: так он себя  чувствовал смелее. Он сразу же обнял Юлию и снова нежно ее поцеловал. Юлия почувствовала прикосновение всего его тела, густо покрытого волосами, что ее очень возбудило: ей всегда нравились волосатые мужчины, она любила зарываться носом в их густые на груди волосы. Юлия приподнялась, наклонилась к груди Евгения и почувствовала знакомый одурманивающий мужской запах, по которому она так соскучилась. Она больше ни о чем не думала, она была с мужчиной и уже хотела его. Женя, как во сне, продолжал покрывать  поцелуями шею и тело Юлии, особенно ее груди, от которых он не мог оторваться, нежно прикасаясь к ним своими воспаленными губами. Юлия лежала на спине, млея от нескончаемых ласковых прикосновений губ и рук Евгения, слегка поворачиваясь к нему то одним, то другим боком, повинуясь его движениям. Голова у нее приятно кружилась от шампанского, а ласки Жени ее возбудили настолько, что она резко повернулась и начала исступленно его целовать. Женя замер, как парализованный, от натиска ее рук, которые лихорадочно стали ласкать все его тело. Когда ее руки коснулись самого дорогого, что есть у мужчины, Женя  задрожал и сильно притянул ее к себе за талию. Теперь он ее чувствовал абсолютно всю всеми фибрами своего тела. Она почти лежала на нем, ощущая его горячую плоть на своем животе, которая  нервно дрожала. Юлии была знакома такая дрожь, свойственная обычно мужчинам-девственникам, и это еще больше ее возбуждало. Она нежно ласкала Евгения, ее прикосновения  должны были его немного успокоить, придти в себя. Но когда она  прикоснулась к его дрожащему от возбуждения сокровищу и взяла его в руку, Женя  застонал. Он не помнит, как он  оказался на Юлии, как он неистово, как в угаре, обладал ею, как он упал от охватившего его сладострастия без сил рядом с ней, лихорадочно дыша. Все было для него, как во сне. Юлия лежала рядом без движения. Она сумела, как всегда, уловить вершину наслаждения  мужчины и разделить с ним обоюдную сладость акта.
      Ночью они наслаждались друг другом  еще несколько раз, и с каждым разом Юлии все больше нравился Женя, его неукротимый пыл, его неистовые жаркие ласки, его лихорадочные прикосновения. Лишь к утру они уснули в объятиях друг друга спокойным блаженным сном,

    Проснулись они в полдень. Юлия открыла глаза первой и рассматривала с интересом своего нового партнера. В комнате было жарко, он лежал обнаженный, скинув на пол простыню, и  тихонько блаженно похрапывал. Женя ей уже не был антипатичен, наоборот, это был  физически притягательный молодой мужчина. Она посмотрела на его мужскую "гордость", которая ее приводила ночью в раж, и улыбнулась: «Пис…сец котенку» - улыбнувшись, подумала она:  такой размер  ей еще никогда не встречался. Даже в спокойном состоянии он  был великолепен, статный, высокого роста. Теперь она поняла, почему ей  было так умопомрачительно сладостно, когда он обладал ею: он мог достичь  самых дальних уголков  ее женского бытия, вызывая тем самым у нее новый более сильный  почти бесконечный оргазм. Юлия не выдержала и погладила его плоть. Женя проснулся, смутился оттого, что лежал голый, а Юлия рассматривала его тщедушное тело. Он быстро натянул на себя простыню. – «Нет, нет – снимая с него простыню, улыбнулась Юлия. – Я хочу видеть тебя всего. Ночью же было темно» - пошутила  она. И она снова начала поглаживать  его грудь, все его тело, не переставая удивляться размером его "достоинств, которое от ее прикосновения стремительно росло на глазах.
 
      Женя застеснялся и закрыл глаза. Он вообще стеснялся своего тела,своей мужской плоти, которая была непропорциональна его росту. Никогда  еще не знавший женщины, он был очень наивен и не понимал, что именно это было его неоценимым преимуществом перед другими мужчинами, что женщины  такой размер мало у кого  находят и поэтому очень ценят. Оценила его и Юлия. Ей казалось, что такого упоительного секса у нее не было ни с одним из предыдущих мужчин.
Юлия наклонилась и поцеловала Евгения внизу. Он вздрогнул и открыл глаза. Он ей этого никогда не позволил бы, если бы  видел, но он лежал безмятежно на кровати и старался вспомнить, что было вчера вечером, как все это впервые произошло. – «Дурачок, чего ты боишься? – засмеялась она. - Привыкай,  мне нравится тебя касаться»- продолжала Юлия и снова погладила его уже стоящую плоть. – «Нет, я тебя не дам гарбуза» - сказала Юлия, заливаясь смехом. – «Какого гарбуза?» - ничего не понимая, спросил Женя. И Юлия рассказала ему байку про Гриця, который любил Галю и прислал ей сватов, а Галя вынесла им гарбуза, то есть отказала. Оскорбленная отказом, мать Гриця взяла его за руку и повела к родителям Гали. Войдя в дом, она приказала Грицю снять штаны, что тот и сделал. Мать Гали увидела его «инструмент» и воскликнула «Ого-го-го!». – «Вот я говорю, что ого-го-го. А ваша Галя балованная». С этими словами она приказала Грицю надеть штаны, вернула гарбуз Гали, и они ушли.
    Эта байка очень рассмешила обоих, особенно Юлию. – «Я без ума от твоего «ого-го», поэтому гарбуза ты не получишь» - сказала она, не переставая поглаживать это «ого-го». Женя был уже на грани помешательства от нахлынувшего на него нового вожделения, но оставался неподвижен под волшебными ласками Юлии. Не переставая ласкать Женю, она  распахнула халат, в который она облачилась, еще проснувшись, и со сладостным томным  вздохом опустилась на него.

    Они провели в постели целый день. Им обоим не хотелось прерывать  нахлынувшие на них волны сексуальных страстей, которые их постепенно опустошали до изнеможения.  Но нужно было вставать: Женя уезжал вечером домой. До отъезда оставалось не более двух часов. Юлия быстренько сварила кофе, сделала бутерброды, и они уселись за стол. Женя не отрывал глаз от Юлии. «Какая она красивая»! – восхищался он ею. – Как я ее люблю! Как мне хорошо с ней!». Юлия с улыбкой смотрела на Евгения, его святящееся от счастья некрасивое, как ей раньше казалось,  лицо, которое в эти минуты стало удивительно благородным и по-настоящему мужским. Она  читала его мысли и улыбалась. – «Я к тебе скоро приеду, дорогая» - сказал он, не спуская глаз с Юлии, которая  тоже светилась женским счастьем от полученного ночью удовольствия. Ей, столь опытной женщине, познавшей многих мужчин, встретился  опять девственник, который необузданным азартом своей сексуальной неловкости ей доставил столько блаженства, что она невольно сказала: - «Приезжай поскорее, я буду очень скучать по тебе» и повторила, обнимая его: «Очень, очень». Он обнял ее: - «Юлечка, спасибо тебе, что ты меня нашла. Я тебя очень люблю - прошептал он, обнимая ее за талию. – Мне было так плохо без тебя, теперь у меня есть смысл жизни, я буду жить для тебя, я все сделаю, чтобы тебе было хорошо со мной». Он себя сдерживал, чтобы не сказать большего. Юлия еще не знала, что он твердо решил жениться на ней и  увезти ее с дочерью к себе в город. Но он должен был сказать об этом своим родителям и, наконец, получить согласие Юлии выйти за него замуж. Но он не осмеливался поделиться с ней своим замыслом. Даже если родители будут против, чтобы он, молодой успешный парень, женился на женщине с ребенком, то Евгений все равно женится на Юлии, лишь бы она согласилась.

    Евгению трудно было объясняться с родителями на эту тему. Конечно, как всякие родители, они были против такой женитьбы сына, осторожно высказав свои опасения: зачем ему воспитывать чужого ребенка, брать на себя такую обузу, можно найти незамужнюю девушку, он еще молод. Но в душе они понимали, что он должен жениться, чтобы выйти из своего подавленного психического состояния, в котором он находился последние два года и которое могло его окончательно подломить. Они знали его страдания по поводу своей внешности, его боязнь приблизиться вообще к девушке. А здесь он влюбился, он приехал от нее сияющий, он словно ожил. Будучи культурными образованными людьми, они  не могли отказать единственному любимому сыну и согласились познакомиться с Юлией.
     Через неделю Женя опять приехал к Юлии, к которой он летел, как на крыльях. Юлия попросила снова свою подругу позволить пожить у нее с Женей два дня: именно столько времени он мог не заниматься делами. А дел у него появилось много: типография получила  срочные заказы в связи с объявленными выборами в Верховный Совет страны.

     Женя вышел из такси возле известного ему подъезда дома, куда Юлия его привезла в первый раз, нагруженный кучей пакетов и с большим букетом роз. Хозяйка квартиры еще не пришла с работы, была только Юлия. Женя вручил ей цветы,  они обнялись и горячо расцеловались. – «Дорогая, моя милая, как я по тебе соскучился!» - прошептал он, сливаясь с ней в продолжительном  чувственном поцелуе. Затем Юлия его обняла и провела в уже знакомую ему маленькую комнату, где они с ним провели счастливые сутки. – «Мы будем на этот раз не одни, а с хозяйкой, она вернулась» - сказала Юлия. Но Женя не слышал ее слов, он продолжал ее безумно целовать, крепко сжимая в своих объятиях. – «Жень, ну, остановись, ты меня так просто задавишь своими руками» - взмолилась Юлия, стараясь освободиться из его жарких объятий.  Он, наконец, успокоился, сел на стул и потянул Юлию к себе на колени. Она не сопротивлялась. Женя ее обнял: - «Милая, я хочу тебя очень-очень, я хочу не расставаться с тобой. Ты согласна?». Юлия обняла его за шею и тихо прошептала: «Я тоже хочу с тобой не расставаться». – «Так ты согласна выйти за меня замуж?!» - воскликнул он от счастья, услышав эти слова Юлии. – «Как замуж? Ты что, сдурел - опомнилась она. – У меня же ребенок и потом…потом …твои родители» - вопросительно глядя на него произнесла она. Женя ее обрадовал: родители ничего не имели против его женитьбы на Юлии, и он приехал за ней, чтобы повезти познакомить ее с ними.

     Для Юлии это был гром среди бела дня. Как? Вот так, вдруг? Выйти снова замуж? Куда-то уехать? Мысли лихорадочно вертелись у нее в голове. «За него замуж? Да, нет, одно дело с ним раз-другой переспать, а другое  дело с ним постоянно жить…. Если после долгого сексуального воздержания она с удовольствием с ним занималась любовью, но постоянно….. Нет, постоянно для нее будет трудно, ведь она не любит его по большому счету, он ей не нравится…хотя он страстный мужик…у него очень приличный … чтоб такое было у мужика…она сталкивается впервые…но….» и эти «но» беспорядочно проносились у нее в голове, отодвинув далеко на задний план ее проблемы: постоянные  поиски мужчины, катастрофическая нехватка денег, отсутствие нормальной работы, меняющиеся мужья и переезды – все это вдруг реально предстало перед Юлией,  она пришла в себя и уже без всякого сомнения согласилась. Женя был на седьмом небе от счастья. Он будет с женщиной, которая его любит и которую он любит сам до безумия. Что может быть прекраснее в жизни?! Он расцеловал Юлию: - «Спасибо тебе, милая, спасибо» - шептал он, переполненный волнением от счастья, которое внезапно свалилось на него.

      Женя поделился с Юлией своими планами. Они завтра поедут к  его родителям познакомиться, затем им нужно будет подумать о квартире, потому что они будут жить отдельно от них, хотя у родителей большая трехкомнатная квартира в центре города. Деньги на квартиру у него есть. Они купят все необходимое в квартиру, все новое. Юлия слушала его и не верила ему: ей не раз уже обещали золотые горы, а потом она оказывалась с очередным сожителем в какой-то разваливающейся халупе или в убитой комнате большой коммунальной  квартиры. Но Женя говорил так искренне и  таким убедительным тоном, как будто все уже решено и что все так и будет, как он говорит. Юлия верила и не верила его словам. Но завтра решила поехать с Женей к его родителям, а там  все станет на свое место. – «Хорошо, Женечка. Я согласна. Поедим. Но я боюсь» - наконец произнесла она. – «Что ты, милая! – обрадовался Евгений. – У меня очень хорошие родители. Не бойся. Все будет хорошо» - и он снова обнял ее и ласково поцеловал  в шею. – «Ну, как будет, так и будет. Не пропаду. Не в первый раз. Пис…сец котенку» - сказала она себе обреченно,   автоматически обнимая Евгения, но, тем не менее, признательно целуя его в губы.

     Шел шестой час,  пришла с работы хозяйка, Юлия тут же познакомила ее с Женей, и они начали ужинать. Юлия поставила на стол всякие вкусности, которые принес Женя. Он не забыл купить шампанское для знакомства с хозяйкой квартиры и любимый Юлин «сухарик». Постепенно они развеселились и стали чувствовать себя раскованно. За шутками они не заметили, как пролетело время. Хозяйке нужно было рано вставать утром на работу, поэтому она попрощалась, желая молодым, как она выразилась, спокойной ночи. Но разве могла быть спокойной эта ночь, когда  они не виделись целую неделю, когда Женя только и мечтал  о Юлии, которая тоже была не безразлична к появлению Евгения: она еще не утолила свою пробудившуюся в ней, как вулкан, страсть и ждала с нетерпением  ночи.

    Женя помог Юлии убрать со стола и вымыть посуду. Юлия не могла не отметить его старание, за что его поблагодарила долгим поцелуем. Женя  стоял перед ней с полотенцем в руке, зажмурив от удовольствия глаза. Затем они  направились в свою комнату, захватив полбутылки оставшегося «сухарика» и плотно закрыв за собой дверь. Они не зажигали свет и, словно сговорившись, слились в едином поцелуе, одновременно обвив друг друга руками и на ощупь продвигаясь к кровати. Юлия откинула одеяло и начала раздеваться. Женя стал помогать ей. Ему удалось расстегнуть ей лиф и поцеловать ее грудь. Его возбужденные ищущие губы их так жадно ласкали, что Юлия не выдержала, приподняла его голову и прильнула к его дрожащим губам.  Ее тело охватила упоительная истома, она быстро сняла с Жени рубашку и джинсы, бросив их рядом на пол, и увлекла Женю в кровать. Женя уже не дрожал, как это было в первую ночь, но все равно был очень взволнован и нервно прижимал Юлию к себе, покрывая ее без устали неутоленными поцелуями. Юлия  навалилась на него и начала жадно целовать его грудь, задыхаясь от доводящего ее до безумства запаха  его тела, его настоящего мужского тела. Она ощутила под собой  его большую твердую плоть и, слегка повернувшись на бок, обхватила ее двумя руками,  прильнув к ней. Женя едва не потерял сознание от таких бурных ласк Юлии, но совладел с собой, привстал и стал неистово целовать Юлию в затылок, не отпуская ее от себя, прижимая ее все сильнее к своему  восставшему бунтарю. Затем Юлия внезапно остановилась, быстро легла на спину, и Женя с неописуемым сладострастием  погрузился в нее. Они приглушенно оба стонали от удовольствия чувствовать друг друга там, где-то далеко, чтобы в итоге утолить нестерпимую жажду своих молодых тел и застыть в блаженстве.

     Они откинулись на кровати одновременно, тяжело дыша и лениво лаская друг друга. Они оставались без движения до тех пор, пока не пришли в себя. Юлия зажгла прикроватную лампу, приподнялась и закурила. Ей было сегодня даже лучше с Женей, чем в первый раз. Тогда ее настораживала еще какая-то неизвестность, она его не знала, не знала, как он поведет себя в кровати с нею, получит ли она от него удовольствие и, вообще, сможет ли он что-то сделать с ней в таком возбужденном нервном состоянии, которое неизбежно охватывает каждого молодого человека при его первом половом акте. С Юлией был случай, когда она познакомилась с одним парнем, который в решающий момент ничего не мог с ней сделать от нервного перенапряжения, несмотря на все ее попытки привести «его» в рабочее состояние. У них ничего тогда не получилось. Но второй раз и последующие разы он был безупречен и «работал» без устали, что Юлия потом уже просила в шутку у него пощады.
 
