Кончался 1977 год. Началась зима 1977-78. Декабрь. Центр города.
Он шёл по льду Невы в самом центре города, рискуя жизнью ради забавы. Чувство риска. Испытать самого себя. Адреналин в крови. Пополам с тестостероном.
Он шёл на Петроградку. К своей девушке, с которой учился на подготовительных курсах в мединститут. Он не хотел думать о том, что может провалиться в коварную чёрную промоину. А ведь это неминуемая смерть.
У Невы достаточно сильное течение, чтобы утянуть провалившегося человека сразу же под лёд. Это не озеро и не пруд. И даже не маленькая речка со слабым, медленным течением.
А здесь мощное течение огромной реки. Здесь - смерть. Жуткая и неотвратимая смерть. Течение сразу же затянет под лёд. А там человек задохнётся. А вернее, захлебнётся ледяной невской водой.
Если он умеет плавать, то будет биться головой об лёд над ним. Пока неминуемо не захлебнётся и не утонет.
А это случится обязательно, при проламывании льда реки тяжестью человеческого тела. И после этого - затягивание течением, барахтающегося в ледяной воде человека, под лёд реки.
Он не хотел думать об этом варианте развития событий. Об этом кошмаре.
Он шёл к ней. Она ждала его. Оставалось около часа времени до намеченного визита к ней. Ему надо было куда-то истратить этот лишний для него час. Чтобы не явиться раньше времени. Это было невежливо.
Как назло, он очень рано вышел из дома. Влекла молодая горячая кровь. Влёк мужской гормон тестостерон.
И он решил малость остудить себя, пройтись по центру города. Любимого им, его родного города.
Он вышел из метро на Невском. Пошёл, не спеша, пешочком в сторону Адмиралтейства и Дворцовой площади.
Ему нужно было на Петроградскую сторону. И он решил прогуляться по центру города. Пройтись по его проспектам, набережным. По мостам через Неву.
Решение пройти по льду реки пришло внезапно и отчаянно. Во время этой вечерней прогулки. Он решил испытать себя на смелость или на трусость. Кому как нравится выразиться в подобной жизненной ситуации.
***********
Шёл декабрь 1977 года. Он шёл по Невскому проспекту с его шумом и гамом. С его вечным бешеным темпом жизни. С его нескончаемыми толпами народа.
Народа, строящего какой-то свой, непонятный лично ему, "социализм-коммунизм". Чушь какая-то. Дурь. Несбыточная дурь. Фантазия нескольких идиотов.
Он любил свой город. Он любил центр города. Хоть и не любил суеты и шума толпы.
Вот и Адмиралтейство. Теперь - по набережной Невы направо. Мимо Зимнего дворца. От Дворцового моста до Кировского.
И вот, не доходя немного до Кировского моста, ему пришла в голову шальная мысль - рискнуть своей жизнью. Рискнуть просто так. И пройти по льду, совсем недавно замёрзшей, Невы.
Причём пройти по целине. Т.е. там, где никто ещё не ходил. Где не было ни тропинок, ни человеческих следов. Это было очень опасно.
В Неве ещё было много не затянувшихся льдом участков. Участков чистой воды, отливающей в мерцании городских фонарей мрачной чернотой. Полыньи и промоины.
Это было жутко. Жутко и притягательно. Зачем он это делал? Поди пойми человеческую психику. Психику недавнего пограничника, привыкшего в своих элитных войсках к ежедневному риску.
Быть может, он, после увольнения из погранвойск в 1975 году, соскучился по риску. И такое бывает.
Ему захотелось пощекотать себе нервы. И он пошёл. Пошёл на смертельный риск. Он понимал, что это глупый риск, глупая затея. Он понимал, что это может плохо для него кончиться, в его-то 23.
Но он ничего не мог с собой поделать. Адреналин в крови требовал риска. Тестостерон - тоже.
Дома его ждали мама и отец. На Петроградке его ждала любимая девушка.
А он шёл по тонкому льду Невы, испытывая свою смелость и мужество. Это был своеобразный экзамен на звание мужчины. На звание человеческого самца.
До него никто здесь не ходил. Следов на снегу поверх льда не было.
