http://variantor.livejournal.com/3534.html
В мемуарах битых гитлеровских генералов с постоянством, достойным лучшего применения, упоминается "генерал Мороз". То и дело читаешь (например, у Пауля Кареля), что "столбик термометра опустился ниже 50 градусов" - когда не было и минус 30. Видимо, у немцев были кривые термометры. На днях появилось продолжение и развитие этой легенды - текст авторства А. Меленберга, озаглавленный "Генерал Мороз, полковник Бездорожье, политрук Грязь" http://www.novayagazeta.ru/society/49062.html.
Почему я реагирую на этот бред малограмотного псевдоисторика? Потому, что то, что сегодня пишется в "Новой газете", лет через пять (при продолжении современных тенденций) вполне может стать школьной программой. А мне этого не хочется.
Для начала Меленберг дает понять, что холодно было только немцам, а для советских войск погодные условия всегда были благоприятными:
Природный фактор — одна из главных причин, решивших исход сражения под Москвой в 1941 году. Что очевидно для всех, кроме советских генералов-мемуаристов и поклонников их творчества из числа местных историков. Эти предпочитают утверждать, что мороз и зима для обеих сторон были морозом и зимой.
Особенно красиво в устах Меленберга звучит упоминание о "местных историках". Сам-то он что - не местный? Космополит безродный, или кто? (причем, заметтьте, это не я о нем, это он сам о себе). Впрочем, это не так уж важно, потому что достоин ответа вопрос, а не спрашивающий (С. Лукьяненко); а вопрос серьезный - о роли бездорожья в срыве немецкого наступления на Москву. Было ли оно решающим фактором, или второстепенным, или просто - одним среди многих?
В самом начале Восточной кампании немецкие мемуаристы на состоянии дорог не зацикливаются. Отмечают, конечно, что дороги в России - это не германские автобаны, и что французским дорогам они также уступают сильно - но не зацикливаются, говорят о них просто как об особенности театра военных действий. Жалобы на дороги не слышны и во время Смоленского сражения, и во время битвы за Киев - а это осень, сезон дождей. Не слышны жалобы на дороги и от тех немецких солдат, кто воевал на северном участке фронта, под Ленинградом - хотя там, среди сплошных болот, эти жалобы были бы вполне уместны. Нет, бездорожье упоминается только как один из элементов общего положения на фронте, но не как определяющий фактор. Немцы воевали и в горах Кавказа, и в Ногайских степях, где дорог не было вообще - но на бездорожье не жаловались; оно упоминалось, опять же, только как одна из характеристик района боевых действий.
Жалобы на состояние дорог нарастают по мере приближения немцев к Москве. Само по себе это довольно странно: дороги вокруг столицы столицы по определнию лучше, чем где-нибудь под Лугой или под Лохвицей. Немцам это не мешало, нашим не помогало. Кто-то наступал, кто-то отступал, кто-то вообще драпал - но дороги были одни на всех. Кроме того, я не сторонник той теории, что дома стены помогают. Правда, немцы, в отличие от наших, не умели организовывать снабжение своих войск по автомобильным дорогам (причем не умели это до конца войны, и даже не понимали того, что не умеют это делать - см. Гудериан, "Танки - вперед") - но это не главное.
Еще одно интересное наблюдение - немцы допускают утверждения типа "начинаются русские осенние дожди и вырывают из рук немецких солдат уже почти завоеванную победу" только в конкрентный период 1941 года. На погодный фактор как главную и единственную причину военных неудач они не жалуются ни после поражения под Сталинградом, ни после поражения под Курском,ни под Эль-Аламейном - вообще нигде. Жаловались ни Т-34, на "Либерейторов", на "монгольские дивизии", но на погоду - нет. Почему?
Дело, видимо, в следующем. В ходе наступления на Восточном фронте немцы организовали Красной Армии несколько "котлов", в которых взяли очень много пленных. По немецким данным, 100 тыс. под Уманью, 300 тыс. под Белостоком, 665 тыс. под Киевом, 663 тыс под Вязьмой, и еще стопицот в разных других местах. По немецкой отчетности Красная Армия должна была перестать существовать. (цифры различаются, но порядок таков)
На самом деле все эти немецкие цифры были откровенно взяты с потолка - в целях пропаганды. Учитывать пленных немцы решили только в середине 1942 (тогда они понадобились им в качестве рабочей силы в Рейхе; до этого были не нужны); относительный порядок в деле учета они навели лишь осенью 1942. Что тут говорить - если численность своей 6-й полевой армии, окруженной в Сталинграде, немцы смогли подсчитать (в начале января 1943) только с точностью плюс-минус полдивизии! Безусловно, советские потери в 1941 году были очень велики; но они были намного меньше, чем те, которые заявили немцы. Однако, отчетность по советским потерям уже легла на стол Фюреру, и перед Фюрером надо было как-то оправдывать медленный темп наступления. Вот и был изобретен миф про бездорожье. На самом деле остановило немцев не бездорожье,а доблесть и военное искусство бойцов и командиров Красной армии и стратегический дар ее верховного главнокомандующего. Правда такова, и что бы ни писали по этому поводу меленберги, бешановы и солонины - она откроется каждому, кто захочет понять суть происходивших тогда событий.