     Женя и сегодня был на высоте, он ей доставил громадное удовольствие, за что она в конце наградила его благодарным чувственным поцелуем. Он ее хорошо понял и в свою очередь нежно поцеловал  в губы. Женя привстал, облокотился на спинку кровати, взял бутылку и сделал несколько глотков вина. Он был немного утомлен, но всегда готов «к труду и обороне». Юлия это понимала, видя  появившийся бугорок под одеялом. Она улыбнулась: бугор, а не бугорок. Она погладила  этот любимый ею бугорок,  пожелав ему спокойной ночи: уже было очень поздно, они совершенно обессилили, а завтра им нужно было рано идти на поезд.
     Они проснулись почти одновременно. Юлия сладко потянулась, вытянула руки, задев слегка Женю. Женя повернулся к ней, обнял ее и нежно поцеловал. Затем он неожиданно наклонился к ней и, слегка  приподнявшись,  поцеловал ее грудь. Добравшись до ее губ, он долго не отрывался от них, пытаясь в то же время обнять ее всю ногами и поместить ее под себя. Юлия с удовольствием  помогла  ему накрыть себя его телом. Она почувствовала желанное прикосновение его плоти, которая нервно пыталась соединиться с ее телом.  Как не странно,  Женя быстро справился с ней, и Юлия  вдруг сомлела  от нахлынувшей на нее волны блаженства. В этот утренний час она наслаждалась по-настоящему прикосновениями Жени, целуя его грудь и сжимая крепко его маленькие упругие ягодицы. Сейчас он полностью принадлежал ей.  В эти незабываемые минуты слияния их молодых жаждущих близости тел Юлия начинала любить Евгения по-настоящему, чувствовать себя настоящей женщиной в объятиях этого с виду тщедушного создания.
 
     Женя же, преодолев, наконец,  свою робость, познал сладость женской ласки и вел себя уже с Юлией как настоящий мужчина. Ему нравилось доставлять Юлии блаженство, которое она не скрывала.Он видел, как она вся отдавалась сексуальным наслаждениям с ним, и это его еще больше бодрило, толкало  на  более смелые сексуальные поступки по отношению к Юлии, о которых он до этого даже не мог и догадываться. Он начал любить жизнь,  забыв о своем  постоянном упадническом  настроении, которое угнетало его и мешало ему во всем.
    Они бодро встали с кровати, быстро оделись и, выпив кофе, убежали на вокзал. Они быстро добрались до своего вагона и вошли в купе. Признаться, Юлия так давно не ездила в поездах, что ее поразили чистота и уют в нем. Это был мягкий вагон с купе на двоих пассажиров. – «Женечка, - сказала укоризненно Юлия – ну зачем все это? Ведь это дорого». Женя мило улыбнулся, обнял Юлию за шею и поцеловал. – «Я хочу не отпускать тебя не на миг от себя, хочу, чтобы мы были только вдвоем с тобой и чтобы нам никто не мешал» - ответил он сквозь поцелуй ее губ. Юлия  прижалась к нему и поцеловала в знак благодарности.

    Обслуживание  проводника было отменное, он принес кофе, печенье. Юлия попросила принести еще и сигареты, так как у нее была почти пустая пачка  «Марльборо», которую захватил для нее Женя, зная, что она курит. Женя попросил проводника принести чего-нибудь выпить, имея в виду минеральную воду или сок. Но проводник понимающее улыбнулся, видя перед собой влюбленную пару, и предложил шампанское. – «А что, дорогая, давай по шампасику: гулять так гулять!» - весело сказал Женя, обнимая Юлию в присутствии проводника. – «Зачем он все это делает – подумала Юлия. – Ведь в поездах все стоит  втридорога», но ничего не сказала, а лишь благодарно поцеловала его: - «Спасибо, милый, ты просто чудо».

     Скорый поезд мчался почти без остановок, лишь за окном мелькали огни станций и полустанков. Вагон раскачивало на стрелках, и в эти моменты Юлия и Женя соприкасались друг с другом и, покачиваясь, старались не разлить шампанское. Им было уютно, тепло, весело. Шампанское немного вскружило им голову. Юлия кайфовала за сигаретой, рассказывая Жене какие-то забавные случаи, которые с нею случались довольно часто. За окном уже давно было темно. В вагоне включили ночной свет, надо было ложиться спать. Наступивший полумрак располагал  к интиму.Женя закрыл купе на предохранитель, чтобы никто их случайно не потревожил, и быстро разделся до плавок. Юлия натянула на себя ночнушку и залезла под простыню. Но в вагоне было тепло, даже жарко, поэтому вскоре она сбросила с себя не только простыню, но и рубашку. Теперь она лежала совершено нагая, и Женя любовался ее  стройным телом, белоснежной стоячей грудью. Он наклонился над ней, чтобы поцеловать ее грудь, она обхватила его двумя руками за шею и притянула к себе. – «Тебе не жарко?» – спросила она Женю, с трудом стягивая с него плавки из-за вздувшегося под ними бугра.  Он поцеловал ее в губы в знак благодарности, оставаясь еще стоять перед ней в чем мать родила, не решаясь лечь рядом. Но в это время вагон в очередной раз резко качнуло, Женя не устоял и свалился на нее. – «Ой, прости, я тебя не ушиб?» - спросил он участливо. – «Что ты, милый. Конечно, нет» - ответила Юлия, обнимая его за шею. Женя лег на бок рядом с ней и продолжал ее беспрерывно целовать, поглаживая рукой ее грудь, шею, тело, которое соприкасалось с его горячей  плотью. Затем он  накрыл её своим пылающим телом  и, крепко обхватив руками ее шею, прильнул к ее губам. Не переставая целовать Юлию в губы, он легко нашел ее жаждущую секса  плоть, замер на некоторое время в ней, а затем   без лишней спешки, как настоящий джентльтмен, стал наслаждаться Юлией  под равномерный стук колес и в такт им.
 
     Юлия никогда не занималась сексом в поезде и сейчас  получала неслыханное наслаждение от ритмичных  прикосновений к ней Жени. Женя это хорошо уловил, поэтому старался не сбиться с ритма, тщательно и основательно делая свою мужскую «работу», что приводило Юлию в еще больший восторг и восхищение Женей. «Какой он молодец, как я его люблю, как он великолепен в сексе, как он меня хорошо чувствует» говорила она себе, помогая Жене держать ритм. Они одновременно слились в едином порыве, на мгновенье замерли, наслаждаясь друг другом, как  в этот момент сильный толчок поезда  едва не сбросил Женю на пол. Они рассмеялись. Сев на кровать, они  продолжали уже лениво ласкать друг друга, допивая шампанское. Затем, потрепав  ласково великолепное «достоинство» Жени, Юлия отправила его к себе на кровать, пожелав ему спокойного сна и отличных сновидений: шел второй час ночи.

     Поезд прибывал в восемь утра. Но уже в семь часов  Женя сквозь сон услышал осторожный стук в дверь купе. – «Пора вставать, скоро приедем» - послышался голос проводника. Женя открыл глаза и посмотрел на безмятежно спящую Юлию. Весь ее вид пробуждал у него горячее желание обнять ее и поцеловать. Он осторожно сел на краешек постели и стал нежно поглаживать тыльной стороной руки  ее лицо, стараясь  не испугать. Не открывая  глаз, Юлия томно подставляла голову для теплой руки Евгения. Потом она взяла его руки, накрыла ими свою грудь, слегка их поглаживая. Женя был счастлив ощутить снова прикосновения Юлии.Он наклонился и нежно  стал целовать розовые соски грудей; он водил по ним языком, слегка вытягивая их своими горячими губами, отчего Юлии становилось особенно приятно. Все было, как во сне. – «А может быть это действительно сон? - думала она. -  Если это сон, то она не желает, чтобы он кончался, она хочет, чтобы приятная истома, охватившая все ее   тело, никогда не проходила, а длилась вечно», не открывая глаз, думала она. Так как в это время Женя уже был почти на последней стадии своего возбуждения, он поцеловал Юлию в губы и, не отрываясь от них, стал осторожно заниматься с ней любовью. Его взгляд не покидал ее лица, он внимательно следил за ее малейшим движением, его прикосновения были нежны и спокойны. Он не мог предполагать, что в таком полусонном состоянии и совершенно без единого движения тела  Юлия  могла ему доставить огромное удовольствие. До этого они обычно безумствовали до потери сознания, что было тоже великолепно, но такой рассудительный осторожный секс, пропитанный молчаливой истомой, нежными и осторожными прикосновениями доставлял не меньшее удовольствие. Женя едва сдерживал себя от взрыва страсти, но Юлия, продолжая неподвижно лежать с закрытыми глазами, уловила накал плоти Жени и, наконец, сделала несколько движений,  отчего  они томно вместе застонали одновременно. Женя оставался лежать на Юлии еще несколько мгновений, не желая прерывать это упоительное чувство финального любовного аккорда. Юлия открыла глаза и, ничего не говоря,  сладко поцеловала Евгения в губы в знак благодарности за доставленное ей невообразимое наслаждение. Они успели встать и вовремя  одеться, как проводник принес чай. 

   Поезд пришел вовремя. Они вышли из вагона и направились к стоянке такси. Через десять минут они были уже дома. Был выходной день, родители уже ждали возвращение сына с его любимой женщиной. Мать была несколько встревожена, но старалась не показывать свое волнение.  Она  быстро накрыла на стол. За столом велись обычные банальные разговоры, родители ни о чем Юлию не расспрашивали, так как Женя им все рассказал до мельчайших деталей. Единственное, что интересовало  мать Жени, имела ли Юлия какое-то образование. Юлия за это время поступило на заочное отделение университета по специальности «бухучет» и была на втором курсе.
 
    После завтрака Женя пошел знакомить ее с городом. Он приготовил Юлии сюрприз: ему повезло  быстро найти квартиру недалеко от центра города, и он хотел ее показать Юлии. И когда он вошел в один уютный небольшой внутренний дворик, Юлия вопрошающе взглянула на него: - «Женя, а чего ты меня сюда привел?» - удивленно спросила его. Женя рассмеялся, обнял ее за плечи и подвел к двери на первом этаже трехэтажного дома, вытянул из барсетки ключи и стал открывать ими не совсем симпатичную с виду дверь. Они вошли в квартиру, и Женя ей сказал: - «Милая, вот здесь мы будем с тобой жить». Юлия оцепенела:  события развивались так стремительно, что она не могла сразу ничего сообразить, кроме как мысленно произнести «Пис..сец котенку». – «Вот эта будет наша комната, а вот эта, поменьше, для нашей Анюты» - продолжал он.
 
     Юлия оглядела квартиру, в ней было все в порядке, кухня была достаточно большой, что очень важно для хозяйки. Ошеломленная от неожиданно свалившегося на нее такого счастья (у нее будет отдельная квартира!), Юлия присела на табурет:  в квартире еще не было мебели: съехавшие после ее продажи Жене хозяева оставили лишь никому ненужный табурет. – «Так, что, это действительно твоя квартира?» - спросила она Женю. – «Наша квартира» - ответил он, целуя ее в губы. – «Ты вернешься завтра домой и будешь готовиться к переезду. Я за это время подберу необходимую мебель и приеду за тобой» -  спокойно и по-деловому продолжал он. Юлия его обняла: - «Спасибо, милый. Спасибо. Ты не представляешь, какая я счастливая» - сказала она, прижимаясь всем телом к Жене.

     Потом они еще долго гуляли по городу. День был какой-то особенный. Ярко светило солнце, легкий теплый ветерок приносил едва уловимый солоноватый привкус моря. Толпы туристов лениво бродили по центральному бульвару, разглядывая богатые витрины магазинов. Женя пригласил Юлию в кафе, где они съели мороженое и выпили колу. Потом, немного уставшие, они направились домой. Дома их ждал приготовленный мамой Жени вкусный ужин, который проходил чинно и благородно. Затронули вопрос о свадьбе. Юлия больше слушала и не вступала ни в какие обсуждения, во всем соглашаясь с Женей и его родителями. Она еще никак не могла придти в себя  от калейдоскопа быстро меняющихся событий: только что познакомилась с Женей и вот, здравствуйте, уже свадьба. У нее просто не укладывалось все это в голове. Она уже не задавалась вопросом, любит ли она Женю, сможет ли она с ним найти свое счастье.  Все уже было решено.

     После ужина посмотрели немного телевизор, потом пошли спать. Мама им постелила в разных комнатах, потому что такой порядочной женщине не пришло даже в голову, чтобы отправить их в одну спальню: они еще только думают пожениться.
    Юлия блаженно устроилась на мягкой большой кровати. Поезд,  длительная прогулка по городу ее действительно утомили. Теперь как хорошо вытянуться во весь рост, смачно зевнуть и закрыть глаза!  Юлия так и сделала. Сладостная дремота окутала ее упоительной пеленой, ей не хотелось больше ни о чем  думать, не хотелось больше абсолютно ничего, и она тихо уснула.

   А Женя долго не мог уснуть. Он перебирал в памяти события последних дней, вспоминал первую встречу с Юлией, его первое к ней прикосновение, поездку в поезде, встречу Юлии с мамой. Все складывалось пока удачно. Ему повезло, что он быстро нашел квартиру, и Юлия вот-вот переедет к нему жить. Он благодарен за это своей судьбе, благодарен богу, что встретил такую умопомрачительную женщину, как Юлия. Она дала ему новое дыхание, вселила в него надежду на близкое счастье, помогла ему преодолеть скованность и боязнь близости с женщиной. В свои почти тридцать лет он страдал от отсутствия  у него настоящей подруги, испытывая  душевные муки и страх перед женщиной. Он внушил себе, что парень, если он некрасивый, худой, маленького роста, рыжий, с непомерно длинным носом  не может нравиться женщине, несмотря на его образованность, интеллигентность и  финансовую состоятельность. Поэтому до встречи с Юлией он был в крайне депрессивном и очень нервном состоянии, что родители обоснованно стали бояться за его здоровье. Теперь все изменилось, и так неожиданно. Этот почти невероятный звонок Юлии, скорее эти сказочные цифры штрих кода на пачке сигарет совершили чудо, в которое трудно поверить.- « Но это правда! Правда! Правда!» - твердил про себя Женя. А как ему сейчас хотелось быть с Юлией! Он не отпускал бы ее от себя ни на миг, был бы с ней и днем, и ночью. – «Юлия, Юлия, Юлия» - повторял он, как молитву ее имя, перебирая в памяти все мельчайшие детали, связанные с нею, особенно их поездку в поезде.

    Женя сладко потянулся,лег на живот, чтобы успокоить свою непокорную плоть.Но сон сняло, как рукой. Нет, он должен сейчас непременно быть с Юлией, ее целовать, обладать ею. Стояла глубокая ночь. Было так тихо, что слышалось шуршание стрелок совершенно беззвучных стенных часов. Женя тихонько встал, открыл бесшумно дверь своей спальни и босяком проскользнул в комнату Юлии. Через не занавешенное окно струился мягкий свет от напротив горящего на столбе фонаря. Юлия дышала ровно, обхватив руками подушку. Чтобы  она не испугалась, Женя легонько погладил ее по голове, шепча: «Дорогая, это я. Не бойся. Это я». Юлия приподняла голову и увидела сидящего рядом Женю. – «Женечка, милый, ты пришел. Какой умничка. Иди ко мне» - и она протянула к нему руки. Женя тихо залез к ней под одеяло, обезоружив ее рот своим глубоким поцелуем. Он поспешно освободился от плавок, снял  осторожно с нее ночную сорочку и прильнул к ее груди. Несколько мгновений жаркого объятия пробудили в них непреодолимое желание секса. Они обладали друг другом  с небывалом до этого момента рвением, с таким запалом, как никогда ранее, и это искрометное слияние двух любящих тел вызвало у них невообразимо сказочный финал. Женя не отпускал Юлию еще несколько раз, пока не стало светать. Тогда, переведя дыхание, он сладострастно  поцеловал Юлину грудь, поднялся  с кровати и быстро вышел из ее комнаты: нельзя было огорчать родителей. Этой ночью Женя поймал себя на мысли о том, что он не может прожить и дня без близости с Юлией.

     Юлия  уехала вечером, а днем Женя ей показал место своей работы, свой офис, печатный цех, где трудилось несколько человек. Юлия была приятно удивлена увиденным. Особенно она обратила внимание на симпатичную секретаршу Жени, которая, по его словам, была его незаменимой помощницей во всех  бумажных делах. Затем они вернулись  домой к родителям и, пообедав (а скорее поужинав, так как уже вечерело), отправились на вокзал.  До отхода поезда было еще достаточно времени, и они решили пойти пешком, тем более что никаких вещей у Юлии не было. Шли они медленно, обняв друг друга за талию, иногда целовались, не обращая внимания на прохожих, что было вполне естественно в этом современном курортном городе. Женя не переставал строить планы их совместной жизни, Юлия  его не перебивала: просто она не могла поверить во все то, о чем говорил Женя. На перроне вокзала Женя побежал купить в дорогу Юлии  бутылку крюшона, не забыв  и о пачке «Марльборо», хотя ему и не нравилось, что она курила. Но он надеялся, что Юлия все равно отвыкнет от сигарет, когда они будут вдвоем. Свадьбу они решили устроить после переезда к нему Юлии с ребенком, а по возвращении  домой Женя попросил ее не тянуть и готовиться к переезду, обещая за ними приехать через неделю на своей машине. Перед тем как подняться в вагон, Женя ее крепко обнял и, нежно целуя в губы, прошептал на ухо: «Я сойду с ума за эту неделю без тебя, я так тебя хочу». – «Я тоже» - прошептала она, обнимая его ша шею.

