ГЛАВА 4
Рука Ольги лежала на столе. Сергей осторожно дотронулся до нее. Как было горячо им обоим в тот миг! Непонятно, где он взял силы, но он сумел собрать остатки разума, чтобы не сжать её ладонь и не вспугнуть её этим движением. Она медленно перевела взгляд на стол, где их руки обменивались друг с другом теплом и пульсировали в такт.
Из ее дневника
«Чтобы почувствовать вкус жизни иногда хватает нескольких дней, часов и даже минут. Правильно говорят, что жизнь – это не те дни, что прошли, а те, что запомнились.
Я помню, как в один из таких запомнившихся июньских дней, а точнее вечеров, я летела по Дворцовой площади. Бывают мгновения, когда мы можем если не всё, то очень многое. Вряд ли кому-нибудь, кроме Иисуса Христа, удавалось ходить по воде, но я по-настоящему летела, я физически не ощущала своего веса и была оторвана от земли. Я чувствовала себя не просто самой прекрасной, а вообще единственной женщиной на свете. Я чувствовала, что я - единственная женщина в целом мире…
Благодаря Сергею я узнала Питер и полюбила его. Несмотря на то, что до и после этого случая я несколько раз была в этом городе, я не чувствовала, что этот город мой. Он и не был моим, пока я не дотронулась до него всем своим существом. Прикасаться к нему глазами, трогать босыми ногами его асфальт, сидя в лодке скользить ладонью по глади Невы, обрушиться в воду и, выйдя на берег, валяться на песке под защитой Петропавловской крепости.
Наверное, я занималась любовью с Санкт-Петербургом, сублимируя таким образом свою энергию либидо, которой не позволяла выскользнуть наружу естественным путем.
Санкт-Петербург стал для меня чем-то вроде сказки наяву.
Я никогда не перееду туда жить, так как в таком случае я потеряю свою обитель, свою маленькую келью для одинокой души, свою маленькую родину. Но когда я приезжаю туда, я понимаю, что по-настоящему свободна.
Это мой город, но я не его жена… Может быть, мы любим друг друга, но мы никогда не зарегистрируем свой брак, чтобы не потерять новизны ощущений и трепета при каждой новой встрече. Я не хочу узнавать его недостатки и разочаровываться. Я хочу быть вечно влюбленной в него, а это возможно только издалека.
За один этот июньский день я прожила огромную жизнь. Удивительно как можно побывать в разных мирах всего за один день.
Я вспоминаю саксофониста, играющего чудесную мелодию ночью на Дворцовой площади. В ночи звуки саксофона казались волшебными. Музыкант сидел, отвернувшись от людей, и, словно молился, играя кому-то одному ему известному, только им любимому. Еле заметные звезды в небе и музыкант. Непонятно, что в ту минуту было выше, - он или они. Но без музыканта я не заметила бы звезд, а без звёзд, не так остро восприняла бы музыку.
В те мгновения даже ночной ветерок обрел какой-то свой особенный запах и вкус. Из-за этой божественной музыки я потеряла ощущение реальности, ощутила полное воссоединение своего существа с чем-то прекрасным и высоким, несомненно, жившим во мне всегда, забытым, и вот, наконец, вышедшим наружу.
Невозможно описать словами счастье. У каждого оно свое. Для меня в те минуты счастье стало музыкой саксофониста.
Вспоминаю купание в Неве и пляж около Петропавловской крепости, клуб «Mane Haney» и танцы до изнеможения. Мы с Сергеем вытанцевали из себя всю энергию и вышли оттуда, как говорится «без задних ног», поэтому я сняла свои босоножки и пошлепала босиком по Невскому проспекту, а он... так же босиком пошел и он! В таком виде мы зашли в клуб с игровыми автоматами и "резались" во все игры, которые были там. Потом в "Американку" я подталкивала его, чтобы он не попал в лузу... Потом сидели на гранитных ступенях и рассматривали фотографии, сделанные Сергеем. Он талантище просто! Он сказал, что я похожа на фламинго... Ха! Из-за моего крючковатого носа, наверное!
