Клим уверенно вел автомобиль по трассе. Рядом сидела жена Руфина. Супруги находились в отпуске. Поженились они три года назад, любили друг друга, и отпуск проводили вместе. Сначала съездили на юг по путевке, недельку погостили у родителей Руфины, а последние десять дней отдыха Клим уговорил жену провести в маленькой деревеньке Опёнкино, соблазнив ее богатым урожаем черники этим летом. Руфина страсть как любила делать всевозможные заготовки из ягод на зиму.
Клим же был заядлым рыболовом. Деревеньку эту он заприметил лет семь назад. Опёнкино стояло на крутом берегу озера в окружении густого леса. В озере водилась уйма разной рыбы: караси, окуни, налимы, а если повезет, то и сазана можно выудить килограммов на двадцать. Когда Клим был еще холост, он каждый год во время отпуска отправлялся в Опёнкино, а потом хвастался перед приятелями большим уловом.
Мужчина свернул на проселочную дорогу. Деревенька Опёнкино располагалась в километрах десяти от трассы. Жителей в ней осталось человек сто, да и те все старики. Молодежь разлетелась кто куда. Клим останавливался у бабушки Прасковьи. Дом у старушки был пятистенок, места много. Бабушка жила в одной половине, а вторую, с отдельным ходом, летом сдавала грибникам и ягодникам. Клим заранее предупредил старушку, что приедет на постой с молодой супругой.
- Жену не приму, - заявила бабушка Прасковья. – Не спокойно у нас. В июне две замужние молодухи пропали, а в июле – юная девица. Искали их, да все без толку. Сгинули бесследно, только платочек девицы нашли к ветке черемухи привязанный.
Клим предостережению бабушки Прасковьи значения не придал. Грибники часто теряются в лесах. Его Руфина – женщина разумная, с ней такого точно не случится.
***
Обустроились у бабушки Прасковьи быстро.
Старушка сводила Руфину на огород, накопала ей ведро молодой картошки, показала грядки, с которых можно дергать лук и морковь, научила черпать воду из колодца журавлем. Сама изба к приему постояльцев готова: окна завешены кружевными занавесками; широкая кровать с высокой периной заправлена пахнущей лавандой льняной простыней и атласным одеялом в льняном пододеяльнике, поверху накинуто узорчатое покрывало, а в изголовье высится горка подушек; стол у окна покрыт вышитой по углам белой скатертью; пол устлан яркими цветными половиками. Есть кухня с плитой и набором необходимой посуды.
Клим отправил жену стряпать обед, а сам стал разбирать рыболовные снасти. Руфина сварила картофель в мундире, бабушка Прасковья принесла каравай свежеиспеченного хлеба, достала из погреба банку малосольных огурцов и кринку козьего молока, нарвала в огороде помидоров и зеленого лука.
Муж поел и убежал на озеро рыбачить. Руфина перемыла посуду и села на лавочке под окнами, наслаждаясь чудесным летним днем. Вскоре к ней подсела бабушка Прасковья.
- До вечера еще далеко, возьму ведро и за черникой пойду, - сообщила Руфина бабушке.
- А знаешь куда идти-то? – поинтересовалась Прасковья. – У нас здесь есть места, в которые лучше не соваться.
- Клим сказал, что за околицей просека есть. Ягод там всегда видимо-невидимо.
- Просека раньше дорогой была. Ведет она в заброшенную деревню. Пойдешь по просеке – на столб наткнешься, красной краской выкрашенный. Дальше этого столба не ходи. За ним Леший балует. Попадешь ему в лапы и поминай, как звали. Так охмурит, что и белый свет не мил будет.
Руфина пообещала бабушке Прасковье быть осторожной, взяла ведерко и отправилась в лес. Просеку нашла быстро, по колеям бывшей дороги грибники и ягодники протоптали стежки. Руфина медленно брела по обочине, наклоняясь к каждому кустику черники и общипывая все до последней ягодки. Когда дошла до красного столба, ведерко наполнилось лишь наполовину. Постояв, Руфина зашагала дальше. Черникой за столбом – просто усыпано, и ягоды крупнее. Тропка под ногами больше не вилась. Грибники и ягодники обходили это место стороной. Руфина помнила предупреждение бабушки Прасковьи, но беззаботно шла в сторону заброшенной деревни. Она была самоуверенной женщиной и в предрассудки не верила.