    В купе поезда, удобно устроившись в постели, Юлию охватило беспокойство. Нет, не потому, что все происходило для нее, как в сказке, нет. Она  уже не сомневалась в том, что Женя ее любит, что он ее ни в чем не обманывает, что они действительно поженятся. Даже если бы он не сделал предложения, она от этого, наверное, не страдала бы. Ее беспокоило другое. Ведь Женя  единственный сын у родителей, он обязательно захочет сразу иметь ребенка, а его родители внука или внучку, а она  не сможет родить. После того, как она родила Анюту в свои семнадцать лет, она больше не беременела. Эта проблема ее никогда не беспокоила, она была даже этому рада, потому что не нужно было пользоваться  контрацептивами, презервативами, делать аборты. Почему ей так везло (а Юлия считала это именно везением), она не знала, да и не хотела знать в этом круговороте сексуальных развлечений. А что ей делать сейчас? Рано или поздно выяснится ее бесплодие и что тогда будет? Женя ее оставит? Она сама уйдет от него?  Кого придется усыновить или удочерить?  Юлии стало как-то не по себе от этих вопросов, на которые она не знала ответов. С такими тревожными мыслями под ритмичный стук колес она беспокойно уснула.

     Женя действительно приехал за ними через неделю, как и обещал. Юлия собрала свои и детские вещи (больше у нее ничего не было), которые вместились в один небольшой узел из старенького легкого одеяла, и вместе с Анютой села в видавшую виды «Таврию», которая должна была преодолеть еще полтысячи километров дороги назад. Юлия ни о чем больше не думала: ей не хотелось просто ни о чем думать, она была уверена, что ей с дочерью будет с Женей лучше, чем сейчас. Тем более что он от нее без ума, а она тоже пока не безразлична к его любовным ласкам. Юлия ехала навстречу новой жизни.


                IY
Стояла уже осень, но день отъезда Юлии из родного города выдался на редкость ярким, солнечным и теплым, хотя бабье лето уже заканчивалось. Машина неслась по дороге, с обеих сторон усаженной многолетними  каштанами, крупные листья которых  приятно шелестели под колесами и  верхушки которых горели уже багрово-оранжевым огнем в лучах катившегося к горизонту солнца. Обочины радовали глаз молодой ярко зеленой травой, хорошо пробившейся сквозь сгоревшую ранее от солнца травяную поросль. В приоткрытое стекло дул ласковый освежающий ветерок. Машину все время покачивало то на выбоинах на дороге, то от порывов ветра от встречного транспорта, что Юлия окончательно расслабилась, а Анюта уснула, положив голову на узелок. Женя внимательно следил за дорогой и старался объезжать появляющиеся  на ней колдобины, избегая резкой тряски. Напряженные предыдущие дни, полные  неожиданных  ожиданий и решений, уступили место покою и тишине. Ни у кого из них сейчас не было желания о чем-либо разговаривать. Юлия даже задремала, так как машина ее приятно укачивала. Женя, чтобы не задремать, слушал радио и что-то напевал себе под нос. Он дважды останавливал машину, чтобы передохнуть и немножко размяться. Тогда Юлия  устало выходила тоже из машины, сладостно потягивалась и закуривала. Женя участливо ее спрашивал, хорошо ли она чувствует, не укачивает ли ее, на что Юлия  отвечала отрицательно и нежно целовала  его в щеку в знак благодарности за заботу о ней. Немного передохнув, Женя снова садился за руль. Несмотря на то, что машина была, как говорится, не первой свежести, ровное урчание мотора давало уверенность в  благополучном окончании поездки, тем более что до города оставалось не более десятка километров.

Они подъехали к дому, когда начало уже темнеть. Дорога с остановками у них заняла около девяти часов, поэтому все выглядели уставшими, но счастливыми. Женя помог Юлии выйти из машины (Анюта спрыгнула сама), а затем, взяв с заднего сиденья ее узелок, открыл дверь квартиры и, пропустив свою женскую половину  вперед, вошел сам. Приятное волнение, охватившее Юлию при виде со вкусом, но  без шика обставленной мебелью квартиры, вернуло Юлии силы, сняв, как рукой, усталость. Она почувствовала необычайную легкость в теле, ей хотелось танцевать, петь. Женя мило улыбался, видя, как сияло лицо Юлии. – «Ты действительно счастлива? Правда?» - спросил он ее, обнимая. – «Да, Женечка, да! Ты даже не представляешь, какая я счастливая!» - радостно ответила она, нежно целуя его в губы. Этот жест Юлии спровоцировал у него непреодолимое желание быть сейчас с ней: - «Я тебя хочу – сказал он ей на ухо. – Хочу сейчас». Юлии не нужно было повторять дважды: она сама вдруг захотела обладать Женей, но не успела ему в этом признаться. – «Подожди, мы сейчас не можем. Попозже. Анюта здесь» - ответила она, целуя его в щеку.

Женя позаботился обо всем. За неделю до переезда Юлии он купил не только все необходимое в комнаты и кухню, но и набил   продуктами  холодильник, не забыв шампанское и любимый «сухарик» Юлии. – «Ну, девчата, - сказал он. – Мигом мыть руки и к столу». На кухне Юлия  вместе с Женей  быстро накрыла стол, и они втроем дружно уселись ужинать. После  ужина Анюта отправилась спать в свою комнату, где она тот час уснула крепким сном от дневной усталости, а Женя  с Юлией еще остались на кухне. Им некуда было больше спешить: они были у себя дома. Женя поставил на стол шампанское и фужеры, а Юлия вытянула  из сумочки  сигареты и закурила. Оба чувствовали себя умиротворенными, каждый из них радуясь своему счастью. – «Милая, ты довольна, ты счастлива?» - опять спросил ее Женя, трепетно заглядывая ей в глаза и обнимая  за талию. Юлия ничего не ответила, а только обняла его двумя руками за голову и крепко поцеловала.  Женя предложил отметить сразу же и новоселье. Он наполнил бокалы шампанским, встал и торжественно произнес: - «За наше новоселье, Юлечка!». – «За тебя, Женечка!» - добавила Юлия, и они, не отрывая глаз  друг от друга, выпили бокалы до дна. – «Боже мой, как мне хорошо» - прошептала Юлия, закурив сигарету.
 
    Опершись о спинку дивана, Юлия  ласкала голову Жени, который  устроился рядом  и обнимал ее. От шампанского и сигарет  у них приятно закружилась голова, нежная истома охватила их тело, их руки скрестились в объятии, губы застыли в поцелуе: они уже были готовы к наивысшему своему блаженству. Они не хотели покидать это уютное место на кухне и идти в свою комнату, чтобы не оттягивать сладостный миг  безудержного влечения их тел к наслаждению. Женя в один момент освободился от рубашки и брюк, бросив их на стул,  помог  раздеться Юлии, и они сразу же занялись сексом.  Несмотря на усталость, Женя  был активен, как всегда, что не могло не радовать Юлию, которая замерла от охватившего  ее наслаждения. Она боялась пошевельнуться, чтобы не потерять его, не дать ему возможности по неосторожности исчезнуть. Юлия восторгалась ритмичным движением Жениного тела, нежно подбадривая его ласковым объятием рук, гордилась силой его мускулов, пронизывающих ее всю до самых далеких потаенных уголков, и ей не было от этого больно: она привыкла  ощущать в себе  его поистине гренадерскую плоть, которая  ввергала ее каждый раз в невообразимую эйфорию. В свою очередь Женя  изо всех сил старался растянуть удовольствие: он замедлял свои движения, останавливался, начинал неистово покрывать поцелуями шею и грудь Юлии, затем возобновлял свои ласки, в решительный момент замирая в Юлии и неистово покрывая ее поцелуями. Юлии нравился и такой секс, наряду с молниеносным стремительным актом,  который сейчас им приносил не меньшую, если не большую радость взаимного слияния.

     Женя, наконец, неожиданно ускорил ритм, который подтолкнул Юлию к новому поощрению Жени красноречивым объятием  его за шею и жарким длительным поцелуем. Женя, не отрываясь от губ Юлии, тихо застонал и остановился. У него не было никакого желания уходить от Юлии, которая продолжала его обнимать и нежно целовать ему грудь. Они долго оставались в таком состоянии, не двигаясь, не пытаясь освободиться  друг от друга: оба были на вершине своего блаженства. Сладкая усталость охватила все их тело, а полнейшая отрешенность в этот момент от всего на свете  несла им упоительную усладу. Не выпуская из своих объятий  Юлию, Женя, наконец, открыл глаза и приподнял голову: - «Тебе хорошо со мной?» - прошептал он, поглаживая ее волосы. – «Да, очень» - прошептала ему в ответ Юлия, еще сильнее прижимая его к себе. Женя принялся снова целовать шею и грудь Юлии, крепко держа ее в своих объятиях. В этот момент  Юлия начала чувствовать возрождающуюся к жизни и снова быстро набирающую  мощь разгоряченную плоть Жени. Она одобрительно его поцеловала  в губы,   слегка  прижимаясь к его груди, давая ему понять, что она тоже снова хочет быть с ним. Разговор двух любящих тел тотчас увенчался  полным взаимопониманием: Женя  снова погрузился с наслаждением в Юлию, которая  томно застонала у него в объятиях. На этот раз Женя стремительно овладел ею  и, тяжело дыша, упал без сил на диван.
    Шел двенадцатый час ночи. Они оба сильно устали от поездки и нахлынувших на них жарких любовных ласк, что с трудом перебрались на кровать к себе в комнату, где моментально умиротворенно уснули.
 
     Юлия  еще долго спала, когда Женя  проснулся и осторожно, чтобы ее не разбудить, выбрался из комнаты. Он быстро оделся и вышел купить Юлии цветы  на углу улицы, где обычно ими торгуют. Он выбрал большой букет громадных белых роз и поспешил вернуться домой. Юлия еще  не проснулась. Он поставил вазу с цветами на туалетном столике возле Юлии и пошел на кухню готовить завтрак: он должен быть на работе в положенное время, о чем все  хорошо знали, и  он не мог нарушать привычный ритм работы своего предприятия. К тому же его культура и интеллигентность не позволяли заставлять ждать клиентов, с которыми он всегда был очень вежлив и обходителен. Именно эти его качества, которые абсолютно, казалось, не гармонировали с его внешним видом, делали Женю обаятельным и интересным партнером и собеседником. Здесь с полным основанием по отношению к Жене можно сказать, что его внешность, из-за которой он много страдал, была обманчива. На самом деле это был приятный во всех отношениях молодой  человек.

     Юлия открыла глаза. Жени рядом не было, а возле нее стоял благоухающий ароматом букет белых высоких роз. Юлия приподнялась и, закрыв от удовольствия глаза, прильнула к ним всем лицом, вдыхая их обворожительный запах. – «Какая прелесть! Какие шикарные розы!» - не переставала восторгаться Юлия, не отнимая от букета лица. – «Доброе утро, Юлечка! Вот ты и проснулась. Ты себя хорошо чувствуешь?» - наклонившись, спросил Женя, нежно целуя ее в губы. – «Ой, Женя, ты меня просто ошарашил. Какие великолепные розы! Просто чудо! - и Юлия  обняла Евгения. – Спасибо тебе, мой милый». Женя был на седьмом небе от счастья и от того, что Юлия  была очарована его розами. Он будет каждый раз ей покупать свежие розы, потому что радость Юлии доставляла ему громадное удовольствие. Так в тот момент думал Евгений.

    Незаметно пролетел месяц, который утонул в приездах и отъездах  Жени с их незабываемыми объятиями и проведенными, как в угаре, ночами. Нервное напряжение у обоих постепенно стало спадать, жизнь входила понемногу в нормальное русло, обычное для молодых пар. Но по-прежнему они чувствовали друг к другу  сильное притяжение и не могли дождаться, когда вечером  лягут в кровать. Женя, никогда до встречи с Юлией не знавший женщины, не мог насытиться Юлией, которая была тоже к нему неравнодушна. Он ее притягивал своей особой деликатной манерой в сексе, которую она  раньше ни у кого не встречала, своей неуемной страстью, нежными осторожными ласками, наконец, своим шикарным нестандартным мужским достоинством, которое заставляло трепетать самые глубокие уголки ее тела и  которым она в тайне гордилась.

    Вскоре по приезде Женя поменял свою «Таврию» на небольшую  иномарку, на которой он также отвозил и привозил Анюту в школу: пусть девочка  привыкнет к новому месту и подрастет, думал Женя.  На ней он с Юлией ездил совершать покупки. Юлии очень нравилось  наполнять тележку, которую обычно толкал Женя, различными мясными и рыбными деликатесами, печеньями, сырками, шоколадом и прочей снедью, о которой раньше Юлия могла только мечтать. В одно из воскресений они втроем съездили на большой промтоварный городской рынок, где Женя предложил Юлии купить все, что было нужно ей и ребенку. Юлия не могла и мечтать о том, что она вот так свободно может купить любую модную вещь, выбрать оригинальную и красивую одежду для дочери. Ей все еще не верилось, что это не сказка, а  реальность: она не могла так быстро привыкнуть к новому образу жизни,  скорее к новой материальной  свободе, можно было бы даже сказать материальной независимости. Она, годами сводившая еле-еле концы с концами, постоянно нуждавшаяся во всем  (за исключением тех лет, когда она была официально замужем за Стасом и за Олегом), не имевшая на смену ни приличного платья, ни своего угла, сейчас не нуждалась ни в чем, была материально раскрепощена, жила в хорошей квартире в центре большого приморского города, была любима и почти любила сама.
 
     Да, Юлия вынуждена была себе признаться, что по большому счету она так и не полюбила Евгения, но она была без ума от близости с ним и во время  сладостных любовных игр  иногда ловила себе на мысли, что любит его. Но такая двойственность в своих чувствах по отношению к Жене сейчас не играла никакой роли для Юлии: она упивалась всем, что предоставил ей Женя. Но где-то там, в глубине души, подсознательно ее не покидала тревожная мысль о том, что все это может разрушиться в один прекрасный момент, когда Женя и его родители узнают, что она не может родить. Юлия не могла даже приблизительно найти причину своей стерильности. Но она же родила Анюту, значит, может родить еще, успокаивала она сама себя. А может быть, ее такая бурная сексуальная жизнь повлияла?  Но, ведь, не она одна так любит мужчин, другие женщины не меньше ее имеют любовников и часто делают аборты, а она ни разу не забеременела. Может быть, у нее какая-то  половая болезнь, которую она не ощущает и которая мешает ей забеременеть? «Нет, надо выбраться как-нибудь к врачу, чтобы Женя не знал» - решила она, тем самым успокоив себя.

      Юлия с любовью хлопотала на кухне, придумывая различные блюда, которые очень нравились Жене. Ему вообще все нравилось, что делала Юлия, и он был по-настоящему счастлив. Холостяцкая жизнь ему настолько надоела, что он не хотел даже о ней вспоминать. Сейчас у него была  любимая  женщина, которую он боготворил. Он был ей безгранично благодарен за то, что она сделала его мужчиной, пробудила в нем желание любить и жить по-настоящему мужским счастьем. Это счастье, которое переполняет его душу,  впервые он познал именно с Юлией, она не отвергла его такого тщедушного и некрасивого, а полюбила, какой он есть. Поэтому он очень боялся первой встречи с ней, когда  впервые приехал к ней в город. Его еще больше охватил страх, когда он пошел в постель и с головой укрылся под одеялом: не испугается ли Юлия его непомерной плоти, которой он сам стеснялся. Он даже где-то читал, что женщине в таких случаях очень больно, что удовольствие мужчины превращается для нее в ад и поэтому мужчине необходимо применять ограничительные кольца.

     Сейчас он с улыбкой вспоминает эти свои тревоги, которые, к счастью, не оправдались: Юлия, видимо, само женское совершенство. Ему просто повезло встретить такую женщину, которой он доставляет тоже удовольствие, которая видит в нем пылкого любящего мужчину. Женя  бесконечно благодарил судьбу за сказочную банальную случайность, которая соединила их сердца и бросила обоих без оглядки в пылающий огонь любви.
    Непреходящее лучезарное состояние, в котором пребывал Женя, его душевный подъем придавал ему новые силы. Он перестал чувствовать усталость, которая до встречи с Юлией была его вечной спутницей. Его не угнетали никакие мысли о своем физическом несовершенстве, напротив, он приосанился, слегка возмужал, появился аппетит. Он хорошо отдавал себе отчет в том, что причиной всему этому была Юлия, его полноценная сексуальная жизнь без страха и ограничений. И он безмерно ценил это, не чая в Юлии души, отдавая ей всегда всего себя, всю свою накопленную  юношескую неуемную мужскую энергию…. А эту силу ему давала еще и настоящая любовь к Юлии.

