см. ФОТО:1.Райком когда то. Он же "белый дом" в просторечии.Здание районной администрации сейчас. справа от него корпус бывшего медбата(здесь невидно).2.Слева О.Бабич.Справа И.Покедонский.3. Местный чабан.(они во времени ничуть не меняются).
Помимо повседневной службы, мы, военные, законом признанные, как аполитичные, тем не менее периодически принимаем самое активное участие в политике. Когда рвущиеся к властному корыту индивиды нуждаются в цифре голосов, тогда о законе временно забывают. И втихаря дают отмашку на разрешение участия массы военнослужащих в том или ином голосовании.
Мне, как и любому из нас, по неволе приходилось все время наблюдать со стороны за переменами, как на местном властном олимпе, так и за прохиндеями, которые рвались к власти наверх из нашего застоявшегося болота.
Проходил и проезжал ежедневно мимо местного «Белого дома», бывшего райкома. Иногда, поднимая глаза вверх, смотрел на красное знамя с бирюзовой полосой снизу - флаг УССР на флагштоке. В былые времена его регулярно меняли и он всегда был целым, свежим и ярким, но вот когда пошла перетрубация с завершением «перестройки», затем ГКЧП и Ельцинским переворотом, о нем просто забыли. Сначала он полинял, затем появилась мелкая бахрома. С каждым месяцем она становилась длиннее. Долго еще ветер и дождь, южное солнце издевались над ним. Давно уже в Киеве закрепились у власти те, кто о ней так долго мечтал. И вот когда символ бывшей эпохи превратился в лохмотья, тогда самостийная власть пришла, наконец, и в наш тупик.
Я почему- то все еще надеялся, что по взмаху волшебной палочки все события повернутся вспять, но, увы, те, кто все это затеял, они не в песочницу играться пришли. Власть сменилась всерьез и надолго. В одно не самое радостное утро, проходя мимо своего медбата, я увидел, что на стальном штыре уже полощется сине-желтое полотнище.
В голове помутилось, в груди сперло. Это был 1993 год, в конце лета. При мне в этом здании всегда управлял один и тот же босс. Из местных, из болгар, И.И.Покедонский.Такой себе незаметный дядя, под два центнера весом. А конкретно, сто восемьдесят килограммов. В советские времена я его почти никогда и не видел, хотя его двухэтажный особнячок находился здесь же, в центре города, в треугольнике между территорией медбата, штабом дивизии и поликлиникой. А мое место работы тогда было сосредоточено в санэпидлаборатории, а именно в поликлинике.
Видимо, первый секретарь райкома в те времена был реально загружен заботами о народе так, что выезжал из дома, когда мы еще только собирались на службу, а возвращался, когда мы уже были дома. Ну, не попадался он мне на глаза, но вот, наконец, и в нашем тупике, старую власть попросили уступить место новой.
И тут я стал замечать возле его дома, в рабочее время, этого медведе- подобного субъекта. Смотрю, даже что -то делает по хозяйству, что раньше никогда не было.
Народ наш любит пинать дохлого льва, поэтому как всегда, активно обсуждал и осуждал того, кого подвинули. Слухи долетели и до меня. Из этих разговоров узнал, что бывшего первого долго мурыжили, но все же трудоустроили, чтобы не похудел. Его определили директором местного мясокомбината. Бывшего директора отправили на пенсию.
Наш комдив всегда «дружил» с нужными ему на данном этапе. Были у него хорошие отношения и с этим местным бонзою. Иногда после "ГКЧП"*, ( см. главу http://www.proza.ru/2015/11/16/359) Бабич в конце заседания, кидал вопросительный взгляд в мою сторону. Я его ловил и утвердительно кивал, что, мол да, можно и расслабиться. И тогда особо не рекламируя, мы
поодиночке просачивались в кабинет комбата. Кыцык в этом отношении был всегда готов. В холодильнике постоянно имелось в наличии вино, водка , коньяк. Вот с закусью было не всегда на высоте. Иногда он в таком случае подавал экстренную заявку на кухню. И там на скорую руку готовили какую- нибудь яишницу с гарниром, типа картофельного пюре или жиденькой гречневой кашей.
Однажды Бабич говорит:
- Озерянин, как ты смотришь на то, что я приглашу Ивана Ивановича Покедонского?
- Ничего не имею против. Как вы скажете.