Уличные музыканты играли фламенко. Кто-то из зрителей пританцовывал в такт музыке, не сходя со своих мест. Я не удержалась, начала танцевать. Для тебя.
На мне уже не было по колено закатанных джинсов. Я была одета в огненное платье. Знаю, что ты именно такой видел меня в тот миг. В моей маленькой сумочке поместилось и это...
Фламинго. Фламенко. Всё это про меня.
Разве это возможно где-нибудь еще, кроме Питера? Думаю, что нет. Во всяком случае, я нигде не чувствую себя свободной настолько, чтобы отойти от привычных норм и правил.
Эта встреча должна была случиться, а иначе я до сих пор ждала бы этого дня и искала бы его.
Всего один день счастья.
Удивительно, но не в Испании, а в северном городе я почувствовала себя Кармен, - свободной и страстной женщиной, женщиной-ребенком, беззаботно шлепающей босиком по питерским улицам.
Днем раньше я почувствовала необъяснимое влечение, как будто кто-то звал меня прочь из дома.
Ощущение боли в душе наверно знакомо всем.
Было такое чувство, будто если прямо сейчас я не сяду в поезд, то мир рухнет или меня разорвет изнутри.
Наверное, так же Луна влечет к себе ведьму, когда приходит пора полнолуния...
Мне самой сейчас трудно в это поверить, но в тот день я быстро собралась, взяла деньги и пошла на вокзал. В сумке у меня было только полотенце, мыло, зубная паста, щетка и косметичка, за поясом брюк я прикрепила плеер, а поверх сумки накинула теплую толстовку на случай холода. Все, что нужно! Пришла, посмотрела расписание, села в поезд и близнецы-рельсы понесли меня.
Как будто божественный гипноз повелевал мною. Иначе как ещё объяснить этот поступок?!
Мне было очень волнительно от сознания того, что я поступаю не как нормальные люди, а как сумасбродка. Обожаю себя за этот поступок и даже считаю, что человек, который ни разу в жизни не сделал глупости, просто не жил на свете. Очень важно иногда стряхнуть с себя "правильное" и строгое отношение к жизни и побыть тем, кем тебе хочется быть.
Кто ты есть.
Не важно, что ты сделаешь, важно, что ты при этом будешь ощущать.
Невозможно жить и постоянно оглядываться на мнение какой-нибудь «Марьи Ивановны». Ай, что она подумает. Ой, что она скажет! Охаем и ахаем, а жизнь проходит мимо. Оглянемся назад и понимаем, что мы всё пропустили, ничего не успели и еще ни разу не летали по Дворцовой площади!
Время в поезде летело незаметно. Я думала о себе, о своем маленьком сыне, который остался дома с моей мамой. Поначалу мучительное чувство вины отравляло мою радость, но через какое-то время я поняла, что оно меня больше не преследует. Чувство вины, наверное, побоялось пересечь вместе со мной границы городов и областей и отлучиться с насиженного места. Оно осталось в моем родном маленьком городке, оно оставило меня в покое, дав мне возможность передохнуть.
Вероятно, мы еще очень плохо изучили психологию, если не знаем о том, что наши чувства не всегда сопровождают нас. Иногда они остаются дома. Мы можем быть иными, если сумеем оторваться от родного города и привычного уклада жизни. Ничего не должно быть страшно. Все должно быть интересно.
Ощущение новорожденности от соприкосновения с другими городами очень заманчиво и стоит того, чтобы испытать это чувство. Я поняла это в тот день, когда поступила вопреки здравому смыслу и просто села в поезд. Психологи не зря советуют заблудшим душам перемену обстановки. По-видимому, на наши больные нервы влияет не только перемена мест, но и перемена чувств. В другой квартире и человек становится другим. Также и в новом городе, в новой стране, на новой работе, с новыми людьми, в новой одежде…
Мы почему-то цепляемся за старых друзей, за старые вещи, болезненно отрываем от себя все то, к чему привыкли, но для того, чтобы идти вперед нужно постоянно пробовать что-то новое.
