Мне на всю жизнь в память врезался тот день. Пустая квартира, всю мебель уже вывезли, мусор выкинули, скоро сюда въедут другие жильцы. Въедут другие люди. Еще раз прохожу по комнатам. Гулкий звук шагов. Здесь была гостиная. По праздникам мы все собирались за большим столом. Я, брат, наши жены и дети. Отец сидел во главе стола и был очень горд и так счастлив нашему большому семейству. А вот здесь была родительская спальня. Здесь они отдыхали, читали книжки, которые нам потом так интересно пересказывали. Здесь второй балкон и когда мы приезжали к ним, мы все бегали сюда покурить, предварительно плотно закрыв дверь. Здесь запомнился мне лежащий отец, с распухшей ногой. Он уже не мог ходить. Как чувствовал, не хотел никуда ехать, немного осталось. И я уговаривал - Папа ты всего на две недели съездишь в больницу. Это надо и ты вернешься назад. Все будет хорошо. А он так вглядывался мне в глаза – Сынок, ты действительно так считаешь? Меня впервые спрашивал очень сильный человек – мой отец, человек, который за все всегда отвечал сам, который на себя в жизни брал самое трудное. Прошел войну, голод, получил университетское образование, всю жизнь просто «пахал» и дал всем нам достаток. И вот теперь он уходил, и я ничего не мог поделать. Наверное, у каждого мужчины свое количество мужских поступков, которые он должен совершить в этой жизни. Он так хотел умереть дома, в своей постели, а принял смерть на чужой больничной койке. Это был его последний мужской поступок. Он понял меня. Не надо матери видеть его смерть. Мы заслужили многое и на многое с годами имеем право, но ведь мы живем ради кого-то. Все-таки, это главное. Потом мы каждый день ездили к нему с мамой в больницу. И вот, я почувствовал, что он отходит, и отослал мать под каким-то предлогом к врачам. Он уходил, а я целовал его, бережно держа за голову. Он смотрел на меня, я знал, что был у него самым любимым сыном, и видел, как последние минуты жизни уходят из него. И только шептал – Папочка, если уже не в моготу, если уже нет сил, если ты решил, уходи. Но знай, мы так любим тебя и никогда не забудем. …. Потом, через пять минут, вытерев слезы, я вышел и позвал мать.
Она пережила его на три года. Мы нашли ее с братом без сознания, лежащей на диване после ванной. На лице ее была улыбка. Наверное, она уже была с ним. Она так его любила, хотя не всегда, наверное, была счастлива.
Так в последний раз обошел я все комнаты, осознавая ужас того, что больше никогда не смогу войти в дом моих родителей. Все было убрано и чисто. Можно было уходить. Во встроенном шкафу на полке я заметил постеленную газету. О Боже, это была последняя вещь, хранившая тепло рук моей мамы. Я бережно взял эту газету, ноги уже не держали, я просто сел посередине огромной пустой комнаты на пол, уткнулся лицом в эту газету и по-детски расплакался. Прощай милый, самый дорогой на свете дом, дом моих родителей.