- Ну, тогда вы пока накройте, что там имеете, а я заскочу к нему.
И вот они заходят в не очень просторный кабинетик вдвоем. Бабич тоже не маленький на тот период. Где-то так 110 кг богатырского веса. Мы с Кыцыком только, примерно, по семьдесят. Покедонский, войдя, поздоровался, взгляд кинул на нашу нищенскую сервировку и говорит: - Я сейчас, - вышел из кабинета. Мы в недоумении перекинулись взглядами, а он уже проследовал к себе домой. Минут через пять снова вошел с целой охапкой разных колбас и сосисок. Таким количеством можно было смело накормить целый взвод десантников на ужин или завтрак. Все это добро он кинул, как дрова на стол.
- А теперь, если есть нож, нарежьте на тарелки,- распорядился щедрый самаритянин.
Мы с комбатом приступили к выполнению поставленной задачи. Учитывая количество, резали не тоненькими ломтиками, а рубили кусками по три-пять сантиметров. Через пару минут тарелки с горками «деликатесов» украшали наш стол. Сиротскую гречневую кашу пришлось убрать с глаз долой. По ходу дела Бабич представил нас Покедонскому.
- Вот это мой начмед, майор Озерянин.
- Да мы вроде как уже давно визуально знакомы, не первый год живем по соседству, - подтвердил мои догадки бывший первый секретарь, что я ему давно уже примелькался. Рукопожатием закрепили знакомство.
- А это мой командир медбата Кыцык.
- Оба офицера проверенные, надежные, наши,-заверил своего другана Бабич. Пакедонский удовлетворенно хмыкнул.
Затем разлили по первой. Начали, как обычно, с того, что подороже и количеством поменьше, с коньяка. Почокались и опрокинули. Тем самым еще раз более основательно закрепили знакомство. Иван Иваныч сначала присел на наш хилый канцелярский стандартный стульчик. Он под его весом зашатался и угрожающе заскрипел. Я взглянул в его сторону и обомлел. Ягодицы по обе стороны узенькой седушки свисали почти до пола.
- Иван Иваныч, извините, а вы сдвиньте три штуки в ряд. Благо, у нас их хватает.
Колбасный директор немножко даже смутился нашему вниманию, но выполнил мое предложение и уселся основательно.
Выпили по второй. Аура первоначального напряжения через пару минут была снята. Пошли застольные разговоры. Как всегда, обо всем и ни о чем конкретно. Коньяк и водка испарялись в таких случаях быстро, поэтому переходили на никогда не иссякаемое в Болграде, и всем привычное, Кабэрнэ.
Подобные посиделки потом происходили не часто, но один-два раза в месяц регулярно. Покедонский еще реже, но бывал в нашем кружке. Никогда в нашей компании не было ни одного замполита и никого из заместителей командира. Не вникал, может он с ними и бывал, где -то в другое время, и в других местах, но расслаблялся без ограничения, только с нами. В этом отношении Бабич был мужик простой и коммуникабельный.
Разговоры, которые велись во время застолья, были исключительно служебные. Касались решения тех или иных вопросов, в первую очередь, дивизионных и по медицинской службе, во вторую. Никогда здесь не затрагивались наши личные проблемы. И до разговоров о женщинах тоже не напивались. Сидели по- деловому два-три часа и разъезжались по домам. Бывали случаи, что Бабич притаскивал на закуску что- нибудь из своих, комдивовских закромов. Например, как -то притащил копченого сома килограммов на пятнадцать. В другой раз килограмма три копченой стерляди. Ему ее передали друзья из Баку. Он там когда –то заканчивал военное училище. Пробовали как- то и медвежатину с дикой свининой. Да, лобстеры и суши в нашу глушь не заплывали.
Я и Кыцык никогда и нигде не выпячивали такого общения с генералом, но тем не менее, «шпионы» все видели и знали, завистников было предостаточно. Самого Покедонского я подвозил как - то пару раз на машине к проходной мясокомбината. Потому что служебного транспорта у него тогда уже не было, а он в Болградские тротуары габаритами не вписывался. Поэтому шел обычно посредине проезжей части. Когда на мое предложение садился в машину, то солдат - водитель, каждый раз ухмылялся, потому что машина резко перекашивалась в одну сторону.
Лично мне от этих «демократических» отношений было не холодно и не жарко, но тем не менее, было приятно, что знают и замечают «лучшие» люди города и района. Тем более, что на мясокомбинате он надолго не задержался.Сначала занял должность, так называемого представителя президента в районе, а потом просто стал надолго главой районной администрации.