Руфина удалилась от столба всего на несколько метров, как ведерко наполнилось доверху. Она сняла платок, обвязала ведерко, чтобы ягоды не сыпались через край, и повернула обратно. Уже начало смеркаться. Женщине думалось, что она идет по своим следам, однако, сколько ни шла, красного столба все не видно. Руфина забрела на небольшую полянку. Ведерко оттягивало руку. Женщина поставила его на пенек и огляделась. Лес стоял сплошной массой, ни одной прогалины, напоминающей просеку. Руфина вздохнула и повернулась к пеньку. Ведерка не было. Ей стало страшно. Пенек - вот он, а ведерка на нем нет. Кто же взял его?
От дерева отделилась коренастая фигура мужчины. В руке незнакомец держал ведерко Руфины.
***
Клим, вернувшись с озера, не нашел жены дома. Бабушка Прасковья пребывала в тревоге.
- В лес ушла после полудни. До сих пор не вернулась. Ведь говорила я ей: за столб не суйся!
- За какой столб?
- Посреди просеки на том месте, где платок пропавшей девицы нашли, столб вкопали и выкрасили в красный цвет, чтобы издали виден был. Леший за тем столбом шалит. Заманивает молодых баб и девок в логово свое, да и тешиться с ними, окаянный.
Клим не стал слушать сказки бабушки Прасковьи, схватил фонарик и выбежал из избы. Ночь стояла тихая и лунная. Добравшись до просеки, мужчина пошел по тропе, светя фонариком под ноги. А вокруг черной стеной стоял вековой лес, смыкая над головой одиноко бредущего человека лапы елей, густолистые ветки берез и лип, корявые сучья сухостоя, не давая свету луны и звезд пробиться к земле.
Луч фонарика выхватил из темноты красный столб. Клим обогнул его и пошел дальше. Время от времени мужчина выкрикивал имя жены. Зов его тонул в лесной чаще без ответа. Окружали просеку обычные ночные звуки: шелест листвы, потрескивание охваченных сном деревьев, писк и шуршание мелких зверьков в траве. Клим не боялся темноты. Не нарваться бы только на медведя или на волков. Только эта мысль время от времени и сжимала сердце страхом. Оружия у мужчины не было, а палкой от хищников не отобьешься.
Внезапно на пути Клима выросла покосившаяся изгородь. Мужчина понял, что впереди заброшенная деревня. Он продрался через густые заросли кустарника и вышел на деревенскую улицу. Удивило его то, что все дома в деревне целы. Ровный ряд добротных избушек тянулся по берегу реки. Огороды заросли чертополохом, сама же улица чиста от бурьяна, лишь густая мурава стелилась по земле возле домов и заборов. Тишина стояла невероятная.
Повинуясь необъяснимому предчувствию, Клим пошел вдоль по улице, заглядывая поочередно в окна домов.
Посветив в окно первой избушки, мужчина отшатнулся. За окном сидела женщина, плела косу и смотрела на него. Клим выронил фонарик и кинулся в дом. В лунном свете, просачивающемся через пыльные стекла, мужчине показалось, что он видит Руфину. Он забежал в избу и, обхватив жену за плечи, развернул к себе лицом. Женщина осталась безучастной к его появлению. Она скинула его руки с плеч и снова уставилась в окно, перебирая пальцами пряди светлых волос. Клим подхватил женщину на руки и вынес из избушки.
На улице Клим понял, что держит на руках не жену. Женщина лишь внешне похожа на Руфину, такая же полнотелая и белокожая, с длинными русыми волосами. Клим опустил женщину на траву и отступил на несколько шагов. Женщина поднялась и ушла в дом. Двигалась она как сомнамбула. Вновь села у окна и уставила неподвижный взор вдаль.
