ГЛАВА 1
История, о которой я хочу тебе рассказать, произошла в середине июня 1999 года, сразу после того, как закончился короткий период дождей и на город упал тот изнуряющий зной, который заставляет людей спасаться в тени деревьев или вблизи водоемов.
Солнце, которого все так жаждали скучной и долгой зимой, теперь вызывало только раздражение из-за своей назойливой опеки. Огромному солнцу явно не хватало чувства стыдливости, чтобы прикрыть свою наготу хотя бы едва заметным кусочком облака, и оно, как будто специально выводило людей из себя своим эксгибиционизмом, бесстыдно преследуя их повсюду и смеясь над теми, кто пытался укрыться от него.
Солнце хохотало, и его смех разбрызгивался ослепительными вспышками по стеклам в очках прохожих, по витринам, по металлическим крышам, рассеивался маленькими улыбочками по пуговицам на одежде, заплетался даже в шерсти кошек и собак. Солнце не щадило никого.
Где-то высоко-высоко, на самом верху этого одуряющего зноя, огромным голубым кораблем проплывало небо. Оно плавно покачивалось на своих волнах и, явно являясь сторонником хохочущего солнца, то и дело проглатывало легкие, еле различимые облачка, как кусочки сладкой ваты. Небу и дела не было до человеческих проблем. Оно наслаждалось своей прохладой и лишь иногда, желая немного поразвлечь себя, бросало вниз, в мир людей, машин и непонятной ему суеты свой бирюзовый взгляд.
Людям хотелось дождя, но небо съедало малейшие намеки на облака, а солнце, разыгравшись, бесконечно тратило себя, разбрасывая обжигающие капли и, чувствуя свою силу и власть, восполнялось еще быстрее, чем тратило. Оно смеялось над людьми.
В один из таких несовместимых с жизнью дней шеф вызвал к себе Сергея и сообщил ему о необходимости отбыть на три дня в Санкт-Петербург.
- Сделаешь несколько фотографий для статьи и можешь быть свободным, - произнес «Михалыч».
Перспектива поездки в Санкт-Петербург в такую жару была не очень-то приятна для Сергея, несмотря на то, что Питер был его любимым городом в России. Сергей уже не раз бывал там со своими друзьями по институту, «зажигал» с ними в клубе «Mane Haney», слушал «живую» музыку, гулял по волшебному городу, жадно захватывая в себя все, что только мог дать этот одуряюще-прекрасный столично-провинциальный оазис. Но сейчас Сергею предстояло отправиться в Питер не для того, чтобы отдыхать или восхищаться красотами Невского проспекта. Повсюду таскать за собой тяжеленный рюкзак с фотоаппаратурой и обливаться потом в такую жару не хотелось, и в этой ситуации единственным утешением была перспектива получения неплохого гонорара в конце путешествия.
Жара делает всех людей ленивыми, а те, кто и без жары ленив, превращаются в еле ворочающееся н е ч т о. Сергей не отличался активностью, вел богемный образ жизни, - тусовки, встречи с друзьями-музыкантами в клубах или на их квартирах, ночные посиделки, иногда споры, философия, а иногда меланхоличное молчание каждого о чем-то своем под уставшее бренчание гитары, сигаретный дым, много пива и чаще только разговоры о женщинах, чем их настоящее присутствие.
Сергею исполнилось двадцать девять лет, и он начал всерьез задумываться о встрече с девушкой, которую он назовет своей женой. Это не было навязчивой идеей, но время от времени его посещали мысли о том, что уже пришла его пора. Вправду сказать, Сергей не представлял, кто согласится выйти за него замуж. Девушки ему встречались сплошь меркантильные, а у него не было ничего, кроме его работы. Он был независим от тех условностей, которые иные люди превращают в смысл жизни. Он брал такси и ехал туда, куда ему было нужно, прекрасно обходясь без автомобиля. Он ночевал (именно ночевал, а не жил) в квартире, исчезая утром и возвращаясь за полночь. Это был его stile life.
Ему нравилась его жизнь. Ничто не беспокоило его. Жизнь была легка. Любимая работа, более-менее стабильный доход, довольно частые поездки за границу, друзья, легкие на подъем. Иногда Сергей вместе со своими друзьями внезапно мог рвануть на вокзал или в аэропорт, купить билеты в какое-нибудь экзотическое место и пропасть там на несколько дней. Домой они возвращались похудевшими небритыми робинзонами, но в их глазах светилась Жизнь. Они видели жизнь и знали, какая она на вкус, помнили её запахи, слышали её музыку. У их жизни было бесконечное количество вкусов, запахов и звуков.