Неожиданный прыжок с пятого этажа.
Не знаю, как у кого, но бывают у меня иногда такие стечения обстоятельств, совпадения что ли, или как их еще можно обозвать.
Вспомнил, как однажды, приехал субботним утром в гагаузское село на рыбалку к знакомому. Он намного старше меня. Сухощавый. Лицо в глубоких морщинах, глаза слезятся, но рыбак хороший, слов нет, да и поговорить на любую тему с ним интересно. Пока старик собирал снасти, смотрю, колодец во дворе.« Надо, -думаю, - холодненькой воды в термос залить».
- Колодец исправный? –спрашиваю.
- А как же, –отвечает, вот кто бы веревку мне привез из города, совсем износилась. У вас, я слышал, есть стропы от грузовых парашютов, они для этого дела самый раз. Все население в округе неплохо разбирается в нашем десантном имуществе.
- Не вопрос! – говорю, - привезу в следующий раз. Интересно, а какова глубина?
- Пожалуй метров сто, не меньше, - говорит хозяин.
- Да уж… - удивился я. – Не встречал таких глубоких.
Старик усмехнулся:
- Колодцу больше века, но он еще и нас переживет.
- Как же так? - удивился снова я, – обычно у вас тут не колодцы, а так называемые "бассейны", вырытые в земле, забетонированные емкости, по форме кувшинов. Размером от трех до двенадцати тонн.
- Куда там! Вода в наших краях – дефицит, сам знаешь. Ты камень - песчаник по берегам Ялпуга видел?
- Конечно, приходилось, и не раз. А что?
-Вот загляни, все старые колодцы у нас им выложены, так что наверняка нас переживут.
- Петрович, а вы с какого, интересно, года, -поинтересовался я.
- С тридцать восьмого.
- Да ну! – присвистнул я, - получается, с Владимиром Высоцким с одного года?
- Я тебе больше скажу, - он закурил и уселся у колодца на лавку, -
однажды видел его , как тебя сейчас.
- Ну, уж вы скажете…
- Чистая правда. На его концерте посчастливилось побывать. Работал я тогда водителем -дальнобойшиком, вот и занесло на окраину столицы, а он там в каком - то рабочем клубе полуподпольно выступал.
-Повезло, однако, - посетовал я, – другие вон живут в крупных городах, а дороги не знают в театры. Мне в этом плане однако тоже "повезло", смог увидеть по телевизору его похороны.
-Да ну, у нас же такого по телевизору не показывали, - усомнился старый в моих словах.
- Да не у нас, а в ГДР. Служил я там в ту пору. Как раз в Союз собирался, на учебу в академию ехал. А тут Владимир Семенович и помер. Похоронную процессию транслировали по одному из каналов ФРГ.
-Да, а по нашему телеящику, конечно же, не показали. Все было или глухо или скупо в новостях,-отозвался дед. Я в это время опустил ведро в колодец, зачерпнул воды.
- Вам хорошо в военных городках, -позавидовал он,- вода из крана течет. Пользуйся, сколько хочешь. Да, и вообще, говорят, у вас там полная цивилизация. Паровое отопление. Тепло, светло и мухи не кусают.
- Как бы не так,- говорю ему, -вот уже десятый год живу на пятом этаже.
- Так у вас, видимо, лифт есть?
- Да, какой лифт? В домах высотою до шести этажей они вообще не предусмотрены. А с водой и теплом у меня похуже, чем у вас.
-Это почему же? - удивился старый гагауз.
- А вот так. Представляете, запас воды я могу сделать только ранним утром, аккурат, когда насосы только включают, а жильцы, соответственно, еще спят.
- Ну, дела! – покачал головой собеседник.
- А как по - другому? В остальные часы суток она на мой этаж вообще не доходит. Если не успел, нужно хватать по канистре в руки и бежать по городкам, искать воду в колонках. Да и там она далеко не всегда бывает. Иногда без воды сутками сидим.
- Вот как! А я никогда и не слышал о таких ваших проблемах.
-А так, как довольно часто бываю в командировках, бывало, и годами отсутствовал, то этим делом занимается жена. Можете представить, каково женщине таскать пяти-десятилитровые канистры на пятый этаж. Да и не один раз за день.