     Женя пропадал целыми днями на работе, но не забывал часто звонить Юлии и приезжать всегда обедать. Правда, это было в разное время дня, но Юлия следила за его здоровьем и журила, когда он не обедал дома, когда что-то где-то перекусывал на ходу. Женя  тогда виновато просил у нее прощения, нежно целовал  и обещал исправиться.
 
     Юлия уже хорошо освоилась в городе, часто выходила купить какую-то мелочь, которая ей в тот момент была нужна, или  встречать Анюту со школы, которая находилась, в принципе, недалеко от дома.  Однажды, встречая Анюту, Юлия  случайно увидела на углу соседней улицы красивую вывеску на стене  небольшого одноэтажного особняка. Со зрением у нее было не совсем отлично, поэтому она, от нечего делать, подошла поближе, чтобы ее прочитать. Оказалось, что там вел прием частный гинеколог. На следующий день она решила пойти к нему на консультацию. Это не займет много времени, подумала она. А деньги лежали обычно в ящике письменного стола, их Женя оставлял в избытке и никогда не считал. В тот день она даже не вспомнила, что у нее должны были уже наступить месячные, и до их начала она решила успеть проконсультироваться.

     На следующий день, проводив Женю на работу, а Анюту в школу, Юлия пошла к врачу. Это был высокий среднего возраста симпатичный  мужчина, который приветливо встретил Юлию и провел в смотровой кабинет. Она легла в кресло, не проявив никакого смущения, что ее будет осматривать мужчина, а не женщина. Тем более за мужчинами- гинекологами давно закрепилась слава об их внимательном отношении к женщинам  в любых обстоятельствах. Врач осматривал Юлию очень внимательно и, как ей показалось, очень долго, а потом, наконец, спросив, что ее беспокоит. Юлия в это время начала ему рассказывать о том, что она уже многие годы не может забеременеть, несмотря на нормальную половую жизнь  - «Даже с разными мужчинами» - не стесняясь, добавила она. Врач в ответ улыбнулся: - «А Вы, ведь, беременная, дорогая». Юлия не поверила своим ушам: - «Да что Вы говорите? Не может быть!» - воскликнула она. – «Да, поздравляю Вас, если Вы сами этого хотите. И  с Вами в настоящий момент все нормально. Если хотите сохранить ребенка, то будьте к себе внимательны и осторожны, особенно  первые два месяца» - продолжал врач. Но Юлия уже его не слышала: у нее даже на мгновенье закружилась голова, и она заметно пошатнулась, вставая с кресла, но врач успел ее взять под руку: - «Вам плохо?» - с тревогой в голосе спросил он. – «Нет, нет – поспешила ответить Юлия. – «Это от радости» - добавила она. – «Мне уже хорошо».
Эта новость настолько обрадовала Юлию, что она шла домой, как на крыльях. Какой  сногсшибательный сюрприз сейчас она преподнесет Жене, который вот-вот должен приехать на обед! Как он обрадуется! Как обрадуются его родители!
Женя приехал на обед даже немного раньше обычного. Дома он застал веселую улыбающуюся Юлию, лицо которой светилось так, как оно может только светиться от неимоверного счастья. Он радостно поцеловал Юлию и, нежно обнимая ее, спросил: - «Юличка, ты вся светишься от радости, что я пришел?» - и, не ожидая от нее ответ, - добавил, целуя ее нежно в губы: - «Я всегда буду с тобой, всегда». Юлия засмеялась: - «Нет, Женечка, не угадал! Я действительно рада твоему приходу, но случилось такое… такое…» - и она обняла его, таинственно шепча ему на ухо: - «У нас будет ребенок, Женечка. Ты понимаешь? У нас бу-дет  ре-бе-нок!» - по слогам произнесла Юлия, целуя его в губы.
Женю эта новость ошеломила настолько, что он сразу даже не осознал, что это значило. Через мгновенье, придя в себя, он недоверчиво посмотрел на Юлию и попросил повторить, что она только что сказала. – «Я беременна, Женечка, я беременна!» - радостно воскликнула Юлия. – «У нас будет ребеночек, ты понимаешь?». Лишь только тогда до Жени дошел настоящий смысл Юлиных слов. Он запрыгал от радости, как сумасшедший стал обнимать и целовать Юлию, повторяя: - «Спасибо тебе, дорогая! Спасибо!». Они оба были счастливы: Юлия оттого, что у нее сохранится семья, а Женя потому, что станет отцом.

      Беременность Юлии протекала нормально без каких-либо малейших неприятностей и осложнений. Придя в себя от неописуемого счастья иметь ребенка, они стали готовиться к свадьбе. Юлия не отступала от сложившейся у нее привычки выходить замуж каждый раз в белом свадебном платье и в фате. Женя привез ее в свадебный салон, где она выбрала себе дорогой свадебный наряд и все необходимые аксессуары  для такого торжества. Женя не мог оторвать глаз от Юлии, когда она примеряла платья. И когда она спрашивала его мнения относительно того или иного наряда, вертясь перед зеркалом, у Жени был всегда только один ответ: - «Чудесно, Юлечка. Тебе это платье очень идет», потому что в любом платье он видел в Юлии красавицу. Затем они поехали в ателье заказать Жене свадебный костюм. Среди множества цветов и оттенков  костюмного материала они с трудом выбрали тот, который им понравился и который, по словам мастера, лучше всего украсит жениха. И  этому мастеру можно было поверить, так как это был лучший в городе закройщик и фабрикант мужских костюмов. В один из ближайших дней, захватив с собой Анюту, они  обновили полностью и ее гардероб, подобрав очень красивое платье и даже модные на каблучке туфельки. Затем они заехали в ювелирный магазин, где купили свадебные кольца. Юлия себе выбрала небольшое колечко с несколькими бриллиантами, а Жене понравилось кольцо с тонкими гранями.

     Регистрация брака состоялась в центральном загсе города. Жених был в шикарном костюме с бутоньеркой в петлице пиджака, белоснежной рубашке и в бабочке. Он торжественно держал Юлию под руку, а Анюта  старалась не опускать на пол длинный шлейф маминой фаты. Юлии шел уже четвертый месяц беременности, но это было совсем незаметно под ее пышным  свадебным  нарядом. Кругом все светилось и сверкало среди  моря цветов, поздравлений, шуток.

     Они сыграли свадьбу в одном из центральных ресторанов города. Пришло около трех десятков гостей, которых Юлия совершенно не знала, потому что за три месяца ее  пребывания в городе им с Женей некогда было заниматься светскими раутами. Это были хорошие деловые друзья Жени и близкие знакомые его родителей, сестра и мать Юлии, которые специально приехали к ним на торжество. Гуляли допоздна, никому не было скучно, нанятый в одной из фирм тамада блестяще вел  весь свадебный ужин, не забыв традиционные  обязательные на свадьбе ритуалы с похищениями, выкупами, тостами, дарением подарков и многочисленными «горько». Оркестр не переставал играть модные мелодии, гости лихо танцевали, свадебный торжественный стол превратился в шведский, где каждый уже обслуживал себя сам, потеснив от своих обязанностей официантов. Женя с Юлией решили ускользнуть по-английски, оставив за хозяев свадьбы Жениных родителей.
     Дома они, наконец, перевели дух: их утомил этот безумный день своим торжеством, необходимыми ритуалами, шумом, весельем. Обнявшись, они с блаженством рухнули на диван, не пытаясь освободиться от своих свадебных нарядов.
   Свою первую брачную ночь они провели спокойно без напряжения и безумных объятий: нужно было уже быть осторожными, чтобы ничего не случилось с тем чудом, что Юлия носила под сердцем.Однако это не помешало им сполна насладиться друг другом. Женя осторожно и ласково поглаживал Юлию по животу, который уже начал вырисовываться  своими  округленными линиями на ее стройной фигуре, нежно целуя его. Юлия ласкала голову Жени, склоненную на ее груди. Спокойный и осторожный секс принес им желаемое умиротворение, они спокойно почти без движения лежали рядом на кровати, лениво лаская друг друга, пока не уснули.
 
     Медовый месяц Женя предложил провести в Швейцарии, где он неоднократно бывал по делам  и где у него были неплохие знакомые. Само название страны повергло Юлию в неописуемый восторг. Этот красивейший уголок Европы был эталоном  отменного отдыха для состоятельных  и деловых людей во всем мире. Сюда их влечет неописуемая красота гор и озер, мягкий климат и безупречный комфорт небольших семейных отелей, в тиши которых можно отдохнуть от напряженной и нервной работы.

     Сборы в поездку были недолгими, и через три дня молодожены вылетели в Швейцарию. Они поселились в небольшом отеле на берегу Женевского озера с видом на горы. Юлия видела только в кино сказочную красоту этой страны с ее, как на картинке, непохожими друг на друга зданиями с их разноцветными  черепичными остроконечными крышами. Небольшие не утомительные экскурсии дали им возможность познакомиться с красотой швейцарских шале, которые как будто пришли из сказок братьев Гримм.
    Они провели здесь, конечно, не месяц, а только десять дней. Но и их было достаточно, чтобы забыть все на свете и вкусить прелесть такого отдыха. По вечерам они гуляли по набережной и, возвратившись в отель уже немного уставшие, Женя заказывал ужин в номер.Все эти дни они не суетливо и размеренно  наслаждались друг другом, что было крайне полезно для их здоровья. 
    Женя стал более спокойным, посвежел и даже заметно поправился, что ему очень шло. Юлия тоже не ощущала ни малейшего беспокойства и чувствовала себя  так, словно не была беременна.
 
    Дома они вернулись к обычному своему ритму жизни. Женя стал пропадать на работе больше положенного, так как ему нужно было привести в порядок некоторые дела, которые он не мог закончить в связи с отъездом в Швейцарию. Юлия  вела хозяйство и заботилась о Жене и Анюте. Однако, ее не привыкшая к монотонности и равномерности  жизни натура требовала каких-то новых увлечений и действий. Так, она решила пойти на курсы по вождению: Женя ей как-то обещал купить небольшую иномарку, чтобы ей было легче заниматься  хозяйством. Тем более, что времени у нее было достаточно и чувствовала она себя отлично. Женя не стал возражать, только высказал опасение в связи с ее беременностью, попросив ее быть осторожной. Юлия с головой окунулась в это новое и интересное для нее мероприятие, делясь по вечерам с Женей  успехами ее практики вождения: она была очень способной ученицей и вскоре отлично сдала экзамен и получила права. Не тратя времени, они поехали вскоре  в автомобильный салон, где  вместе выбрали симпатичную «женскую» иномарку. Юлия была очень рада покупке и попросила Женю подстраховать ее в первых поездках за рулем по городу.

     Теперь Юлия  ездила в супермаркеты за покупками самостоятельно. Ей доставляло удовольствие бросать в корзину все, что она видела и  что ей нравилось. Деньги она не считала, так как Женя оставлял их достаточно много в ящике стола и никогда не спрашивал о расходах. Дела на предприятии у него шли неплохо. В связи с избирательными кампаниями, которые проходили то в районные, то в городские или в областные советы, он получал много заказов на разного рода агитпродукцию. Часто приходилось работать сверхурочно не только рабочим, но и ему самому. В таких случаях он становился к станку  и делал необходимую работу, чтобы выполнить заказ в срок. Клиенты его ценили за его обязательность и пунктуальность, поэтому  станки не простаивали, как  у многих его конкурентов, и доход был неплохой.

    Юлия чувствовала себя отлично до самого последнего дня. Когда начались схватки, Женя быстро ее отвез в больницу, где она вскоре родила  девочку без всяких осложнений для нее и ребенка. Женя не уходил из роддома, он очень переживал за Юлию и молил бога, чтобы все было хорошо. Через три дня Юлия была уже дома. Молока у нее было предостаточно, девочка сосала грудь энергично и была спокойна. Когда же ее что-то беспокоило, и она плакала ночью, то мгновенно вставал к ней Женя, менял пеленку или подгузник, давал ей в соске воды. Он души не чаял в девочке, сам ее купал в ванночке, вытирал и  натягивал распашонки. Юлия никогда ему не перечила, а, напротив, была рада его помощи, что давало ей возможность немного отвлечься от забот за ребенком. Так прошел год со дня рождения Сонечки, так они в полном согласии с родителями Жени назвали девочку. Когда Юлия перестала ее кормить грудью, все заботы о девочке взяла мама Жени. Зинаида Григорьевна  оставалась с ней очень часто одна, так как у Юлии всегда было много дел: парикмахерские, педикюры, маникюры, магазины, базары и тому подобное. Нужно отметить, что она обладала незаурядным талантом организовывать заботу о ребенке так, что сама оставалась почти свободной. В этом плане у нее уже был опыт: точно также  она отлично руководила воспитанием и своей первой дочери, заботу о которой проявляли в основном родители мужа.  Когда Сонечка немного подросла, Юлия отдала ее в детский сад. Как правило, отвозил ее туда Женя по дороге на работу, а забирала девочку из садика Зинаида Григорьевна. Не потому, что Юлия не могла  ее забирать сама, а потому что мама Жени была пенсионерка и очень любила  свою единственную и желанную внучку. После садика она водила Сонечку гулять по набережной, чтобы девочка дышала морским воздухом, потом ее кормила, укладывала спать. Одним словом, Юлия не была обременена воспитанием ребенка, поэтому часто начинала помогать Жене в типографии, когда там был аврал. Она научилась ловко  укладывать  продукцию в пачки, сортировать, даже иногда стояла за станком в процессе какой-либо операции. Ей нравилось быть полезной Евгению, к тому же Женя ее оформил официально на работу, потому что так полагалось по закону, и она стала получать зарплату. Конечно, Юлия не нуждалась в деньгах, но ощущение собственной полезности во многом льстило ее самолюбию. Поскольку заказов поступало все больше и больше, Юлия оставалась на работе чаще и дольше. Она была спокойна за ребенка: девочка была в надежных руках свекрови, с которой, кстати, у нее были не совсем гладкие отношения: Юлия часто не сдерживалась и говорила прямо свекрови, что ей не нравилось, или просила ее так не делать, а делать так, как хочет именно Юлия. То есть, это был как раз тот классический случай, когда невестка со свекровью не могут уживаться мирно друг с другом. Кстати, Юлия никогда своих свекровей не называла мамой, а обращалась по имени и отчеству. Для двух предыдущих свекровей она была «ты», но мама Жени с первого же с ней знакомства обращалась на «вы», подчеркивая, вероятно,  тем самым  известную дистанцию в родственных отношениях. Но она никогда не перечила Юлии, не повышала голоса, а спокойно возражала, если была в чем-то  с ней не согласна, или одевалась и спокойно уходила. Юлию злило такое поведение свекрови, но вынуждена была смириться. Со временем даже дошло до того, что она попросила Женю сказать маме, чтобы она не приходила, что она сама будет забирать ребенка из садика и  гулять с ней. Женя  был очень расстроен, так как очень любил  свою мать и никогда не думал, что они не сойдутся характерами. Он был между двух огней: он любил маму и Юлию, их взаимное недружелюбие ранило его сердце, но он не показывал виду. Но Юлия по характеру не была ни злостной, ни злопамятной и по-прежнему  относилась к свекрови, как будто ничего не случилось. Тот же вид делала и  свекровь, к которой вскоре  обратилась сама Юлия: у нее были какие-то неотложные дела, а Сонечку нужно было забрать из садика и покормить.  И опять все заботы о девочке легли на Зинаиду Григорьевну, чему она была только рада. Этому обрадовался и Женя.

    Семейная жизнь Юлии текла так, как и положено ей течь в таких ситуациях. Женя по-прежнему души не чаял в Юлии, не забывая ей  приносить букеты белых роз и нежно целовать, уходя или приходя с работы. Юлия все чаще была занята в типографии, иногда до позднего вечера. Она приходила домой уставшая, но счастливая, что заказ будет сдан в срок. Она искренне радовалась успехам Жени, который все чаще и чаще стал разъезжать по командировкам, обеспечивая загруженностью работой свое предприятие.
 
