Как-то раз летом меня назначили в очередной патруль по городу. Вторым в патруль поставили Римантауса Поплаускаса. А практически бессменным начальником патруля в части был прапорщик Резчиков.
Я и Римантас облачились в парадную форму с фуражками и взяли в каптёрке красные повязки с белыми буквами «Патруль». Резчиков получил в оружейке свой «ТТ», и мы все двинулись на автобусную остановку, чтобы добраться до гарнизонной комендатуры.
Остановлюсь на описании моих попутчиков. Литовец Поплаускас призвался со мной в одно время. На «гражданке» он успел жениться и, видимо, поэтому вид его всегда был грустно-задумчивым.
Служил Римантас в должности аккумуляторщика. Владел «персональным» рабочим помещением и, к радости своих земляков-сослуживцев , небольшую каптёрку.
Сам Поплаускас был человеком безобидным и совсем не вредным. Единственный минус - он постоянно огорчал старшину своим внешним видом. Вся повседневная форма солдата, и даже пилотка, зияли отверстиями от соляной кислоты. Нет, у него имелась специальная одежда для работы с аккумуляторами. Но назойливые прапорщики бессовестно напрягали несчастного трудягу в любое удобное для них время. Вот и бегал он снимать и ставить с зарядки и на зарядку частные аккумуляторы. Когда же ему переодеваться, если он, например, дневальный по роте или по парку? Да и вечно куда-то спешащие прапорщики напрягают: «Скорей-скорей!»
Ещё одной незаслуженной карой Поплаускаса являлись солдатские унитазы. Наш комбат, подполковник Некрасов, периодически совершал экскурсии по казарме на предмет выявления непорядка. Каждый раз свой рейд он завершал в туалете. Отчитав наряд по роте за некоторую желтизну давно уже не белых унитазов, комбат приказывал вызвать Римантаса.
- Поплаускас, снаряжайся, бери кислоту и почисти тут всё хорошенько!
- Товарищ подполковник, почему снова я? - пробовал возмутиться несчастный аккумуляторщик. - Ведь это прямая обязанность наряда по роте!
- Ну, Поплаускас. Я же не могу доверить работу с кислотой вот Галееву, например, - кивал комбат на меня - дневального по роте. - А ты всё-таки профессионал! И скажи старшине, пусть выдаст тебе новую пилотку. А то ходишь весь... простреленный.
Римантас вздыхал, надевал резиновые перчатки, брал банку с кислотой и шёл «драить очки». «Сэлява-такава, как говорят японцы!» - «жалел» его приколист старший прапорщик Кравченко, дежурный по части.
Теперь немного расскажу о начальнике нашего патруля. Прапорщик Резчиков заведовал складом запчастей к легковым автомобилям. Именно поэтому его часто вызывали на КПП. Там его дожидались гражданские посетители, вернее, клиенты. Особенно назойливые, игнорируя лепет горе-дневальных и зазевавшегося дежурного, нагло ломились через плац на техтерриторию к складу.
Ростом Резчиков был невысок: чуть более полутора метров. Я возвышался над ним на голову, а Римантас на целых две. Ещё одна деталь: прапорщик сильно картавил. Практически как Ленин. По годам Резчиков был ненамного старше нас, года на два. Внешне прапорщик походил на молодого актёра Владимира Конкина. Правда, без усов.
Но, продолжу повествование. С пересадками наша троица добралась до гарнизонной комендатуры. Там уже собрались в ожидании развода такие же патрульные , как и мы. Кого тут только не было: мотострелки, пограничники, мы – «фанера», чернопогонники – «мазута», моряки – «мариманы» и представители других родов войск.
Вскоре началось построение и развод. Комендант лично проверил всех патрульных на предмет нарушения формы одежды. На этот раз обошлось, а на предыдущем разводе одного незадачливого «танкиста» прямо с плаца увели в камеру гауптвахты. За что? За «неуставные» носки!
Дежурный по караулу, высокий майор-брюнет с микро-усами, зачитал список маршрутов для патрулей. Нашего там не оказалось.
- А «маленький прапорщик с большим пистолетом» остаётся в резерве! - громко и с ехидцей пояснил дежурный.
Римантас и я горестно вздохнули. «Маленького прапорщика с большим пистолетом», а именно так называли Резчикова в комендатуре, в очередной раз оставляют при «губе». Это значит, что нам, возможно, сутки придётся торчать в мрачном здании комендатуры среди не менее мрачных дежурного по караулу и самого коменданта. Чуть что не так - могут и в камеру суток на пять засунуть! За любое маломальское нарушение распорядка или формы одежды. Нам же только остаётся надеяться, что какой-нибудь маршрут, всё-таки , подкинут.
- Один - на выход, второй - наводить порядок в помещениях! - отдал указание дежурный по караулам и ушёл в дежурку вместе с Резчиковым.
