Прошу героя с автором не путать, это вымышленный образ, просто написано от первого лица
ГОРДОСТЬ
Гордиться собой грешно? В точку! Но хуже, когда гордиться собой смешно. Уж я-то это знаю, я из тех, чья гордость вроде как вечно ходит на цыпочках из страха шаркнуть на беду.Во-первых, я маленькая и рыжая, то есть не такая рыжая, которая почти что блондинка и в моде у дедушек с подарочными замашками, а с лицом круглым да веснушчатым, похожим на полянку в грибном краю.
Но и это не заставило бы мой курносый нос смотреть под ноги, если бы не Машка. Машка – это корова, которую обслуживала наша семья и которая, в отличие от меня, считала себя вправе покапризничать. Машка гордых не любила, в присутствии Машки моя гордость словно вытягивалась в струнку и приподнималась на носочки со средних классов школы и до выпускного. Зато Машкин сынок расплатился жизнью за мое право поступить на архитектурный факультет строительного техникума. Я здорово чертила и даже рисовала и родители снизошли до этой жертвы, втайне мной гордясь, но ругая меня за наличие моей гордости.
Я почувствовала себя виноватой, и моя гордость мгновенно принесла себя в жертву, свернувшись до размеров изюминки в сдобной булке – моем любимом лакомстве.Подруг у меня не было, ведь я хорошо училась, но моя гордость снова выросла и мы мирно сосуществовали с ней, пока я не получила диплом и не выяснила, что место в архитектурном сообществе нам не по зубам.
Нас встречали так, словно моя гордость приобрела жирные бесовские черты и готовилась раздавить лучшие качества девочки из народа, а именно скромность и терпение. И опять моя гордость стала малой тенью.
А я устроилась машинисткой в заводском бюро машинописи и тосковала, пока меня не позвал замуж черноволосый станочник невысокого роста. Мы родили двойню, мальчика и девочку, и я даже не подумала остановить властное вдохновение моей гордости, готовой встать на пуанты. Увы, балетных классов для душевных порывов не предусмотрено, и я в очередной раз упаковала мою гордость и затянула узелок, когда дети заняли все мое время, украв, таким образом, мужнино , а он обиделся и нашел ту, что его поняла.
Когда двойняшки подросли, муж простил мне мою занятость, и мы вместе выпивали по выходным и праздникам, что позволило скрепить союз. Это было хорошее время. Мы улучшили тогда наши жилищные условия, мои красивые детки в каштановых кудрях баловались и нуждались во мне, мои веснушки побледнели, и я стала такой худенькой, что даже модной.
И все же я не пускала мою гордость на сцену, она прозябала за кулисами, во тьме, и дышала так тихо, что казалась неживой.
Я забыла о ней -да!- я почти напрочь забыла о моей гордости в течение многих лет моей жизни. Муж все же ушел от меня, но это случилось, когда Дарьюшка и Петруша, уже выросли и стали работать: сын газосварщиком, дочь швеей. Дети создали свои семьи и покинули меня, навещая чтобы напомнить, кто я и для чего я им нужна.
Я вышла на пенсию, чтобы возиться с внуками и мое время, опять расписанное «от» и «до» не давало мне скучать. В общем, все как у всех, только дочкин сынок частенько прихварывал, а вот денег на летний отдых не хватало. Я решила подработать на уборках в частных домах, и мне с этим повезло. Раз в месяц я делала генеральную уборку в двухэтажном особняке одного безработного и его жены, состоящей, в общей сложности, из тридцати комнат. Их сын (они говорили, что он лоботряс) окончил какой-то крутой вуз в столице и недавно женился на Европе, а они не в силах были самостоятельно справится даже со своими балконами, чья площадь была равна площади всей моей хрущевки.
Меня восхищала их надменность, и я тихо и с тоской помянула мою, должно быть, впавшую в кому, гордость.
Однажды, когда мои безработные работодатели покинули чертоги, я в дальней комнате наткнулась на коробку из - под стиралки, доверху набитую пачками долларов... Ну, везет же людям! Мои глаза просто не хотели отлипнуть от такого богатства, я знала, что хозяева вряд ли считают свои многочисленные пачки, я была честна, но соблазн велик…и тут…
Моя гордость, ставшая было точкой на звездном небе, снизошла до меня, подняла голову, развернулась и выдала такое балетное па, что я встала столбом, готовясь аплодировать.
-Нет, я не возьму этих их денег, не возьму ни за что, - сказала я себе, - у меня тоже есть гордость.
Вера Андровская