Предыдущая глава http://www.proza.ru/2016/02/10/1808
Внимательно выслушав девчонку, Кира, тщательно подбирая слова, поговорила с ней о жизни, о театральном колледже, о том, о сем, постеснявшись высказать свое мнение о внезапной Вовкиной «любви». Тем более, что Сайкина перед Новым Годом выложила достаточно много информации по этому поводу. Просто, держа в уме один процент вероятности вспышки чувства племянника к Симе, дизайнерше очень хотелось надеяться на его порядочность. На добросердечность начальницы, умеющей плести сети сложноузорчатых интриг, ни модная консультантша, ни кто-то из хорошо знающих Никольскую уповать бы не стали.
Втягивая Неретину в свой круг, Валентина вряд ли рассчитывала на долгий роман любимого внука и будущей актрисы, но этот вариант устраивал её гораздо больше, чем взрывоопасная связь с рыжей дочкой Люси Моревой. Многодетная мамаша и без того крепкими узлами привязала местную «аристократку» Никольскую к своему полунищему роду, очаровав двух мужчин, имеющих отношение к владелице ателье.
Милый пупс Жека, робкими ухаживаниями добившийся таки жалости от Люси, нанятой сестрой для уборки в его холостяцкой квартире, увеличил количество своих незаконнорожденных детей до трех. А измученная мать пятерых чад обрела шестого... Кроме того, один из её сыновей оказался родным братом Вовки по отцу, Константину Нечаеву.
Всё это нагромождение «треугольников» Кира могла бы выдать Симе, озабоченно вздыхающей и округляющей от удивления медово-карие глазки... Могла бы, пару недель назад, сейчас же язык дизайнерши словно присох к нёбу, категорически запрещая ей разглашать чужие тайны. Хотя, скорее всего, в маленьком городишке и так каждая собака давно уже была в курсе всех любовно-родственных человечьих отношений.
- Симочка, с некоторых пор я стала осторожной в оценке людских поступков. И мнение свое боюсь оглашать... Могу ведь и ошибиться. Многое со стороны видится совсем другим, чем есть на самом деле. Маму Сайкиной, например, не вникающие в суть люди сочтут, мягко говоря, слишком... слабой женщиной. А она — не такая! Она — прекрасная мать, заботливая и любящая... Слава Богу, нашелся хороший мужчина, понял её и принял со всей оравой. Кажется, скоро у них официальная регистрация...
- Знаю, Кира Кондратьевна... Нинка мне первой новости сообщает. Она у нас с Катькой — связистка... Мы с Сайкиной пока не особо общаемся, хоть, насколько я знаю, она на меня зла не держит. Не я же у неё Вовку увела! Он сам так решил... И меня, учтите, не спрашивал. А у Катьки крышу снесло от переживаний, она на нервной почве с преподом задружила. Со стариканом! Ему уже лет сорок, если не больше...
- Да ты что??? Значит, я - почти старуха... Ну, свою «старушечью» голову ни Сайкиной, ни тебе я пришить не могу, и поучать тоже не собираюсь. А вот одна мысль покоя не дает... Не сходить ли вам, девчонки, пока не поздно, к батюшке? У меня в вашем возрасте такого желания не возникало... Может, зря?
- И чем он поможет, батюшка-то? Мать моя ходит в церковь... Нечасто, по праздникам. Утром-вечером что-то шепчет перед иконами... Ругается, что я в театральный поступила. А в рекламе меня увидела — обрадовалась... Деньгами запахло. Им с сестрой зарплату по три месяца задерживают... Вот вам и молитвы...
- Симочка, не надо трогать верующих людей, не надо. Я — атеистка... Думала, что атеистка... Накануне засомневалась. Ну, это я к слову... Жаль, далеко монастырь, куда мы ездили, а то я тебе одного знакомого священника порекомендовала бы.
- А я схожу, пожалуй, к тому, к которому мама ходит... Я не боюсь. Пока ещё не согрешила с вашим Вовкой...
- И не торопись грешить, Сима! Пожалуйста! Лет вам маловато...
- Кира Кондратьевна... Да я в классе одна такая осталась! И то никто не верит. А Сайкина... Ладно, не мое дело. Там серьезно всё... Было...
- Эй, милая! Договаривай, коли начала. И что у Сайкиной с Вовкой было? А? Он, между прочим, сын моего брата... Мне не до лампочки!
- Болтают... Не знаю, правда или нет. Говорят, она аборт сделала... Недавно вроде. Может, и не от вашего родственника... Он клянется, что никакой беременности у Катьки не было, когда они расстались. Ну, вот... и я проболталась... Теперь представляете, какая у меня каша в голове заварилась?
Каша из головы Симы Неретиной беспрепятственно перетекла в соответствующую «емкость» Киры, едва-едва отдохнувшую от разрозненных эпизодов и полномасштабных чужих историй. Собственные нежные воспоминания и трепетное чувство вины покорно отступили под жестким натиском современной юношеской морали...
- Кира, сколько можно тебя звать?! Артистка наша совсем сдурела... Целый час мозг тебе прокачивала! Иди сюда... Поломай голову на пользу людям. Распороли старую вещь... Конструкция — зашибись! И обработка... Шьют же там. У нас и оборудования такого нет... Решай, товарищ консультант, как полный перекрой делать будем.
- Иду-иду... Процесс пошел! И это — очень, очень хорошо...
Взволнованная грозной вестью о Сайкиной, дизайнерша не заметила, что пропела фразу, и пропела вполне себе весело. Правда, взглянув в окно на уходящую Симу, она умолкла в смятении от несвойственной ей реакции на чужую беду, пошлепав тонкими пальцами по непослушным губам.
- Нет, вы посмотрите на нашу Киру! Её точно не узнать... Поёт! Глаза блестят! И что же такого наговорила Неретиха...
- Ничего особенного не наговорила! Это я о своем задумалась... Ну, и не только о своем...
- Ой, Кондратьевна... Не умеешь ты врать! Ладно-ладно, никто тебя пытать не собирается... Не хочешь - не говори. У нас любой секрет не тут, так в другом месте вылезет...
Продолжение http://www.proza.ru/2016/02/17/2526 следует...
Сборник "Ателье"