В купе вместе со мной ехал довольно необычный молодой человек – крупный брюнет. Я почему-то сразу решила, что он писатель. Наверное, потому, что у него была необыкновенная внешность. По поведению своего «писателя» я поняла, что понравилась ему, но, не желая завязывать более близкого знакомства, старалась построить между ним и собой преграду, избегая разговоров. Кроме «писателя» были два невысоких человека с желтыми лицами и узкими глазами – мужчина и женщина. Они разговаривали между собой на непонятном мне языке и улыбались, если наши глаза случайно встречались. Я решила, что это китайцы и что это хорошо, так как китайцы создадут между мной и незнакомым молодым человеком живую китайскую стену.
Совершенно успокоившись, я застелила постель и улеглась на свою верхнюю полку. Читать журнал, купленный на вокзале, мне не хотелось и чтобы не скучать, я, приняв самый отвлеченный вид, стала незаметно наблюдать за молодым человеком, время от времени перелистывая страницы, чтобы ничем не выдать свой шпионаж. Потом я достала дневник и стала записывать туда свои впечатления.
Трудно было понять, сколько ему лет. У него была короткая бородка и очень выразительные темные глаза. Взгляд его умных и добрых глаз сразу расположил меня, я чувствовала себя так, как будто давно была знакома с этим человеком. Ростом он был выше меня сантиметров на пятнадцать. Я так решила потому, что на мне были босоножки на невообразимой платформе, но при этом мой незнакомец не был ниже меня ростом. Он был совершенно неспортивного сложения, поэтому выглядел намного старше своих лет. Ему оказалось двадцать девять. С ним был большой рюкзак, к которому он относился с уважением, разве что не разговаривал с ним. Весь вид этого человека говорил о надежности. Или мне хотелось тогда думать так. Потом выяснилось, что он профессиональный фотограф, а в его рюкзаке дорогущая фотоаппаратура. Тогда мне показалось, что незнакомец слишком боится потерять свой рюкзак, что он не расстается со своим сокровищем даже во время мытья, и эта мысль позабавила меня. Мы вместе с ним выпили чаю. Я угостила его шоколадкой, а он предложил мне бутерброд. Всё просто, так и должны себя вести соседи по купе.
Я не хотела разговаривать, и продолжала листать журнал и делать вид, что читаю. Делала этот свой вид я довольно недолго, так как через несколько часов китайцы вышли из поезда...
Ужас! Моя защита, моя китайская стена рухнула! Мы с «писателем» остались в купе вдвоем! Я мысленно убеждала себя в том, что меня это совсем не тревожит, затем я подумала, что нужно притвориться спящей, но потом, подумав еще секунды три, я решила, что самое лучшее будет вообще выйти из купе.
Я никогда ничего не боялась. Нет, конечно, были тараканы и еще множество насекомых, один вид которых наводил на меня ужас. Но я не боялась того, чего обычно опасаются все девушки, например, ходить одной в вагон-ресторан. Решив, что раз уж я одна поехала в Питер, то вполне могу сыграть любую роль, и я взяла на себя роль некой амазонки.
Очень быстро соскользнув с полки, я метко попала ногами в свои любимые босоножки. Не замечая присутствия «писателя» и его внимательного взгляда, я, не произнеся ни слова, взяла сумку и сбежала из купе в вагон-ресторан, где купила пиво и с деланно усталым видом немало повидавшей на своем веку женщины села за столик.
Я смотрела в окно, изучая разноцветные огни, мелькавшие в ночи. Казалось что я еду по другой планете, где вместо деревьев и домов расположены разноцветные огненные объекты.
Мысли кружились в голове, ежеминутно сменяя друг друга. Упиваясь волнующей минутой полного одиночества и свободы, я несколько раздраженно воспринимала то обстоятельство, что со мной в одном купе находится субъект, от которого одновременно исходит надежность и беспокойство. Я видела, что он порядочный человек, но ощущала, что волную его. Это открытие я сделала мгновенно, случайно встретившись с ним взглядом на перроне, а потом я убедилась в этом еще раз в тот миг, когда он вошел в купе.