А ее для стирки-варки, помывки, сами знаете сколько литров нужно.
- Ну, уж с теплом –то, надеюсь, проблем нет?
- Тоже самое и с отоплением. Центральная котельная греет так, как кочегары на душу себе положат. А так, как они кладут на нее минимум по полведра, то бывает, что среди лютых морозов приходится бегать в кочегарку, будить перегревшихся излишком Кабэрнэ трудяг.
- Зато уж вас соседи сверху не заливают, -заулыбался щербатым ртом дед.
- Лучше бы соседи, чем дожди, живу, как скворец. Надо мною выше - только бетонная крыша, залитая смолою. Летом она так нагревается, что от жары дышать невозможно, а зимой промерзает. В моей конуре весь осеннее-зимний период холодно и сыро. Даже иногда иней выступает на потолке и стенах. А через трещины и дождь проникает.
- Да уж... Хорошего мало. А дети есть?
- Двое. Дети периодически простывают от таких условий. Электрокамины только кислород сжигают.
- Небось, жинка шею перепилила, раз бытовуха заела?
- Жена потихоньку плачется, но только мне. Громче не смеет, не разрешаю. Нет у меня такой наглости выбивать что- то для себя.
- Но ведь есть же и у вас наглые?
-Ну, конечно. И жены офицерские и их мужья. В основном те, которым терять нечего. Они днями и ночами осаждают командиров и замполитов. И, конечно же, зачастую своего добиваются. Меня так не воспитывали.
- Ну, все равно не все ведь так плохо. Со временем сможешь поменять на более
низкий этаж. Ты же, полагаю, не последний человек в дивизии.
- Вроде, как и не последний, но "первых" намного больше. Даже и не представляю, когда смогу улучшить свои жилищные условия.
На этом мы погрузили в машину свои снасти и двинули на водоем. Разговор тут же вылетел из головы, но, как оказалось, через сутки он имел продолжение.
- Не дремлют народные мстители! Телеги на меня так и катают во все инстанции!- возмущенно воскликнул Бабич на очередном утреннем совещании в понедельник, перебирая кипу свежих бумаг на столе.
-Вы это о ком, Олег Иванович? -заискивающе, с мнимым, ему не свойственным участием, переспросил Шамиль Кулиев, его первый зам.
- Да вот пришел из управления по воспитательной работе округа очередной запрос на меня. Здесь говорится о том, что от моих «любимых» подчиненных к ним пришла очередная жалоба, что я такой разэтакий, уже построил себе трехэтажный особняк. Кроме того, мол, имею трехкомнатную квартиру в военном городке, и что намылился оформить на себя очередную, с повышенной комфортностью, в новом, только что построенном доме.
- Да ладно Олег, не обращай внимания. Эти паршивые овцы были и будут. Если из-за каждого расстраиваться, то никаких нервов не хватит, -Этот насквозь фальшивый, успокоительный монолог для комдива, прохрюкал полковник Кирпиченко. Только он позволял себе на правах Фурманова, по отношению к Чапаеву, обращаться к Бабичу на равных в присутствии подчиненных. И хотя Бабич никогда не любил такого фамильярничания, но этого, приставленного к нему для контроля стукача, вынужден был терпеть.
- Да как тут не обратишь, - чуть ли не скулящим голосом, тоже ему не свойственным, просипел Бабич. Он прекрасно понимал, что девяносто процентов жалоб на него во все инстанции идут как раз от бывших замполитов, сейчас переименованных в воспитателей. - Работаешь тут по двадцать пять часов в сутки, а благодарности никакой. Хотел просто поменять, спуститься с третьего этажа на второй. Жена уже загрызла, что высоко подниматься. Так нет же, не дадут гады. Придется отказаться.
- А давайте мы вам лифт построим, Олег Иванович? - то как всегда не к месту сморозил заместитель по тылу, полковник Вася Осипенко. Бабич кинул в его сторону такой презрительный косяк, что Вася чуть ли под стол не спрятался.
- А то, что я дом строю, так что, я не могу себе позволить? Я же собираюсь быть похороненным в Болграде, вторым после генерала Инзова*. Я уже никуда отсюда уезжать не собираюсь. Хочу остатки дней своих провести в отдельной избушке, а не в скворечнике наших пятиэтажек. Начмед, я верно говорю?
Почему то именно у меня решил он получить подтверждение своим словам.
