Я – Кот Баюн. Мой папа был сибирский кот, а мама – норвежская кошка. Представляете, каким я уродился? Шерсти на мне, как у хорошего барана: видимо-невидимо. Вся она чёрная, длинная, блестящая, только на морде усы да несколько выдающихся волосинок над глазами были молочно-белого цвета. Моя хозяйка утверждала, что на моей морде застыл иней. Всем это обстоятельство казалось каким-то удивительным. Всем хотелось погладить меня, потрогать мои усы. Мне это не нравилось. Когда к нам приходили гости, я вспрыгивал на комод, а с комода перелетал на шифонер. Там, на шифонере, я забирался за картонную коробку, в которой лежало всякое бумажное барахло: письма, фотографии, альбомчики со стихами доморощенных поэтов. От всего этого пахло пылью, теплом и уютом. Там меня никто не беспокоил. Там меня никто не видел, зато я всех видел и всех слышал. Я должен сказать, что ничего особенно интересного эти гости из себя не представляли. Всегда одно и тоже. Охи, ахи, смехи, улыбочки, за столом чаепитие, уплетание салатов, котлеток, колбасок и разговоры, разговоры, разговоры... К нам в основном приходили женщины. Мужчины тоже иногда бывали, но это только тогда, когда у хозяйки что-нибудь ломалось в доме: то раковина засорилась, то кран потёк, то еще что-нибудь. Хозяйка всегда предлагала им чашку чая, но они отказывались, говорили, что у них полно заявок и им ужасно некогда. Из разговоров я понял, что этих мужчин звали сантехниками и электриками. А других не было. Женщины, приходившие к нам в гости, очень сокрушались по этому поводу. Они говорили, что жестокий двадцатый век сожрал всех мужчин, оставив только одних сантехников и электриков. Они также говорили о том, что прошедшие войны и политические заморочки породили голод. В детстве этим женщинам нечего было есть. Это было страшно и непонятно. Если тогда нечего было есть людям, что же тогда ели кошки? Хорошо, что женщины не любили подолгу говорить о плохом. Они начинали петь, смеяться, шутить. Обычно я засыпал под этот не скандальный милый шум и просыпался тогда, когда все уже уходили из дома, а хозяйка прибирала со стола посуду, и мне можно было спрыгивать с шифоньера на комод, а с комода на пол.
Но однажды случилось нечто не понятное для меня. Однажды вечером к хозяйке пришел гость. Это был довольно ещё молодой человек спортивного типа. В этот вечер люди встречали Новый год. Премилый, я вам скажу, праздник. Это самое удивительное, прекрасное, сказочное чудо, которое люди придумали. За это чудо я готов им всё простить, всё: и то, что они теребили меня за уши, трогали за хвост, гладили мои великолепные усы, за то, что некоторые дамы норовили даже целовать меня в морду.
Представьте себе: моя хозяйка ставила в углу комнаты ёлку. На ёлку навешивала всякие яркие, блестящие игрушки, бусы из стеклянных разно-цветных шариков, золотые нити. Всё это по вечерам вспыхивало и горело огнями разной окраски. С ёлочных веток свисали клочья ваты, очень похожие на снег. Вата была засыпана блёстками. Это было невероятно красиво. Мало того, хозяйка украшала всю комнату пахучими, колкими на ощупь веточками и сверкающей бахромой. На комоде собиралось множество чудесных открыток, а по телевизору нескончаемо пело, кричало, смеялось множество народу. В новогодний вечер хозяйка надевала своё самое красивое платье, тёмно-красное, длинное до пола. В этом платье она походила на какую-то дивную красавицу – королеву из какой-то удивительной сказки. Казалось, она ждала кого-то, но никто не приходил к ней в новогодние вечера. А вот именно в этот вечер пришёл он. Сначала он позвонил хозяйке по телефону. Я слышал только то, что говорила хозяйка. Я понял, что ей сказали по телефону, что она выиграла миллион денег. Хозяйка засмеялась и ответила так: «Миллион, который я выиграла, возьмите себе. Я думаю, он вам нужнее». Она хотела было положить трубку, но кто-то там, с другой стороны провода, начал говорить что-то такое, что хозяйка заслушалась. А потом этот кто-то пришёл. Он принёс хозяйке большую коробку торта и букет белых лилий. Всё это было, я видел по лицу хозяйки, безумно дорого. Она растерялась и не знала, что ей делать с этим богатством. Наконец, она улыбнулась и сказала, что это всё очень мило и трогательно. Цветы поставили в вазу с водой, а коробку с тортом на стол.
А потом они пили чай с этим тортом и рыбным пирогом, который ещё днём испекла хозяйка. Хозяйка ела торт, а гость – рыбный пирог, что мне очень понравилось. Я сразу зауважал его и не стал от него прятаться. Мы смотрели друг на друга, и он мне даже подмигнул два раза.
О чём они говорили? Хозяйка говорила о том, что лет сорок назад она была бы счастлива, если бы ей тогда предложили миллион денег. Она бы тогда смогла купить квартиру в кооперативе, а не мыкаться по углам и терпеть обиды от капризных, злых людей. Она бы ещё многое могла сделать, чтобы скрасить свою жизнь. Она добилась много. Самое главное, у неё был свой угол, независимость, но какой ценой это досталось! Какой ценой!
Сейчас у неё есть всё, о чём мечталось тогда, в молодости. Больше ей ничего не нужно. Не нужен ей этот миллион, совсем не нужен. А гость смотрел на неё и всё о чём-то думал, думал. Потом он сказал, что он хотел бы нормальных, добрых друзей, которые никогда бы не предавали его.
Они долго ещё говорили. А между тем, по телевизору выступил президент, поздравил нас с Новым годом. За окном послышался треск хлопушек. Над крышами домов начали взвиваться ракеты. Они взрывались в тёмном небе множеством сверкающих огней, красных, зелёных, серебристых. Было безумно красиво.
А потом он ушёл. Уходя, он поцеловал у хозяйки руку и пожал мне лапу. Он сказал также, что он хорошо встретил этот Новый год, что он надеется в Новом году избавиться от своей тоски и одиночества. Он ушёл, а мы остались. Хозяйка всё улыбалась, качала головой и говорила: «Невероятно!». А потом на кухне она налила мне в блюдечко молока и положила кусочек рыбного пирога. Вот и вся история.