Поплаускас молча двинулся в бытовку с вениками и швабрами, а я вышел на крыльцо комендатуры и занял место у центрального входа. В мои обязанности входило отдавать честь снующим туда-сюда офицерам, а в случае появления полковников или генералов, жать на кнопку в дверном косяке. Тогда, услышав трель звонка, в вестибюль выскакивал дежурный по караулу и торжественно встречал важных персон.
Вот и сегодня, не прошло и получаса моего стояния, как к комендатуре подъехали две белые «Волги» с гражданскими киевскими номерами. Из машин выбрались несколько военных, среди которых я узнал генерала Громова.
В этом году наши войска вывели из Афганистана, а боевой командарм сороковой армии был назначен командующим Киевским военным округом.
Громов и два его сопровождающих с укороченными «калашами» принялись быстро, почти бегом, подниматься по высоким ступеням комендатуры. Я нажал кнопку и отдал честь генералу, когда он проходил мимо. Он же на меня никак не прореагировал. В вестибюле раздался громкий доклад дежурного. Спустя пять минут Громов и его сопровождающие вышли.
На этот раз честь я отдавать не стал, хотя по уставу был обязан это сделать. Но боевой генерал не обратил на меня никакого внимания и так же быстро проследовал к машинам. Через две минуты «Волги» уехали.
- Молодец! Не проморгал генерала! - похвалил меня вышедший на крыльцо дежурный майор.
- Служу Советскому Союзу!
- Не ори, не на плацу. Кстати, где-то я тебя видел. А вот где... Не подскажешь?
- Никак нет!
- Ну ладно, может, показалось. - Дежурный развернулся и зашёл в комендатуру.
Майора я, конечно, сам вспомнил, но признаваться не хотелось. Весной меня привезли на «губу». Я частенько конфликтовал с ротным, и в очередной раз он решил меня наказать построже: объявил пять суток гауптвахты! Именно этот майор был дежурным в тот день.
Он переписывал сданные мной личные вещи, поясной ремень. Потом приказал отдать иголки с нитками. А затем снять брючный ремень. Я попробовал возмутиться:
- Товарищ майор, как же я буду без брючного ремня? Штаны упадут!
- Потерпишь пять суток без ремня, - ответил усатый дежурный.
- Зачем же его забирать?
- А вдруг ты решишь повеситься?
- Да при желании можно вздёрнуться и на портянках!
Майор помял себе пальцами кончик носа и приказал:
- Снимай портянки.
Так и пришлось мне те пять суток сидеть в холодной камере в кирзовых сапогах на босу ногу. Язык мой - враг мой...
На крыльцо выскочил довольный Поплаускас. Я сразу приготовился к хорошей новости. Появившийся Резчиков подтвердил ожидание:
- Едем на Пятую станцию Большого Фонтана!
Да это вообще недалеко от нашей части! Первым делом мы направились в столовую. Немного отдохнув после приёма пищи, двинулись патрулировать. Какое же счастье просто ходить по городу и смотреть на красивых девушек! Какие там солдаты-самовольщики да нарушители воинской дисциплины в общественных местах. Я с Римантасом не очень горели желанием хватать на улице своих собратьев, так как сами могли оказаться в их шкуре. А Резчиков... Мало кто на улицах серьёзно воспринимал «маленького прапорщика с большим пистолетом».
Уже смеркалось, когда недалеко от Четвёртой станции нам встретились путаны. Некоторые из них стояли кучками и курили, а другие просто прохаживались и тоже дымили сигаретами. Наша троица двигалась по тротуару, а впереди цокала высокими каблуками «ночная бабочка». Три пары жадных мужских глаз бессовестно сканировали практически безукоризненную фигурку женщины и, видимо, почувствовав внимание, она остановилась и обернулась.
- Какая кгасавица! Конфетка! Так бы взял тебя, развегнул и съел! - восторженно проговорил Резчиков, бывший на тот момент ещё холостым человеком.
В ответ прокуренным голосом путана ответила ему ровно тремя словами, литературный перевод которых означал, что прапорщик подавится женским половым органом. Причём слово «прапорщик» было также заменено на солдатское «кусок».
Мы с Поплаускасом не выдержали и довольно громко засмеялись. Побагровевший Резчиков скомандовал:
- Кгу-гом! Шагом магш!
Когда мы удалились метров на сто, начальник патруля грозно предупредил:
- Только попгобуйте кому-нибудь в части гассказать!
- Мороженое, «видик», - невозмутимо заявил Римантас.
- Щас, газбежался!
В общем, скупость Резчикова не пошла на пользу его авторитета, и уже на следующий день над ним в части «угорали» абсолютно все.
«Пазик» из комендатуры привёз другой патруль, «артиллеристов». Нас же повезли в областной военкомат, где взяв под опеку команду призывников, мы на этом же автобусе отправились в аэропорт.