Подняв с земли фонарик, Клим подбежал к следующему дому. У окна сидела красивая брюнетка. Ее темные волосы струились по плечам и груди черным водопадом. Она, как и первая, смотрела на улицу застывшими в ожидании глазами. И в третьей избушке Клим увидел женщину, совсем молоденькую. Ее рыжие кудри вспыхнули в свете фонарика, как золотой нимб. Девушка уставилась на Клима сквозь пыльное стекло круглыми, как у совы, глазами. Потом сделала манящий жест ручкой. Мужчина попятился. Ему вдруг сделалось жутко.
Клим побежал к четвертой избушке. Посветив фонариком в окно, он увидел в глубине комнаты Руфину, возлежащую на кровати. Это точно была жена. Клим узнал ее голубой сарафан. Мужчине померещилось, что в постели у стены лежит еще кто-то и обнимает Руфину рукой, густо заросшей седой как лишайник шерстью.
Клим вбежал в дом и осветил фонариком кровать. Руфина замигала веками, ослепленная ярким лучом. Клим же, увидев, что в постели жена одна, облегченно вздохнул. За человека у стены он принял густую тень от марлевого полога, раскинутого над кроватью. Тень лежала черной массой сбоку от Руфины, захватив полосой, словно щупальцем, грудь женщины.
***
Клим вытащил Руфину из постели, подхватил ее ведерко с ягодами и вывел жену на улицу. Крепко держа женщину за руку, мужчина вел ее просекой в Опёнкино. Руфина покорно шла, изредка оглядываясь через плечо. Клим всю дорогу ругал жену за легкомысленность, а она – ни слова, ни полслова в ответ. Молчаливость жены насторожила Клима. Обычно болтливая супруга сегодня была нема, как рыба.
Когда добрались до Опёнкино, уже рассвело. Бабушка Прасковья сидела на лавочке, кутаясь в пуховую кофту. Завидев молодую пару, старушка обрадовалась, что постоялица благополучно нашлась.
- В заброшенной деревне я обнаружил пропавших женщин. Странные они какие-то, словно белены объелись. Надо бы их родственникам позвонить, - сообщил мужчина старушке.
Бабушка Прасковья заохала и поспешила к дому старосты. А Клим завел жену в избу и усадил на стул. Руфина уставилась пустым взглядом в окно. Мужчина наблюдал за супругой и не знал, что делать. Поведение Руфины беспокоило его все сильнее. «Завтра же вернусь в город и отведу жену в больницу», - решил Клим и стал готовить на завтрак бутерброды. Потом вскипятил воду и заварил чай. Поставил тарелку с бутербродами и большую чашку чая перед женой и сам сел перекусить. Руфина к еде не притронулась. Она, как завороженная, смотрела через окно на темневший за полем лес.
Вскоре приехал наряд полиции, и Клим повел полицейских в сторону заброшенной деревни. Руфину оставил на попечение бабушки Прасковьи. Мужчины во главе с Климом обошли всю деревню, но женщин не нашли.
- Я видел их собственными глазами! – доказывал Клим.
- Куда же они подевались? – спрашивали полицейские, подозрительно поглядывая на Клима.
- Спрятались! Надо еще раз дома обыскать! – упрашивал мужчина полицейских.
- Вот ты и обыскивай, а мы – поехали, - ответили ему.
Клим сердито насупился и побрел за полицейскими в Опёнкино. А что ему еще оставалось делать?
Вернувшись в дом бабушки Прасковьи, он первым делом поинтересовался, как Руфина.
- Не ладное с твоей женой твориться. Она как истукан весь день просидела, - ответила старушка, крестясь на икону.
***
Мужчина вошел в избу. Руфина сидела в той же позе, в которой он оставил ее утром. Клим подвел жену к кровати, снял с нее сарафан и заставил лечь в постель. Руфина не сопротивлялась. Мужчина укрыл жену теплым одеялом и погасил свет. Сам ушел на половину бабушки Прасковьи.
- Ума не приложу, что с Руфиной случилось. Словно замороженная она, - пожаловался Клим бабушке.
Сердобольная старушка налила ему тарелку щей.