    Частые поездки мужа и  постоянная забота Зинаиды Григорьевны о Сонечке  позволяли Юлии быть почти свободной от домашних дел. Юлии стало не хватать более широкого к ней внимания, так как близких знакомых, а тем более подруг у нее не было. Она стала часто  предлагать Жене пойти в кафе или ресторан, где можно было бы повеселиться и потанцевать. Несмотря  на свою занятость и усталость от напряженной работы, Женя выходил с ней в «свет», хотя  предпочитал бы скорее поиграть с дочкою, которая становилась с каждым днем все забавнее и интереснее. Это был настолько динамичный  и резвый ребенок, что за ней нужен был глаз да глаз. Игры с Сонечкой  доставляли Жене особое удовольствие, и когда Юлия приглашала в очередной раз пойти в бар или ресторан, Женя предлагал ей пойти самой там отдохнуть и потанцевать. Такое отношение Жени ее насторожило: - «Ну, как это он ее так свободно отпускает одну?» - терялась в догадках Юлия.   Она была уже готова подвергнуть сомнению его любовь к ней. Но Женя хотя и реже стал выполнять свои супружеские обязанности, что, кстати, не очень огорчало Юлию, но это было потому, что он очень уставал: возвращаясь поздно домой, он нередко падал с ног, не желая даже ужинать.

     Приближался день рождения Юлии, и они с Женей решили его отметить не только дома, но и на работе: ведь Юлия была полноправным членом их небольшого, но дружного коллектива. Юлия  приготовила все необходимое, сделав   покупки в ближайшем супермаркете. Секретарь Жени помогла ей накрыть стол, и после работы все дружно принялись праздновать. Юлия не любила алкоголь, кроме шампанского и «сухарика» она обычно ничего не пила, но с удовольствием много курила. Было весело, много шутили, даже начали танцевать, что праздник стал незаметно затягиваться во времени. Женя уже устал и предложил Юлии ехать домой, так как мама, как всегда, должна была уходить, и с ребенком некому было сидеть: Анюта в тот день была на школьном вечере. – «Женечка, - весело умоляла его Юлия – Ну, давай еще немножко задержимся, мне очень хочется танцевать». Женя  не стал ей возражать, а только сказал, что он все-таки пойдет, так как маму ему неловко задерживать, потому что ей будет поздно возвращаться  домой, а она не такая уж и молодая. Так как Женя по-прежнему обожал Юлию, он всегда ей шел навстречу во всех ее начинаниях, просьбах и предложениях.

     Дома Женя быстро сменил маму и стал играть с дочерью на диване, так как еще было рано ее укладывать спать. Когда Сонечка устала и стала капризничать, он выкупал ее в ванночке и уложил в кровать, слегка ее баюкая. Ребенок быстро уснул. Женя посмотрел на часы: было уже достаточно поздно, но Юлия еще не вернулась. Он включил телевизор, но вскоре сон его одолел и он уснул. Его разбудил плач Сонечки. Он подскочил к кроватке и взял ее на руки, чтобы успокоить: ребенок, видимо, испугался чему-то во сне. Женя посмотрел на часы: шел шестой час, в комнате было уже светло. Вдруг он услышал звон ключей, входная дверь открылась и вошла Юлия. – «Женечка, ты знаешь, а я потеряла свои трусики. Мы поехали вчетвером потом на пляж, так как всем захотелось купаться ночью в море. Знаешь, как было балдежно в воде голой, такое ощущение, просто умереть. Ты на меня не обижаешься?» - спросила она, хотя его ответ ее мало интересовал. – «Юлечка. – сухо ответил Женя, держа Сонечку на руках. – Я вижу, что ты устала. Ложись спать».

     Юлия  еще спала, когда Женя ушел на работу. Ребенок спал тоже крепким сном, поэтому Юлии не хотелось вставать: она ждала, когда проснется Сонечка. Она нежилась в теплой кровати, слегка потягиваясь от охватившей все ее тело истомы, от той ночи, где она полностью раскрепостила себя. Они бегали по пляжу, дурачились под лунным светом в воде… . Потом шампанское и сигареты, дружеские объятия и поцелуи, прикосновения разгоряченных  тел… умопомрачительный секс на волнах... Одним словом, пис…сец котенку, с улыбкой блаженно заключила она. А Женя? Что подумает Женя? Что он скажет?  Юлия была уверена в том, что он простит ей этот ночной загул, что она сумеет успокоить его, как всегда, своими ласками, от которых он  не сможет отказаться: ведь он ее любит.

     Сонечка вскоре проснулась. Она ее одела, приготовила ей завтрак. Время приближалось к обеду. Скоро должен придти обедать Женя. Юлия быстро поставила на плиту суп, приготовила второе, налила кружку компота. Но Женя так и не пришел обедать, а вернулся довольно поздно вечером: у него было несколько важных деловых встреч в течение дня, что некогда было даже перекусить. Он даже не поцеловал Юлию, как это он делал обычно. Разговор за ужином  не клеился. Женя поел молча и, сославшись на тяжелый рабочий день, пошел спать. Юлия убрала все со стола, вымыла посуду и начала укладывать Сонечку спать. Девочка быстро уснула, и Юлия тоже легла в кровать.

      Женя, укрывшись  рядом с головой под одеялом, не спал, но и не повернулся к Юлии. Его терзала одна мысль: как она могла так поступить по отношению к нему, как она могла провести ночь вне дома, неужели она его больше не любит? Придти без трусов домой и еще хвастаться. Она ему, наверняка, изменила. Но почему? Что ей не хватало? Я ей отдаю всего себя, ведь, и она, счастлива со мной. Или это притворство, вранье? Она, наверное, меня  больше не любит. А что я должен еще сделать, чтобы  было, как прежде?  Женя терялся в догадках, он не находил ответы на эти вопросы. Вдруг он почувствовал руку Юлии, которая под одеялом стала нежно поглаживать его по спине. Но Женя не пошевельнулся. – «Женечка, - не выдержала Юлия. – Женечка, ну, прости меня. Я поступила глупо. Я не знаю, что тогда случилось со мной, но мне хотелось расслабиться, повеселиться, а ты ушел. Поверь, я ни с кем не была, - решила солгать Юлия.- Мы просто купались, вот и все». Но Женя продолжал молчать. Юлия стала пытаться повернуть его лицом к себе, стараясь обнять его за шею. Ей удалось откинуть одеяло и поцеловать его в затылок. Затем ее руки скользнули по груди, обняли его за талию, и она коснулась его плоти, которая  уже не повиновалась Евгению. Он резко повернулся, крепко схватил Юлию за талию и опустился ей на грудь. Юлия почувствовала смелый и решительный натиск сжатого, как пружина, тела Евгения,  и она томно сладострастно вздохнула. Женя неистово обладал ею, как это было в их первую ночь в ее городе. Он словно хотел выместить таким образом всю накопившуюся на Юлию обиду, возможно, еще раз ей показать свою неутомимую мужскую силу и, наконец,  превосходство перед другими  его мужского достоинства.  На этот раз он обладал Юлией почти бесцеремонно, дерзко, не обращая внимания на ее стоны и вздрагивания и не ожидая  от ее плоти никакого соучастия.
     …А как он мог еще ответить Юлии на ее поступок? Он слишком любит то сладострастие, которое она ему дарит. Отказаться вдруг от всего этого? Разозлиться? Уйти? Нет, нет, он этого никогда  не сможет сделать. Он ее любит. И Сонечка. Да он готов пожертвовать собой ради Сонечки, этого чудесного ребенка. Как можно от нее уйти?
 
     Такие бессвязные мысли чехардой роились у него в голове. Откинувшись, наконец, на подушку, Женя тяжело дышал, не поворачиваясь к Юлии лицом. Юлия молча продолжала поглаживать ему грудь, спину, прикасаться губами к его шеи. Наконец, он не выдержал, повернулся и обнял ее за шею, уткнувшись носом в грудь. – «Скажи, это правда, что ты ничего не делала ночью на пляже?» - спросил он  тихо, глядя ей в глаза. Юлия его нежно поцеловала в губы: - «Ну, конечно, Женечка, ничего. Ведь я тебя очень люблю» - снова ему почти соврала Юлия, потому что она с некоторого времени не могла  сама себе ответить на вопрос, любит она еще Женю или уже нет.
 
    Жизненный ритм  Юлии с Женей вошел в обыденное русло, хотя между ними уже нарушились тонкие нити их душевных отношений, о чем ни один из них не только так и не обмолвился вслух, но делал вид, что ничего не произошло. Юлия же не могла забыть ту лунную ночь, жаркие объятия Кости, его сильные руки, которые приподняли ее, как букашку, и понесли в воду. Она ухватилась двумя руками за его мускулистую шею и, чтобы не хлебнуть воды, прижалась к нему всем телом, а он раскачивал ее на воде, как ребенка, то удаляя от себя, то прижимая, что ее тонкие бикини не выдержали напора воды и куда-то уплыли, что она даже сразу и не заметила. Теперь Костя  играл с нею обнаженной, целовал  ее губы, шею, груди. Юлия хохотала, делала вид, что смущается, хотя на самом деле она была без ума от его ласк и, стараясь быть на равных, освободила его тоже от плавок... 
      А потом… потом все было как во сне. Эти сладостные минуты были полны безумства, страсти, романтики. Это было именно то, к чему опять стремилась Юлия и что она получила сполна. Этими воспоминаниями о том незабываемом вечере с Костей она жила, они давали ей душевный покой и умиротворение. С Женей же все было по-прежнему хорошо. Конечно же, она была уверена, что он ее простил. Ведь, она ведет с ним так, как и вела себя и до этого, а повседневные хлопоты на кухне, простуды Сонечки, работа в типографии, поездки в супермаркет или на рынок не оставляли ей много времени предаваться воспоминаниям и грезам. Лишь ложась в постель с Женей, она вспоминала, и то не надолго, тот  морской пляж, лунную дорожку на воде и свое новое увлечение.

      Женя же долго не мог придти в свое нормальное душевное состояние от того, что случилось, но он не показывал вида. Работа в типографии, новые контракты и новые обязательства перед клиентами полностью заполняли его время. Вечера он, как всегда, посвящал дочери, которая становилась все забавнее и говорливее. Он любил играть с ней и продолжал пока ее купать в ванночке и укладывать в постель сам: она еще не стала стеснительным ребенком, хотя заметно и подросла. За ужином, который всегда был в разное время из-за занятости Жени, велись обычные разговоры о работе, о появляющихся новых наклонностях и поступках Сонечки, которые не могли  их обоих не радовать. Большие нагрузки на работе и усталость к концу рабочего дня  приводили к тому, что он стал меньше уделять внимания Юлии. Их супружеские обязанности стали выполняться реже и реже, хотя Жене по-прежнему нравилось быть  с Юлией. Юлия это заметила и старалась часто сама проявлять инициативу, которая всегда находила отклик у Евгения. Отклик, но не более. Не было той бурной страсти, жарких объятий и дурачеств  в кровати, как это было раньше: чувствовался надлом в их супружеских отношениях, появившийся у каждого из них после того ночного гулянья Юлии на берегу моря. Оба они внутренне осознавали это, но никогда не делали ни малейшего намека на происшедшее.

    Сонечке шел уже четвертый годик, Зинаида Григорьевна по-прежнему ею занималась с утра до вечера, не чая в ней души. Юлию это очень устраивало, что давало ей возможность больше заниматься работой, кухней и домом в целом. Но мысль о том, что она должна нравиться мужчинам, что они должны красиво за ней ухаживать, дарить цветы, постоянно восхищаться ею, приносить новые ощущения и восторги не покидала Юлию, а, напротив, за годы жизни с Женей глубоко укоренилась в ней. Она не могла долго выдерживать монотонную размеренность семейной жизни, постоянный секс с одним и тем же мужчиной, который, по ее мнению, медленно убивал в ней интерес к жизни вообще. А она, ведь, еще молодая и создана для любви, для преклонения перед ней как женщиной, наконец, для захватывающего ее дух и плоть секса!

    Появляющиеся новые заказы  заставляли весь коллектив типографии работать самоотверженно, часто до глубокой ночи, что приносило всем неплохое вознаграждение. В такие дни Женя сам сменял «дежурство» Зинаиды Григорьевны с Сонечкой, кормил и укладывал ее спать, а Юлия приходила позже, утомленная, но довольная: она полностью отдавалась работе в такие моменты, потому что, как  она любила говорить, работала на себя, а не на «дядю». В типографии стояла всегда деловая и дружная атмосфера, коллектив был слаженный, все уже долгое время работали у Жени. По-прежнему отмечали праздники,  дни рождения. Всегда было шумно и весело. Юлия  старалась вести себя со всеми одинаково, но по-хозяйски: все же она была женой хозяина. Костя  старался ничем не выдавать свое особое расположение к Юлии, особенно на людях.

     Лето подходило к концу, но август был особенно жаркий. Нещадно палило солнце, теплый ветер не приносил никакой прохлады с моря. В старом здании, в котором располагалась типография,  было не так жарко, но работать становилось утомительно из-за стоячего воздуха, несмотря на открытые настежь окна. Парило так, что нужно было ожидать грозу. Выполняли большой и, как всегда, срочный заказ одного крупного частного предприятия.  Целую неделю  все трудились на час-два больше положенного,  зная, что хорошо заработают. Вот и в этот день все остались работать позже обычного, стараясь окончательно закрыть заказ. Каждый самоотверженно трудился на своем месте, отвечая за свой конкретный участок работы. Юлия  стояла на сортировке выходной продукции, которую потом должна была  упаковать в фирменную плотную бумагу. Это была заключительная фаза их общей работы. Когда все, наконец, справились со своими задачами, Юлии оставалась еще много работы с накопившимися на ее рабочем столе пачками бумаг. Рабочие начали быстро уходить домой, прощаясь на ходу с Юлией, которая, как всегда, отказалась от их предложения помочь ей: через час-полтора она сама закончит работу, что случалось часто. Женя позвонил ей, что задерживается с клиентом и заезжать в типографию не будет, а поедет сразу домой, потому что ему нужно как всегда сменить «дежурство» Зинаиды Григорьевны с Сонечкой.

     Юлия  продолжала ловко орудовать пачками бумаги и не заметила Костю, который нарочно завозился у своего станка дольше обычного, ожидая, когда все уйдут. Он подошел к Юлии со спины и нежно ее обнял. Юлия даже вздрогнула от неожиданности, затем повернулась к нему лицом, не пытаясь освободиться из его объятий. Не говоря ни слова, Костя ее сладостно поцеловал, поднял на руки и понес в закрытый отсек, в котором складировались обычно готовые заказы. Юлия  ощутила снова его крепкие руки, которые несли ее легко, как  маленького ребенка, и она обвила руками его сильную шею. В этот момент за окном раздался такой удар грома, что, казалось, небо раскололось надвое, молнии сполохами метались в помещении, освещая самые дальние его закоулки. Юлия всегда боялась грозы и от страха прижалась к Косте, закрыв глаза от сверкающих ежесекундно молний и громовых раскатов. Затем обрушился настоящий тропический ливень, который кнутом хлестал по стеклам окон, каким-то чудом выдерживавшим  его напор, чтобы не разлететься в дребезги. – «Не бойся, не дрожи, я тебя спрячу от грозы» - прошептал ей на ухо Костя, который одной рукой уже закрывал дверь подсобки. Было почти темно, лишь через небольшую щель в двери пробивался маленький серый луч  вечернего дня… Костя медленно стал снимать с Юлии платье, она стояла неподвижно, не сопротивлялась, повинуясь движениям его рук. Теперь она стояла перед ним совершенно нагая. Он, не спеша, стал покрывать ее с ног до головы своими жаркими поцелуями.

      Юлия была,  как в тумане: ее любит Костя, он преклоняется перед ней, он сильный, он носит ее на руках, он демонически обладает ею, вызывая у нее непреходящую страсть и бесконечное желание. В этот момент она не думала больше ни о чем, она забыла о Жене, о Сонечке, обо всем на свете. Она полностью находилась во власти Кости, его любовных поглаживаний и поцелуев, его плоти.

     Вернулась Юлия домой позже обычного, объяснив свою задержку грозой и сильным ливнем. Как ни в чем не бывало, она занялась своим обычным делом на кухне, не забыв спросить Женю, хорошо ли ела Сонечка за ужином, как у него дела, сильно ли он устал. Но душа ее пела, и это не мог не заметить Женя, который спросил, почему она сегодня такая возбужденная. – «Женечка, - ответила Юлия, - я  рада, что мы закончили этот заказ и хорошо заработали. Это мне просто греет душу. Хотя мы все и тяжело поработали, а сегодня мне даже пришлось, видишь как долго, задержаться. Но я очень довольна» - заключила она и погладила его ласково по голове.