Он шел по льду. Звуки города стали удаляться от него. Будто он шёл где-то в глухом лесу. По льду лесного озера или болота. Но там нет течения. Там можно выползти на край ледяного покрова водоёма, если провалишься.
Здесь не выползешь. Здесь тебя затянет под лёд. Страшное течение реки затянет под лёд.
И кончится всё неожиданной и мучительной смертью подо-льдом. Уносимого течением, в чёрную бездну, безумца.
И найдут только весной. Раздувшийся труп, объеденный рыбами, водяными червями и гадами. Где-нибудь под Зеленогорском или Стрельной.
Он это всё прекрасно понимал. Но, всё-равно, упрямо шёл вперёд. Глупый риск. По сторонам от него хищно зияли чёрные полыньи.
Впереди его ждало наслаждение свидания с красивой девушкой 19-ти лет. А под ногами у него предательски потрескивает лёд Невы.
Воспоминание о Невском проспекте, таком близком отсюда, сейчас казалось ему видением-галлюцинацией, с другой планеты.
Три года назад он пришёл из службы в погранвойсках. Там его научили мужеству, и презрению к опасности. Но не презрению к благоразумию.
Сейчас он готовился поступать институт. Чтобы стать врачом-хирургом. А там ведь тоже сплошной риск. Риск случайно убить человека на операционном столе.
И вот сейчас, этим декабрьским тёмным вечером, ему в голову пришла эта шальная мысль - пройти по льду через Неву. Заберёт Царица реки его себе? Такого молодого и дерзкого. Или всё же пожалеет.
- Зачем мост? Перейду по льду. Испытаю себя, - сверлила головной мозг отчаянная мысль.
И от этой мысли уже не уйти. Она стала навязчивой. Доминирующей. Нависающей над ним всей своей опасностью. Всей своей угрозой.
- Или ты мужчина, смелый и отважный воин. Или ты тряпка и трус, не заслуживающий жизни. И звания мужчины.
Он шёл. Была середина Невы. Впереди темнела громада Петропавловской крепости со своими Невскими воротами, выходящими на реку. Позади, в темноте, светился огнями окон Зимний дворец и Дворцовая набережная.
Слева от него - Ростральные колонны на Стрелке Васильевского острова. За ними - величественное здание Биржи. Творение француза де Томона.
Он понимал, что под ногами потрескивает смерть. Чёрная бездна под тонким слоем льда, увлекающая со страшной силой с собой, в чёрную вечность.
Ему было жутко до спазмов внутри. Вернуться было нельзя. Это кончилось бы полным неуважением к себе. Это кончилось бы полным презрением к себе, как к личности.
И он упрямо шёл вперёд по трещавшему льду. Навстречу своей жестокой смерти в темноте позднего вечера над его родным городом.
Или навстречу самоуважению к себе. Навстречу с радостью интимной встречи с красавицей, которая ждёт его. И которой ему так приятно будет обладать, после этого смертельного риска.
Она ждёт мужчину. Не трусливую тряпку.
Колени его подгибались от ужаса. Ужаса смерти. И торжества борьбы с самим собою. Борьбы с сильнейшим инстинктом самосохранения.
Это был жестокий поединок с самим собою. Бой без правил. Совсем один. Никто на всём свете не придёт ему на помощь, в случае катастрофы. Только он один. И огромная страшная зимняя река, со своим ужасным стремительным течением.
Помощи ни от кого не жди! Только сам! Пан или пропал!
Вдалеке звенели трамваи на Кировском мосту. А в нём бурлила молодость и жажда подвига. Жажда испытания себя на подвиг. Пусть даже такой глупый и бесполезный.
Была середина реки. Всего лишь середина реки.
До противоположного берега оставалось пройти ещё столько же. Столько же. Среди промоин во льду. Среди полыней и трещин во льду. Часто коварно прикрытых снегом.
Он шёл вперёд. Назад ему дороги не было.
Это было бы моральной смертью. Смертью не физической. Но моральной. Смертью как личности.
Он шёл вперёд. В животе что-то противно ныло. Это был ужас смерти, жадно поджидающей его где-то совсем рядом.
И восторг преодоления этого ужаса смерти.
14.2.16. СПб