послесловие к рассказу "Матросский танец"
Солнце закатилось за горизонт то ли пятнадцать, то ли шестнадцать тысяч раз, и вот нам уже за пятьдесят, матросский танец превратился в воспоминания, а воспоминания, перебродив и закрепившись в памяти перетекли не в благородный напиток, но в более-менее правдивый рассказ, который кто-то из очевидцев еще находящихся по эту сторону - точно, а из тех, кто уже по ту — возможно (почему бы не предположить, что соцсети существуют и там) — прочитали, и настал тот момент застолья, когда выдержанный много лет напиток, а в нашем случае - просто рассказ начинают обсуждать и смаковать подробности и детали. Ита, напиток — рассказ попробован - прочитан, и мы приступаем к следующему действу — обсуждению.
Обсуждение обсуждению рознь. Бывает обсуждение написанного. Это когда автор рассказывает одному или группе собравшихся про то, что он написал, и что он имел в виду, когда это писал. Как правило, это предваряется срежиссированным вопросом из зала: «Расскажите пожалуйста, что вы имели ввиду, когда писали то или иное произведение?». И автор, изобразив умный вид и закатив глаза к небу, долго и нудно пытается что-то там объяснить, про себя понимая, что никто это произведение не читал, и вероятнее всего читать не будет, и что он имел ввиду — тоже никого из присутствующих не интересует. И еще все прекрасно понимают, кого он имеет ввиду в данный момент, и он это понимает тоже, только сказать не может, не имеет права. Таковы правила игры.
А бывает обсуждение прочитанного. Тут уже не автор что-то рассказывает читателям, а наоборот, читатели забрасывают автора своими версиями и предположениями, а писатель только отбивается от особо назойливых и дотошных почитателей. Это — более интересное обсуждение.
И совершенно иное — это наш рассказ-воспоминание, наш «Матросский танец», где по - настояшему нет ни автора, ни читателей в традиционном смысле, а есть лишь участники, зрители и еще время, для того, чтобы все это перебродило. И вот после огромного количества солнечных закатов зрители и участники смешались и превратились в единую группу — группу воспоминателей.
И откуда-то из старых альбомов появились древние, судя по количеству пережитых все тех же солнечных закатов, но юные по лицам - фотографии, отпечатанные на пленке «Свема» или «Шексна» и переведенные в цифровой стандарт для удобства электронной рассылки. Фотографии нас, малолетних танцоров в этих действительно самых разнообразных бескозырках, склеенных и сшитых руками умелых мам, в воротничках — гюйсах с полосками разной ширины и оттенков. И кто теперь вспомнит того папу-фотографа, который не только нажал на кнопку фотоаппарата, но и проявил эту «Свему» или «Шексну», отпечатал фотографии, заглянцевал их, чтобы они не испортились и не потерялись, донеся свой свет воспоминаний до нас, через десятки лет. Ну чем, блин, не космос,а? Огромное спасибо вам, наши мамы и папы.
И пошло вот это обсуждение.
- Ни хрена себе. Сашка -то выше всех оказывается был. Это что, с первого класса фотка?
- А за мной-то кто? Ты или Олежка?
- Не, не я, у меня в детстве уши оттопыренные были.
- Во, блин. То-то я думаю, чего у меня на фотке уши оттопыренные. Так это оказывается твои уши. Спрятался за мной, а уши все равно вторчат.
- Нет, но и не Олежка там стоит. У Олежки голова на всех фотках набок и вверх повернута. Он же у нас на конкурсе чтецов еще всегда выступал. Выйдет к доске, примет позу, отставит одну ножку, голову набок, глаза вверх, и как начнет декламировать. Все в покатку, а он пока не закончит — никого не слышит. Нет, это не Олежка
- А может Димка?
- Так Димка вроде позже к нам пришел. Или я ошибаюсь. Вот же сколько времени прошло, уже и не помню. Надо бы у Димки самого узнать.
- А тебя-то, сразу видно. Как был у тебя походняк с первого класса, так до сих пор и остался. Ну ничего не изменилось — и носки ботинок в разные стороны смотрят, и руки в брюки так же.
- Подожди, а Юрка ведь с поварежкой был, типа кока и вместо бескозырки колпак поварской — ты ж не написал про это.
- Эх, пацаны, я б щас станцевал... я б такое отчебучил.
-Так может и выдадим на гора? На слабо,а?
- И назовем его уже не Матросский танец, а Мэтровский танец, а типа мы не мэтры, что ли?
И следом пошли разговоры, что неплохо бы списаться и в очередной раз встретиться всем.
А поскольку танец матросский не имел никакого патента, на песню ту авторского права не было в принципе, и исполняли его по своему разумению, думаю если не в каждой школе, то в каждом городе уж точно, то прочитает про тот танец другой исполнитель либо зритель, и ежели защемит сердце, и нахлынут воспоминания, а бывает, что даже и слеза из глаз, так, немножечко, так и хорошо же, чего стесняться-то.
Не зря, значит, мамы гюйсы да бескозырки шили, не зря папы фотографии по ночам печатали, не зря рассказ написан...
Не зря значит жили...