1
-Мы знакомы? - наконец-то я решил спросить у двух подростков, уже долгое время неотступно следовавших за мной. Худенький, коротко стриженный мальчик закивал головой, а круглолицый кудрявый рыжеволосый почти нагло произнес:
-Конечно! Мы же идем вместе!
Я поправил красную футболку и протянул руку поочередно каждому, а мысленно выругался, поскольку мне очень срочно нужно было пересечь двор и пройти к ресторану. Я похлопал себя по карманам и, обнаружив отсутствие сигарет, еще раз выругался, но теперь вслух и вспомнил объявление, прочитанное утром в нашем подъезде:
"ВНИМАНИЕ! НА УЛИЦЕ ВЫ УВИДИТЕ МНОГОЧИСЛЕННЫЕ СЦЕНЫ ДЕМОНСТРАЦИИ ТАБАКА И КУРЕНИЕ. БУДЬТЕ БДИТЕЛЬНЫ. КУРЕНИЕ ВРЕДИТ ВАШЕМУ ЗДОРОВЬЮ!"
Войдя в аптеку и выйдя из нее, я увидел, что мои знакомые подростки стреляют сигареты, и облизнулся. Очень хотелось курить.
Получив долгожданную сигарету, я закурил и попрощался с ребятами. Передо мною было Дмитровское шоссе, и я направился к подземному переходу, который выводил меня к ресторану, где я работал. Я обогнул здание и проник в заведение с ""черного" хода. Столкнувшись в дверях с шеф-поваром Стасом, я молча кивнул ему и вдруг вспомнил, что мне нужны сигареты. Я прошел через кухню, по коридору и вышел с противоположной стороны в новый подземный переход. Оставалось подняться по лестнице и первом же киоске приобрести товар, находящийся в наше время практически под запретом.
Меня окликнул бармен Дима, которого наши завсегдатаи часто называли "пожилой официант", потому что, несмотря на тридцать с небольшим лет волосы Димы покрывала обильная седина.
-Ты куда? - Дима был взволнован.
-За сигаретами, - отвечал я, невозмутимо осматривая свои футболку и джинсы.
-Егор Петрович собирает всех на какие-то поминки.
-Но у меня сегодня выходной...- попытался закосить я.
Не получилось.
-Всех, значит, все! - слишком твердо и совсем непохоже на себя произнес Дима. Сейчас он напоминал важного администратора ресторана или, скажем, менеджера KFC, только-только примерившего фиолетовую рубашку.
-Ладно-ладно, в тон ему сказал я и добавил: Подойду к магазину. Там вы меня подождете...
Я увидел, стоящие рядком автомобили, а возле них - шеф-повар Стас, бармен Дима, бармен Игорь и еще какие-то люди, лиц которых нельзя было разобрать в темноте вечера. Возле каждой машины стоял водитель в строгом черном костюме и белой рубашке при галстуке. Егор Петрович пулей пронесся мимо нас, указывая рукой куда-то вперед, словно полководец, ведущий войска в генеральное сражение.. Повинуясь его команде, все разместились в салонах, и эскорт двинулся по извилистым улочкам, пересекая широкие автострады, проносясь по проселочным дорогам, минуя леса и поля. Не прошло и пяти часов, как мы остановились у грязно-желтого трехэтажного здания, находившегося на территории, обнесенной забором, отчего частично напоминало некий расчетный центр в городе Подольске на улице Ленинградской. Я слегка поморщился и побрел за своими товарищами.
На первом этаже в гостиной, на обитых дерматином деревянных стульях сидели мои старые знакомые из прежней жизни, и их было так много, что одно перечисление имен могло бы отнять у читателя немало его драгоценного времени. Назову лишь некоторых: Эжен Тутис, Бобровский, младший Селезень, Алеша Викторович...
Однако я отвлекся.
Я проследовал прямиком на второй этаж и, бродя по лабиринтам коридоров, комнат и иных помещений и поражаясь подобно булгаковской Маргарите размерам помещения, видел повсюду суетящихся женщин в косынках и фартуках. Они разносили блюда и расставляли их на столы, покрытые белыми скатертями. Столы были выставлены буквой "Т".
