Иду не торопясь, озабоченная , как и большинство женщин, неурядицами в семье и желанием вырваться из круга невзгод, вечной нехватки денег и прочих невыносимых проблем!
Рассматриваю витрины магазинов, прекрасно упакованных в часто не нужный хлам. И внезапно останавливаюсь перед огромным магазином подарков.
Двухэтажное здание из серого отполированного камня поражает роскошью огромных окон заставленных духами, кремами, шампунями, богатыми украшениями, одеждой.
В народе всё это великолепие зовут «Магазином для воров». Зайти туда не просто. У входа - соглядатаи. Они прощупывают глазами твой внешний вид, вежливо спрашивают о цели визита. Предупреждают о том, что всё слишком дорого в элитном магазине, и заходить «просто так в сие царство» не стоит.
Оглядываю свою весьма потрёпанную искусственную шубку, гляжу на вельветовые сапожки «прощай молодость» и вздохнув,направляюсь к знакомой улице.
Обняли сзади за плечи, грубо, порывисто повернули. Высокая дородная женщина пристально смотрит в глаза.
-Цыганка?- пытаюсь высвободиться из цепких рук.
Она машет головой, шепчет, почти касаясь моего лица полными губами,-
-Сербиянка. Денег от тебя не надо. Послушай и запомни, что тебе скажу.
Я прижимаю сумочку к ноге, и на миг замираю в чужих объятиях. Толи колдовство огромных чёрных глаз сделало своё паршивое дело, толи любопытство взяло вверх. Подчиняюсь, помимо воли своей, её приказу.
- Болеешь, вижу,- продолжает женщина,- но болезнь не опасная. Врачи пока ничего не видят. Через три года вылечат тебя. Сделано тебе не кровной роднёй. Отвернуть мужа хотят.
Я пытаюсь чего - то возразить, но сербиянка крепче сжимает меня руками.
-Молчи и слушай. Ты добрая, хорошая любишь своего. Знаю, сильно любишь!
Не нужна ты ему. Ох, как гуляет, много гуляет. Тебя не бережёт. На двух работах корячишься, бедная. Бросишь ты его уедешь. Но будь осторожна. Не загуби себя совсем. Осилишь такую жизнь, всё у тебя получится. Дочку сама воспитаешь. Большим человеком будешь. Мечту свою исполнишь. Дочь умница и красавица вырастет. А теперь беги.
Она вдруг оттолкнула меня-
-Уходи, табор идёт. Деньги отберут. Да уходи же ты!
Мне стало обидно. Как она посмела прикоснуться к «святая – святых» мыслей моих, чувств, обид, каждодневной горечи? Я не верила тем, кто «открывал глаза» мои на предательство мужа. Пожалуй, это и держало ещё меня около любимого ничтожества.
И всё же я не хотела сдаваться без боя
-Врёшь,- кричу я,- да как ты смеешь говорить о том, чего никогда не будет, о том в чего я никогда не поверю. Куда я поеду? Здесь мой дом, рядом с мужем. Нет у меня мечты. Наврала? Зачем?
- Не ушла?- улыбается она,- я предупреждала. А уедешь ты на юг, на свою Родину.
Меня окружили цыгане. Чувствую, кто-то тянет сумочку, кто –то гладит по лицу, трогает руки. Но я будто и не вижу никого. Я готова уничтожить, растоптать эту женщину, заставившую меня явно осознать весь ужас происходящего со мной. Я увидела себя со стороны, всегда озабоченную, усталую, раздражённую, запутавшуюся в тревогах, в нищете, в грубости пьяных фраз, и в постоянном вопросе
-Где достать деньги, чтобы накормить мужа и дочь?
На работу я опоздала. В моём кабинете сидела приятельница. Увидев заплаканное лицо, не стала произносить заготовленное нарекание.
- Денег дашь?- заикаясь, сказала я ,- цыгане вытащили весь аванс.
Через три года отлежав в больнице положенные три недели и выслушав удивления врачей о том, кто же так запустил воспаление, мучившее столь привлекательную женщину, т. е меня, я написала заявление об увольнении, чтобы сбежать домой, на юг, на свою Родину.