      Уложив Сонечку спать, Женя пошел в душ, а потом быстро нырнул под одеяло. Сегодня он не устал, потому что дела все были улажены еще в первой половине дня, а намеченная на вечер встреча с клиентом не состоялась, была получена в срок плата  за новый заказ, есть неплохой доход после уплаты всех налогов. На душе у него было радостно и безмятежно, что крайне редко с ним случалось. Сна у него не было, и он стал ждать Юлию, которая завозилась что-то дольше обычного на кухне. Ему хотелось с ней поговорить о разных домашних мелочах, посоветоваться кое о чем, как это обычно происходит с каждой семейной парой. В этот вечер ему хотелось быть с Юлией, он чувствовал себя полный сил. После длительных размышлений и колебаний он пришел давно к заключению, что Юлия  не могла ему изменить в тот злополучный день ее рождения и поэтому их супружеские отношения, как он считал, выровнялись и вошли в нормальное русло.

     Юлия, наконец, зашла в спальню, разделась. Женя отбросил край одеяла, помогая ей укрыться и стараясь ее обнять…– «Женечка, ты меня прости, но я сегодня так устала. Давай перенесем все на утро, - догадливо сказала она.- Мне не хочется тебе портить наслаждение, сам понимаешь. Я просто никакая.  Хорошо?». Пересилив себя, Женя  с ней согласился, поцеловав ее в щеку: - «Хорошо, дорогая, до утра» - сказал он и повернулся на другой бок. 
Вскоре он уснул, а Юлии не хотелось спать, она все еще была под впечатлением сегодняшнего вечера с Костей. Она перебирала в памяти все мелочи, связанные с тем незабываемым наслаждением, которое он ей доставил, начиная с ночного купанья на море  и кончая их объятиями в типографии. После первого близкого знакомства с Костей она даже не предполагала, что их искрометный морской роман получит продолжение. Во-первых, она боялась всякой огласки их внезапной связи; во-вторых, она была женой хозяина, а он простой рабочий, который может пострадать из-за нее. Правда, эта сторона мало волновала Юлию, она скорее думала, что эта случайная связь будет разовой, так сказать, пробной, просто для разнообразия и удовлетворения ее любопытства насчет этого высокого и сильного парня как мужчины. У нее и в мыслях не было иметь его своим любовником. Но сегодняшний рай, в который ее погрузил Костя, перечеркнул все ее сомнения: он ей доставил неизгладимое удовольствие, от которого она больше не в силах отказаться.  Она будет очень осторожной и постарается не вызывать у Жени ни малейшего подозрения. Она больше не будет отвергать Женю, как это сделала сейчас. Сегодня она хотела сохранить ту сладость, которую ей дал Костя. А с Женей у нее просто обязанность, которую она должна нести как примерная жена. И с этим решением она погрузилась в сон.

     Теперь Юлия все чаще и чаще оставалась работать в типографии после официального рабочего дня, мотивируя большим объемом работы. И это была правда, потому что Женя сам видел, что рабочие не всегда справляются с заданием вовремя. В присутствии других Юлия и Костя вели себя, как всегда, по-деловому. Правда, нормальному взрослому человеку не трудно было понять, почему после ухода всех остается только Костя с хозяйкой, но пересуды пока не доходили до Юлии. А их любовь крепла с каждой новой встречей в подсобке, после которой Костя провожал Юлию домой: Юлия ходила на работу пешком, так как типография находилась в пятнадцати минутах ходьбы, и она оставляла машину во дворе дома. Так продолжалось около года, пока до Жени не начали доходить слухи о том, что вместе с Юлией всегда оставался в типографии его работник. Скорее всего, это шло от сторожей, которые посменно дежурили с вечера до утра. Если на первых порах Юлия была осторожна в своих отношениях с Костей, то постепенно они оба утратили эту осторожность настолько, что Костя стал ее провожать почти до ворот ее дома и целовать на прощанье.

     Наступила зима с ее бесконечными ветрами, шквалами снежной крупы, оттепелями и внезапными приличными морозами, которые были непривычны для жителей этого морского города. Работы в типографии стало меньше, так как закончились все выборные кампании, а выполнялись  лишь небольшие заказы для мелких предприятий. Жене приходилось искать все новых и новых заказчиков, часто выезжая в пригороды для заключения договоров. На этот раз он должен был уезжать в соседний районный центр с образцами бланков, которые нужны были заказчику. Он предупредил Юлию, что вернется часам к восьми вечера и не сможет сменить маму вовремя, а это должна была сделать Юлия.  Женя уже собирался отправиться  к клиенту, как тот позвонил, что едет в городе по какому-то срочному делу,  и он  может встретиться с Женей раньше в театральном кафе недалеко от центральной площади. Уладив до встречи еще несколько неотложных дел, Женя в назначенное время встретился со своим клиентом и обсудил все условия контракта, что не заняло много времени. Он отправился домой, по пути зашел в супермаркет купить бутылку шампанского и коробку конфет: в этот промозглый вечер он хотел просто уютно посидеть с Юлией в теплой квартире за бокалом шампанского. Вспомнив, что на работе он оставил только что полученный пакет документов из налоговой инспекции, он решил забежать за ним в типографию. Было только семь часов вечера, Юлия уже сменила мать и, наверное, готовит ужин.

      Подъехав к типографии, Женя увидел, что его место для парковки машины под окном было занято, и он оставил ее немного поодаль. На входе в типографию его встретил дежурный сторож, который показался Жене чем-то взволнованным, но он не обратил на это внимания и быстро направился к своему кабинету, по дороге вытягивая ключи из портфеля. Вдруг он заметил свет в подсобке, дверь которой не была плотно закрыта. - «Какой черт не выключил свет» - про себя выругался  Женя и  направился к выключателю. В этот момент дверь открылась и вышла Юлия, а за ней появился Костя. Оба были заметно возбуждены, Юлия поправляла прическу, а Костя  застегивал полузаправленную в брюки рубашку. Женя понял все. Он не был тем неискушенным в любви мальчиком, которого встретила Юлия  пять лет тому назад, а уже состоявшимся мужчиной, и работа с людьми давно его научила улавливать и понимать мельчайшие детали в их поведении. – «Почему ты здесь, а не дома с ребенком?» - ровным голосом спросил он Юлию, изо всех сил сдерживая свой гнев. - «Пис…сец котенку» молнией промелькнула в голове у Юлии, которая стала оправдываться: - «Понимаешь, Женя, тут … в беспорядке пачки и … рулоны бумаги, я решила навести порядок, попросила Костю мне помочь, … я не заметила, как задержалась» - сбивчиво говорила она. Ничего более не сказав, Женя повернулся и  направился к выходу: – «Не забудь погасить свет и закрыть дверь» - бросил он Юлии на ходу. Сев в машину, он рванул с места, что завизжали колеса. Через несколько минут он был уже дома и на вопрос матери, что случилось, почему так долго никого не было, Женя спокойно, чтобы ее не волновать, ответил: - «Ничего, мама, особенного не случилось. Не волнуйся. Ничего особенного» - повторил он, провожая ее до двери.

   Вскоре пришла Юлия и попыталась снова объяснить Жене, что хотела навести порядок в складском помещении, так как все было разбросано в беспорядке по разным углам, что Костю она попросила ей помочь… – «Довольно об этом. Я устал, хочу  есть и спать» - прервал он Юлию и пошел на кухню к холодильнику. Он с трудом проглотил какой-то попавшийся под руку бутерброд, запил кефиром, затем нежно поцеловал Сонечку в щечку, пожелав ей спокойной ночи, и пошел в спальню забрать свою подушку и одеяло, чтобы устроиться на диване в комнате рядом с кроваткой  дочери. Юлия напряженно наблюдала за его действиями, не промолвив ни слова. – «Пис…сец котенку» только и могла она  растерянно мысленно повторить, не зная, что ее может ждать впереди.



                V
Юлия была в шоке от происшедшего. Она хорошо понимала, что Женя обо всем догадался, и лихорадочно думала, что же будет дальше. Конечно, объяснять ему что-то, чтобы его переубедить в его подозрении,  или просить у него прощения напрасно: он ей уже однажды простил ее выходку, поверив на слово, хотя и очень обиделся на нее. Сейчас она почувствовала шаткость своего положения и решила просто молчать:  это и будет косвенным признанием ее вины перед ним и в то же время молчаливой просьбой о прощении, которое, может быть, ей удастся получить у Жени, но на которое у нее не было почти надежды. Теперь он знает, почему она, такая сексуальная и неутомимая в сексе, отказывалась часто ложиться с ним спать, ссылаясь то на усталость, то на еще какие-то выдуманные ею причины. Ее отношение к сексу  с Женей последний год сильно изменилось. Она избегала его именно в те дни, когда была с Костей. Не потому, что она была уставшая, а иногда совершенно разбитая от бурных с ним встреч, а потому что с Женей она не находила больше удовольствия, секс с ним стал обязанностью, даже принуждением, что Юлия не могла никогда выносить.
 
Она машинально вымыла  и вытерла посуду, убрала все со стола и направилась в спальню. Неужели он не вернется к ней? Будет спать все время  на диване у Сонечки? Но он долго не может воздерживаться, чтобы не быть с ней, это она хорошо знала. Сон у нее совсем пропал, она долго ворочалась в кровати, тысячи мыслей роились у нее в голове, появлялись десятки вопросов, на которые она не находила ответа. Совсем измотанная  бессонницей, Юлия задремала уже под утро, сказав себе: будет, что будет.

Женя встал раньше обычного, хотя и принял большую дозу снотворного. Выпив только кофе, он ушел на работу, не заходя к Юлии в спальню. Он оставался внешне спокоен, хотя на душе скребли кошки и к горлу подкатывался громадный ком обиды от полученного оскорбления и унижения его одновременно как мужа и как мужчины. Нет, он не может простить Юлии ее поведение, ее откровенную измену. И с кем? С его рабочим! Какой позор! Как ему теперь появляться на работе,  какими глазами на него будет смотреть его персонал, который, разумеется, уже все знает? Боже, а что же будет с Сонечкой, в которой он души не чает? Оставить ее? Нет, никогда в жизни и не за что он не разлучится со своей любимой девочкой! Но тогда что делать?  Женя лихорадочно искал ответы на возникающие у него вопросы, но ничего конкретного сейчас не находил.
В этот день Юлия не вышла на работу, что случалось тогда, когда  обычно не было никакой спешки или был несрочный заказ. Тогда она оставалась дома и занималась хозяйством: готовила еду, стирала, убирала квартиру, ездила в магазин за продуктами. Женя не пришел обедать, а вернулся только вечером. Юлия молча накрыла на стол и хотела выйти в ванную, как ее остановил Женя. – «С завтрашнего дня ты не работаешь. Я тебя уволил» – сказал он ей спокойным голосом, не называя ее по имени. – «Я принес твой расчет» - и он выложил на стол ее зарплату, добавив: - «Деньги я буду тебе давать только на питание». Затем он поднялся и прошел в комнату  к Сонечке, с которой начал играть и рассказывать ей сказки.
 
Для Юлии началась новая жизнь, которая в любой момент могла преподнести ей любые сюрпризы. Но она не хотела даже думать о том, что Женя может ее оставить: ведь она мать его ребенка, которого он обожает. Он не сможет от нее с Сонечкой уйти, не сможет, утешала она себя. А как теперь она  будет жить без своих собственных денег? Много ли он будет ей давать в месяц на питание? Что будет с машиной? За что ей покупать бензин? Да и как она сможет вести на те деньги хозяйство, если она их никогда не считала и покупала в магазинах все, что хотела? А как будет сейчас? Юлия продолжала задавать себе еще тысячу вопросов, гоня от себя мысль, что Женя может от нее уйти. Нет, она постарается вернуть к себе его расположение, его любовь, в этом ей поможет Сонечка, от которой он не уйдет. Нет, не уйдет. Она не даст ему уйти, он не сможет забыть то сладострастие, которое он получал от секса с ней, она найдет способ вернуть его в постель, найдет обязательно:  на то она и женщина – так думала Юлия, автоматически убирая со стола.

Наступили похожие один за другим дни:  утром Женя вставал, завтракал и уходил на работу, не обращая на Юлию никакого внимания. Возвращаясь с работы, он ужинал, уходил в комнату к Сонечке, где оставался с ней до тех пор, пока ей нужно было идти в кровать. Женя уводил ее в ванную, купал, вытирал и укладывал спать, рассказывая ей перед сном ее любимую сказку про девочку Машу и трех медведей. Затем он  расстилал на диване свою постель и тоже старался уснуть, приняв успокоительное: у него начало покалывать в сердце. Так прошел месяц. Жизнь для обоих становилась психологически невыносимой, они ни о чем больше не разговаривали, а о совместной постели не могло быть и речи, от чего они оба страдали: Юлии хотелось уже давно секса, которого она не могла получить ни от Жени, а тем более от Кости. Последнего  она с тех пор ни разу не видела, но до нее дошел слух, что Женя на другой же день после ее  последнего с Костей свидания  его уволил.
 
На этот раз Женя пришел домой раньше обычного и сказал Юлии, что он снял квартиру, но будет все время приходить к дочери. Прежде, чем принять такое решение, Женя многое обдумал. В гневе он хотел сразу же лишить Юлию жилья и отправить ее к любовнику. Но мысль о том, что станет с девочкой, удержала его от этого кардинального решения. К тому же она забрала бы с собой и Сонечку, потому что разлучать ребенка с матерью значило нанести большую психологическую травму Сонечке. Поэтому он решил, что лучше, если пострадает он, чем ребенок.
Женя съехал на съемную квартиру, но предупредил Юлию, чтобы в его квартире не появлялся ни один мужчина, в противном случае он примет меры по отношению к ней. Он был уверен, что Юлия не посмеет принимать в его квартире любовника, потому что в этом небольшом доме с несколькими квартирами все жильцы не только знали друг друга, но замечали все друг о друге.

Шло время. Юлия пыталась найти себе какую-нибудь работу, потому что тех денег, что выделял  ей Женя, было недостаточно: она привыкла их не считать, покупать все, что захочется, а сейчас ей нужно было самой заправлять машину, платить парикмахеру, покупать лекарства и, вообще, тратиться на различные необходимые мелочи. Она попыталась сказать Жене, чтобы он увеличил ей ежемесячную выплату, но ее просьбу он оставил без ответа. Он по-прежнему приходил  отвозить утром Сонечку в садик, его мама по-прежнему забирала ее из садика и продолжала с ней гулять у моря. Он часто оставался ужинать с Сонечкой, а потом с ней играл. Для Юлии наступил период тягостной пустоты, она не знала, чем заняться, и такое положение дел ее очень угнетало. К тому же у нее не было ни хороших друзей, даже приличных знакомых. Она была скована в своих намерениях познакомиться с мужчиной: интернет ей ничего приличного не мог предложить, а сидя в основном дома, где можно познакомиться? Безусловно, так продолжаться  долго не может, нужен выход, но какой? Что она может сделать в такой непростой для нее ситуации? Что дальше предпримет Евгений? Юлия еще не теряла надежду на его возвращение. Но Женя  вел себя безукоризненно спокойно, словно ничего и не произошло. Конечно, Юлия не знала, сколько душевных сил и нервов стоило Евгению это спокойствие. Он тоже задыхался в этой застывшей атмосфере их семейных взаимоотношений, без ставшего для него привычным секса. Он мог бы, безусловно, расслабиться с какой-либо подругой, так как холостяцкий синдром боязни женщины он давно преодолел благодаря Юлии. К тому же Бэла, дочь маминой подруги, проявляла к нему нескрываемый интерес. Но  душевный кризис, в котором пребывал Евгений, исключал даже и эту  необходимую для него естественную потребность. Он становился все более замкнутым и хмурым, что Юлии его даже было моментами жаль.

Прошел почти год с тех пор, как Женя жил вне дома. На выходные он забирал Сонечку,  гулял с нею, и оба оставались ночевать у матери. После очередного уик-энда, возвращая Сонечку Юлии, Женя ей сказал, что им нужно развестись, и на развод должна подать именно она, чтобы избежать различных юридических проволочек. Юлию эта новость не шокировала, но очень обеспокоила, хотя она понимала, что им нужно что-то делать, так как ни один из них не был свободен в своих поступках, оставаясь формально в браке. Ложась спать, Юлия мучительно перебирала в памяти возможные варианты ее дальнейшей жизни. Теперь она понимала, что Женя уже никогда не вернется к ней. Но как она будет жить после развода?  Что будет с Сонечкой? И что он задумал? Может быть, он хочет отобрать у нее ребенка и выгнать из квартиры? От такой мысли Юлия  даже вздрогнула: ей опять возвращаться  в свой город и жить у матери? Без работы и скудно существовать? На мгновенье ее даже охватил ужас от таких мыслей, так как она не могла себе даже представить на минуту, что все начнется сначала. Она укоряла себя за то, что сделала, даже ругала себя, называя себя отъявленной дурой, что не могла сохранить в тайне свои отношения с Костей, которого, кстати, она уже не любила. «Любила» – это громко сказано, нет, к которому у нее уже пропал сексуальный интерес. Она была бы не прочь возродить секс с Женей, но как? Что могло бы его привлечь в ней вновь? – «А ребенка я ни при каких обстоятельствах никому не отдам» - твердо решила Юлия. – «Одним словом, пис…сец котенку» - заключила она, неспокойно засыпая в холодной постели.