Затем я отправился на третий этаж, а после спустился на первый, и везде происходило одно и то же. Люди сновали муравьями, и каждому была отведена определенная роль. Я вновь и вновь возвращался в комнаты, стараясь понять, что же здесь должно произойти. И вот, поднявшись в шестой или седьмой раз на верхний этаж, я обнаружил во главе перпендикулярно поставленного стола возле стены постамент, на котором по всей видимости должен был разместиться гроб. Но постамент был пуст. Более того, я могу поклясться, что ранее ничего подобного здесь не было. Ну не мог же я не заметить!
-Посторонись! - услышал я окрик сзади и отступил в сторону.
Бравые молодцы в черных костюмах с мощными лбами, челюстями и бритыми затылками внесли дорогой пустой гроб и разместили его на постаменте, а крышку прислонили к стене. Я склонил голову вправо и спустился во двор, где толпились все наши, как прошлые, так и настоящие. Все курили, выпуская облака ядовитого дыма и нисколько не заботились о своем здоровье, да, к слову сказать, как и большая часть населения страны. А прямо за забором чинно прогуливались люди, по всему виду которых было ясно, что их капиталы в твердой валюте определялись числами со многими нулями. Слева от нашей компании собиралась довольно внушительная толпа, обозначаемая в новом русском языке емким словом - "братва".
В воздухе повисла фраза: "Все куплено, за все заплачено!" Она была физически ощутима, и в горле запершило.
Я окинул взглядом периметр забора и отметил, что мероприятие хорошо охраняется, и охрана - полиционерская.
Откуда ни возьмись появился долговязый полиционер-участковый с темно-коричневой папкой под мышкой. Полиционер имел звание капитана и то и дело сдвигал на затылок фуражку, которая была ему явно велика. Он важно словно аист прохаживался между гостями и многозначительно посматривал в бездну неба. Я не выдержал и дернул его за рукав:
-Уважаемый! Здесь все куплено, за все заплачено! Охрана полиционерская...
На что участковый удивленно вздернул бровь и почесал переносицу:
-Я в курсе. Но рядом стоит войсковая часть ВДВ, и если что, они возьмут всех, не взирая ни на что!
Все вокруг засмеялись, а я увидел, что народу прибыло, и во дворе разместились десятки, а то и сотни весьма живописных персонажей. Меня посетила странно злорадная мысль: "Вот был бы прикол, если бы их всех взяли одновременно!" Я нарисовал в уме красочные картины, как бравые десантники укладывают на землю авторитетов, надевают на них наручники, бросают в машины и увозят...
Но пора устраиваться где-то за столом. Я опять вошел в здание и стал искать себе место, пока еще таковые остались.
Я устроился на жидкой перекладине за столом у постамента с пустым гробом на третьем этаже, но только протянул руку к тарелке, как ощутил на себе взгляд одного авторитета, только за внешность которого можно было упрятать в исправительное учреждение очень и очень надолго. Я понял, что присел не туда и поспешил встать, а за длинный стол усаживались VIP-персоны. Появился человек, похожий на сутенера нетрадиционной ориентации в белом костюме и цветастой рубахе с расстегнутым воротом, в канареечном галстуке. Но по его поведению и подобострастному поглядыванию окружающих становилось ясно, что человек тут самый главный. Босса держала под руку высоченная жена-фотомодель, а позади шествовали любовницы разного возраста, телосложения и вероисповедания. Я протискивался сквозь толпу бандитов, которые по-свойски обнимались, похлопывая друг друга. Я тоже оказался своим (среди чужих) и, изрядно нервничая, перешел на второй этаж. Здесь я нашел своих товарищей и присел рядом с Тутисом.
Егор Петрович словно распорядитель появлялся то тут, то там, размахивая руками и отдавая приказания направо и налево суетящимся женщинам. Он вроде бы не замечал нас, но я точно знал: не дремлющее око опытного руководителя фиксировало все происходящее, даже в те моменты, когда вроде бы ничего и не происходило.