Женщины, если они, конечно, не круглые дуры, всегда чувствуют, нравятся они мужчине или нет. Вероятно, об этом им говорят те самые невидимые и неосязаемые флюиды, о которых все любят рассуждать. Может быть, зажигаясь влюбленностью, организм человека издает какой-то особенный аромат, на который мы реагируем не носом, так как обоняние человека относительно слабое, а таким же невесомым органом, расположенным где-то в мозгу.
Не знаю, сколько прошло времени с того момента, когда я вышла из купе, но на протяжении всех этих минут или часов (?) в моей голове была только одна, но очень страшная мысль, - как я теперь вернусь назад?! Изо всех сил, напрягая свои мозги, чтобы придумать хорошую стратегию и не дать «бородатому» повода заговорить со мной, когда вернусь, я задумалась и на минуту потеряла ощущение реальности. И в это самое время надо мной что-то прозвучало, от чего я вздрогнула. Пробудившись от своих мыслей, я увидела ЕГО сидящим рядом со мной!!!
Он сидел напротив и улыбался улыбкой человека, который может обнять весь мир.
Наверное, он что-то сказал, но я не сразу расслышала. Вероятно, он почти сразу направился вслед за мной, так как сидеть в купе одному неприятно, если, конечно, ты не мизантроп. Может быть, он довольно давно сидит здесь и смотрит на меня!
Меня охватил ужас. Нет, мне не было страшно, просто я представила свое лицо в тот миг, когда я размышляла над своей ролью в придуманной игре. Мне показалось, что он меня разоблачил и понял то, что мое сидение с пивом – это просто побег! В тот миг он показался мне еще более старым, а я сама показалась себе маленькой девочкой, испугавшейся большого дядю. Конечно, он разгадал меня, и решил оправдаться передо мной за еще не совершенный грех! Он пришел сюда, так как понял, что я сбежала! Так я решила тогда.
Удивительно, но этот вывод никак на меня не подействовал. Я не была взволнована появлением бородатого, и это отсутствие волнения очень меня порадовало. Вероятно, на меня уже подействовало пиво, или умиротворяющий вид моего «писателя», но я была так расслаблена, что благодарила свой организм за то, что он не предает меня и не заставляет дрожать от волнения или говорить какие-нибудь банальные вещи. Я знала, что мой организм мог и подвести меня, как бывало не раз, когда я начинала «краснеть удушливой волной, слегка соприкоснувшись рукавами», говорить глупости или смеяться невпопад. Ничего этого не произошло, и я решила тогда, что взрослею. Это решение придало мне еще больше уверенности.
Но на самом деле причиной этого моего спокойствия было лишь то, что этот человек был не в моем вкусе, и я не могла влюбиться в него с первого взгляда.
Именно поэтому я не была взволнована, а осталась уверенной в себе, и мое взросление здесь было ни при чем. Тогда во мне жили одновременно и девочка и женщина, и не понятно было, кто кому из них сдает жилплощадь в моей душе. Они по очереди гостили у меня. Монашка и шлюшка боролись между собой, поочередно побеждая друг друга. Эта борьба захватила всё мое существо, словно выпивая из меня сок и лишая жизни. Монашке хотелось вернуться в купе, забраться на свою полку, отвернуться, и ни слова не говоря этому человеку, уснуть. Шлюшке было все интересно. Она с одобрением рассматривала свое отражение в окне, изучала манеры бородатого, его голос и все хотела спросить, зачем он едет в Питер.
Я была полна всех эмоций и переживаний, которые только были возможны. Все эти чувства и мысли, наверное, пронеслись по моему лицу, потому, что на лице бородатого показалась улыбка. Я возненавидела его улыбку, посчитав, что этой улыбкой он показал, что угадал меня...»
http://www.proza.ru/2015/06/06/1573