Их жизнь вкуса соленого моря и запаха костра на берегу звучала хитом из небольшого ресторанчика, трещала мотором скутера, плавно проплывала волнующей походкой красивой загорелой девушки, уносила на морские глубины и подбрасывала под облака. В любой стране, в любом городе жизнь заманивала их своей стихией, смесью огня, воздуха, воды, земли и неизвестного пятого элемента. Никто из них не знал, что этим пятым элементом была любовь. Та самая сука-любовь, о которой в то лето пел паренек по имени Михей, чей голос доносился из всех динамиков.
http://www.youtube.com/watch?v=AccbNbqN2RQ
Без своих друзей Сергей, вероятнее всего, просто тупо лежал бы дома на диване, переключал каналы, потягивал пивко или зависал за компьютером, фотошопируя фотографии и общаясь с людьми в интернете. Душа обленилась бы, разучилась трудиться, и он сам весь бы обрюзг и ссутулился как старый дом в стихотворении Есенина. Такие мысли иногда посещали самого Сергея. Но так как друзья у него все-таки были, то он был полон жизни и после полученного от шефа задания решил отнестись к своему путешествию как к ещё одному приключению, позвонить Лёхе, который сидел сейчас без работы, пригласить его с собой и скрасить нудную поездку общением с ним.
Вдруг в кармане его джинсов завибрировал телефон. Сергей взял трубку и затрубил почти басом.
- Алё, Лёха, меня не будет дня три, Михалыч затусил меня в Питер. Может рванешь со мной? Не сможешь…
Планы о совместной поездке срывались. Сергей направился на вокзал за билетом. Он шел своей «фирменной» неторопливой, слегка небрежной, какой-то мешковатой походкой. Пытаясь хоть чем-то развлечь себя, он добрел до продуктовой палатки и купил бутылочку пива.
Мысленно Сергей проклинал шефа за предстоящие три дня. Успокаивало его лишь то, что в Питере сейчас белые ночи, проблем с освещением не будет, фотографии получатся как всегда удачными, шеф будет доволен, будет источать комплименты, извергать похвалы, и тогда можно будет намекнуть ему о долгожданном отпуске.
Немного повеселев от этих мыслей и от пива, которое из-за жары начало действовать чуть быстрее, чем обычно, наш герой встал в очередь в железнодорожную кассу. Когда он купил билет и вышел на перрон, до отправки поезда оставалось еще 20 минут. Чтобы ожидание не было столь мучительным, он стал разглядывать стоящих на перроне людей.
Надо сказать, что Сергей был наблюдателем по жизни. Обычно он больше слушал, чем говорил и любил изучать людей по мимике и жестам, пытаясь уловить то, что они пытались скрыть за словами. «Язык дан человеку для того, чтобы скрывать свои мысли» и Сергею как никому было хорошо это известно. В его мастерскую в Москве приходили разные люди, - очень красивые, но глупые девицы с целью оформления портфолио, стареющие женщины с целью маскировки возраста льстивой фотографией перед её отправлением на сайт знакомств. Реже появлялись мужчины, но и здесь в основном были закомплексованные лентяи-неудачники или альфонсы. Сергей не любил эту часть своей работы потому, что она почти не давала возможностей для творчества. Эти вынужденные фотографии приводили его в уныние, так как напоминали о какой-то далекой стороне жизни, в которой нет любви, а есть только желание пристроиться, прилипнуть к кому-то, все равно, к кому, лишь бы повыгоднее.
Каждый раз такая работа шла по проторенному пути. Это рутинное занятие лишь поначалу Сергей воспринимал как некий опыт, а позднее он стал тяготиться необходимостью принимать такие нехудожественные заказы, но, несмотря на это, он и здесь находил свои положительные моменты. Сергей изучал людей, и порой ему хватало одного взгляда на впервые пришедшего к нему человека, чтобы безошибочно угадать, кто он, зачем он пришёл и с каким результатом он от него уйдет.
Вот и сейчас изучающий взгляд нашего путешественника переплывал от пристани к пристани, мысленно фотографируя кадры из жизни посторонних людей. Надо сказать точнее, - не посторонних, а просто людей, поскольку для Сергея ни один человек на Земле не мог быть посторонним. Он так воспринимал мир. Все люди для него были частью одной большой фотографии под названием «Мир». Все характеры, походки, гримасы, капризы, причуды "земляков" были интересны Сергею.
Внимание Сергея привлекла девушка. Она стояла на перроне одна. Стройная фигурка, необычное, но красивое лицо, длинные слегка вьющиеся черные волосы. Что-то манящее было во всем её облике. «По-моему, она не русская, похожа то ли на гречанку, то ли на грузинку», - промелькнуло у Сергея в голове. Эта мысль быстро ускользнула от него, так как его взгляд, как будто живший отдельно от него самого, перескочил на другие картинки.
Понемножку глотая пиво, наш герой продолжал блуждающим взглядом скользить по неровной и пестрой толпе. Его профессиональный взгляд выхватывал из толпы разнообразные кадры: вот маленький мальчик, неторопливо уничтожает розовое мороженое и почти мурлычет от удовольствия, капая на асфальт розовым сладким подтаявшим счастьем; вот ветхая старушка грубыми морщинистыми пальцами расковыривает батон хлеба и кидает голубям крошки; вот нахмурившаяся женщина нервно теребит в руках сумку и поглядывает на часы. Кого-то ждет.