Женя мучительно долго думал, прежде чем принять решение о разводе с Юлией. Прежняя идиллия семейной жизни с Юлией уже больше никогда не вернется, потому что как он может простить ей измену вообще? Ему становилось не по себе при мысли, что он будет обладать Юлией после того негодяя, которого он выгнал с работы. Наверняка, она также его обнимала и целовала, как его….  Нет, нет, никогда он ей этого не простит. Она предала его настоящую и единственную любовь, которая у него была. Ну что же ей не хватало? Он ей с Анютой дал все, никогда не жалел ничего для них. Почему же она так поступила? Почему?

Женя был наивным и глубоко порядочным человеком, чтобы понять истинную причину такого поступка Юлии, потому что он был ослеплен первой с ней встречей в ее городе. Он, ведь, не знал, собственно, ничего о бурной до него ее сексуальной жизни, ее многочисленных любовниках, о настоящих, а не придуманных Юлией причинах ее разводов с предыдущими мужьями. После первых встреч с Юлией он, конечно, понял, что она опытная в любовных делах женщина, и это очень ему нравилось. Она открыла ему  сладостный мир наслаждений, сделала из него настоящего мужчину. Ему не приходила в голову даже мысль, что в один прекрасный день он потеряет познанный с Юлией мир безумных страстей и бесконечного блаженства. Он помнит все ее прикосновения к его телу,  как она  страстно его всего целовала, как они сливались в единое целое во время неутомимых ночных любовных игр. И все это ушло и никогда не вернется?  - «Да, никогда» - ответил он сам себе, не переставая переворачиваться с боку на бок в своей  неуютной постели.

Через месяц после подачи Юлией заявления развод состоялся. Их развели с первого раза по просьбе обеих сторон. Истинную причину  развода судья, конечно, так и не узнал. Процесс прошел тихо, с виду даже миролюбиво. По обоюдному согласию Сонечка оставалась с мамой, для папы не было никаких препятствий видеться с дочерью и заботиться о ней. Но тревожные мысли так и не покидали Юлию. Она никогда не думала, что Женя так мог поступить, будучи добрым, мягким и согласительным  во всем. Единственное, чего Юлия не могла понять, так ту боль, которую она причинила этому порядочному и любящему ее до безумия близкому человеку. Боль, которая породила не только гнев, но и презрение, даже в первые моменты ненависть к тому, которого безумно любишь и который тебя предал: Юлии это было трудно понять, так как она жила другими категориями, другими понятиями, и в первую очередь восприятием самой сути любви. У нее было несерьезное легкомыслие в восприятии серьезных вещей, что облегчало ей во многом как прошлую, так и настоящую жизнь уже  с Евгением. Но она теперь не могла предугадать дальнейшее поведение Жени по отношению к ней.
Развод для Жени был, разумеется, вынужденным, но продуманным шагом в отношениях с Юлией. Он старался постепенно отдалиться от нее, может быть, даже забыть. Если бы не Сонечка, он решительно и навсегда порвал бы с Юлией, как бы ему это ни было больно. Но Сонечка, ее нельзя травмировать, нужно оберегать этого милого ребенка от семейных  драм, которые могут разбить ее психику. Поэтому он отрекся от решительных действий, которые поначалу в гневе хотел предпринять. Он мог забрать ребенка себе на всех законных основаниях: у матери нет жилья (он собирался отослать Юлию вообще в ее город к своей матери) и никаких средств на его содержание (она не работает). Со своими связями в родном городе он мог бы все это сделать законно, по суду и очень быстро. Но лишить Сонечку матери….  Нет, нельзя. Поэтому он продолжал приходить к ней каждый день, оставаясь часто ночевать в ее комнате. Они даже все вместе ужинали и вели какие-то разговоры, но Юлия всегда шла спать одна.

Прошел еще год таких безликих отношений. Сонечка подросла и пошла в первый класс. На торжественных мероприятиях в школе с ней рядом были ее папа,  мама, любимая бабушка Зина. Это был счастливый день для всего семейства, который решили отметить праздничным обедом в кафе. Затем они все вместе гуляли в парке, где Сонечка каталась на карусели, а взрослые радовались, с упоением смотря  на празднично одетую смеющуюся девочку. Все в хорошем настроении вернулись домой, Юлия поставила чай к торту, который она испекла в честь Сонечки, на столе появилась и бутылка шампанского. Зинаида Григорьевна выпила только чай и заторопилась домой, оставив Жене и Юлии дальше отмечать праздник. Женя с шумом открыл шампанское и налил бокалы, включая и для Сонечки на дно бокала. Торжество затянулось до вечера. Все немного устали от такого суматошного дня, и Женя решил остаться ночевать.

  Как всегда он направился спать в комнату  Сонечки, где он никогда не складывал свою постель. Сонечка быстро уснула, а Женя долго ворочался, пытаясь уснуть, взбудораженный радостным событием. Он уже почти задремал, как почувствовал, что Юлия приблизилась к нему, шепча на ухо: - «Женечка, прости меня, что я тебя потревожила, но я больше не могу так жить, я очень тебя хочу, уже давно хочу, а ты меня терроризируешь каждый день. Знаешь, мне очень больно, так не по-человечески, ты так давно не был со мной» - и она всем телом прижалась к нему. Евгений, который не менее страдал от такого длительного воздержания от близости с Юлией, которую он не мог все же разлюбить и забыть ее ласки, молча повернулся и обхватил ее двумя руками за шею.Юлия  начала без устали покрывать все его тело  поцелуями, спускаясь все ниже и ниже, пока не ощутила его встревоженную плоть. Она прильнула к ней, нервно поглаживая руками его бедра, спину, обхватив затем его   за талию, прижимая к себе со всей силой. Женя не мог выдержать напора таких ласк, приподнялся и ловко опрокинул Юлию  на спину. Он обладал ею целую ночь, как сумасшедший, а в короткие  минуты отдыха, откинувшись на спину и  учащенно дыша, он не переставал ее нежно поглаживать и целовать грудь. Юлия была на седьмом небе от нахлынувшего на нее такого счастья. У нее молнией пролетали мысли о том, что  Женя ее все же любит, он ее простил, он опять с ней, все снова наладится. А этот давно забытый неповторимый с ним секс, который ее сейчас доводил до беспамятства! Она металась под  нависшим над ней телом Евгения, который цепко держал ее в своих объятиях, не отпуская от себя ни на мгновенье. Юлия почти теряла сознание от его сладострастных прикосновений, мощных ударов, пронизывающих все ее жаждущее секса тело. В минуты короткого отдыха она не отпускала его, продолжая  безумно покрывать поцелуями и ласкать его упругие ягодицы, что придавало Евгению новые силы и давало возможность почти беспрерывно ощущать самые потаенные уголки Юлиного тела. С рассветом они откинулись в измождении друг от  друга. Шатаясь, Юлия с трудом добралась до своей спальни и уснула, как убитая, а Женя уткнулся носом в подушку и сразу же захрапел.

Женя проснулся оттого, что Сонечка стянула с него одеяло, так как она долго не могла его разбудить. – «Папа, что с тобой? Почему ты не просыпаешься? Посмотри, какое на улице яркое солнце, а ты все спишь!» - смеялась она. Женя  притянул ее к себе и нежно расцеловал: - «Встаю, встаю. А мама уже встала?» - спросил он. – «Мама уже давно на кухне и готовит завтрак. Папулечка, давай вставай и иди умываться» - приказным тоном сказала Сонечка. Слегка кряхтя, Женя направился в ванную. Он быстро принял душ, оделся и вышел на кухню, где Юлия уже накрыла на стол. – «Доброе утро, Женечка» - опередила его Юлия. – «И чего-то ты так долго спишь?» - лукаво спросила она его. – «Вчера очень устал, было много работы. Особенно ночью» - с улыбкой ответил он.
 
Это была милая уже давно забытая Юлией улыбка ее мужа. – «Господи, какого мужа? Ведь мы развелись. Пис… сец котенку»- мысленно спохватилась она, наливая чай Евгению. Они оба  давно свободны, но ни один из них до сих пор не устроил свою личную жизнь. А может быть, именно с сегодняшней ночи начнется у них эта новая  жизнь? Ведь, Женя вернулся к ней, они снова были вместе… Значит, он не бросит ее? Но Женя по-прежнему уходил к себе на съемную квартиру, не оставаясь спать у Сонечки.

Прошло еще две недели, прежде чем Женя вернулся домой. Отношения с Юлией стали теплее, он уже обращался к ней по имени,  они чаще стали разговаривать друг с другом, особенно в присутствии Сонечки. Несколько дней спустя после возвращения к Юлии, он сам вечером, когда уснула Сонечка, пошел к ней в спальню. Юлия его не ждала, но очень обрадовалась его появлению, так как снова очень за ним соскучилась. На этот раз  они вели себя в кровати  «с чувством, с толком, с расстановкой»,  получив обоюдное наслаждение от  своих умеренных, но не менее жарких и длительных любовных порывов друг к другу.

Семейная жизнь Юлии, казалось, входила в прежнюю колею. В ее отношениях с Женей не наблюдалось даже малейшего намека на происшедшее. Оставались обычными повседневные хлопоты Юлии по хозяйству, была  обычная загруженность Жени работой, Зинаида Григорьевна по-прежнему занималась Сонечкой. Иногда Женя просил Юлию помочь в  выполнении срочных заказов, но привозил работу на дом, а не приглашал ее в типографию. Таким образом, Юлия имела дополнительный доход на свои личные расходы, хотя Женя стал оставлять  ей больше денег, но свободного доступа к ним, как прежде, у нее не было. Юлия испытывала дискомфорт от такого положения, но вынуждена была терпеть, так как они же были в разводе и все, что давал Женя, это была его добрая воля. А Женя давал денег достаточно, как он считал, чтобы Сонечка не испытывала нужды ни в чем.
 
Юлия  пыталась снова  найти работу, но безуспешно: в стране был кризис и массовые увольнения. Однажды к ней пришла мысль открыть свое маленькое дело, но нужен стартовый капитал, пусть и небольшой. У Юлии же за душой не было ни копейки, и она решила попросить денег взаймы у Жени. Вечером, когда Женя вернулся с работы раньше обычного, и видно было, что он был в хорошем настроении, Юлия  попросила дать ей взаймы пять тысяч долларов: она надумала открыть небольшой магазинчик по продаже верхней одежды, которую она могла закупать небольшими партиями на оптовом рынке. К удивлению Юлии Женя отнесся к такой идее положительно. – «Женя, а если я не смогу тебе вернуть долг, ведь все может случиться, это же бизнес» - продолжала она. – «А я на это и не надеюсь» - спокойно ответил Женя. Он, конечно, не ожидал больших успехов у Юлии от задуманного ею предприятия, но хотел, чтобы она могла самостоятельно  работать и зарабатывать деньги на жизнь. – «Женечка, это так благородно с твоей стороны. Спасибо тебе» - сказала Юлия, целуя его в щеку. Женя ничего не ответил и перевел разговор в другое русло.

Вскоре Юлия сняла в аренду небольшое помещение, расположенное в людном месте и недалеко от дома. Она с головой ушла в реализацию своего проекта: сделала косметический ремонт в помещении, подыскала на замену себя молоденькую продавщицу, завезла нужный товар. На первых порах дела шли неважно, так как она только открылась и клиентов почти не было. Со временем дневная выручка у нее становилась лучше, это подбодряло Юлию, и она без устали моталась на машине между оптом и  своим магазинчиком. По вечерам она возвращалась домой уставшая, но довольная тем, что у нее появились самостоятельно заработанные деньги.
 
    С каждым новым месяцем Юлия собиралась откладывать деньги для погашения долга, но каждый раз неожиданные траты выбивали ее из колеи. Она себя успокаивала тем, что Женя прекрасно понимает, что ей надо хорошо раскрутиться, а потом думать о долге. Кстати, Женю это мало тревожило, так как с самого начала он понимал, что деньги к нему не вернутся никогда, но он об этом и не жалел: знал хорошо, на что шел, хотя сумма была приличная  даже для него.
    Наступили холода, и торговля у Юлии шла мало сказать вяло, а была просто никакая: после уплаты аренды, коммунальных услуг и зарплаты продавцу, она стала оставаться даже в минусе. Это ее очень беспокоило, она становилась все более раздражительной. Тем временем кризис в стране усугублялся, народ все больше нищал с каждым днем, стало редкостью видеть в магазине реального покупателя. Женя не мог не заметить беспокойное душевное состояние Юлии и в один прекрасный день посоветовал ей закрыть дело, хотя она сама уже давно склонялась к такому решению, но боялась в этом признаться. Совет Евгения был, как всегда, кстати, и она с облегчением вздохнула: ее торговля уже давно не заслуживала неимоверной траты физических и душевных сил. Ей потребовался еще месяц, чтобы уладить все формальности и  распродать по дешевке оставшийся товар. Юлия опять вернулась к своим непосредственным  домашним обязанностям, став уделять больше внимания Сонечке и Жене.

      Наступал юбилейный десятый год их совместной жизни, их супружеские отношения наладились уже давно и вошли в нормальное семейное русло. Конечно, у них не было уже таких, как раньше, пылких  отношений, но оба с удовольствием шли вместе в кровать, которая для них вновь стала местом не только сексуального наслаждения, но и семейных  хозяйственных разговоров и дискуссий, как это обычно свойственно любой нормальной семейной паре. В один из таких вечеров Женя поделился с Юлией мыслью о том, что они могли бы себе купить небольшую дачу у моря. Юлия горячо поддержала эту идею Евгения и начала усердно прорабатывать газетные объявления. Вскоре они поехали с риэлтором  смотреть одну из предлагаемых  недалеко от их дома небольших построек, которая им понравилась. Там оставалось сделать лишь небольшой косметический ремонт и разбить участок под насаждения, который был совершенно гол. Юлия с азартом взялась за ремонт, нашла за подходящую цену двух рабочих, которые привели помещение в надлежащий вид. Она не переставала мотаться по магазинам в поисках нужных  для ремонта материалов,  и вскоре они всей семьей приехали полюбоваться своим приобретением. Поскольку была уже глубокая осень и наступили заморозки, то разбивку небольшого сада и клумб оставили на весну.

       С наступлением весны Юлия  нашла по объявлениям в газете садового дизайнера: Женя был согласен, что лучше специалиста никто из них не может хорошо справиться с этой задачей, а его услуги стоили недорого. Деловую встречу Юлия назначила возле своего дома, так как у него не было машины. В назначенный час она встретила молодого  мужчину лет сорока, который отрекомендовался Львом Борисовичем, или, как он сам предложил его называть, Левой, так как  Юлия была почти его ровесница. Через полчаса они были на месте. Лева внимательно осмотрел участок, вытянул из портфеля  большой лист бумаги и, устроившись за небольшим садовым столиком, стал делать наброски будущих насаждений. Юлия сидела рядом, внимательно, смотря на рисунки, выслушивала советы Льва Борисовича. План разбивки цветочных клумб и  плодовых деревьев Юлии очень понравился, хотя она уточнила некоторые моменты и сделала кое-какие замечания, с которыми Лева  согласился. Он также предложил Юлии свою помощь в выборе саженцев, в которых она совсем не разбиралась, и она согласилась. Условились встретиться  завтра, чтобы поехать в садовый питомник и подобрать все необходимое. Прощаясь, Юлия протянула ему руку, которую, как показалось ей, Лева как-то особенно пожал, остановив на ней свой взгляд дольше обычного. Юлия не придала этому никакого значения, так как вся была  озабочена предстоящими озеленительными работами. Придя домой, она с упоением рассказала Жене все детали ее встречи с дизайнером, показала ему план разбивки клумб и плодовых деревьев, за которыми она  вместе с ним поедет завтра в питомник. Жене все очень понравилось. Собственно, ему всегда все, что предлагала Юлия, нравилось, так как она  была не лишена организаторских и деловых способностей. Он пообещал наведаться с ней на дачу, как только немного освободится от накопившихся у него дел.
 
      На следующий день, как было условлено, Юлия поехала с Левой в питомник за растениями. Кроме плодовых деревьев и кустарников ей было нужно выбрать некоторые южные хвойные породы для небольшой аллеи и  центральной круглой клумбы, в центре которой планировался небольшой фонтан. Лева выбрал необходимый материал быстро и со вкусом, поэтому  эта поездка не заняло много времени. Юлии удалось все погрузить на заднее сиденье машины и в багажник, который остался приоткрытым, чтобы ничего не повредить. Увидев все закупленное Левой, она растерялась: как со всем этим она одна справится. Но Лева предложил свою помощь, чему Юлия сердечно обрадовалась.
 