-Имеете, конечно имеете, товарищ генерал, - неуверенно пробормотал я. Бабич недоверчиво посмотрел в мои глаза. Типа, ну-ну, знаю я вас всех. Ведь кто- то из вас, возможно здесь сидящих, и стучит на меня. Все остальные присутствующие, молча поопускали уши и глаза вниз. Каждый прекрасно понимал, что комдив реально потихоньку начинает зажираться, но в глаза никто и никогда, борони Бог, этого ни ему, ни посторонним не скажет.
- Ну, да ладно, это жизнь, а мы солдаты, - закончил напряженный разговор Бабич своей любимой присказкой.
- Переходим к следующим текущим вопросам нашей службы, -продолжил он.
Меня только что поднятый жилищный вопрос, наоборот, подстегнул на решительные действия.
Ведь в то время не только Бабич, но и его ближайшие приспешники-подлизы типа, прапорщика Гниджилова и начальника службы ВДС Пастики, с его ведома и с его помощью, тоже строили огромные виллы, "естественно", исключительно на зарплату прапора и подполковника. На той же улице, за городом, где и сам командир, имея при этом шикарные квартиры на вторых этажах в военных городках. С водой и теплом.
Со мною он вроде как тоже не игнорирует сидеть и выпивать за одним столом, но никогда даже намека не подаст, чтобы спросить, а в чем ты, Озерянин, нуждаешься? Может чем - то подсобить, пока я у руля. Ты ведь, я сам признаю, пашешь аки пчелка на наше общее благо. Но нет, таких разговоров между нами никогда не возникало.
И вот сейчас, в конце совещания я решил набраться смелости и напрямую задать вопрос по поводу улучшения моих жилищных условий.
По команде: - Все свободны!, -народ потянулся на выход. Я задержался в кабинете. Бабич с недовольством взглянул в мою сторону, всегда по утрам красными от недосыпа, глазами.
- Товарищ генерал, разрешите обратиться по личному вопросу.
- Если по личному, тогда давай, говори, -уже более теплым тоном ответил
он. Потому как в первую очередь он боится, что если я задержался в кабинете, то ошарашу его какой -нибудь неприятной новостью, буду говорить о какой -либо травме или инфекции. А вот по личному делу, это уже проще.
- Товарищ генерал, в связи с тем что сегодня был задет квартирный вопрос, хочу спросить, когда я могу рассчитывать, что, наконец- то, переселюсь хотя бы на этаж ниже со своего пятого?
Ему не надо было разжовывать, что такое жизнь на пятом в наших городках.
- А вот бери, и получай ту, которую я планировал для себя, - не долго думая, ответил он.
- Серьезно, товарищ генерал?- не веря еще своим ушам, промямлил я.
- А куда еще серьезнее, чего тут думать. Подпольщики теперь по -любому не дадут мне в нее вселиться. А у меня нет никого более достойного на ее получение, чем ты. Собирай документы, подходи к прапорщику Григоренко, пусть она оформляет.
- Спасибо, товарищ генерал. Разрешите идти?
- Вперед!
Я воодушевленный, вприпрыжку поскакал из кабинета комдива. Не было бы счастья, да несчастье помогло.
Через пару дней принес на оформление документы.
- Доктор, как это вам удалось уломать Олега Ивановича, и урвать
квартиру на жидовском, втором этаже?- подтрунивала надо мной прапорщик
Галина Григоренко, принимая мои документы. Она в тот период была
секретарем жилищной комиссии.
- Уметь надо, Галина Григорьевна.
- Так он же эту квартиру под себя примерял? -вопросительно посмотрела она на меня.
-Ничего не знаю, видимо, передумал, - уже менее любезно прорычал я.
Когда я первый раз посетил эти аппартаменты, то начал искать, в чем там была повышенная комфортность.Оказалось, что ничего особенного там не было. Просто Бабич уговорил прораба во время строительства поднять потолок на тридцать сантиметров выше, чтобы он своей папахой не упирался в него. Естественно, в одной квартире это сделать было невозможно. Поэтому потолок подняли на всем этаже. меня это тоже устраивало. В квартире было больше воздуха. И шкафы наших "стенок" заходили не впритык, а с приличным зазором.