Фотографам свойственно замечать все, что остается незамеченным для остальных, выхватывая из жизни фотокадры.
Сейчас Сергей не фотографировал лишь потому, что была невыносимая жара. Обыкновенно, он поглощал в себя, точнее в свой фотоаппарат, все наблюдаемые картинки. Ему было не важно, интересны будут эти кадры его работодателю или нет. Он был свободным от подобных соображений человеком. Его драгоценные картинки, в бесконечном количестве записанные на дисках, хранились в квартире в специально отведенном для этого шкафу, в коробках, которые стояли прямо на полу, а также были беспорядочно разбросаны по всей его берлоге. На коробочках наросла пыль, похожая на серый мох. Можно было рисовать пальцем на пыльных поверхностях этих копилок кадров из чужих жизней. Это было единственным имуществом Сергея. Свою квартиру он превратил в берлогу и возвращался в неё лишь для того, чтобы помыться и выспаться после долгого дня.
Каждый диск с фотографиями был вещественным доказательством существования Сергея. Просматривая старые кадры, он убеждался в том, что действительно жил и творил, что был кому-то нужен. Ничто другое на свете не представляло для него той ценности, которую несли в себе эти диски. Он помнил всё, что было записано на них, и безошибочно мог назвать, какой кадр запечатлен на том или ином диске, мог даже воспроизвести хронологию предшествовавших этому кадру событий, назвать дату, город, имя.
Его работа не была для него обузой, наоборот, он жадно ловил любую возможность поработать. И дело было не в деньгах, зарабатываемых им, а в том удовольствии, которое он получал от самого процесса. Одинаково страстно Сергей относился и к работе со звездами шоу бизнеса, и к работе на корпоративных вечеринках, свадьбах или днях рождения, и к работе что называется «для души». Он обожал подлавливать людей без их обычных поз и гримас, такими, какими они были на самом деле, но забывали об этом в силу своего положения в обществе, комплексов или предрассудков.
Сергей был неплохим психологом. Он хорошо узнал людей потому, что обычно оставался незамеченным на вечеринке, постепенно словно превращался в декорацию и люди переставали обращать на него внимание.
Сам Сергей очень напоминал большого бурого медведя, - несколько неуклюжий хищник, лениво передвигающийся по своей берлоге. В своей мешковатой одежде неброских расцветок Сергею удавалось сливаться с фоном и проникать если не в бессознательное людей, то, как минимум, добираться до самых глубин их сознания.
Люди проходили, проносились мимо него, не замечая его присутствия, они говорили друг другу и друг о друге такие вещи, от которых можно было вообще перестать любить людей и превратиться в мизантропа. Но Сергей обожал людей именно за их маленькие слабости, за их трагедии, раздутые до огромных размеров разыгравшейся фантазией. По его мнению, все в этой жизни было простым и объяснимым, и только не имея жизненного опыта и силы духа люди, могли воспринимать происходящее всерьез. Сергей подчас относился с юмором ко всему, что претендовало быть серьезным. Нет, это не было цинизмом. Это было его философией. Он не раз убеждался в том, что юмор спасет в любой ситуации, разрядит любую обстановку, расшевелит самого закостенелого и прояснит сознание.
Изучив окружающую обстановку, Сергей ещё раз оглядел всё вокруг неторопливым взглядом и снова обратил внимание на ту девушку, которую заприметил в самом начале путешествия своего взгляда.
Она была одна. Чуть выше среднего роста, одета в белоснежный короткий топ, ярко-синие блестящие джинсы из плотного шелка, держащиеся на бедрах и в тон брюкам нелепые лакированные босоножки на огромной платформе. К поясу брюк был прикреплен плеер, а в ушах виднелись маленькие наушники. Небольшая сумка через плечо, по-видимому, составляла весь ее скарб. Волосы девушки развевались на ветру и волны ее тёмных, почти чёрных волос помогали их хозяйке произвести правильное впечатление.
«Ого! Каблук около пятнадцати сантиметров! Смело!», - промелькнула в голове Сергея новая мысль по поводу незнакомки. Он разглядел, что у нее резкий профиль, - нос с горбинкой и острый взгляд. Не думая о том, что его собственный взгляд может показаться слишком заметным, Сергей рассматривал девушку, нарочно пытаясь отыскать в ней хоть какой-то изъян, чтобы не влюбиться.
Вдруг незнакомка повернула голову и в упор посмотрела на Сергея. На её лице появилась едва заметная гримаска, которая всегда появляется у женщин, почувствовавших, что за ними наблюдают и не просто наблюдают, а наблюдают заинтересованно. Девушка быстро отвернулась.
«О-па! Надела солнечные очки! Заметила меня и прячет глаза!», - снова пронеслось в голове у Сергея.
Увлекшись этой игрой, он не заметил, как прошли двадцать минут, и к перрону подползла гремучая змея поезда под названием «Москва - Санкт-Петербург».
http://www.proza.ru/2016/02/13/2293