Спряталась в такси, как котенок под темной шалью. Закусила мизинец, закрыла глаза и долго не решалась их открыть.
Незнакомый город заглядывал в окна, скользил по полу салона разноцветными дорожками. Он проплывал мимо, но его не становилось меньше…
Она жалела, что у нее с собой нет ни раскрытой книги, ни бутылки с вином, ни четок, - ничего, чем обычно прикрываются от мгновений.
Машина замедлила движение и вскоре остановилась. Пришлось открыть глаза.
Хлопанье, тепло из резко распахнувшегося багажника, знакомая ручка дорожной сумки в ладони, шуршание, обрывки слов, шаги, черный прямоугольник подъезда впереди. Она подняла голову – сквозь ветви в редеющей листве лился неожиданно спокойный свет – синий шелк, терпкое серебро.
Тридцать девять ступеней, незнакомая на ощупь дверь…
Уже сидя на подоконнике, завернувшись в теплый плед, из надежного укрытия она решилась посмотреть городу в глаза. Задержала дыхание, ожидая встретить сочувствие, но – вздрогнула, почувствовав приветливый и внимательный взгляд.
Подумала о комнате, в которой несколько часов назад он зажигал свечи. Она смотрела на него, оперевшись щекой на ладонь, и спрашивала:
- Я правда смогу подружиться с этим городом?
- Город полюбит тебя, - отвечал он, странно улыбаясь.
В небе тонула луна.
- Луна, луна, - попросила она тихим шепотом, коснувшись стекла подушечками пальцев, - стань моим почтовым голубем… Позови по имени… передай… скажи… Я скучаю.
Сползла с подоконника и медленно вышла из комнаты. Краешек клетчатого пледа волочился по полу. Шагая в темноту прихожей, она начала улыбаться.
Будет день и … будет город.