Наконец-то мне удалось выпить и закусить, потом выпить еще и еще закусить, а затем выпить без закуски. Я попытался завести беседу с Тутисом, но тот был безмолвен словно древни-египетский сфинкс или статуя Давида из музея изобразительных искусств имени А.С.Пушкина. Я повернулся к шеф-повару Стасу, но с удивлением заметил, что это - Стас, но совершенно другой, тот самый, который снимал комнату в квартире где-то в Московской области, там же проживал некоторое время и я. Я отпрянул назад, так этот Стас был не похож на того, которого я знал когда-то; грязного, ущербного и угрястого. Сейчас же он был одет в блестящий с иголочки серый костюм, чисто выбрит и даже пахло от него не "Виноградным днем", смесью дорогой туалетной воды и дорогого алкоголя.
Мы поменялись местами с Тутисом, выпили, закусили, снова поменялись местами, выпили... А большинство присутствовавших молча смотрели в свои тарелки.
Внезапно воцарилась мертвая тишина, и трубный голос произнес:
-Внесите тело!
Молодцы в черных костюмах внесли покойника, и пока они медленно переносили его из комнаты в комнату, трубный голос читал панихиду и какие-то молитвы. Я же не вникал в смысл слов, а потихоньку встал и направился на третий этаж.
У самого входа сидели вооруженные автоматами верзилы почтенного возраста. Они мирно похрапывали, пуская желтую слюну. За спиной босса сутенерского вида возник толстый человечек с маленьким розовым пистолетиком в левой руке. Казалось, что сейчас из дула пистолетика вылетит водная струйка, и в зале разразится смех. Но случилось следующее. Возле толстяка словно из-под земли выросли здоровые парни, и одни из них крутили ему руки, а другие кривыми ножами вспарывали его живот и грудную клетку. Но через окно стали пролезать новые и новые наемные убийцы, и все они покушались на жизнь босса в белом костюме, а тот несмотря ни на что продолжал трапезничать, не забывая ласкать своих прелестных спутниц. Пришло время проснуться верзилам почтенного возраста и пустить в ход свое оружие. Я же почти с завистью смотрел на главного авторитета и к большому изумлению увидел, что все его тело утыкано цветными булавками. Кто-то шепнул мне на правое ухо:
-Это - защита от яда! - я не решился повернуться, мало ли кто там за спиной!
Вместо этого я двинулся к шкафу, открыл дверцу и, вытащив оттуда горсть цветных булавок, принялся вставлять их в сидящих за столом. Большой босс, заметив мои действия, одобрительно кивнул, и волна умиления прокатилась по моему телу от головы до пяток.
Тем временем процессия с телом умершего достигла постамента, но труп положили не в гроб, а рядом с ним, и теперь я услышал со всех сторон славословия в честь усопшего. Но самое примечательное, никто не называл его имени, титула или звания. Я прозрел: "Никто не знает, кого хоронят и поминают!"
После того, как с телом было покончено, началось броуновское движение братвы по этажам, а я, оттесняемый парнями, прижался к долговязому участковому, который все это время находился рядом и что-то записывал в блокнот, подобные которому Егор Петрович называл страшным иноземным словом ГРОССБУХ.
Людей стало значительно меньше, места освободились, и я поймал себя на мысли, что ни разу не вспомнил о своих домашних, а ведь меня ждали: жена, маленькая дочка и пожилая мама.
"Пора и честь знать!" - сказал мой внутренний голос, я взял за плечо Стаса (не помню точно, какого), и мы направились к лестнице.
-Ты же мне -друг!? - неожиданно спросил Стас и пристально посмотрел мне в глаза.
Я на секунду замялся и тихо пролепетал:
-Да...
Мне сильно захотелось отлить, и мы поспешили . Переходя с этажа на этаж, мы тщетно искали нужное место, а желание усиливалось. Я чувствовал, что больше не смогу терпеть, и вот перед нами оказалась очередь, в конце которой мы не замедлили встать.