     Рабочий инвентарь на даче был в достаточном количестве. Лева быстро стал орудовать лопатой в соответствии с планом, быстро приготовив необходимые лунки для высадки растений. Юлия по его команде подносила те или другие растения, работа спорилась, и вскоре все было высажено, как намечалось. Юлии оставалось только полить со шланга, что не составляло уже никакого труда. Хозяйка, как  и ее помощник, была очень довольна проделанной работой, им оставалось вымыть только руки и возвратиться домой. Подавая Леве полотенце, Юлия, наконец, обратила внимание на его интеллигентное лицо с узкой полоской черной бородки в арабском стиле, на фоне которой рельефно вырисовывались его чувственные губы и почти детский румянец на щеках. Это был статный молодой мужчина высокого роста с густой коротко подстриженной шевелюрой и, как подметила Юлия, очаровательной и почти детской улыбкой.  Лева тщательно вытирал руки, не спуская глаз с Юлии. Юлия машинально также смотрела  ему  в глаза, держась за другой конец полотенца, к которому  все ближе приближались его руки. Наконец, они коснулись ее руки, и он крепко ее сжал, продолжая обворожительно улыбаться и смотреть в глаза Юлии. Она не отвела от него взгляда и тоже в упор смотрела на него, насмешливо улыбаясь. Не говоря ни слова, он отбросил полотенце в сторону и внезапно поцеловал Юлию, обняв ее за талию. Юлия двумя руками легко отстранила его от себя, оставаясь в его объятиях и по-прежнему улыбаясь. Тогда Лева взял ее на руки, и Юлия была вынуждена  обнять руками его шею, чтобы не упасть. – «Боже мой, что я делаю» - мелькнуло у Юлии в голове. – «Пис… сец котенку» смиренно заключила она, полностью отдаваясь во власть Левиным рукам, которые несли ее на стоящий в углу  у входа диван.Он взял ее сильным напором зрелого молодого мужчины, отчего у Юлии закружилась голова, хотя она не в первый раз испытывала на себе подобный дьявольский порыв голодного самца. Юлия томно стонала под его ласками, изворачиваясь в его цепких, как клещи, руках. Он неутомимо покрывал поцелуями ее губы и шею, прижимаясь всем своим телом к ее груди, которую затем, приподнимаясь, умопомрачительно брал в рот. Помимо своей воли Юлия испытывала от этого сладостный нескончаемый оргазм, усиливавшийся  от страстных объятий его рук и лихорадочных прикосновений его плоти, которая, как кинжал, пронизывала ее насквозь. Она интуитивно сливалась с ним в единых порывах  тела, забыв обо всем на свете. Короткие мгновения передышки  дали возможность Леве трижды обладать Юлией, что довело ее почти до изнеможения и заставило просить о пощаде. Он, наконец, откинулся на край дивана, тяжело дыша, продолжая ласкать грудь Юлии, рука которой ласково обнимала его шею.

Домой Юлия вернулась к вечеру, объяснив Жене свою задержку большим объемом работ, которые она планировала закончить на следующий день. В действительности же  все было уже готово, но Юлия хотела туда поехать с Левой, который ее умолял о новой встрече. Несмотря на видимую усталость, Юлия  хлопотала на кухне, приготавливая ужин и делясь с Женей всеми подробностями покупки и посадки цветов и насаждений. После ужина они обсудили еще некоторые семейные дела, после чего Женя отправился спать, а Юлия осталась убирать со стола и мыть посуду. Затем, приняв душ, она пошла в спальню, где Женя уже тихо похрапывал от сморившей его за целый день усталости.

После того, что случилось на даче, Юлия долго не могла уснуть. И как уснуть, если ее не покидали воспоминания о только что любовной встрече с Левой. Признаться, с тех пор, как она помирилась с Женей, у нее не возникало даже мысли о каком-то другом мужчине, она не искала никаких новых сексуальных ощущений: ей все уже было знакомо, как божий день. Она была уже вновь счастлива с Женей, с удовольствием с ним занимаясь сексом, который привнес в их отношения новые краски в их палитру сексуальных отношений со дня их встречи. И то, что сегодня она отдалась незнакомому мужчине, у нее самой не укладывается в голове. Зачем она сделала это?  Да, ей хотелось секса, так как последнюю неделю Женя не уделял ей никакого внимания, проводя на работе целые дни, часто без обеда, приходя поздно совершенно разбитый. Ему, конечно, было не до секса, а только бы добраться до кровати. Но все равно это не могло быть для Юлии уважительной причиной для новой измены. А вдруг, не дай бог, Женя каким-то образом об этом узнает? При такой мысли Юлию бросило в холод, она тот час прогнала ее прочь. Нет, с Левой было хорошо, это она не отрицает…. Но она где-то в глубине души мечтала иногда о новых ощущениях с новым мужчиной. Но даже не мечтала, просто иногда, даже очень редко, ее посещала эта  предательская  мысль, которую она тут же гнала. Но как было сладостно с Левой! Она давно не испытывала подобного с Женей. Какой он сильный, красивый, статный! Как он хотел ее, как он ее ласкал! Юлия закрыла глаза, чтобы прокрутить еще раз в памяти эту встречу с ним, как она, словно завороженная, не оказала ему ни малейшего сопротивления. – «Господи, хотя бы для приличия» - мысленно укоряла себя Юлия. Она поддалась его какой-то неотразимой силе, он ее парализовал своей безмятежной улыбкой и арабской красивой бородкой, которая одна она могла ее уложить в постель с ним. Она снова с ним почувствовала себя женщиной, перед которой преклоняются и носят на руках. А Жене, конечно, уже было не до этого. Да и цветы он ей стал приносить только в праздники, а не как раньше, в первые годы их совместной жизни. Наверное, потому что они слишком обмещанились, обсемействовались, если так можно сказать, ушли полностью в текущие семейные заботы. Юлии не хотелось признаться, что причиной такой обыденности их семейной жизни стала ее связь с Костей, последствия от которой могли быть для нее еще более трагичными, чем появившийся холодок в ее интимных отношениях с Женей.  Итак, завтра она опять встретится с этим  горячим «арабом», который долго не отпускал ее из своих объятий, фантастически красиво многократно обладая ею. Юлия томно потянулась от полученного от него блаженства и его предвкушения  в предстоящий день. Ей стало сладко на душе, ее беспокойство незаметно исчезло,  и она уснула, обнимая подушку.

Юлия проснулась поздно. Женя уже уехал на работу, захватив в машину и Сонечку, которая ходила уже во второй класс: утром они решили не будить Юлию, которая утомилась накануне на даче. Проснувшись, Юлия  выругала себя за вчерашний поступок и за те бредовые мысли перед сном. Конечно же, она никуда не поедет, этот Лева ей больше совершенно не нужен, у нее есть ребенок и хороший муж. Что ей еще нужно?  Нового сексуального мужчину? Так ей уже скоро сорок, она достаточно много повидала в своей жизни разных мужчин, которые ее любили и  которые ей нравились. Сейчас ей это больше не нужно, ей достаточно секса и с Женей. А то, что случилось, это было какое-то наваждение, в тот момент она была просто околдована этим Левой и сама не знает, как все это получилось. Юлии было невдомек, что в тот момент у нее проснулся, вопреки ей самой,  спрятавшийся  где-то в глубине ее натуры всепобеждающий сексуальный инстинкт непознанного, укоренившийся у нее за долгие годы, начиная с ее первого полового акта в детстве. Эта встреча с Левой  была его внезапным возрождением и, пожалуй, последним аккордом в ее безумной гонке за новыми и новыми сексуальными ощущениями, которых она ждала и, кстати, получала от встречающихся на ее пути многочисленных  мужчин. Теперь она стала «взрослой», почувствовала свою ответственность перед ребенком и, как не странно, перед мужем. Разрушить все это одним махом? Нет, сейчас у нее хватит ума окончательно образумиться.

Пришедший на обед Женя удивился, что Юлия дома и не поехала на дачу, как планировала. – «Женечка, понимаешь, там осталось доделать чуть-чуть, а я вчера очень устала. Поеду завтра. Может быть, и ты со мной подскочишь?» - спросила она Женю. – «Нет, езжай сама, завтра у меня серьезная встреча с одним многообещающим клиентом». Юлия согласилась с ним полностью, но ни на следующий день и ни в последующие несколько дней  у нее не было желания туда ехать: она не хотела волновать себя еще свежими воспоминаниями о своем последнем любовном приключении, оставившем у нее неизгладимое впечатление, от которого она еще не скоро  освободится.

Оставалось два месяца до сорокалетнего юбилея Юлии. Шел одиннадцатый год ее совместной жизни с Женей. Анюта уже окончила университет, устроилась на работу и ушла жить самостоятельной жизнью на квартиру, арендную плату за которую ей помогала платить Юлия. У нее появился молодой человек, который ее очень любил и с которым она начала жить в гражданском браке, как это сейчас модно не только среди молодежи, но и людей преклонного возраста. По большому счету она была счастлива с ним, они любили друг и друга и вскоре решили официально оформить свои отношения.

Женя, как всегда, приходил с работы по-разному: иногда рано, иногда глубоко после ужина. Но Юлия всегда ждала его и без него не ужинала. Они давно уже привыкли быть за обеденным столом вместе, обговаривая те или иные проблемы или события. Тот лед, который был в их отношениях, уже давно растаял, они стали уже давно «нормальной» семейной парой. В те дни, когда Женя не очень уставал, он помогал Юлии на кухне, чтобы потом вместе лечь в кровать, услав спать Сонечку в свою комнату. В такие вечера  они были в хорошем настроении и повторяли те далекие, но неизгладимые в их памяти любовные игры, которым в дни своей «первой молодости» они безудержно и вожделенно предавались. И сейчас они  нередко возвращались  к ним, чтобы сполна насладиться друг другом, но уже «по взрослому».  Во всяком случае, они играли в кровати, как юные  шестнадцатилетние создания, несмотря на свой уже не юный возраст. И это веселило их и  не мешало получать взаимное, как прежде, сладостное удовольствие от секса.

В один из таких приятных для обоих вечеров Женя, лаская Юлию, вдруг спросил, может быть им стоит подумать о новой и большой квартире, так как эта двухкомнатушка стала  для них с Сонечкой тесной. Деньги он для этого заработал, и наступила пора улучшить жилищные условия. Юлия  обрадовалась этому предложению и горячо  одобрила  решение Жени перебраться в новую четырехкомнатную квартиру поближе к морю. Правда, такие современные квартиры стоили достаточно дорого, но денег у него хватит.
 
Буквально в течение нескольких дней  они рассмотрели несколько предложений, одно из которых устроило Женю и Юлию. Это была та квартира, о которой мечтал Женя: на среднем этаже современного четырнадцатиэтажного здания, просторная, светлая, с видом на море и с хорошими подсобными помещениями и лоджией. Хозяева уже давно в ней не жили, она была в отличном состоянии, и Женя с Юлией решили не тянуть с переездом. Началась подготовка к переезду, который справедливо сравнивают с природной катастрофой. Но Юлия не отчаивалась, она с небывалым для нее рвением паковала вещи, складывала чемоданы, вязала узлы. То, что они будут жить в такой квартире, придавало Юлии новые силы и несло новые надежды. Она уже хорошо поняла, что Женя ее не бросит: в противном случае, зачем он тогда купил эту квартиру. Значит, он серьезно решил остаться с ней, хотя до сих пор  ей по-прежнему закрыт вход на предприятие, она там не работает, по-прежнему они в разводе. И это уже длится без малого семь лет.  Такая непонятная  ситуация иногда тревожила Юлию, но она не осмеливалась что-либо прояснить у Жени. А тут еще Анюта ей сообщила  о своем ближайшем замужестве и тоже нужно готовиться и к этому событию. Одним словом, Юлия была занята с утра до вечера, голова у нее ломилась от разных хороших и сомнительных мыслей.
 
На этот раз Женя вернулся с работы рано. Они поужинали всем семейством, Юлия проверила уроки, что были заданы Сонечке в школе. Девочка училась отлично, никаких проблем с ней у родителей не было, если не считать ее частые простуды. Затем Сонечка посмотрела вечернюю сказку по своей любимой программе и пошла в кровать, пожелав родителям спокойной ночи, как воспитанный милый ребенок.

      Но ночь у родителей была, напротив, весьма беспокойной, но радостной. Женя был в отличном настроении, вспоминал в кровати разные интересные истории, смеялся, шутил. Юлия  вторила ему, и обоим было весело. Неожиданно Женя сделал серьезный вид и, наклонившись совсем близко к Юлии, предложил вспомнить их первую ночь в ее родном городе. Юлия расхохоталась от такого «серьезного» предложения Жени и попросила его в шутку напомнить, как это было.Он приказал Юлии встать с кровати, а сам укрылся с головой под одеялом: - «Это я боюсь тебя, боюсь себя, так как я должен быть первый раз в жизни с женщиной» - пояснил он из-под одеяла. Юлия еще больше расхохоталась и, сбросив с себя ночнушку, юркнула к нему под одеяло и начала целовать его шею, грудь, все тело, пока не дошла до его мужского достоинства. Здесь Женя не выдержал и, как в первый раз, жадно набросился на Юлию, сжимая крепко ее за талию. Юлия старалась освободиться от его цепких объятий, но он в это время ловко сумел овладеть ею. Она почувствовала внутри себя весь его неуёмный пыл, который доходил до самых глубин ее жаждущего тела. Обхватив Женю за талию, Юлия потонула вместе с ним в едином порыве накатывающего на них, как цунами, томительного и сладостного  финала. Женя  с упоительным стоном откинулся на спину, не переставая ласкать Юлину грудь, ее упругий живот. Она лежала без движения, наслаждаясь нахлынувшей на нее сладостной истомой, желая сохранить в себе как можно дольше ощущение Жениной плоти, которая ее довела, как и в первый раз, до невообразимого восторга.
Отдышавшись, Юлия зажгла большой свет и сняла с Жени одеяло. Он предстал перед ней, как в тот первый раз, во всей своей мужской красе, что  даже застеснялся. – «Ну-ка, пусти, не прикрывайся, - смеясь, сказала Юлия. – Ты же хотел, как в первый раз, да?» - переспросила она Женю. И не ожидая ответа, она начала целовать снова готовое «к бою» достоинство Жени, который уже не стеснялся, а помогал всем своим телом Юлии его ласкать. Женя вновь был на седьмом небе от нежных и пылких прикосновений Юлии, которая  жадно целовала его твердую, как кремень, плоть. Затем, не давая Жене даже приподняться, она  присела на нее и, склонившись, начала целовать его грудь, шею, губы. Теперь уже Женя стал извиваться под натиском Юлиного тела, что доводило Юлию почти до безумия. Как прежде, она с упоением отдавалась полностью сексу, и это подстегивало Евгения все к новым «подвигам» с Юлией.
 
  Была уже глубокая ночь. Им не хотелось спать, несмотря на утомительную усталость, которой у них давно уже не было. Женя по-прежнему был в восторге от близости с Юлией, ее  милых ласковых прикосновений к его достоинству, которым он уже гордился, а не стеснялся, как в молодости. Он понимал, что Юлия от него без ума, поэтому   старался ей доставлять это удовольствие, от которого он сам таял всем своим существом. Юлия лежала рядом без движения, склонив голову ему на грудь и продолжая поглаживать его утомленную от секса плоть. Оба были на вершине блаженства.

     Повернув к своему лицу голову Юлии, он ей тихо прошептал на ухо: - «А что, если мы с тобой поженимся? Как в первый раз? Помнишь?». Юлия на секунду замерла: она семь лет ждала этих слов от Жени, и сейчас это было так неожиданно для нее. – «Я согласна, милый, - целуя его в губы, прошептала в ответ Юлия. И не изменяя в таких случаях укоренившейся у нее традиции, добавила: – Только я буду в подвенечном платье и в фате. А первую брачную ночь давай проведем точно так же, как это было в первый раз. Ты не забыл?». – «Нет, не забыл. Обещаю, что это будет точно так, как в тот раз, - прошептал Женя. – И медовый месяц мы также проведем в Швейцарии». Юлия умиротворенно обняла Женю, добавив: - «Знаешь, Анюта тоже выходит замуж за своего парня. Давай сделаем общую свадьбу, хорошо?» - «Хорошо» - уже сквозь сон прошептал Женя. Юлия его поцеловала в щеку, укрылась одеялом, гоня от себя неизвестно откуда всплывающий у нее  перед глазами  образ стройного и фантастического «араба» на даче: «Пис…сец котенку» - пронеслось у нее в голове.
     Утром они переехали в новую квартиру.