Его звали Евгением…
А мы звали просто - Женькой.
Я познакомился с ним тогда, когда поступил в суворовское военное училище.
Он был открытым, добрым и улыбчивым юношей из Сибири.
Там у него были мать и старший брат, которым он гордился. Брат, с его слов, был смелым, сильным и ничего не боялся, и Женька поступил в училище, чтобы стать сильным и смелым как старший брат.
Тогда нам было четырнадцать лет, но мы уже жили полнокровной армейской жизнью. Из нас готовили будущих офицеров и поэтому не церемонились.
Любящие мамы и папы остались дома, а здесь были суровые армейские условия: жёсткий распорядок, армейская дисциплина, офицеры-воспитатели и их помощники - строгие сержанты,
Каждый новый день начинался с раннего подъема.
Потом была физическая зарядка, строевая подготовка, учеба, самоподготовка, чистка оружия, физическая подготовка и прочее.
Всё это как в калейдоскопе сменяло друг друга и времени на личную жизнь почти не оставалось.
Кое-кто не выдерживал и уезжал домой.
Остальные мужественно терпели.
Особенно тяжело было в начале, но потом привыкли и втянулись в этот напряженный ритм.
Случилось так, что мы с Женькой попали в один взвод, в котором было 25 мальчишек и целыми сутками были вместе.
Народ в нашем взводе был разный, начиная от избалованных сынков высокопоставленных родителей, заканчивая бывшими хулиганами с городских окраин.
Во время учебы случалось всякое, начиная от широких дружеских улыбок и заканчивая жестокими массовыми драками. Ведь казарменные условия схожи с тюремными: большая скученность, замкнутость пространства и масса всевозможных ограничений.
Высокий и нескладный Женька, в отличие от остальных, был добрым и улыбчивым парнем. Он относился ко всем доброжелательно, старался не конфликтовать и поэтому выделялся из основной массы юношей, которые изо всех сил самоутверждались и боролись за лидерство.
Мы с Женькой не были близкими друзьями, но отношения между нами были доброжелательные.
Окончив суворовское училище, мы распределились в высшее общевойсковое командное училище, сразу став курсантами, потому что нас, бывших суворовцев, брали туда без экзаменов.
Через четыре года учебы мы должны были выйти оттуда полноценными защитниками Родины в звании лейтенанта.
Но офицерами мы с ним не стали…
Я, разочаровавшись в армейской службе, ушёл с третьего курса и стал гражданским обычным человеком.
Женька продолжил учёбу.
При прощании с ним у меня возникло ощущение, что мы видимся в последний раз.
Так оно и случилось.
Через два месяца после моего ухода из училища мне позвонил приятель и сказал, что через три дня они едут в войска на стажировку и будут проезжать через наш город, и попросил подойти к поезду.
Я обещал быть…
В полдень пассажирский поезд дальнего остановился у перрона вокзала нашего города.
Из плацкартного вагона высыпала группа курсантов. Среди них был мой приятель.
Мы поздоровались и обнялись, понимая, что пути разошлись навсегда. Теперь каждый жил своей жизнью. Валерка – суровой военной, а я - тихой гражданской.
Во время нашего разговора он рассказал новости про училище и предстоящую стажировку. А в конце разговора вдруг сказал: "Ты знаешь, через месяц после твоего отъезда в оружейной комнате нашей роты застрелился Женька…"
- Я онемел…
- Как застрелился!? Ведь у него всё было хорошо, он даже собирался жениться…
- Собирался, да не собрался, - продолжил приятель, - потому что поругался с невестой и вернулся из увольнения злой и хмурый. Затем попросил дежурного по роте открыть оружейную комнату, сказав, что забыл положить автоматный подсумок. Тот открыл. Он зашёл, достал свой автомат, сунул ствол в рот и нажал на спусковой крючок.
- А дежурный куда смотрел? – спросил я.
- Не знаю. Знаю только, что его вызывали в военную прокуратуру.
- Где похоронили? – поинтересовался я.
- Не знаю, - ответил Валерка, - собственно и похорон не было. Его завернули в плащ-палатку и куда-то увезли. Ты же знаешь, как у нас относятся у самоубийцам?..
- Знаю, - ответил я.
В этот момент по громкоговорящей связи объявили, что до отправления поезда осталось пять минут.
Проводница позвала пассажиров в вагон.
Мы с приятелем стали прощаться.
Через несколько минут поезд отошёл от перрона и скрылся вдали.
Я еще какое-то время стоял, переваривая страшную новость.
Мне было жалко Женьку и обидно, что он так легко расстался с жизнью.
Тогда у меня впервые мелькнула мысль о том, что из жизни рано, почему-то, уходят только очень хорошие люди.
И Женька был один из них.
Наверное, они там нужнее?..
После этого зашел в ближайший винно-водочный магазин, купил бутылку водки и поехал домой.
Надо было помянуть Женьку…