Мимо нас проходили люди, напившиеся и наевшиеся, рыгающие, ковыряющиеся во рту зубочистками и отпускавшие скабрезные шутки в адрес присутствующих здесь дам, посмеивающиеся над большим боссом и новопреставленным.
Как только подошла моя очередь, дверь раскрылась, и из туалета вышла симпатичная девушка, на ходу поправлявшая колготки и короткую юбку. Я машинально посмотрел на табличку, закрепленную в верхней части двери... Буква "М" не оставляла сомнений - это то самое место, а изнутри, шатаясь, выходила еще одна девушка, точная копия предыдущей. Войдя в туалет, я увидел возле умывальника еще двух девушек, и они, повернувшись ко мне и подмигнув, в один голос произнесли:
-Мы предоставляем различного рода услуги!
-Спасибо, не нужно, - отвечал я и, зайдя в кабину, наконец-то облегчился.
Я выбежал наружу с мыслью: "Мне стоило бы отдохнуть. Необходимо подыскать спальню".
Поиски оказались недолгими, и я рухнул на постель, свернувшись калачиком на подушке...
Я закрыл глаза и через мгновение открыл их. Я понял, что все вокруг ненастоящее - стены и потолок, столы и стулья, комнаты и коридоры...Все!!! Даже закуски и выпивка... Да и сами гости всего лишь картинки, плакаты, фото-обои...
Пора возвращаться домой...
2
Зачем я пошел сюда? Это же не мой подъезд, не мой дом, более того, это не моя улица и даже не мой район.
Я пожал плечами и дернул ручку. Дверь не открывалась. Еще бы! Кодовый замок. Но ведь я не знаю код.
Эх, были времена, когда страной правил пьяница-президент, говоривший как паралитик, а премьер-министр, похожий на Марлона Брандо, путал слова и междометия...
Внезапно дверь открылась, и из темноты на свет, прихрамывая, вышла девушка в одной туфле и одном чулке, а второй она держала в руке. В другой руке девушка держала иголку с нитками и, повернувшись ко мне, проговорила басом:
-Мне бы чулок заштопать от и до...- а затем добавила почти детским голосом, - я гуляла, буду пойти со мной, - а затем еще по-детски неразборчиво и, - Ты - мой папа, а я - дочка...
Я закрыл глаза и вошел в подъезд.
-Какого хрена я делаю здесь, ведь мы живем на одиннадцатом этаже! - воскликнул я, испугавшись собственного голоса.
Я с надеждой поискал в кромешной тьме лифт, но не нашел его и стал подниматься по обшарпанной лестнице...
3
Похоже, я успел вовремя. Подготовка к празднику шла полным ходом. Мама и супруга готовили салаты, Музыкант заправлял их майонезом и растительным маслом, отправляя тарелки в большую комнату, и блюда появлялись на столе, маленькая дочка бегала по комнатам, заворачивала на кухню, постоянно выкрикивая фразы, понятные ей одной.
Я тщетно пытался вспомнить, к какому празднику мы готовимся, но через некоторое время оставил это занятие. К тому же мне не было известно, который сегодня день недели, и который час. Да какая разница!? - сказал я словами Егора Петровича, и все посмотрели в мою сторону, на некоторое время бросив свои дела. А потом все снова пришло в движение. Я подошел к окну, выходящему на балкон, посмотрел на море, бескрайней гладью раскинувшееся справа от дома, потянулся, зевнул и направился к дивану, ведь мне так и не удалось отдохнуть.
Я прилег и раскрыл книгу А.И.Герцена "Кто виноват?". Прочитав несколько страниц, я отложил ее и взял в руки другую - Эрих Фромм "Душа человека", но и она сейчас не давалась мне. Я просмотрел кое-какие альбомы с репродукциями художников-сюрреалистов, почувствовав прилив сил и бодрости. Приблизившись к тумбочке, я вынул из нижнего ящичка коробку с орденами и медалями, а также пачку открыток. Мои родственники продолжали готовить праздничный стол, Музыкант, как мог, помогал им и, казалось, что никто не обращает на меня ни малейшего внимания.
