Утром, 7-го апреля, полку, по тревоге, приказали отбить танковую атаку западнее города. На прорыв окружения, со стороны Земланнского полуострова двигалась крупная группировка танков. Мы мчались на своих бронетранспортерах так, что прицепленные пушки мотало в разные стороны, а над головой всё летели и летели снаряды, а сегодня ещё и самолёты. Внутри кольца был ад, казалось ничто живое там остаться не может. Однако из развалин по- моему слабо бронированному "коню" ударил фаустник. Снаряд выпустили неумело, он только чиркнул по борту и взорвался сзади на обочине, зато "Виллис" с командиром и начальником штаба, после пулемётной очереди, вильнул и слетел с "дороги". В микрофон радиостанции, я приказал последним двум бронетранспортерам прикрыть машину и забрать командиров. Остальным " Вперёд".
Мы успели. "Тигры" только начали расползаться в боевой веер, из не широкого пространства между двух лесных массивов. Второй полк нашей бригады ждал их совсем в другом месте. Это была последняя сотня танков, на всём фронте, пытавшаяся прорваться в город. С машин, оставленных спасать командиров, передали: "Командир жив, но сильно ушибся, заместитель ранен". Передал всем, что принимаю командование на себя.
Встречный бой! Самый непредсказуемый и кровавый вид боевых действий. Ни одна сторона не может занять выгодное положение. Танкам - то, кроме простора ничего не нужно, а нам придётся "стрелять с колёс". Пушки, снаряды, люди - всё на виду. Не останавливаясь, определяю рубеж обороны и распределяю орудиям сектора обстрела. Если б не рации на каждой машине, не известно, как бы всё сложилось. Вот когда пригодились наши тренировки.
Броники лихими разворотами ставили "сотки" сразу в нужном направлении, расчёты горохом сыпались к своим орудиям, сразу вытаскивая по два ящика снарядов, (больше в машину не всунешь). Не густо, ну да хоть эти расстрелять. Станины разведены, сошники кувалдами вбиты в грунт. Поймать в панораму цель...
"Зверобой" - солдатское имя пушки БС-3. Почему? Всех зверей бьёт. Тигров, простых и королевских, пантер, причём ситуация в корне изменилась, если раньше Тигр мог нас расстрелять с километра, а 76 миллиметровка ЗИС-3 гарантировано ответить с 500 метров, то теперь мы их били с 1,5 километров, а им эту пятисотку нужно было протарахтеть.
Конечно они стреляли. Осколочными, но это на удачу.
Первый же залп остановил три коробки, второй четыре, почти всё, что успело расползтись в стороны от прохода.
Невесть откуда вывалившаяся четвёрка "пешек" сыпанула в этот проход бомбовую нагрузку, что мужества фашистам не добавило. Разворачиваются, тикают. Вот как пишется военная наука, даю команду, два бронека цепляют орудия и вперёд к проходу. Противотанкисты преследуют танки! Ещё две машины посылаю собрать выживших германских танкистов из одиннадцати застывших коробков. Честно говоря, два года назад, эти коробки внушали, если не ужас, то как минимум опасливое уважение.
Ещё два сожгли при отходе. Всего тринадцать, совсем неплохо. Даю отбой.
Сейчас самая тяжёлая минутка для бойца, усталость наваливается на каждую клеточку тела, нет ни мыслей, ни желаний. Тяжесть и пустота. На станинах, ближайшего орудия бойцы не спешно гоняют по кругу здоровенную самокрутку. Бреду к ним, тяжело переставляя ноги, ставшими пудовыми.
Сахару нужно, хоть кусочек, напряжение сразу пройдет.
Солдат показывает на меня пальцем и начинает хохотать, через секунду ржёт уже весь расчёт. В чём дело? Солдаты заходятся, один сползает на землю, другой хлопает по плечу, хочет чего-то сказать, но не может, хохочет.
Кто-то суёт богатырскую самокрутку и пальцем тычет мне в ноги.
Ё...!
Ниже ремня у меня практически ничего нет, ну то есть, спереди какие-то куски шинели остались, а сзади ни шинели в пол, ни бриджей, даже трусы в дырках. Представьте себе офицера в пилотке, шинели, сапогах, с пистолетом, планшетом на боку, биноклем на груди, одетого по пояс. Тут нужно бежать докладывать. Застолбить тринадцать танков, а то премию (тысяча за танк) кто-нибудь другой на себя запишет, хоть лётчики. Такое часто и густо случается. Я представил себя, докладывающим, всегда щёгольски одетому Чапаеву и тоже зашёлся в таком хохоте, что цигарка, крепчайшего моршанского табака выпала из, оказывается, дрожащих пальцев. Постепенно присоединились и командиры батарей, прибывшие с докладами. Амуниция в клочья, а ноге всего один порез и то не глубокий. В какой момент меня подраздели, не заметил.
- А, я думаю, чего это мне снизу поддувает! - говорю, прекрасно понимая что эту историю с этой фразой будут после войны выжившие рассказывать друзьям-фронтовикам за бутылкой "казённой". Отсмеялись, и напряжение, пронзавшее всё тело ушло. Нашли солдатские галифе и шинелку поприличней. Отправился докладывать. Шестеро убитых, шестнадцать раненых, пятнадцать пленных, из них раненных одиннадцать, ну и конечно танки.