Я шёл по краю небольшого лесочка, чудом сохранённым в этой части города, когда шедший мне навстречу мужчина с длинной бородой, сказал «трах-ба-бах». Я проигнорировал его слова и шёл себе дальше, но он меня остановил и ещё раз произнёс, обращаясь явно ко мне, «трах-ба-бах», направив на меня указательный палец.
- Добрый день. Что Вы хотите этим сказать?
- Добрый день. Этим я хочу сказать, что сделал Вам контрольный выстрел в голову, а Вы вместо того, чтобы, как положено всем убитым, лежать на земле, куда-то ещё идёте. Это противоречит правилам природы.
- То есть Вы хотите сказать, что Вы меня убили?
- Ну, разумеется. Я выстрелил Вам в живот, и в голову, после такого не живут.
Я привык ничему не удивляться. Убит, так убит. Я стал ложиться на землю, когда этот бородатый мужчина дал мне газету: «Постелите на землю. Всё-таки пиджак у Вас новый".
Я постелил любезно предложенную газету и лёг. Мужчина собрался уходить, поэтому я его спросил: А сколько мне тут мёртвым лежать?
- Да как всегда, пока не придёт Махеджо-Даро и не воскресит. Вы что сегодня в первый раз?
- Похоже, что в первый. До сих пор мне не приходилось быть убитым сегодня.
- Ну вот видите, всё когда-то бывает в первый раз сегодня, - и развернувшись, он пошёл себе дальше. Я всё лежал и ждал этого Махеджо-Даро, но через десять минут, мне стало казаться, что никто меня не придёт воскрешать, и тут появился он. Махеджо-Даро я ещё сегодня не видел, но сразу понял, что это он – молодой длинноволосый парень в белой набедренной повязке с белой простынёй перекинутой через плечи с чайником в одной руке и маленькой стопкой в другой. Он подошёл ко мне и сказал:
- Можете воскресать, - он налил из чайника в стопку какую-то жидкость и вручил мне, - пейте.
- Что это? - я взял стопку из его руки.
- Это коньяк.
Я опрокинул стопку и весь сморщился в лице. Терпеть не могу коньяк. И пошёл себе дальше.
- Вы не идите по Красногеройскому бульвару. Там Господин главный Арестовыватель всех арестовывает, - крикнул мне вдогонку Махеджо-Даро. Я поблагодарил его за предостережение и свернул на Красногеройский переулок, чтоб выйти на Красноармейский проспект. На углу бульвара и переулка на газете лежал Вильям Шекспир. Проходя мимо, я его поприветствовал:
- Gr;; Gott, Вильям Шекспирович.
- Gr;; Gott, Иван Силентьевич, - сказал Шекспир. Городок маленький все друг друга знают.
- Скоро к Вам Махеджо-Даро подойдёт, сегодня это Махеджо-Даро.
Дело в том, что иногда в роли Махеджо-Даро выступает кто-то другой, с официального провозглашения Господина главного Арестовывателя, но сегодня он сам в роли себя. Я попрощался и пошёл домой, считать свои римские солиды и византийские номизмы.
- Gr;; dich, - попрощался Шекспир, повернувшись на бок.