А за окном собирались тучки.
Я не слышал звонка в дверь, не слышал, что кого-то впустили в квартиру, но увидел перед собой соседа, живущего в третьем подъезде дома, расположенного совершенно в другой части города. Он улыбался широкой, практически голливудской улыбкой, и мне стало противно.
-Подарок! - слащаво прошипел он, а я поспешил встать и отправиться в маленькую комнату, чтобы переодеться. За мной бежала дочурка, говорившая без перерыва, но я разобрал лишь одно: Платье принцессы.
-Что ж, платье принцессы, платье принцессы! - сказал я и достал из гардероба нежное салатовое платьице, которое так любила девочка. С восторженными криками она убежала к маме.
Надев праздничные рубашку и брюки, я с удивлением заметил, что все вокруг и не собирались переодеваться. Пусть будет так, философски произнес я и снова опустился на диван, где уже хозяйничал сосед, разбросав ордена и медали в стороны. Но он принес новые награды, а также открытки, причем некоторые с запретной нацистской символикой. "Он бы еще закурил в общественном месте!" - подумал я, а потом тряхнул головой, - "Что-то я повторяюсь..."
В комнате собралась вся семья и кроме них - Музыкант и сосед. Я же нацепил на себя вновь приобретенные ордена и медали. Громкий смех сотряс стены квартиры, и я посмотрел по сторонам, опасаясь, что из стен начнут вылезать возмущенные соседи. Но ничего подобного не случилось. А дочка, стоявшая возле балкона, закрыла ладошками уши и неожиданно по-взрослому сказала:
-Мне слышится шум...
Супруга с жалостью посмотрела на ребенка:
-Нужно вести ее к врачу.
Я поспешил к окну и увидел, что волны, катящиеся с моря, поднимались почти до десятого этажа, и их брызги рассыпались, ударяясь о стекла нашей квартиры.
Погода же резко поменялась, и снаружи стоял январский мороз.
-Нет! - заявил я, - Девочку не стоит вести к врачу, она совершенно здорова, у нее не болят уши, и она не врет! Это всего лишь стихия!
Сосед не замедлил удалиться, а остальные прильнули к окну. С улицы слышалось не то пение цикад, не то стрекотание кузнечиков.
-Взгляните! - воскликнул я и указал на море.
Вода поднималась с неимоверной скоростью и уже накрыла третий этаж. Я помчался к дивану и принялся спешно собирать постель, хотя понимал, что все это напрасно. Слышались разговоры о том, какую единственную книгу стоит брать с собой на необитаемый остров, но я определенно знал, что единственная книга, которую я возьму туда - Библия.
Мы направились по лестнице вниз, а вода поднималась все выше и выше. Навстречу нам шли изможденные люди со злобными лицами, нагруженные тюками с вещами и провизией. Я сожалел, что забыл недочитанные книги и поймал на себе взгляд Музыканта:
-Я взял все! - сказал он, и я проникся к нему искренней благодарностью.
К тому времени, как небо заметно посветлело, мы оказались на улице.
Повсюду валялись брошенные вещи, появлялись усталые, промерзшие люди. На сломанной деревянной лавочке сидел давешний участковый капитан с неизменной папкой в руках и, улыбаясь, курил. Он посмотрел на Музыканта, державшего в руках Герцена и Фромма и задумчиво произнес:
-Не так-то плохо в наше время!
Я подумал о том, что волны все вымыли из квартиры, но мои мысли перехватил Музыкант:
-Не беспокойся, я закрыл все окна и двери. Все останется в целости и сохранности.
"А как же еда?... Как же праздничный ужин?..." - пролетело в мозгу...
А в это время полиционер прыгнул в седло, и конь понес его вверх по очередной лестнице. Вскоре он совсем пропал из виду...
январь 2016