МАРТА
На большой перемене, мы с девчонками вышли в школьный двор и встали около заборчика.
Перемена 20 минут, можно посидеть.
Тихо.
Мы присели на корточки в школьном дворе около заборчика.
К нам подошли маленькие телята.
Мы потрепали им кудрявые чёлочки, и , присвоив всем одно имя Марта, стали чесать им за ушками, тянуть им вымя, шептать какие то ласковые слова.
Моя Марта, нагнулась ко мне, и чуть боднула меня в живот.
Мне стало смешно.
Марта подбоднула меня ещё.
Потом ещё.
Мне становилось всё смешней, и смешней.
Такая маленькая тёлочка, а бодаться уже умеет.
Марта подбадывала меня каждую секунду.
Я смеялась, смеялась, смеялась.
Мимо, по дороге, проходили прохожие и смеялись вместе со мной.
Наверное мой смех был очень весёлым.
Потом я увидела голубое небо.
На нём были облака.
Что плыло, облака или небо, я уже не понимала.
Иногда, сквозь смех, я слышала какой то плач.
Так смешно мне не было никогда, я вспоминала и читала, как молитву слова
«Не жалею, не зову, не плачу,
Всё пройдёт, как с белых яблонь дым.
Увяданья золотом охваченный,
Я не буду больше молодым.»
Я начинала понимать, что Марта меня сейчас забодает насмерть, но сказать этого я не могла, она меня не отпускала, и потихоньку в живот бодала, и бодала, а мне было смешно, и весело.
А память мне читала и читала слова
«Эх ты, молодость, буйная молодость,
Золотая сорвиголова!»
Эти стихи поэта Есенина нам читала мама перед сном, я поняла, что они и обо мне.
Мне было жалко меня, что я умираю, а девчонки стояли рядом и не понимали, что случилось.
Не понимали, что настал тот момент, о котором нас всех предупреждали мамы, что даже малюсенький телёночек может забодать взрослого насмерть.
Тут раздался крик.
-Пошла!
Марта отскочила и ушла.
На месте Марты стояла маленькая первоклассница.
Это была моя сестра.
Младше меня на два года, а как помогла!
Девчонки побежали в школу, а я смеялась, и смеялась ещё долго.
Учительница отругала меня, и вызвала в школу маму.
Мне пришлось всё рассказать.