Дорога, соединявшая Калачёво и Теряевку с городом, была не то чтобы длинной, но уж очень извилистой. Видно, проложил её поначалу какой-то подгулявший мужичок, а после никто так и не выправил. Мало того, что кривая была дорога, так она еще и раздваивалась. Тут уж не мужик был виноват, а гора. И была-то она не слишком высокой, да не каждый в гору пойдет – ловчее обойти. Кто с левой стороны обходил, а кто с правой. Так и образовались две кривые тропки. И странное дело – по ту сторону горы обе дорожки не соединялись, а так и продолжали идти близко, но порознь, и каждая извивалась по-своему. И только перед главными городскими воротами дороги сходились. А поскольку на базар в город селяне ездили каждое воскресенье, кто купить, кто продать, то разговоры про объезд велись постоянно.
Может быть, потому, что этот был единственный за всю неделю случай, когда можно было что-то выбирать, все-то прочее протекало строго по заведенному порядку. А может, другого повода для интересного разговора не находилось. Соберутся, бывало, несколько повозок у подножья горы и заспорят селяне, с какой стороны объезжать. А то еще некоторые возьмутся гору ругать, что, мол, не на месте стоит. Другие им возражают: очень даже на месте, говорят, и вообще, это краса природы и наша главная достопримечательность. Но как ни назови, а нужно объехать.
– Слева надо, братцы, святой истинный крест, слева! – кричит мужик из Калачёво.
– Это почему же?
– Да потому, что по левую сторону рытвин меньше!
– Ям меньше, зато булыжников больше! – скажет веское слово селянин из Теряевки.
– Справа надо гору огибать, там и путь короче!
– Оно, может, и короче, только там мосток через ручей больно хлипкий!
– Да уж его, поди, починили третьего дня!
– Третьего дня починили, а вчера опять провалился…
Спорщики, бывало, так распалятся, что почти до драки дело доходит. И хотя каждый думает, что он прав, но по-своему поступать не спешит, будто боится промахнуться. А все потому, что в народе слух прошел: ежели не с той стороны гору объедешь, не будет тебе в тот день удачи – ни на базаре, ни после. И ведь верно – у кого мешок репы украли, у кого веники не раскупили, так обратно домой и пришлось везти. А то еще лукошки пропадать стали… И все это из-за неправильного выбора.
Долго народ это терпел. Только всякому терпенью приходит конец. Решили тогда мужики гору срыть. Нелегкая это работа, но если с умом взяться, то справиться можно. Калачёвцы и теряевцы поднатужились и общими усилиями гору одолели: срыли, развезли, распахали, утоптали. И по ровному месту проложили одну новую дорогу от калачёвско-теряевского колодца, что на границе двух сел был, до самого города. И стали ездить по той дороге чинно и молча, потому как говорить им стало не о чем. А когда подъезжали к тому месту, где раньше возвышалась гора, вздыхали и вспоминали про себя прежние времена: эх, вот жизнь была…
Раз кто-то из проезжающих не выдержал, слез с повозки, огляделся по сторонам и положил прямо посреди дороги камень – в память о бывшей горе. А ехавший следом мужик камень убирать не стал, а положил рядышком другой. Третий увидал и обрадовался, лихо объехал камни, потом с воза спрыгнул и свой камень прикатил…
Стала гора расти. И как-то незаметно выросла – не такая большая, как прежде, но вполне подходящая. Потом еще землицы накидали поверх камней, цветов насадили. Подъезжая к этому месту, мужики притормаживали, сбивались в кучку и заводили разговоры. О чем? А вы догадайтесь.