Эти новобранцы забирались отдельно от основного, уже прошедшего призыва. Все они оказались музыкантами, и за всё время пока они находились с нами, разговоры вели специфические : про ноты, тромбоны, барабаны и прочее.
Кое-как дождавшись самолёта на Москву, мы отправили новобранцев. Резчиков доложил в комендатуру, и там ему приказали оставаться в аэропорту до утра. Неожиданно «маленький прапорщик с большим пистолетом» принялся ловить нарушителей формы одежды. Но зачастую транзитные срочники его просто игнорировали. Тогда Резчиков злился и приказывал нам:
- Галеев, Поплаускас! Ну-ка, пгигласите мне вон того матгосика!
- Товарищ прапорщик, - спокойно замечал Римантас, - оно вам надо?
- Я вам пгиказываю! А не будете мне подчиняться, доложу стагшине: из нагядов вылазить не будете!
- Напугал ежа голым задом, - пробурчал я вполголоса, а вслух добавил: - Римантас, пригласи разок.
Поплаускас подошёл к моряку с дипломатом, изучавшему расписание полётов, и позвал его к нашему шефу. «Мариман» подошёл и отдал честь.
- Куда следуете? - важно поинтересовался Резчиков.
- Товарищ прапорщик, сначала представьтесь как положено, - заявил моряк.
- Начальник патгуля пгапогщик Гезчиков, - ответил побагровевший шеф.
- Извините, не разобрал, можно ещё раз? - вежливо попросил морячок.
Резчиков повторил, всё больше багровея и запинаясь. Но тут моряк посмотрел на свои наручные часы и воскликнул:
- Ой, посадка на мой самолёт! Извините, я побежал.
Наш прапорщик перестал охотиться на срочников и повёл нас в зал ожидания. Там мы удобно расположились напротив телевизора на высокой полке. Мывшая полы уборщица, периодически снимала тряпку со швабры и, виртуозно владея деревянным инструментом, переключала каналы на кнопочной панели телика.
Время было уже довольно позднее, около двух часов ночи. В зале появились «пэпээсники». Бесцеремонно расталкивая спящих людей, они проверяли у них документы и билеты. У кого билетов не оказывалось, выгоняли из здания.
А мы смотрели телевизор, и уже все трое откровенно зевали. На экране французские исполнители пели про какую-то «мистраль» и какой-то «вояж». Под эту песню я уснул.
Проснулся, как от толчка. Возле спящего Резчикова, в опасной близости от его кобуры с «ТТ», стоял неопрятный и довольно косматый тип.
- Что надо? - тихо спросил его я.
Субъект промолчал, лишь бросив короткий взгляд себе за спину.
- Иди отсюда, - сказал я чуть громче.
Тип наоборот приблизился к Резчикову ближе. Не дожидаясь от него дальнейших действий, я резко пнул ногу прапорщика. Тот поднял голову и спросонья спросил:
- А? Что?
- Пистолет! Стреляй! - громко крикнул я.
Резчиков хлопнул по кобуре, видимо, испугавшись отсутствия табельного оружия, а косматый тип, несмотря на свой зачуханный вид, резво бросился бежать, при этом легко перескакивая высокие деревянные кресла в зале. До сих пор не знаю, что это было, но предполагаю, что наш прапорщик вполне мог лишиться своего «ТТ».
После этого он не спал до утра. Мы с Поплаускасом по этому поводу не комплексовали и поэтому использовали время с пользой для своих уставших организмов.
Утром наш патруль съездил в столовую , и судьба, в лице дежурного по караулу, отправила нас на новый маршрут. На этот раз он пролегал в районе Привоза. Атмосфера там, конечно, своеобразная. В то время как раз имел место дефицит табачных изделий. Запомнился такой момент: цыганка с двумя большими сумками двигалась по Привозу и громко объявляла:
- Сигареты, сигареты! С фильтром - три рубля, без фильтра - два!
К ней подошёл пожилой еврей и сказал:
- А ви мне не продадите две пачки с фильтром за пять рублей?
- С фильтром - три рубля, без фильтра - два! - снова объявила цыганка.
- Нет, ви меня не поняли! Я спрашиваю, не продадите мне две пачки с фильтром за пять рублей?
- Нет, это ви меня не поняли! - громко гаркнула цыганка ему прямо в ухо. - С фильтром - три рубля, без фильтра - два!
Вскоре нас опять пригнали в комендатуру, и до конца смены нам пришлось торчать в резерве. Но время наряда закончилось , и мы отправились в родную часть. А перед этим дежурный по караулу мне сказал:
- Вспомнил! Я у тебя портянки отбирал, так?
- Так точно, товарищ майор!
- Ну, в следующий раз будь аккуратнее!