Но вот подошли и первые "свободные" выборы в парламент. От нашего района
тоже оказалось немало желающих вырваться из грязи в князи. Первое, что меня сначала смутило и удивило потом, это, якобы, строительство нового жилого дома в третьем городке, где я теперь обитал. Я хорошо знал, что стройбатов* уже давно в ВС Украины нет, а тут, якобы, затеяли строительство под руководством начальника КЭУ* округа генерала Шелудченко. Замельтешили активисты. Оказывается, генерал выдвинул тоже свою кандидатуру в депутаты. Активистами, ратующими за кандидата, как потом оказалось, были в, основном, те, кому пообещали жилплощадь в новостройке. Прямо внутри городка экскаваторы вырыли огромный котлован. Проложили рельсы, поставили башенный кран. Все делалось в темпе. Стройка кипела и бурлила. Площадку обнесли забором. Завезли бетонные блоки под фундамент.
Две недели экскаватор день в день катался взад-вперед по дну котлована. Говорили, что это он трамбует яму перед заливкой ее бетоном. От его натужной трескотни днем было некуда деваться. И вдруг затих, прекратил тарахтеть одновременно с окончанием выборов. Кандидат, который бросил сворованные в войсковой казне деньги на мифическое строительство, пролетел мимо кресла в Верховной Раде, как фанера над французской столицей. И мгновенно оказался за кордоном, потому что «компетентные» органы тут же, после того как традиционно дали ему сбежать, открыли на него охоту. Не знаю ничего о его дальнейшей судьбе.
Котлован, заросший лопухами, стоит, как напоминание о гнусном мошенничестве в наших военных верхах до сих пор. И еще не скоро зарубцует его природа. Из башенного крана не один раз падали дети. Пришлось даже мне вмешиваться, чтобы его в конце-концов демонтировали. Куда увезли, не интересовался. Думаю, на металлолом.
Зато победил тогда в этой гонке другой труженик ручки и калькулятора. По профилю, как отнять и не делиться. С фамилией Хорошун. Зять директора местного винзавода. Старший лейтенант погранвойск, со временем перелицовавшийся в таможенника. Ходили слухи, что продал вместе с тестем под шумок какую-то огромную партию вина налево. Резко разбогатевший и имеющий деньги для приобретения места в списках партии дамы с косой.
Он тогда проявил бурную деятельность. Круглые сутки носился по избирательному округу. Почти не выходил из кабинета Бабича. Даже я пару раз был удостоен пожать пухлую лапку этого ничтожества. В его пользу был задействован весь административный ресурс региона.
Не знаю, что тогда от него имел командир дивизии, но солдатам, которые
были, как говорится, не местными, было по барабану, и они отдали свои
голоса за того, на кого им было указано. А это ведь солидное число
бюллетеней. Да и многие офицеры с семьями, будучи одураченными сладкой
патокой, тоже проголосовали за это "счастье". Естественно, когда он реально
прорвался к заветной цели, то дивизия вместе с Бабичем стали для него
только неприятной обузой.
Помню только, как тогда воспряли духом его, всегда в таких случаях появляющиеся во множественном числе "друзья и родственники".
- Да вы знаете что наш Игорь теперь депутат Верховной Рады! Да вы знаете
что он наш район теперь озолотит! - визжала неоднократно одна недалекая
бухгалтерша в финансовой службе дивизии.
- А кто он вам, что вы за него так распинаетесь?- задаю ей при случае вопрос.
- Он мой родственник!- гордо взвизгнула самонадеянная аборигенка.
- Не далек тот час, когда все его друзья и родственники будут горько
сожалеть, что имели хоть какое- то к нему отношение, - проговорил тогда я
ей. И уже не стал слушать вопли возмущения, которые доносились за моей
спиной. Не скоро, но все произошло так, как я и предсказывал.
С тех пор много воды утекло. Депутаты и главы районов, областей и
регионов менялись с завидной регулярностью. Как всегда обещаний
улучшить жизнь местной биомассы и военных нашего гарнизона, в том числе,
было предостаточно. Только вот реально жизнь аборигенов бессарабского
тупика с каждым годом стремительно ухудшалась.
Дошло до того, что даже президентом страны стал уроженец Бессарабии,
выросший и закончивший школу в Болграде. Он тоже накануне выборов
приезжал, перед земляками распинался, выступал, очень много обещал…
*Генерал от инфантерии Инзов- царский генерал, основатель г.Болград.
*Стройбаты-батальоны СА, предназначенные исключительно для строительства различный военных объектов.
*КЭУ - коммунально эксплуатационное управление.