Нам было по двадцать лет. Я был влюблен в неё по уши. Вечерами, сидя с ней на скамье в парке, пел под гитару о любви. Я пел упоительно и страстно, извлекая из сложных аккордов сочные, красивые звуки. Однажды, отложив в сторону инструмент, я взял на руки её. С гитарою я был более умел и виртуозен...
Она сказала: «Не надо». И попросила инструмент. Глядя отрешенно вдаль, тихо произнесла:
- Любовь - это не лихие переборы. Любовь - это флажолет. Послушай, - и нежно прикоснулась безымянным пальцем к струне. Не прижимая к грифу, извлекла трепетный щемяще-тоскующий звук, напоминающий старинную флейту.
И рассказала мне о далеком украинском городе Бердичеве, где прожила три года после школы, об интеллигентном красавце-мужчине, сорокалетнем, женатом. От него она без ума!
- Он же старик! - удивился я.
- Ничего ты не понимаешь, - ответила она.
- И женат.
- Ну и пусть.
- А ты девчонка.
- Что ж.
У меня защемило в груди.
- Я опять поеду в Бердичев.
- К нему?
- Да...
Я притих. И почувствовал, как из глубины моей души рвется наружу тоскующий звук, напоминающий старинную флейту.
А она, глядя мимо меня, тихо запела:
Видчипысь вид мэнэ
Моя сопэрныця...
Я не встречал её три года. И вдруг в колонне бастующих учителей увидел её.
Рядом с ней, держась за руку, шел карапуз двух лет. Она заметила меня, радостно заулыбалась и подняла над собой малыша, показывая мне свою любовь, своё счастье!..