ТЕЛЕПЕРЕДАЧА
Андрей Скотинкин включил телевизор. Надо отдать должное, делал он это довольно редко, так как основная часть его времени была занята интернетом. В любом случае он стал переключать каналы, словно небезызвестный Шанс. Наконец его внимание привлек МУЗЫКАЛЬНЫЙ канал, который и музыкальным-то назвать можно было с большой и большой натяжкой. Андрей вытащил сигарету, прикурил и уставился в экран, словно там показывали что-то интересное...
В студии, вальяжно развалившись в креслах и закинув точно по команде ногу за ногу, сидели четыре зубастых страшилища женского рода с выбеленными волосами и жирными губищами. По цвету волос они назывались Блондинками, хотя по размерам их губ страшилищ нужно было именовать клонами Поля Робсона, известного в определенное время и в определенной стране негритянско-американского певца, ведь в прошлые годы политкорректность еще не разъела все слои общества, и негров называли соответственно их расовой принадлежности. Однако блондинки, точно также, как и их лицемерное окружение, считали себя красавицами, отчего их ужасные глазищи вылезали из орбит, а губищи выворачивались, и становилось очень противно. Девицы пытались вести светские беседы, обсуждали мужчин, иногда вскакивали и поднимали полы своих коротких платьиц, но безобразные фигуры этих тощих и кривоногих созданий могли возбудить только извращенцев их студии.
Андрей докурил сигарету и прикурил следующую, завороженно глядя в экран, а ужастки облачились в модные купальники, однако и это не прибавило им приятности.
Зазвучала фонограмма, и уродины стали изображать пение, кривляясь и задирая ноги. Это уже не лезло ни в какие ворота.
Но к вящему удовольствию Скотинкина музыка закончилась довольно быстро, и тут заговорила одна самка: "Я вот тут послушала нашу песню, и сама себе понравилась! Наверное сказались уроки пения, которые я брала не так давно!"
Возмущенный Андрей воскликнул: "Ты считаешь себя певицей! А как же ты пела до того, как брала уроки пения!?"
Ему показалось, что все в студии повернули головы в его сторону, однако это было лишь мгновение, и разговор ведущего со страшилами продолжился. Провинциальный выговор резал слух, и было удивительно, что несмотря на отсутствие вокальных данных у всех четырех исполнительниц, в песне не чувствовалось никакого акцента. Андрей не вникал в смысл слов, но где-то на подсознательном уровне понимал, идет обсуждение водителей и вдруг его буквально поразила фраза, донесшаяся до его слуха: "Полиционеры самые безобидные люди, и они могут воспринять ваш вопрос логично..."
Скотинкин вновь навострил уши и понял, что одна из девиц как-то проехалась в метро, тщетно пытаясь из-за своей гламурности сделать вид, что никакого понятия не имеет о метрополитене. Она хотела казаться намного умнее, чем была на самом деле, но от этого выглядела еще глупее. Теперь они всем квартетом принялись отпускать дворовые шутки, хохотать, обнажая вставные белоснежные челюсти и окончательно превратились во всеобщее посмешище. В студии же гламуры рукоплескали страшилкам и мило улыбались, по-видимому желая после сеанса отведать чего-то запретного. Вновь заиграла двух-нотная мелодия, и девицы принялись широко раскрывать рты, не попадая даже в такой примитивный ритм.
"Да, - опять вскрикнул Андрей, - Вот что делает то, что у кого-то между ног! Скоро вагинами петь начнут..." - и он засмеялся. Засмеялся от души, но вдруг...
Дверной звонок не работал, поэтому в дверь постучали. Сначала тихонько, затем громче и требовательнее. Андрей Скотинкин не спешил подниматься с насиженного места, ему хотелось досмотреть передачу до конца, хотя его кое-кто мог бы принять и за мазохиста...
Досмотреть не удалось. По неизвестным причинам, теперь это уже было очевидным, все, находившиеся в студии пристально смотрели на нашего героя, а в квартиру, сломав дверь, вваливались люди в черных форменных костюмах и таких же масках...