Я сплюнул на ковёр.
Боль внутри уже стала невыносимой. Дрожащей рукой я открыл дверцу шкафчика стола и принялся разбрасывать лекарства в поисках успокоительного. С каждой секундой крик внутри меня нарастал всё сильней и сильней. Силы сопротивляться заканчивались. В голове стали проноситься одна угнетающая мысль за другой. Всё топило меня в отчаянье, болезненном отчаянье, усугубляющемся наступающей ночью. В руки попалась нужная бутылка. С третьей попытки я открыл её, высыпал на дрожащую ладонь четыре капсулы и проглотил. Бросив на стол бутылку, я упал на колени возле стола и горько заплакал. Это невыносимо.
Просто невыносимо.
Я не понимаю…
Ревя, я обтёр мокрые глаза рукавом кофты и впился ногтями в грудную клетку, изо всех сил сдерживая крик, застывший в горле. Сердце отчаянно ускорялось сильней, игнорируя принятые успокоительные. Мой открытый рот искривился от боли, слюна потекла по подбородку.
Я попытался встать, но дрожащие ослабевшие ноги не держали меня. Схватившись за стол и оперившись, я снова полез в шкафчик в поисках болеутоляющего. Внутри меня пульсировала мысль, что от такой боли могут помочь лишь наркотики. Отмахнувшись от этой мысли, я застонал, обнаружив, что коробка из-под болеутоляющих пуста. Изо рта стал проскальзывать рык, в любой момент готовый перерасти в дикий душераздирающий крик. Я не мог, не мог этого позволить – за стеной спала моя младшая сестра. Она не должна знать, отчаянно соображал я, не должна видеть это, не должна слышать. Я не хотел её пугать. Я не хочу, чтобы она видела меня таким!
Сердце болезненно сжалось. Я вскрикнул, не в силах сдерживать новый порыв душевной боли. Почему всё так, подумал я, ползя к дивану и плача. Почему это происходит со мной?!
В висках стало отдаваться учащённое сердцебиение. Мой затуманенный болью рассудок предпринял последние попытки разобраться, в чём может быть причина очередного удушающего приступа боли и отчаянья. Пробегаясь по воспоминаниям прошедших дней, я не мог вспомнить ни особо хорошего, ни особенно ничего плохого, что могло бы служить причиной моего состояния теперь.
Лишаясь последних сил, я стянул одеяло на пол и лёг рядом с диваном, накрываясь с головой и пытаясь совладать с дрожью. Изолировав себя от внешнего мира, я стал отчётливей слышать собственное учащённое дыхание и стоны. Я зажмурился, надеясь на то, что в скором времени подействуют успокоительные.
Через минуты две, когда мне показалось, что весь мой припадок стал сходить на нет, в моей голове вспыхнул безумный страх. Я зажал рот руками, пытаясь силой не пустить наружу дикий вопль, и зажмурился. Подтянув колени к животу, я сжался в комок и отчаянно боролся с невидимым демоном внутри меня. Но он стал побеждать, вырывая моё безумие из моей души, оттягивая руки ото рта и позволяя крику вырваться наружу. Волна одиночества вонзилась острой стрелой в моё сердце, вызывая тошноту. Дикая апатия, преследовавшая меня последние месяцы, в одно мгновение преобразилась в дичайшую стадию саморазрушения, начавшуюся с разложения моей души и разбиении всего чистого и искреннего, что было во мне. Я стал кричать во всё горло, кричал, что было силы. Безумная боль, пульсирующая внутри и отдающаяся красными вспышками перед моими глазами, скрутила всё тело и стало ломать мои кости, растягивая мышцы и сдирая кожу с рук моими ногтями. Я кричал, не в силах больше остановиться. Лёжа подле дивана, я бил по нему ногами и орал, задыхаясь от отчаянья и сошедшего с ума сердца, пытающегося пробить мои рёбра. Я глотал собственные крики, давился ими и снова выплёвывал, с новой силой и дикостью. По рукам моим текла кровь из царапин, мои ногти не по воле сдирали кожу с лица, пытаясь расчесать виски до мяса.. Я кричал, чувствуя, как корчился в болезненной агонии моя душа. Я кричал, пытаясь перекричать собственную душу. Кричал, чувствуя, как она умирает внутри меня, против моей воли, а я не в силах ей помочь, и лишь могу умирать следом за ней, лёжа в своей комнате у дивана, на половину накрытый одеялом. Я кричал даже охрипнув. Мой помутнённый разум не мог больше управлять мною.
Я кричал, дико и отчаянно, корчась от ужасных мук пустого тела без души…