- Поешь, милок, а то смотреть на тебя страшно, весь перевелся. А завтра вези жену к батюшке в церковь. Только святая молитва избавит Руфину от власти злой силы, - посоветовала бабушка Прасковья.
- Я и сам так же думаю. – Клим поел, поблагодарил бабушку за угощение и, пожелав ей спокойной ночи, ушел к себе. Жена лежала на кровати, но мужчина видел, что она не спит. Неподвижные глаза Руфины смотрели в потолок. Мужчина, не раздеваясь, прилег поверх одеяла возле жены.
Среди ночи Клим проснулся. Руфины рядом не было. Голубой сарафан висел на стуле. Жена ушла в одной сорочке. Клим выскочил из дому на крыльцо. Покричал. Нет ответа. Мужчина побежал в заброшенную деревню.
А там все было, как и прошлой ночью. Три женщины сидели за окнами и ждали неведомо кого. Клим кинулся к четвертому дому. Его Руфина тоже сидела у окна, уставив на него сквозь пыльное стекло холодный взгляд. Мужа она не видела. Она кого-то другого ждала, как и три остальные женщины.
Клима разобрала ярость. Он влетел в избушку, перекинул жену через плечо и уволок в Опёнкино. Кинув Руфину на кровать, он связал ей руки и ноги, накрыл одеялом и сам улегся рядом досыпать. До рассвета еще было далеко.
Проснулся Клим оттого, что кто-то легонько коснулся его плеча. Он распахнул глаза и обмер. Вытянув руки, он шел берегом озера к скалистому яру, возвышающемуся над бездонной пучиной. Еще шаг и полетел бы он в черный омут. А Руфина, его любимая супруга, стоит на самом краю яра и манит его к себе, уже приготовившись подтолкнуть мужа в спину.
Клим остолбенел от ужаса. Он понял, что жена видит в нем помеху и задумала от него избавиться. Мужчина в страхе отступил назад. Лицо Руфины перекосила злоба. Женщина развернулась и побежала в сторону леса. Вскоре она скрылась меж сосен. Кто-то снова тронул Клима за плечо. Мужчина оглянулся.
Сзади стояла бабушка Прасковья.
- Клим! Клим! Уезжай в город! – взмолилась старушка. – Жену не спасешь, а сам - пропадешь! Не укараулю я тебя!
Клим подошел к краю обрыва и глянул вниз. Под яром пенилась воронка. Если бы не бабушка Прасковья, лежал бы он сейчас на дне озера.
Мужчина вернулся к старушке.
- Я не могу бросить Руфину в беде. Я люблю жену и должен вырвать Руфину из когтей темной силы, что ее околдовала, - Клим уверенно зашагал к лесу.
Бабушка Прасковья смотрела ему вслед, сокрушенно качая головою.
***
Вот и заброшенная деревня. Клим походил по улице, ярко залитой жарким августовским солнцем. Женщин в окнах не было. Опять попрятались. Мужчина перешел на другую сторону и сел в тенечке на пенек, намереваясь дождаться ночи. Как только Руфина выглянет в окно, он схватит ее в охапку, утащит в Опёнкино, свяжет и засунет на заднее сиденье автомобиля. Будет гнать на предельной скорости, а в городе – прямиком в церковь. Батюшка снимет с Руфины порчу, и они заживут с любимой супругой душа в душу, как прежде.
Опустился душный вечер. На фиолетовом небе показалась луна, и зажглись звезды. Размышления Клима прервал треск ломаемых валежин и коряг. Кто-то большой шел по лесу. Послышалось натужное пыхтение. Приземистая фигура остановилась на опушке. Неведомое существо отвело ветки березы и вышло на широкую улицу.
Клим не верил глазам. Мимо него шел прекрасный нагой юноша. Свет луны серебрил его светлые кудри, рассыпанные по плечам, гладкая кожа отсвечивала перламутром. Фигуре юноши мог и Аполлон позавидовать, настолько она была пропорциональна. Створки окон четырех избушек вмиг распахнулись, и женщины зазывно замахали ручками. Каждая стремилась заманить красивого юношу в свою светелку.
