Вспоминая лето.
Наверно, у каждого взрослого человека есть свой альбом с картинками из детства.
Я имею в виду воспоминания.
И чем больше там собрано радостных и теплых картинок, тем более предрасположен к позитиву обладатель этого альбома.
Тем больше он находит светлого и радостного вокруг себя, он открыт, и сам способен дарить радость.
Я помню, у детей книжка такая тоненькая была, - "Четыре желания", Ушинского. Мальчик резвился на просторах всех четырех времен года, и каждый раз, проживая одно время года, ему казалось, что лучше этого не бывает. "Пусть лето не кончается никогда", - просил мальчик.
Но происходила обычная смена одного времени года другим, и мальчик снова бежал в его пространство наслаждаться всем, что оно преподносит, и снова ему казалось, что уж лучше то и быть не может...
Надеюсь, и наш мальчик запомнит лето в ярких красках.
Мы с ним вместе рисовали оранжевым цветом, и, надеюсь, пополнили его альбом радостными картинками.
Летом мы жили с внуком Филиппом на даче.
Ему нынче в первый класс идти, и я поначалу попыталась было загрузить его занятиями, но, он так тяжко вздохнул, и сказал:
- Я думал, хоть здеесь не будут заставлять.
Читать он умеет, и довольно бегло, вычислять тоже, даже, если не надо, чтобы "на ум пошло", то и трехзначные числа столбиком. Ну, я и подумала: да, и пусть, действительно, отдыхает вольно.
Примеры, все-таки, порешали ненавязчиво мелом на железных воротах. А в дождливые дни читали.
Филипп помогал, если было желание: дрова таскал в баню, в больших, сползающих с ладошек, рукавицах; собирал горох и малину (малину прямо в рот), поливал из шланга цветы и капусту. Это занятие всем детям по душе - возиться с водой и еще, сжигать мусор.
Я кормила его кашей или творогом с земляникой (мелкая такая, душистая, разрослась ковриком под вишнями), которую собирала каждое утро, пока он нежился в постели.
За завтраком принимала заказ на обед, что приготовить: борщ, "только, чтобы красный был", гороховый или фасолевый суп, куриную лапшу, или с фрикадельками. Блинчики, оладушки, - хоть каждый день.
И не было для меня ничего важнее, чем кормить ребенка, и играть с ним в шашки, слушать "Детское радио", и петь с ним, услышанные по радио, песенки, мыть его в бане, набегавшегося за день, чумазого.
У него ведь тоже было множество своих мальчишеских дел: на велике погонять, и в футбол поиграть с друзьями, соседские девочки, кстати, тоже азартно играли в футбол; и в бассейне накупаться, и вылепить из глины бегемота.
А с дедом, если он с нами, жарить шашлык и париться в бане по-настоящему, по-мужски, с веником.
Вечером мы зажигали много свечек, и Филиппок расставлял их вдоль дорожек сада.
И восхищался: "смотрите, как красиво!"
Мы усаживались на открытой веранде и слушали тишину, это не каждый мальчик умеет. Вот, даже дед не умеет.
Он ее обычно прогоняет, или заполняет.
С дедом тоже свечи, но и разговоры, разговоры, что тоже было хорошо.
Но, бывали вот эти особенные вечера, когда мы вдвоем смотрели на черную гладь воды в маленьком прудике, с дрожащими там отблесками свечей, расставленных повсюду, и, щедро отсыпанными нам для большей радости, звездами добрым, добрым небом.
И вдруг, среди этой идиллической тишины, лягушка, долго сидевшая где-то в траве, ничем не обнаруживая своего присутствия, неожиданно пропоет свою вздорную руладу, да как плюхнется в воду и взметнет в разные стороны все отблески и звезды.
И ребенок зальется безудержным, радостным смехом, звонким и переливчатым.
И ты думаешь: Вот она, награда за твой хлопотливый день. И что может быть важнее на свете счастливого детского смеха?!