(Начало http://www.proza.ru/2016/02/09/589 )
1.9.
Игорь, окончив с отличием школу, отправился в Одессу поступать в лётное училище. Мечта —летать — была властной, одолевающей. Домой вернулся расстроенный. Не прошёл испытание органа равновесия (вестибулярного аппарата).
— Поезжай к отцу, — посоветовала Мария.
Казачков в то время уже заведовал кафедрой в Московском педагогическом институте. Туда и поступил Игорь. В школьные годы он не занимался спортом, а в институте попробовал акробатику, лыжи, штангу и добился отличных результатов. Была в нём какая-то особая закваска, сила, выносливость, унаследованные от деда Георгия. Уже на первом курсе он стал чемпионом города по подъему штанги и по бегу на лыжах.
Студент-физик прибыл домой на каникулы возмужавшим, с подарками. Сестрёнке привёз куклу. Та закрывала голубые глазки и отчётливо произносила: «Мама». Подарок брата привёл девочку в восторг. Лиана почти не расставалась с куклой, но вскоре та упала, её керамическая головка разбилась. Девочка горько заплакала. На плач в комнату поспешил Игорь, но остановился на пороге и, упершись широкими ладонями в дверной косяк, с улыбкой глядел на сестрёнку. Всхлипывая, Лиана выказала обиду:
— Я плачу, у меня горе, а ты смеёшься!
— Нет, Ляля, не смеюсь я, а любуюсь тобой! Не огорчайся! Будут у тебя куклы ещё лучше этой.
Осень 1938 года принесла Полозовым огорчения. Преданный советскому строительству большевик Петр Георгиевич вдруг оказался «врагом народа». Нашлись доносчики, пожелавшие избавиться от требовательного начальника. По их навету ночью Петра арестовали и доставили в сарай, где уже находилось шесть человек. К утру охрана задремала, и арестованным удалось бежать. Заскочив на несколько минут домой, захватив минимум вещей и семью, Полозов вернулся в Днепропетровск. Снял квартиру на окраине города в рабочем районе, устроился слесарем на завод, да так и затерялся в рабочей среде. Как ценный работник вскоре получил от завода комнату в коммуналке.
И с Лианой в ту осень случилась беда. Она возвращалась с подружкой домой. Слегка подморозило. Держась за руки, девочки поднимались по ступенькам крыльца. Подружка поскользнулась, упала, сбив с ног Лиану. Раздался оглушительный крик. Выбежавшие взрослые подняли девочек и увидали страшную картину: кровь хлестала из руки Лианы. Получилось так, что та угодила запястьем на разбитую бутылку, а подруга надавила на неё своим телом.
В наступившую минуту общей растерянности как-то вдруг появился мужчина. Он молча сжал девочке предплечье и, подхватив её на руки, помчался в больницу. Передав ребёнка медперсоналу, мужчина тут же исчез.
Лиане сделали всё возможное, но зашитая рука осталась согнутой. «Девочка, такая хорошенькая, и калека», — горевали все. Доктор посоветовал спорт — панацею от всех недугов: физических и моральных.
Огромный, светлый зал с множеством спортивных снарядов произвёл на девочку такое сильное впечатление, что она сразу же согласилась остаться разрабатывать руку. Превозмогая адскую боль, через борьбу с собой она медленно, но уверенно шла от страдания к победе. Рука постепенно выправлялась, обретала подвижность и силу. В память о первой победе над собой у Лианы остался на руке глубокий шрам.
К 1940 году жизнь в стране наладилась. Фраза Сталина: «жить стало лучше, жить стало веселее» звучала по радио, закреплённая в припеве песни на слова В. И. Лебедева-Кумача. В подтверждение этому в магазинах появилось много добротных товаров. Мария, повидавшая на своём веку разные времена, старалась дать семье всё самое лучшее. «Кто знает, как завтра жизнь обернётся», —приговаривала она, тяжело вздыхая при этом.
Осенью Лиана поступила в школу. До восьми лет ей не хватало трёх месяцев, но жаль было терять год. Познавая грамоту, она попыталась обучить и соседку, но Анна Никитична заниматься категорически отказалась; так и осталась неграмотной.
Наступило лето 1941 года. Игорь, получив московский диплом и направление в Тулу преподавать в школе физику, перед занятиями приехал домой отдохнуть, но, спустя всего несколько дней прозвучало самое страшное в мире слово, поражающее, как сила молнии. Война!
1.10.
Игорь уехал в Тулу. Связь с ним прервалась. Бомбёжки вскоре дошли и до Днепропетровска. Ревели предупредительные сирены, слышался рокот тяжёлых бомбардировщиков, сбрасывающих смертоносный груз. Грохотали взрывы, вспыхивали пожары, слышались крики, плач. Прожекторы ловили и вели вражеские самолёты. Зенитки посылали снаряды, те разрывались в воздухе, а их осколки со страшным воем падали на землю.
