Посвящается Николаю Малахову…
Солнечный круг едва касался горизонта, когда домовенок открыл калитку в свой двор. Сразу идти домой ему не хотелось.
Сев на завалинку, домовенок Тимка вытянул ножки и подставил лицо лучикам заходящего солнца. Грусть на пару с ленью медленно окутали его со всех сторон. Ни о чём не хотелось думать, а просто вот так сидеть да греться.
- Чего я как старый дед, - спохватился домовенок и подобрал ноги. Лень больно ударилась о землю и быстро убежала за угол.
Домовенка обнял рыжий хвост Марыси.
- Захворал али что? – забеспокоилась кошка. – Сидит, глазки закрыл, улыбается чего-то.
- Это я тут гуляю, - произнес домовенок.
- Ага, гуляет, - кошка присела рядом. – Я тебя из леса видела. Прямо таки вприпрыжку бежал. А тут сел, примолк. Идем-ка домой. Семеныч, верно, чай уже заварил, чую, твой любимый, с шиповником и кусочками яблок.
Домовенок с грустью оглянулся на лес, уходящий в густой сумрак. Где-то там, за лесом, живет маленькая девочка Даринка. Наверняка, сейчас она рассказывает взрослым о том, как она заблудилась, и кто вывел ее из леса. А взрослые, вечно занятые своими взрослыми и как им кажется, наиважнейшими делами, не верят Даринке. Ей грустно, но она надеется, что встреча с лесным человечком была не последней.
- Пошли, - он сбросил грусть с плеч, и та поспешно уползла в дровяник. Домовенок поднялся с завалинки и потянулся. – Пятый час ужо.
-Да, пора пить чай как в лучших домах Лондона, - сказала Марыся и с усмешкой, свойственной только кошкам, добавила, – сэр…
Войдя в дом, он сразу ощутил тепло и уютную суету. Домашние ждали его возвращение и готовились к вечернему чаю.
- Пых-фьююю-пых-фьююю, - шумел на столе самовар. Его бока ходили ходуном. Подбоченившись, Семен Семеныч весело насвистывал свою любимую песню.
Марго и Нюшка суетились у печи, выкатывая из варочной камеры пухлые ватрушки с творогом, складывая их в большую плетеную тарелку. Израиль Иванович сидел около радиоприемника и искал в настройках веселую станцию.
А кукушка Арина сидела на конфорке крышки самовара и строго следила, чтобы все шло своим чередом.
- А вот и гулёна наш вернулся! – обрадовалась МарьВанна. – А у нас как раз ватрушки поспели.
- То весь такой счастливый из лесу бежал, - Марыся раскладывала чашки с блюдцами на столе.- А во двор вошел, да так взгрустнул, что молоко свернулось.
- Какое молоко? – не понял домовенок, топая к рукомойнику.
- Это я так, к слову, - сказала кошка. – Ты лучше скажи, отчего так маешься? С лешим, что ли опять поссорился али кикимора что нехорошее сказала? Так я ей быстро нос оцарапаю. Давно просит.
Наконец, все сели за стол. Радиоприемник мурмучал что-то тихое и спокойное.
Домочадцы, помалкивая, пили чай, поглядывая при этом на домовенка, в ожидании, что тот все же расскажет о прогулке.
Домовенок Тимка не выдержал и сразу выпалил новость дня:
- Я встретил в лесу человека.
Все замерли. Даже радиоприемник на мгновение поперхнулся нотой, но быстро оправился и с удвоенной силой замурчал голосом Лещенко о соловье российском, славном птахе.
-Маленькая девочка Дарина заблудилась и плакала на полянке, что у старой сосны, где живет сова Дульсинея Макаровна.
- А Дуся куда смотрела? – ахнула Марыся.
Домовенок пожал плечами и подул на чай.
- А что Дуся могла сделать? Ухать да ребенка пугать? - вступила в разговор Марго. – Дитя бы и не поняло, что Дуся о нем беспокоиться.
Марыся передернулась и фыркнула.
- Я проводил ее до деревни, в Горошино. Да, она пригласила меня в гости.
- Ух ты! Пойдешь таки к человекам? – спросил Израиль Иванович.
- К человеку, - автоматически поправил его домовенок и быстро зачесал
затылок. – Не знаю. Я ей обещал, что приду. Как-нибудь.
Марыся внимательно посмотрела на него.
- Пойдешь, - вздохнула она. – Ребёнка нельзя обманывать. Он веру в людей потеряет.
- И это после того, как человек тебя здесь оставил, а сам в город переехал? – возмутилась Марго.
Марго была очень старой мышью, и застала те времена, когда люди жили в этом доме.
Грусть просочилась сквозь рамы окна и окутала всех за столом.
Радиоприемник заплакал голосом Булановой.
Если бы старый лесник переехал бы в город к сыну, то непременно бы взял его с собой. Но, к великому сожалению, лесник умер, а старая его жена заболела и попала в больницу, из которой не вернулась, а сразу переехала к сыну, ничего не взяв из дому.
Сын лесника заезжал сюда, когда лесничиха была в больнице, но поняв, что взять тут нечего, закрыл дверь на замок, отпустил с цепи собаку и уехал, забыв о старом домике в глубине леса.
Домовенок Тимка очень надеялся, что старая лесничиха вспомнит о нем и все-таки заберет его, согласно старым обычаям. Но ждал он напрасно.
Домовенок не стал обижаться на людей. Просто перестал в них верить.
Вот так они и жили: печь МарьВанна, самовар Семен Семеныч, кукушка Арина, Марго да Израиль Иванович. Потом к ним забрел потерянный в лесу рыжий котенок, который вырос в прекрасную кошку Марысю. А несколько месяцев назад у Марго появилась внучка Нюшка.
А тут такое чудо: слезы маленькой Даринки всколыхнули воспоминания домовенка Тимки. Ему очень захотелось посмотреть, как живут другие люди.
- Ну, дело, конечно, хозяйское, - проворчала Марго, поняв, что споры не к чему. – Только взрослым на глаза не попадись.
- А вот с этим очень даже просто, - ответил он. – Кто-кто, а взрослые нас в упор не видят. Даже если и спотыкаются каждый день.
Домовенок встрепенулся:
- Какой-то чай у нас сегодня, с грустинками. Пора добавить много веселья. Семеныч, наливай!