Разинув рот от удивления, Клим привстал с пенька. Юноша уловил движение,стремительно обернулся и вдруг преобразился в мохнатое безобразное чудовище на кривых ногах. На Клима уставилась образина, ужасней которой он в жизни не видывал. Длинные патлы спутанных в колтун волос прикрывали шишкастую голову, из волос топырились большие замшелые уши. Раззявив толстогубый рот с рядом кривых зубов, образина маленькими глазками под косматыми бровями ощупывала тело Клима. Пятачок носа на короткой переносице подергивался, втягивая широкими ноздрями запах человека. Патлатая голова эта венчала короткошеее коренастое туловище, заросшее бурой шерстью. Согнув в локтях мощные руки и выставив в сторону Клима косолапую ногу, образина подобралась для прыжка.
А женщины в окнах продолжали призывно махать ручками. Они видели кудрявый затылок прекрасного юноши, его облитую серебром ладную спину, тонкую талию и стройные ноги. Истинная личина Лешего была повернута к Климу.
***
Клим даже представить не мог, что сумеет развить такую скорость. Он несся по просеке, как сумасшедший, слыша за спиной рев образины. Леший гнался за ним по пятам, тяжело переваливаясь на кривых ногах и время от времени выбрасывая вперед мохнатую ручищу, пытаясь зацепить убегающего человека длинными ногтями.
Впереди замаячил красный столб. За ним – спасенье. Клим рванул из последних сил. Леший тоже поднапрягся и кинул свое несуразное туловище вперед, как снаряд, обхватил Клима за ноги, а в спину вонзил зубы. Мужчина успел ухватиться за столб. Леший драл его ноги ногтями, молотил по спине зубами и тянул в чащобу. И тут в Опёнкино заголосили петухи. Леший отпрянул от человека, пробежал несколько метров на карачках задом наперед, перекатился на живот и уполз в бурелом.
Клим лежал, ни жив, ни мертв. Постепенно в голове его прояснилось. Он встал на дрожащие ноги и побрел в Опёнкино. Бабушка Прасковья с охами и ахами выбежала навстречу. Мужчина отстранил причитающую старушку и зашел в избу. Проходя мимо зеркала, Клим вдруг увидел седого как лунь старика. До его сознания дошло, что он видит в зеркале себя. Обхватив седую голову руками, Клим рухнул на кровать.
Отлежавшись, он засунул в багажник рыболовные снасти, попрощался с бабушкой Прасковьей и выехал со двора. «Вечером буду в городе» - думал Клим, прибавляя газу. О жене он уже и не вспоминал. Клим ехал и ехал, а поворота на трассу все не было. Впереди мелькнула среди деревьев крыша избушки с печной трубой. «Откуда здесь деревня?» - мужчина переехал мостик и покатил по деревенской улице. В сгустившихся сумерках он вдруг увидел Руфину в окне и понял, что въехал в заброшенную деревню с другого конца.
Клим заглушил мотор и выглянул в оконце. К его автомобилю в развалку приближалась коренастая фигура. Леший выломал дверцу, сунулся в салон автомобиля и недовольно засопел. Человек был мертв.
Прошел сентябрь, за ним октябрь. Автомобиль Клима затянуло бурьяном, замело сухими листьями. Руфина сидела возле окна и смотрела остекленевшими глазами на привалившееся к рулю тело мужа.
В темных проемах окон трех соседних избушек виднелись поникшие женские фигурки. Смертельная тоска по прекрасному возлюбленному высушила сердца красавиц. Их лица покрыла восковая бледность, тела утратили свежесть молодости.
***
А Леший вырыл себе берлогу и устроился на зимовку. Он сладко позевывал и томно потягивался, размышляя, в какую сторону направит свои волосатые стопы будущей весной. Хозяйство у него большое. Ягод летом уродиться много. Молодушки с ведрами зашастают по лесам и болотам. «Опыть потеха будыт!» - удовлетворенно подумал Леший, почесал пятку о пятку и смежил рябые веки, засыпая.
КОНЕЦ