Горели горы зерна. Местные жители, рискуя жизнью, под обстрелом ползли к ним, пытаясь обеспечить себе хоть какой-то запас продовольствия. Марии с Лианой тоже удалось принести домой ведро и маленькое ведёрко подгоревшей пшеницы.
При очередном оповещении о налёте Мария схватила Лиану за руку и потащила прочь из дома. Та с криком: «Пить, хочу пить!» ухватилась за перила лестницы и упёрлась обеими ногами в лестничную площадку. Оторвать девочку было невозможно. И вдруг раздался оглушительный взрыв. Бомба упала во дворе, срезав под корень огромное дерево. Не заупрямься Лиана, как раз попали бы в эпицентр взрыва. Мария обняла и поцеловала дочь. «Лялечка, да ты спасла нас! Видно, есть у тебя ангел-хранитель», — заключила она и тут же вспомнила, что и в истории с порезанной рукой внезапно на их безлюдной улице появился незнакомый мужчина, который спас Лиану от обильной кровопотери. Задумалась: «Помощь послана самим Провидением?»
Линия фронта стремительно приближалась. Под постоянным обстрелом по Днепру шли пароходы, груженные до отказа металлом, промышленным оборудованием, людьми, зерном, скотом. Пётр Георгиевич, страдая лёгочным заболеванием (результат пребывания в ссылке), по состоянию здоровья не подлежал мобилизации и вместе с семьёй эвакуировался. Звал с собой и Марию. Та собрала вещи, приготовила продукты в дорогу, но выехать из города её семья не успела. Будучи человеком очень ответственным, Мария не смогла оставить магазин — некому передать товар и выручку.
Училище, где обучался Павлик, эвакуировали за Урал. Перед отъездом он раздобыл где-то кустик сирени и предложил Лиане:
— Ляля, пошли сажать сирень!
Куст посадили в дальнем углу сада. Глядя на него, Павел произнёс с грустью в голосе:
— А знаешь? Куст будет жить, пока живу я...
Девятнадцатого августа начался артиллерийский обстрел Днепропетровска. С утра немецко-фашистские полчища при поддержке с воздуха двинулись к городу. Впереди шли танки, за ними пехота на бронетранспортёрах и артиллерия. Советские войска пытались удержать любой ценой крупный промышленный центр, насчитывающий сотни важных предприятий. Ожесточённые бои шли днём и ночью. Фланговый и перекрестный огонь действовал опустошительно. Особенно ожесточенный бой разгорелся двадцать второго августа. Танки вермахта шли на советские позиции волна за волной. Немцам удалось потеснить некоторые подразделения обороняющей дивизии и захватить ряд высот. Но натиска батальона тяжёлых советских танков КВ («Клим Ворошилов») фашисты не выдержали и отступили. Ночью двадцать пятого августа шли уличные бои. Советские войска, переправив на левый берег Днепра людей и технику, вынуждены были отступить и взорвать мосты.
Утром по громкоговорителю, висевшему на уличном столбе у дома Полозовых, прозвучало: «Выравнивая линию фронта...» Раздался выстрел. Репродуктор умолк. Послышался шум моторов. Любопытные дети, а за ними и взрослые высыпали на улицу. Подстреленный динамик болтался на проводе. Из-за угла выполз танк с чёрным крестом и остановился у порога. Тут-то и начались потрясения.
На агитационных плакатах, газетных карикатурах врага изображали уродливым, со звериным оскалом, а из открытого люка танка вылез и спрыгнул на землю красивый вылощенный офицер в блестящих начищенных сапогах. Он небрежно смахнул с рукава какую-то соринку и огляделся. Подошли другие машины, из них выпрыгнули такие же щеголеватые немцы.
И снова потрясение. Откуда-то появились мужчина и женщина, преподнесли оккупантам хлеб-соль. Приветствуют врагов? Как можно?
Немцы, приняв подношение, направились через дорогу в дом, где ранее находилось государственное учреждение. Любопытные двинулась следом. Офицер сорвал портрет Сталина и стал топтать его ногами. Лицо врага исказилось злобой. Вот он, звериный оскал! Взрослые, словно очнувшись, потянули детей подальше от этой ужасной сцены.
Ночью к Марии прибежал начальник гастрономического отдела магазина и, запыхавшись, обратился с просьбой:
— Маня! Спасай! Только ты можешь меня выручить.
— Да что случилось?
— Немцы приказали наладить выдачу населению хлебного пайка по талонам. Один кусочек хлеба в день на человека. Кто крошку украдёт — расстрел. Ты самая честная. Только тебе я могу доверить. С утра выходи, будешь хлеб раздавать.
Продолжение http://www.proza.ru/2016/02/14/34